Песня рассвета

*****

...Когда Салли зовет его посмотреть на сына, Куоритч некоторое время колеблется. И дело не в том, что он старый солдат (пусть и по воспоминаниям), который не знает слов любви и бла-бла-бла далее по списку. Нет. Ему кажется, что для этого он слишком... чужой. Забавно, чтобы кого-то убить, ему не нужно было предварительно настраиваться, а к смотринам ребенка он внутренне готовится, будто это сложная спецоперация. Хотя так оно и есть. Удивительно, но ему не все равно, как и что случится. Если он увидит чужое счастье, и не почувствует... ничего? Это будет неприятный диссонанс. Но, как говорится, не увидишь – не узнаешь. И вот они поднимаются по Дереву туда, где между гигантских ветвей находится дом Джейка. Пахнет свежестью молодой зелени, к чуть пряному островатому аромату цветущего в тенистых местах мха примешивается горькая нотка коры. Свет, пробившийся сквозь густую листву, тонкими копьями пронзает утренний воздух, отражается гордостью и любовью к своей семье в глазах Салли. И такой же свет, но идущий изнутри, озаряет лицо Нейтири, которая качает сына на руках, что-то нежно воркуя ему на на'ви. Женщина искоса смотрит на полковника задумчивым золотым взглядом... И протягивает малыша ему. Это серьезный знак доверия. Что ж, он его ценит. Куоритч подставляет ладони. Ребенок в его руках такой маленький. Такой хрупкий. Такой… нежный. Ну вот, он и сказал это слово. Пусть и мысленно. Непривычное ощущение. Полковник осторожно садится на пол. Джейк легко давит ему на плечи: "Откинься, так будет удобнее", – и Куоритч опрокидывается назад, чувствуя под головой и шеей свернутую циновку. Дремлющий младенец распластывается по его широкой груди и начинает едва слышно… мурлыкать. Надо же, совсем как котенок. Хотя он котенок и есть. Полковник поднимает взгляд. Тонкие ветки вверху пляшут под легким ветерком, солнечные зайчики водят яркие хороводы по плетеным стенам, играют и подмигивают, запутавшись в листьях. На груди будто работает маленький моторчик, новая жизнь резонирует с его сердцем, бьется с ним в унисон. Тело само собой расслабляется, веки тяжелеют, становится тепло… И мокро. Эй! Что за?.. Куоритч вскидывается и подхватывает младенца на вытянутые руки. По груди и животу у него течет – и прямо на штаны. А подлая мелочь продолжает свое дело и поливает его дальше. Первой – хорошо, что вовремя задавленной! – реакцией становится желание отшвырнуть детеныша, который радуется чему-то и дергает ногами, а вместе с ними дергается и струя. Черт. Сколько жидкости помещается в этом маленьком теле?! – Да еб… – вырывается у полковника, и уже на самом кончике языка он прикусывает чуть не произнесенное вслух "твою мать!", в последний миг сообразив, что Нейтири, сидящая от него в двух шагах, может понять выражение буквально. Куоритч ошарашенно смотрит на родителей "подарочка". Салли от смеха только что не катается по полу. Хорошо, хоть не ржет в голос, а прячет лицо в ладонях. Его пара ведет себя более сдержанно, тянется к полковнику и забирает сына плавным движением. – Не сердись, – мягко улыбается она, но в ее улыбке нет насмешки – только нежное понимание. – Он еще так мал… Куоритч раздраженно дергает ушами и выметается наружу. Пора валить из этого семейного гнездышка, он тут явно задержался. Сегодня его обоссал чужой младенец. А что будет завтра? Поэтому сейчас он позовет икрана и полетит в Парящие горы, в свое надежное и уединенное убежище. Жить в толпе, где все на виду, для него невыносимо. Ему необходимо большее личное пространство. По Земле когда-то ходили пещерные львы и медведи, а он будет пещерный кот. Который бродит где вздумается, гуляет сам по себе. А сидеть в общей куче, видеть каждый день голую задницу Джейка на расстоянии вытянутой руки и не иметь возможности коснуться – это не для него. Потому что соблазн слишком велик. ***** Зато на следующий день Салли прилетает к нему с предложением поохотиться вместе. Занятный способ извиняться. Через некоторое время они скользят на икранах вдоль русла лесной речки, высматривая нужные следы. Им везет довольно быстро: на небольшой песчаной отмели, переходящей в лесную прогалину, они замечают йерика, только что ушедшего с водопоя. Куоритч с силой бросает копье вниз. Его лезвие входит точно под лопатку зверя. И одновременно с ним в бок животного вонзается стрела Джейка. Йерик падает. Обе раны смертельны. Икраны садятся. Куоритч выдергивает копье молча, Салли, вырывая стрелу, бормочет обычную фигню про то, "что твой дух теперь с Эйвой..." и прочую хрень. Но дело не в этом. По закону, добыча принадлежит тому, кто выстрелил на поражение первый. И кто это? Хороший вопрос. Потому что первыми хотят быть оба. – Ты не успел на долю секунды, капрал, но попытка была неплохой, признаю, – говорит полковник. Лучшая защита – это нападение. – Да с чего бы это? – возражает Джейк. – Пока ты замахивался своей деревяшкой, можно было выпустить пару стрел. – Что-то я вижу здесь только одну стрелу, – замечает Куоритч. – На вторую времени не хватило? – Зачем мне стрелять второй раз, если я попал с первого? М-да, в этом есть резон. – Тогда давай еще раз проверим, кто быстрее, – предлагает полковник, перехватывает древко поудобнее и указывает на дерево в десятке метров от них. – Бросаем туда. На счет "три". – Почему именно ты будешь считать? – внезапно упирается Джейк. Как пацан, честное слово. – Потому что у меня командирский голос? – с усмешкой отвечает полковник. – Или подыскать другую причину, чтобы ты не цеплялся? Салли некоторое время смотрит на него, скептически подняв бровь. – Ладно, на счет "три", – наконец соглашается он. Куоритч собирается начать отсчет, как… – Стой на месте, – изменившимся голосом вдруг произносит Джейк. Полковник поворачивает голову. Наконечник стрелы смотрит ему прямо в лицо. – Не двигайся, – едва шевеля губами, шепчет Салли. Взгляд его холоден и сосредоточен. – Дернешься – тебе конец. Куоритч смотрит на застывшее лицо Джейка, в его заледеневшие янтарные глаза. Страха нет. Шока, как ни странно, тоже. Только в висках пульсирует мысль: не поздновато ли капрал собрался его убивать? Пальцы охотника плавно отпускают натянутую тетиву. Стрела вспарывает сгустившийся воздух в паре сантиметров от головы полковника. Близкий вздох смерти. Интимно. Ласково. На ушко. Промахнулся? Вряд ли. Только не с такого расстояния. – Ну, вот и все, – довольно говорит Джейк. – Посмотри, какая красота на тебя приманилась. Полковник оборачивается и видит здоровую то ли сороконожку, то ли ящерицу, пришпиленную к дереву стрелой, вонзившейся в раскрытую треугольную пасть. Тело твари, покрытое яркими ромбовидными пластинами, еще подергивается, странные когтистые отростки, напоминающие зачатки лап, скребут по древесной коре. С полуфутовых черных клыков капает мутная жидкость. Значит, ядовитая. – Это ай'анг, – поясняет Салли. – Они редко встречаются. И убить их можно, только выстрелив в пасть, – внешние пластины стрелой не пробить. Ценная добыча. Мясо у них почему-то вкуснее, чем у травоядных, а из пластин делают украшения. – И ты, значит, ждал удобного случая? – с кривой усмешкой спрашивает Куоритч. – Ну да, – улыбается Джейк. – Надо было поймать момент, когда он соберется откусить тебе голову и откроет рот пошире. А дальше – дело техники, – и добавляет невероятно бесящим снисходительным тоном: – Да сделай ты лицо попроще. Все закончилось, опасности больше нет. Можешь даже не благодарить. У тебя стресс, я понимаю… До чего же самодовольная у него рожа. Тошно смотреть. Провокатор. Ладно, он сам нарвался. Копье легко втыкается в рыхлую землю. – Как это – не благодарить? – показательно удивляется полковник. – Великий воин опять спас мне жизнь. Должен же я сказать "спасибо", – он обхватывает капрала за плечи и тянется губами к его уху, добавляя в голос низких вибрирующих нот: – Так что спасибо. Большое спасибо. Очень большое. Все-таки удобно иметь кошачье горло. С человеческим у Куоритча так сказать бы не вышло. И по теплому телу под его ладонями не прошла бы едва заметная, но такая многообещающая дрожь. – Большое пожалуйста. Очень большое, – пытается вывернуться Салли. – Все? Теперь перестанешь страдать херней? В ответ Куоритч почти впивается пальцами в кожу Джейка, наклоняется ниже и скользит губами по шее. Так просто он его не отпустит. – Как это все? Я еще даже не начинал, – доброжелательно удивляется он. – Мы же не будем учитывать те несчастные шестнадцать раз? – Ты еще и считаешь?! Извращенец, – шипит Салли, но шипит как-то неубедительно. И, главное, он о чем-то задумывается и перестает сопротивляться, что полковнику только на руку. Он сильнее прижимает Джейка к раздвоенному высокому корню рядом. Удобное место. Если капрал не станет дергаться, можно будет завалить его на листья (оптимальный вариант), а если станет, то можно нагнуть его и так (вариант тоже неплохой). – Какие шестнадцать, что ты гонишь?! – отмирает наконец Салли. – Девять всего и было! – А, ты тоже посчитал? – усмехается Куоритч ему в губы. – Значит, извращенец тут не я один, – и просовывает руку под основание хвоста Джейка, нажимая там пальцами. Он знает, это очень чувствительное место. Салли сдается и стонет ему в рот. Он почти готов. Лук и стрелы падают на траву. Одна рука Джейка зарывается полковнику в заплетенные у нейрокосы пряди, а большой палец поглаживает за ухом так, что по шее и позвоночнику простреливают приятные искры. Куоритч продолжает одной рукой ласкать хвост Салли, легонько проводит по нему ногтями, отчего тот снова стонет, а другой тоже хватает капрала за затылок, прижимая к себе еще теснее, делая поцелуй глубже. Их языки сплетаются в опьяняющей игре наслаждения. В голове плавает горячий туман. И тут – как назло! – раздается шум крыльев икрана и юношеский ломающийся голос: – Папа!.. Ты где? Черт. Как не вовремя. Только сынка им сейчас и не хватало. Как этот несуразный засранец вообще их нашел? Ах да, убитый йерик лежит на открытом месте, и с икрана его заметить легко. Джейк пинает полковника в голень, и тот шипит, ослабляя руки. Салли выскальзывает из тесных объятий, пулей летит к дохлой сороконожке, с деловым видом выдергивает стрелу из ее пасти и взваливает тварь на плечо так, чтобы ее туша очень удачно закрывала заметный бугор, топорщащийся спереди на набедренной повязке. – Ло'ак, сюда, – твердым голосом зовет он. Смотри-ка, когда надо, он не тормозит. Быстро сориентировался. Ладно. Раз Салли схватил свою гадость, Куоритч заберет йерика. Тем более что это он попал в него первый, что бы там Джейк себе не напридумывал. Но сначала нужно придать лицу каменное выражение. И подумать о чем-нибудь грустном, чтобы возбуждение спало. Например, о том, как печальна участь многодетного отца. Или, наоборот, о чем-нибудь веселом. Потому что смех и эрекция – две вещи несовместные. Например, можно вообразить анекдот, как он подходит еще раз поблагодарить Джейка за спасение и целует его в щечку на глазах у офигевшего сына. А потом взлетает на икране в небо, оставляя за собой обалдело-недоуменное: "Па-а?.." И пусть потом разбираются, что к чему. В конце концов, имеет же полковник право на маленькую месть? Конечно, имеет. Но здесь не детский сад, поэтому он, как всегда, уйдет по-английски. Не прощаясь.