Песня рассвета

*****

Пара дней проходит спокойно. Куоритч обустраивает свое жилище, поначалу не обращая внимания на смутное ощущение, неприятно и мелко копошащееся где-то в груди. А потом осознает: предчувствие беды сжимает сердце когтистой лапой. Настораживающе. Странно. Тревожно. Откуда это у него? Звериная интуиция, не поддающаяся объяснению. Что-то не так. Нужно лететь в лес, к оматикайя. Точнее, к Салли и его семейству. ***** Икран приземляется на одну из толстых верхних ветвей, полковник спрыгивает с него и как по лестнице сбегает вниз, уже привычно цепляясь за неровности коры пальцами босых ног. Днем на Дереве и вокруг него не особенно многолюдно – все заняты своими делами и лишь вечером соберутся у общего костра, но в обыденных звуках леса есть непривычный пробел. Почему-то не слышно звонких детских голосов. В чем дело? Куоритч направляется к плетеной хижине Салли, заглядывает внутрь и замирает, видя Нейтири. Женщина сидит, прижимая к груди малыша, и слегка покачивается из стороны в сторону. Ребенок, кажется, спит, но этот сон явно не похож на здоровый отдых – слишком уж напряжена поза матери, слишком пуст ее остановившийся взгляд. Она даже не заметила, что явился гость. Вот черт. Что здесь происходит? Полковник отступает в сторону и оглядывается, чтобы найти кого-нибудь, кто объяснил бы случившееся. Вон внизу мелькает знакомая худая фигура в майке цвета хаки. И рядом семенит кажущийся таким мелким толстый человечек. Не на'ви, не аватар. Норм Спеллман и Макс Патель? Не в привычной лаборатории? Если они здесь, значит, что-то серьезное. Куоритч спешит вниз. От оматикайя толку не добьешься – они все еще побаиваются его. А ученые должны знать все. ***** И новости полковника совсем не радуют. Беда пришла с зараженного пепельными на'ви Плацдарма. Взрослые не посещали проклятое место, а вот дети… Дети. Подростки. Они везде одинаковы. Любопытные. Беспокойные. Вечно лезущие туда, куда не надо. Нарушающие запреты, желающие доказать всем, что они уже самостоятельные и смелые воины, а в итоге нарывающиеся на неприятности. И по юной бездумности приносящие серьезные проблемы для всех. Теперь уже не имеет смысла выяснять, кто первый полез в бывший оплот землян, и сколько было таких "разведчиков". Потому что настоящему это не поможет. Споры горной плесени, безопасные для взрослых, оказались губительны для малышей – тех, у кого еще не сформировалась иммунная система. Зараза не действовала на них мгновенно, как на землян, но была не менее фатальной: ребенок постепенно слабел, спал все чаще и дольше, а потом, через 4-5 суток просто не просыпался. У этого недуга была тихая поступь, поэтому пришедшую беду заметили не сразу. Младший сын Джейка и Нейтири заболел вчера. А на сегодняшнее утро к Эйве ушли уже пятеро маленьких оматикайя. И в обрушившейся на племя напасти виноваты не только вездесущие малолетки. Взрослые виноваты тоже. Почему они не выжгли Плацдарм сразу же после того, как спасенные люди были доставлены к Адским Вратам? Непонятная, непростительная небрежность. С последствиями которой теперь придется иметь дело. Но самое печальное то, что цахик, к которой все предсказуемо ринулись за помощью, была бессильна помочь. А земные ученые просто не имели времени и материала для исследований, чтобы выработать вакцину против этой заразы. Полковнику нужно найти Салли. Спеллман машет рукой по направлению к хижине цахик. Джейк и Мо'ат должны быть там. И уже на подходе Куоритч слышит их разговор. – Ты хочешь сказать, пускай все идет своим чередом? – голос Джейка необычно зол. – Ты знаешь все растения в округе, неужели среди них не найдется такого, из которого можно изготовить лекарство? – Высоко в горах есть узкие ущелья, где растут лианы т'хи, их цветы могли бы помочь… Но их нужно рвать свежими, и они не хранят свои свойства долго. А это Мо'ат. Значит, вылечить больных все же реально? – Многие затмения назад были тяжелые годы, – продолжает цахик. – Во времена моей матери от неизвестной болезни умерла почти половина детей… Но время скорби прошло, и родились новые дети. – К черту времена скорби! Нужно что-то делать прямо сейчас. Я соберу людей и… – Лианы т'хи зацветут только через месяц, – прерывает его цахик. – Сейчас они бесполезны для нас. А у диких икранов, живущих там, начался сезон спаривания, и они бросаются на любого чужака. Ты лишь напрасно подвергнешь опасности себя и доверившихся тебе воинов. – Значит, надо найти другое средство! – Оно есть, – тихо произносит Мо'ат. – Это… – и произносит непонятное для полковника слово. – Амрита? – переспрашивает Салли. – Это та, которая… из тулкунов? Цахик молчит. И ее молчание красноречивее слов. Амрита. Спасительное средство, которое нельзя достать. С точки зрения на'ви. Но не с точки зрения людей. Полковник невесело усмехается. Вот она, разница между землянами и жителями Пандоры. Да, и те, и другие могут быть смелыми и сильными духом. Но там, где на'ви видят волю Эйвы, они смиряются и перестают бороться против того, что им кажется замыслом Великой Матери. При своем несомненном бесстрашии они иногда бывают слишком… послушны. Им и в голову не приходит, что все может быть наоборот, и эта их богиня посылает им испытания, давая понять, что ее детям пора повзрослеть. Что сделали оматикайя, когда Куоритч (в прошлой жизни) разрушил их Дерево Дома? Отправились молиться к священному месту, собрались кучей. Сколько бы они так сидели, ожидая какого-то знака и представляя собой легкую мишень? И если бы не Салли… А упрямые люди идут наперекор судьбе. И сражаются до последнего несмотря ни на что. Даже если все боги против. Конечно, не все столь отважны. Но эволюция и история движутся вот такими упертыми одиночками, ведущими за собой тысячи. И этих не боящихся идти до конца одиночек среди людей куда больше, чем среди природных на'ви. И, может быть, в этом и заключается высший замысел – не преодолев последнего препятствия, не поднимешься на высшую ступень? Никто не знает. Зато Куоритчу ясно, почему Эйва когда-то выбрала Джейка, а теперь дала понять, что выбрала и его. ***** Амрита. Уникальный фермент, вырабатываемый в мозгах тулкунов – разумных китов, которых жители рифов считают своими духовными родственниками. Эта панацея может всех спасти. Но кто же из на'ви согласится убить тулкуна пусть и ради спасения детей? На такое они не пойдут. Для них это – уничтожение себе подобного. Даже хуже, потому считается, что тулкуны – избранники Эйвы, живущие в абсолютной гармонии с ней. На подобное преступление не решится никто. А вот Куоритч во имя цели на это пошел бы. И Салли, возможно, тоже, если речь идет о жизни его сына. Но даже вдвоем они с тулкуном ничего не сделают. А втравливать Лиззи в эту сомнительную охоту полковнику не позволит… совесть? Наверное, так. Потому что если рифовые на'ви и не убьют их из мести, то с акулой рассчитаются точно. Какая жалость, что во время крушения "Морского дракона" емкость с драгоценным содержимым разбилась! Скорсби бы точно отдал концы, если бы увидел, как сотни миллионов долларов растекаются золотистой массой по грязному мокрому полу... Но нет смысла ворошить прошлое. Нужно искать другой выход. Неужели нет аналога этому чудодейственному ферменту? Пусть не идентичного, но похожего по свойствам? При невероятном многообразии живого мира Пандоры он должен – просто обязан! – быть. И необходимо его найти. Нырнуть в глобальную инфосеть органического происхождения, обладающую собственным сознанием. Обратиться к Эйве. А для этого надо отправиться к Дереву Душ и через него попытаться разыскать нужные сведения. Сформировать в сознании что-то вроде поискового запроса, но не через слова, а через образы и намерения. И выловить из бескрайнего океана данных необходимые знания. Что ж, этот необычный опыт у Куоритча уже есть. ***** – Восточное море? – спрашивает Салли, когда полковник рассказывает ему о том, что увидел через связь. – Дай планшет с картой, – просит он сидящего рядом Спеллмана. – Покажи, где это примерно, – это снова Куоритчу. Удивительно, но сами слова полковника он сомнению не подвергает. Просто верит или откуда-то знает, что сказанное – правда? Или это последствия того единственного цахейлу? Но сейчас не время думать об этом. Они склоняются над изображением. – Это глубоководные области, – замечает Норм. – Мы о них ничего не знаем. – В самую бездну лезть и не придется. Существа, которые нам нужны, живут не так глубоко, – отвечает полковник. – Примерно метров 500 от поверхности. Может, чуть ниже. – Неглубоко? – спрашивает Джейк. – 500 метров или чуть ниже – по-твоему, это неглубоко? Как мы туда доберемся? И, что важнее, как поднимемся назад, если останемся живы? – Лиззи может нырнуть, – говорит полковник. – Когда мы… притирались друг к другу, я понял, что она может погружаться до километра. А потом она поднимет нас наверх. – Что еще за Лиззи? – удивляется Норм. Ах да, он же не в курсе. – У вас кто-то появился… сэр? Идиот. Конечно, появился. Но не в том смысле, о котором подумал этот тощий придурок. – Акула, – уточняет Куоритч. – Считай ее водным дополнением к икрану. – А-а, – уважительно тянет Спеллман и переводит вопросительный взгляд на Джейка. Точно дурак, хоть и ученый, раз ему все время нужно подтверждение от Салли. – Даже если так, – размышляет Джейк. – Нужен большой запас воздуха, какие-то приборы ночного видения и оружие. Одна Эйва знает, кто там еще обитает кроме твоих… существ. И всплывать придется постепенно, чтобы не превратиться в набор пузырей. Его сомнения понятны. Да, возможности их тел значительно превышают человеческие. Да, у них, как любят говорить умники, альтернативная физиология и уникальный метаболизм, позволяющий выживать там, куда земляне даже не подумали бы сунуться. Но все равно это смертельно опасная авантюра. Темные ледяные глубины неласковы к незваным гостям. – А как вы избежите азотного отравления? – недоумевает Норм. – На такой-то глубине? – Можно бы использовать смесь с гелием – у него низкая растворимость в крови при большом давлении, – включается молчавший до этого Макс. – И где ты его возьмешь? – уж в чем, а во въедливости Спеллману не откажешь. – На Плацдарме должны остаться баллоны, – говорит полковник. – Был вопрос о разработке глубоководных шахт. Баллоны герметичны, должны сохраниться. И еще должны быть термоизоляционные костюмы, рассчитанные на рост рекомов. Нас... готовили не только как карательный отряд. Джейк согласно кивает: да, в таком случае шансы на успех рискованной затеи существенно вырастут. Значит, снова придется побывать в отравленном царстве мертвых. ***** Даже самая черная полоса не может длиться вечно. И когда наступает затишье, начинаешь понимать смысл фразы, что отсутствие дополнительных препятствий или плохих новостей – это уже хорошая новость. На Плацдарме, где когда-то кипела людская жизнь, теперь царит тишина, иногда разрываемая резким криком не поделивших что-то стингбатов. Но это и поле битвы – беззвучной, безмолвной. Джунгли Пандоры мало-помалу отвоевывают пространство, отнятое у них небесными пришельцами. Пока еще редкие ростки лиан кое-где свешиваются с металлических опор, светящаяся трава пытается раздвинуть бетонные плиты, проникая и расширяя корнями мелкие трещины. В тенистых местах, где теперь некому убирать дождевую влагу, расползлись пятна мха и лишайников. Зелень внешнего мира проникает и в помещения, вступая в борьбу за пространство с обосновавшейся внутри и уже увядающей плесенью. Правда, металл еще сопротивляется напору органической жизни. Герметично закрытые двери складских ячеек хранят последние образчики земных технологий. Не без некоторого труда, но собрать все необходимое для погружения им все же удается. Это радует, хотя удачный финал миссии по-прежнему нельзя просчитать. Среди прочего Куоритч даже прихватывает с собой два пистолета подводной газоплазменной резки – они вполне могут понадобиться. Пора. Цель – Восточное море и его неизведанные глубины. А еще полковник надеется, что Лиззи от него не отвыкла. И что она не примет Джейка за гастрономический подарок от хозяина после долгой разлуки. Поэтому сначала он найдет налютсу и восстановит с ней контакт, а Салли пока пусть летит над ними по воздуху. ***** Некоторое время Куоритч тратит, чтобы объяснить акуле, что от нее требуется. Главная трудность заключается в том, чтобы налютса дожидалась их неподалеку от места, куда им нужно попасть. Но есть и существенный плюс: сейчас связь с ней ощущается чище и гораздо четче, чем раньше. Лиззи радуется. Она скучала и хочет рассказать полковнику – точнее, показать мысленно – в каких местах она плавала, пока его не было рядом. Она не перестала быть безжалостной хищницей, совершенной машиной для убийства, но теперь ей владеют не только примитивные инстинкты. Она испытывает и другие, более развитые эмоции. Куоритчу кажется, или акула на самом деле стала более… человечной? Фантастика. Абсурд. И при этом – неопровержимая реальность. Это невероятно. ***** Уходя в глубину, они одновременно оглядываются вверх и назад, на светлые воды, еще подвластные солнечным лучам. Прощание с привычным миром. Впереди материковый склон резко обрывается вниз. И там – темнеющая бездна, иссеченная провалами в мрачное ничто. Страха нет. Есть сосредоточенность и нацеленность на результат. Успешный. И никак иначе. А Лиззи… Лиззи интересно – здесь она еще не была. В ее крови буквально бурлит азартное возбуждение. Да ты авантюристка, малышка. Не зря мы с тобой спелись. ***** Они опускаются ниже и ниже. Вокруг сгущается ледяная темнота. Термозащитные костюмы спасают от холода, но лишь частично: Куоритч не может заправить нейрокосу внутрь, не разрывая связи с акулой, и там, где вода касается открытой кожи, все кажется онемевшим. Вот и нужное им ущелье. Осталось найти вход. Мрачную каменную поверхность разрезают многочисленные трещины. Которая из них? Ладно, попробуем самую широкую. Жди нас неподалеку, малышка, никуда не уплывай. Согласие, понимание в ответ. Первым в трещину залезает Джейк. За ним следует полковник. Прямо как в не такие уж старые добрые времена. Только у руля транспортного средства теперь Куоритч, а Салли ехал в качестве пассажира. Вечно им надо куда-то лезть. Вернее, жизнь такая, что лезть – хочешь или не хочешь – а приходится. Сука удача. ***** Все кажется размытым и нереальным в этом призрачном мире. Если бы не встроенные в маски специальные приборы, они тыкались бы, как слепые котята. Есть, конечно, и фонари, но зажигать их в царстве ночи и тревожить ее возможных обитателей явно не стоит. Слабый отблеск на стенах сначала кажется иллюзией. Ход расширяется, и скоро происхождение света становится ясным. Колония гигантских моллюсков. Ребристые раковины с люминесцентными точками прилепились к стенам. Некоторые из них приоткрыты, и внутри у них теплым, совершенно не подходящим для этого мрачного места светом мерцает нечто, больше всего похожее на золотистые жемчужины. Это то, что им нужно. У некоторых моллюсков таких "жемчужин" несколько, у некоторых – по одной, а где-то их нет вообще. Интересно, чем эти головоногие питаются? Фильтруют из воды минеральные вещества? Впрочем, какая разница. Не для этого они сюда залезли. Джейк показывает полковнику два пальца, а потом разводит руки в стороны, указывая на моллюсков. Ну да, логично. Если каждый из них подплывет к своей цели, то и улов получится вдвое больше. Двигаться нужно плавно и осторожно, чтобы не потревожить глубинных обитателей колебаниями воды. Очень медленно Куоритч подбирается к ближайшей раковине. Створки ее приоткрыты примерно на полметра, а внутри, на розоватой слизистой оболочке покоится несколько светящихся золотом сфер размером с кулак. Именно их и нужно добыть. Когда-то давно в раковину попали микроскопические песчинки или камешки, раздражавшие нежные внутренности моллюска. И тогда он, пытаясь убрать неприятные ощущения, стал вырабатывать собственное "лекарство", по свойствам похожее на фермент тулкунов. Многие годы вязкая субстанция обволакивала, обтекала инородные тела, формируя сферы, наполненные аналогом амриты. Подобным образом когда-то появлялись жемчужины и на Земле. Только тот жемчуг был из известнякового соединения и не служил источником бессмертия. Полковник осторожно вытаскивает пару предусмотрительно взятых с собой металлических стержней с расширением на концах, упирает их в края раковины, и вовремя. Створки мгновенно приходят в движение, пытаясь закрыться, но прочный металл мешает им это сделать. Между ребристыми острыми краями остается щель порядка сорока сантиметров – достаточно, чтобы просунуть руку внутрь и аккуратно отделить "жемчужину" от мягкого ложа. Краем глаза Куоритч замечает, что Салли действует точно так же, с поразительной синхронностью. Вокруг по-прежнему царит давящая тишина, но по двум не сумевшим закрыться раковинам яркими всполохами начинают пульсировать синие огни. Бешеная люминесценция неведомым образом передается и остальным обитателям подводной пещеры, и теперь полковник и Джейк находятся в эпицентре светового хаоса, больше всего напоминающего беззвучные вопли – дикие, панические, наполненные ужасом от вторжения неизвестных существ. Кричащие вспышки мучительно вгрызаются в мозг, будто разрывая его изнутри. Очевидно, они сопровождаются каким-то видом электромагнитного излучения, потому что Куоритч чувствует что-то похожее на паническую атаку, подавить которую получается с невероятным трудом. Нужно действовать быстрее, пока они не сошли здесь с ума. Вторая сфера. Третья… Удастся ли взять четвертую? Края гигантской раковины все сильнее давят на сверхпрочные распорки, и те постепенно поддаются, сгибаясь, как вязальные спицы. Скорее достать последнюю. И хватит. Полковник едва успевает вытащить руку. Металлические стержни диаметром в пять сантиметров ломаются и падают вниз. Створки захлопываются. Бешено мечущиеся по волнистому панцирю светящиеся точки замедляют свой безумный танец, их слепящий синий цвет тускнеет, постепенно переходя в насыщенный фиолетовый. Каменные челюсти закрылись, чтобы сберечь оставшиеся сокровища от похитителей. Все вокруг постепенно приходит в прежнее состояние сонного покоя. Теперь моллюск отличается от своих собратьев только сеткой мерцающего узора, который на каждой раковине свой. Жители бездны снова спрятаны под надежной защитой. Пора возвращаться.