Песня рассвета

***** Главный ткацкий стан оматикайя напоминает церковный оргáн. Причудливая конструкция из ветвей и слегка изогнутых стволов дерева тве′тэнъю — гибких, но очень прочных — крепится к одной из опорных колонн Дерева Дома. Нейтири поет за работой, челнок снует между натянутых нитей основы быстро и плавно. Техника узорного тканья очень трудоемкая и требует напряженного внимания и прекрасной памяти. Малейшая оплошность при отсчете нитей — и исказится весь рисунок. Под умелыми руками мастерицы постепенно проявляется картина — над волнами из геометрических фигур взметнулось тело огромной акулы. С лицевой стороны налютса красная на светлом фоне, а с обратной ткань напоминает негатив фотографии — светлое на красном. Такая накидка, сотканная из растительных нитей, вымоченных в отварах трав, согреет в холод и защитит от ледяного дождя. На нее ушло несколько дней кропотливой работы. До этого Нейтири создавала на ткани торука. Две вещи, сделанные с любовью. Руки женщины порхают над основой, каждое движение выверенное и четкое. В перекрестье нитей вплетается негромкий напев-молитва Великой Матери с просьбой даровать защиту и удачу двум воинам, отправляющимся в опасное путешествие. ***** Куоритч пришел сюда из чистого любопытства. В свое время он очень удивился, узнав, что оматикайя, оказывается, не просто охотники, а славятся среди на'ви как самые искусные ткачи. Он видел, как некоторые женщины сидели за малыми станками, чтобы сделать полотна для различных нужд, а вот самый большой стан — или как его называли, материнский — пока стоял без дела. Нейтири говорила, что работают на нем только в самых важных случаях. А теперь появился повод. Полковник опирается спиной на одну из колонн и осматривается. Почти все семейство в сборе. Тук, присев рядом с Нейтири, внимательно следит за движениями матери, пытаясь запомнить и научиться; Кири нянчится с малышом. Даже Ло'ак притащился сюда, хоть и делает вид, что занят оперением стрел, а все прочее ему неинтересно. Нет только Салли-старшего. Джейк вчера вечером сказал, что ему нужно кое-что найти, на вопрос, куда он собрался, ответил, что это секрет, и, хитро улыбнувшись, свалил на икране в неизвестном направлении. На ночь глядя. Один. И Нейтири восприняла это спокойно. Вот он — безграничный лимит доверия. Нужно — значит, нужно. Когда придет время, сам расскажет. А Куоритчу такое кажется очень странным. Еще одна непонятность в длинной череде других. Но вопросы задавать он не стал, хотя и проворочался всю ночь, не сомкнув глаз, слушая размеренное сонное дыхание Нейтири и ребенка. Они здесь, в привычной безопасности, а Салли сейчас летит в темноте. И непонятно, куда и зачем. Не то чтобы полковник напрашивался в сопровождающие, да и незачем им везде ходить неразлучной парой, потому что каждый может постоять за себя. Но Джейк столько раз говорил, что леса Пандоры полны опасностей и даже опытным охотникам нужно быть осторожными... ***** Тени удлиняются, близится очередное затмение, первые тонкие ароматы распускающихся в темное время цветов наполняют воздух, а Салли все нет и нет. Сколько можно шляться, и, самое главное, где? Куоритч переводит взгляд на Нейтири. Ее работа движется к концу, и песня меняется. Теперь это не молитва Эйве, а рассказ об отважном небесном воине, усмирившем ужасную налютсу, что ранее не удавалось никому. Вместе со своим другом он отправился в подводные глубины, чтобы добыть сокровище, которое спасло целое поколение детей. К такому изменению репертуара полковник как-то не готов. Несколько воинов, вернувшихся с охоты, садятся рядом, слушая напев. Для оматикайя это не проявление пустого любопытства, а дань уважения. И все равно, под то и дело обращающимися к нему взглядами Куоритч начинает чувствовать себя музейным экспонатом, рядом с которым висит табличка с информацией о его ценности. Чтобы посетители смотрели и восхищались. Конечно, у него все в порядке с самооценкой, и ничего такого в заслуженной похвале нет. Но когда в твоем присутствии поют песню про тебя самого, это как-то… смущает. На′ви к этому, может, и привычны, а он нет. Но в любой ситуации нужно выглядеть достойно, и полковник неосознанно расправляет плечи. А потом кто-то хлопает его по руке. Черт. Куоритч едва не вздрагивает от неожиданности. — Привет, — говорит Джейк. Вернулся, наконец. Внезапный, как… Ладно, просто внезапный. Как ему удалось так незаметно подкрасться? — Геройский нимб над головой поправить не хочешь? — шутливо шепчет Салли. — А то он у тебя сполз немного набок… Куоритч обжигает его раздраженным взглядом. Есть же у некоторых талант портить торжественные моменты. Но в глубине души он благодарен за эту шутку, потому что она отвлекает от внутреннего дискомфорта. ***** Через краткое время работа закончена. — Так где ты был? — допытывается полковник, пока Нейтири снимает готовую ткань со станка. Уж больно довольная у Салли физиономия, а свежей кровью добычи от него не пахнет. Значит, не охотился. Тогда что? Джейк улыбается, подходит к жене и протягивает ей раскрытую ладонь, в которой что-то мягко мерцает. Нейтири восхищенно ахает, очень по-человечески прижимая пальцы ко рту. Куоритч заинтересованно всматривается. Салли принес цветок. Сияющие радужными всполохами овальные лепестки в несколько рядов обрамляют белоснежную сердцевину, из которой растет несколько тычинок, и каждая из них заканчивается чем-то, напоминающим огранённую застывшую каплю насыщенного синего цвета. Лунная лилия. Редкость, растущая в западных болотах и распускающаяся раз в год. Если сорвать ее в нужное время, она не увянет и сохранит свою красоту, из лепестков лишь постепенно испарится вода, и они станут твердыми и прочными, а сам цветок превратится в мягко светящуюся драгоценность. Так вот зачем был этот ночной вояж. Джейк ласково проводит пальцами по щеке жены и закрепляет цветок в ее волосах. А потом они смотрят друг на друга, и их взглядами, как кажется полковнику, можно поджечь костер. По крайней мере, ему, наблюдающему со стороны, но улавливающему чувства партнеров даже без связи, становится очень жарко. Хочется верить, что у сладкой парочки хватит ума не побежать уединяться прямо сейчас. Они же взрослые люди, а не какой-нибудь молодняк, поехавший на почве гормонов крышей. И нет, под поехавшим крышей молодняком Куоритч совершенно не имеет в виду себя. А между тем вокруг них продолжает собираться публика. Теперь к Нейтири подходят женщины и девушки, громко выражающие свое восхищение подарком. Восторженные возгласы и игривые шуточки про любящего мужа сыплются на Джейка и его жену со всех сторон. Хорошо хоть от полковника внимание отвлеклось. Действительно, они сегодня звезды сезона. ***** По возвращении в хижину Нейтири передает ребенка Куоритчу и достает несколько заранее выкроенных кусков из шкуры йерика. Они очень эластичны и выделаны особым образом, чтобы не стеснять движений; внешняя их сторона покрыта волнистыми узорами, а бархатистая изнанка приятно прилегает к телу, согревает, но не мешает коже дышать. Из такого материала на′ви делают накладки на бедра и икры: в полетах и особенно при выполнении маневров на икранах они хорошо защищают кожу от трения. Но еще никто из женщин оматикайя не шил что-либо, закрывающее ноги полностью. Это необычное и интересное занятие для Нейтири, и она, прилаживая мягкий материал к Джейку, вертится вокруг него, то присаживаясь на корточки, то становясь на колени. Салли вертится тоже, мешая жене работать, за что получает пару случайных уколов иголкой и просьбу стоять спокойно. Джейк замирает. Интересно, надолго ли его хватит? Зато какой забавный объект для наблюдения. Расположенные по углам жилища яркие овальные листы парусников — странных полурастений-полуживотных — дают достаточно света, и Куоритч с усмешкой наблюдает за "примеркой", в очередной раз радуясь, что у него остались запасы армейского ширпотреба. Нет, все-таки в привычном камуфляже полковнику куда комфортнее, чем в этом вот… полуиндейском одеянии с кучей шнурков, разрезов и бахромы. Хотя Салли идет. Только скальпа врага у пояса не хватает для завершения образа. ***** …Там, куда им предстоит отравиться в этот раз, температура опускается ниже нуля. Но когда несколько дней назад Нейтири сказала, что сошьет им одежду для защиты от холода, и речь зашла о штанах, полковник был категоричен. — Нет, — отказался он. — Да, — согласился Джейк. Понятное дело, он-то предложение жены не принять не мог. Если двадцать лет гонять по джунглям в стрингах со свисающей спереди жалкой полоской, едва закрывающей интимное место, волей-неволей отвыкнешь от земной одежды. ****** Рассматривая Джейка, полковник отвлекается от ребенка на руках, а зря. Недавно прорезавшиеся зубки малыша чувствительно впиваются ему в кожу. — Не могу понять: почему сын не кусает тебя? — спрашивает у Салли Куоритч, с шипением освобождая из цепких ручонок очередной пострадавший палец. Так и есть: опять до крови. Зубы у детеныша маленькие, но чрезвычайно острые, и оттачивать их он почему-то любит именно на полковнике. — М-ма! — возмущенно кричит мелочь и тянется ручонками за ускользнувшей "добычей". — Не знаю, — усмехается Джейк. — Может, потому что я невкусный и старый, и поэтому он меня жалеет? Старый… На′ви живут до 180 лет, Салли сейчас почти 40 — по меркам аборигенов, это начало времени полного расцвета сил. Но если хочет поприбедняться — пусть, дело его. — Ну, хорошо, а Нейтири? Ее он тоже не грызет. — Норм говорит, что в на′ви генетически заложено уважение к женщине… Как тебе такая причина? Охотница, слушающая их разговор, тихо смеется. — Никак, — ворчит Куоритч. — Возьми уже свое сокровище, руки-то у тебя свободны, — он пытается вернуть сына Джейку, но детеныш вцепляется в него мертвой хваткой и отчаянно вопит, протестуя против такой "передачи". Чтобы не оглохнуть, полковник снова прижимает ребенка к себе, и тот сразу успокаивается. Это и понятно: он добился, чего хотел. Ну и характер. — Ты ему нравишься, — негромко произносит Нейтири. — А как выразить свою… — она произносит фразу, состоящую почти из одних щелкающих звуков, и Куоритч вспоминает, что она означает "привязанность к тому, кто дорог и необходим", — он еще не понимает. Причиняет боль… — на этот раз она находит нужное слово на английском, — неосознанно. Но потом он поймет это и заменит укусы на объятия... Помнишь зубы Ло′ака? — лукаво спрашивает она мужа. — Еще бы, — откликается Салли. — Я тогда утешал себя тем, что у меня по пять пальцев, и если сынуля отгрызет пару, я стану совсем как на′ви… Так что ты тоже не переживай, — обращается он к полковнику. — И смирись с неизбежным. Куоритч хмыкает. "Не понимает, как выразить привязанность". "Причиняет боль неосознанно". Эти слова против его воли перекликаются с воспоминаниями о прошлом — как все начиналось у него. У них. Он всегда гордился своим умением все контролировать и действовать осознанно, полагаясь на твердые и верные, как ему тогда казалось, принципы. Только судьба распорядилась иначе. Так случилось, и это уже не изменить, потому что изменился он сам. Или можно выразиться по-другому: жизнь в новом мире его изменила. Но сколько места совокупность обстоятельств оставила его личной свободе воли? Еще один хороший вопрос, на который нет однозначного ответа. С тех пор, как он обрел новое тело, прошло чуть больше трех лет. Вроде бы это немного. Но между "тогда" и "сейчас" — целая вечность. Чуть больше трех лет. Чтобы все перевернулось в голове у Салли, понадобилось три месяца. Разное время, одинаковый результат. В памяти всплывают слова Джейка: "Мо'ат сказала, что увидит, можно ли вылечить мое безумие". "Чтобы не сдохнуть, приходилось все схватывать налету". С точки зрения на'ви, люди безумны, потому что считают себя повелителями, а не одной из многих частей единой природы. С точки зрения людей, аборигены, не стремящиеся изменять природу под себя, стоят на более низкой ступени развития, и с ними можно не считаться. Две противоположности, разделенные пропастью, наполненной пламенем непримиримой войны. А Куоритч повис где-то между. Или он уже полностью на стороне Пандоры, как и Салли? Нет, он не забыл о своей человеческой сути, но и убивать на'ви ради людских интересов он больше не станет. И не станет разрушать мир, который стал для него... не чужим. Интересно, кому первому пришла в голову идея переместить сознание человека в синее тело? Задумывался ли этот "создатель" о последствиях? О том, что не только сознание может управлять новой оболочкой, но и новое тело может повлиять на личность? Задумывался ли об этом он прошлый, когда согласился стать рекомбинантом? А теперь возврата нет. Человеческая часть, отрицавшая важность жизни на другой планете, отступила перед основным инстинктом — инстинктом самосохранения. Хочешь выжить — приспосабливайся. Не изменишься — перестанешь существовать. Адаптируйся или умри. Сейчас сложно сказать, какой шаг в этом направлении был первым. Может, это началось с приручения икрана? Именно тогда, установив связь со своим летуном, Куоритч впервые почувствовал нечто. Но в те моменты он не задумывался, что это могло быть частью чьего-то замысла. Ему, опьяненному осознанием собственной крутизны, даже и в голову не пришло, что икнимайя — очень опасный и сложный обряд, на'ви готовятся к нему годами и все равно многие погибают. А у них, чужаков, вот так просто все получилось. Выходит, Эйва дала им шанс... Ладно, он адаптировался. И кое-что понял. А другие? Обычные люди? По крайней мере, большинство из них? Как говорила Ардмор? "Наша задача — укротить эту планету?" Мысль, что под себя можно безнаказанно прогнуть целый мир и даже пытаться играть роль всевышнего творца, — одна из величайших иллюзий человечества. И она привела людей к разрушению собственного дома. Сколько раз нужно наступить на грабли, чтобы извлечь уроки из собственных ошибок? ***** Размышляя, Куоритч играет с малышом, не думая о времени. А его прошло уже немало, по крайней мере, так кажется ему. Только чета Салли еще не закончила свое дело. Что они там копаются? И тут чуткие уши улавливают позади какой-то шорох. — Ней, — даже не говорит, а тихо выстанывает Джейк. — Перестань. Я же не каменный. Это он о чем? Куоритч поворачивает голову. Салли стоит к нему спиной, схватившись одной рукой за деревянную опору, а другая протянута вперед и вниз — к жене, которая, находясь перед ним на коленях, делает что-то… Что не слишком похоже на "примерку штанов". А может, и похоже. Может, Нейтири просто пытается разобраться, как скрепить детали нового предмета одежды спереди и между ног, где у на′ви такие чувствительные места? Или ей захотелось… пошалить? Первое или второе? — Тому, кто не каменный, я могу дать волшебной успокоительной травы, — будто в пространство говорит Куоритч. Это его ответ на "геройский нимб, сползший набок". — Говорят, хорошо помогает от неуместного возбуждения. Сама цахик рекомендует. Джейк оборачивается, но, судя по затуманенному взгляду, ему наплевать на ироничные замечания. Нейтири склоняется чуть в сторону и тоже смотрит на Куоритча расширенными зрачками. Одна рука ее непроизвольно скользит по бедру мужа, а другая, судя по движению локтя, гладит его по промежности. Губы женщины приоткрыты, на лице читается желание. Ясно. Второе. Допримерялись. Куоритч со вздохом поднимается и перехватывает ребенка поудобнее. — Пойдем, прогуляемся, малыш, — говорит он. — Не будем мешать процессу. Не ломать же кайф близким людям. Хотя остаться бы очень хотелось. Но у мелкого сейчас такой возраст, когда надо везде залезть и все исследовать, и где гарантия, что, пока взрослые будут увлечены друг другом, оказавшийся без присмотра детеныш не попадет в беду? Так что роль няньки опять ждет полковника с распростертыми объятиями. Надо же, какой он стал заботливый. Даже самому удивительно. — М-ма, — согласно мурлычет маленький и опять вцепляется Куоритчу в палец. Наверное, для того, чтобы крепче держаться. Или в очередной раз проявить острозубый характер. А вот тихого послушания от него вряд ли дождешься. Весь в отца. ***** Управились они довольно быстро. И полковник даже ничего не слышал. Но это и понятно: в семействе, где столько детей, родителям волей-неволей приходится отрабатывать навыки тихого секса. — Ну, и как примерка? — не в силах удержаться, язвит Куоритч, когда Салли с видом кота, от души наевшегося сметаны, выходит наружу. — Завидуй молча, — отбивает Джейк, уже пришедший в себя, и чуть тише добавляет: — Нормально все. И спасибо… за понимание. — Всегда пожалуйста, — усмехается полковник и многозначительно произносит: — Но все равно, будешь должен. — Ладно, ладно, — отвечает Салли. — До ночи потерпеть сможешь? А то надо бы еще смотаться в Верхний лагерь, взять блоки питания и ноут с мобильной видеосвязью. Логично. В свой очередной квест они отправятся завтра, лететь придется целый день и еще искать место для ночлега, так что нет смысла терять время, делая крюк, чтобы попасть к тайным пещерам Парящих гор. ***** — Что-то нас никто не встречает, — замечает Куоритч, когда они приземляются на краю обрыва. — Где твой традиционный почетный эскорт? И в самом деле, Норм, как правило, ждет их появления. А в этот раз, когда Джейк пытался связаться с ним заранее, его коммуникатор молчал. И самого ученого нигде не видно. — Не знаю, может, чем-то занят, — отвечает Салли, но глаза его внимательно осматривают окружающее пространство. Вроде все, как обычно. Группа людей возится у дальнего жилого блока, несколько на'ви и аватаров обсуждают что-то у дальней посадочной площадки, где стоит "Самсон"… Ничего настораживающего. Они направляются к мобильному блоку технического обслуживания. Обычно первым идет Джейк, но теперь во главе почему-то оказывается Куоритч. Пальцы ложатся на ручку толстой двери. Привычное шипение пропускной системы на входе. Открыть вторую створку. Салли следует за ним. Доля секунды — и они внутри. И тут боковое зрение улавливает быстрое — такое знакомое! — движение. Движение человека, вскидывающего автомат. Тело действует само. Его реакция куда быстрее людской, и полковник успевает перехватить ствол еще до того, как поднявший оружие нажимает на спусковой крючок. Автоматически ударить противника в плечо другой рукой, чтобы выбить сустав. Но сила на'ви чрезмерна для землянина, его кости хрустят, и человек падает ничком на пол. Вот черт. Откуда здесь вооруженный незнакомец? Они осторожно заглядывают в следующее помещение. Аватаров здесь нет. Но есть Патель, застывший с поднятыми руками перед включенными мониторами сканирующего блока, испуганная и тоже незнакомая женщина, замершая на диагностическом столе в скрюченной позе, и в нескольких метрах от них — Норм, к виску которого прижат пистолет. — Ни с места, — металлическим тоном произносит тип, стоящий у Спеллмана за спиной. — Дернитесь — и я разнесу ему голову. Над болтающимся на груди экзокомплектом смутно знакомое лицо. И этот голос… "Наше дело выполнять приказы, понял?" "Он все равно неполноценный человек…" Гаррис. Тот, кто хотел вырубить полковника перед отправкой в лабораторию, где Куоритчу чисто и аккуратно собирались промыть мозги. Значит, он выжил. Но как?