Демон Гоэтии (Ars Goetia)

Гекай(Земля). Месопотамия. Урук. 2605 год до Н.Э. Прошло пять месяцев непрекращающихся боев. Как и всегда, любой план не идеален в столкновении с реальностью. Нет, он работает как надо, но мы недооценили лахму и переоценили монстров. По идее, труднопроходимость гор, и монстры, живущие там, должны были создать серьезные проблемы для передвижения лахму. Мы рассчитывали, что преодолеть это смогут по две или три особи, не больше пяти групп в день, а вышло минимум семь групп по десять, а то и пятнадцать особей. Эти диверсанты создали проблемы с логистикой, пожирая целые деревни. Чтобы избежать этого, пришлось увеличить количество патрулей из опытных воинов, построить дозорные вышки и создать отряд быстрого реагирования. Это помогло, но все равно бывает, что парочка тварей умудряется проскользнуть, тогда в деревнях недосчитывают пару людей. Первыми признаками войны была потеря связи с городами за пределами стены, дальше было резкое увеличение количества беженцев. Гильгамеш организовал отряды, которые на вражеской территории сопроводят людей в безопасное место. Если полезность ремесленников я могу понять, то черни — нет. В первые дни я был в шоке от щедрости и человеколюбия царя, но когда лахму начали вырезать деревни, стало понятно, зачем нам столько ртов. Даже со стороны фронта не все так гладко, как хотелось бы. Потери большие, люди устали физически и морально. Всю армию разделили на три равные части, которые меняли друг друга. То есть одна армия воевала, две отдыхали. Такой трюк мы смогли провернуть из-за большого притока ополчения. На одного профессионала приходилось семеро неумех. К сожалению, пришлось использовать довольно кровавую тактику. Использовать ветеранов-охотников, находящихся в резерве, только для атаки. Оборонительная стена — мертвая зона, и тела людей из ополчения не дают лахму пробиться. Если первый месяц нас атаковали передовые отряды лахму и это не доставляло нам проблем, то с приходом главной орды стало туго. Солдаты слабее лахму и в этом большая проблема. Зачарованная броня и оружие чуть компенсировали это, но ничто из этого не может преодолеть базовый разрыв в силе. Гильгамеш остался в Уруке руководить всем и на случай непредвиденной ситуации. Меня же использовали, как ударный кулак на особо опасных участках. Чересчур большое количество тварей скопилось на каком-то участке? Господин Меродах придет и порешит всех своим мечом и магией. После такой подставы с именем я решил все же дать мечу шанс. Он меня не подвел, хоть в начале я его использовал скорее, как дубину, но уроки от настоящих мастеров постепенно исправили этот недостаток. Сейчас могу сражаться на среднем уровне. Меродах(****, как же странно это звучит из моих уст) не только очень острый и легкий, но и может, если запитать его магией, выпускать сгусток концентрированной магии с атрибутом света, что испепеляет лахму. Я легко могу делать с ним стометровые просеки и это не на полную мощность. В общем, меч мне понравился своей силой. Переломный момент наступил на пятом месяце. *** — Нам надо разделить вторую армию и соединить ее с первой и третьей, — именно с этих слов начал собрание командир всего фронта. — Господин Белтешазар, если мы так поступим, солдаты упадут от усталости, — резко против высказался Саргон, командир левого участка. Поскольку стена очень длинная, было принято решение поделить ее на зоны ответственности. И так каждая зона поделена на еще меньшие зоны, и так далее. Конкретно сейчас на совете присутствуют: лугаль всей армии — Белтешазар, лугаль центральной стены — Агга, лугаль правого участка — Нинус и лугаль левого участка — Саргон. С каждой стороны присутствуют по два заместителя, но их имена я не запомнил. Ну и я тут тоже, ведь самый сильный боец всего фронта, да и не последняя фигура в Уруке. — Согласен с Саргоном, это будет хорошим решением только на короткий период, — поддержал своего коллегу Агга. — А вот я поддержу господина Белтешазара, сейчас каждая армия едва покрывает стену, если все так же продолжится, то враг прорвется, — высказался Нинус. Два на два — паритет. Хотя Белтешазар назначен главным Гильгамешом, но он скорее первый среди равных. Присутствующие называют его господином из-за глубокого уважения. Так-то по иерархии я тут самый главный, но, к моему глубокому сожалению, таланта к тактике у меня нет, поэтому стараюсь не влезать в такие дела и не мешать мастерам работать. Но, поскольку они все замолчали и посмотрели на меня, придется высказать свое "профессиональное" мнение: — Делаем, как сказал Белтешазар. Что толку в здоровье солдат, если лахму прорвутся, — честно высказал свое мнение. — Но, господин Меродах, царь ведь обещал прислать подкрепление, — попытался достучаться Агга. — Давайте не будем никого обманывать, нам отправят мясо, которое в первом же серьезном бою ополовинится. Все, кто имел хоть какое-то понятие о войне, уже были отправлены сюда, сейчас же пришлют... да х*й знает что, но не солдат, — на это все грустно вздохнули. — Почему царь продолжает стройку Вавилона? — изначально это было секретно, но сейчас ничего не поменяется. — Вавилон сможет нас спасти, — хорошо, что недавно пришло сообщение от Гильгамеша. На это люди встрепенулись и требовательно стали смотреть на меня, ожидая подробности. Со вздохом продолжил: — Если достроим Вавилон — выиграем, если нет... ну, нам об этом бесполезно думать. Приказываю донести эти сведения до солдат, — пора закругляться. — ЕСТЬ! — послышался бодрый ответ. Гораздо приятнее сражаться, когда есть надежда. — Если вопросов нет, то давайте расходиться, — подавая пример, начинаю подниматься, но меня останавливают на пол пути. — Господин Меродах, солдаты... нет, все мы очень надеемся на вас и хотим спросить — есть ли успехи в ваших магических начинаниях? — опять на меня смотрят с надеждой и ожиданием. — Передайте — продвижение есть, но оно не существенное. В течение трех недель ожидайте результат, — на это они чуть расстроенно покивали и разошлись. Эхх... Я безвылазно торчу у стены. Иду в бой только когда состояние критическое, в остальном у меня полно времени, но при этом, из-за мер предосторожности, мне нельзя возвращаться в Урук. Так я занимал себя полезными делами. И первой моей задачей было уровнять силы людей и лахму. Спустя время я создал оружие типа анти-монстр второго поколения. Оружия анти-монстр были придуманы еще во времена буйства Гугаланы, и за это время многое открыли и улучшили. Так вот, я, собрав все эти наработки, создал анти-лахмовое оружие. На данный момент вершина зачарования. Это орудие легко пробивает тварей, заставляет их чувствовать дикую боль и не дает им регенерировать. К сожалению, сейчас оно пока плохо распространено, но с подкреплением должна прийти крупная поставка "мяса". Хоть оружие и помогает, но не дает превосходства над врагом. Я долго думал, как бы еще усилить солдат, но ничего больше придумать не смог. Броня, оружие, тактическое преимущество, стимуляторы, снабжение — все есть, и в данных условиях не представляется возможным для улучшения. И в один момент я понял свою ошибку. Я зациклился на способах усиления людей, а надо было искать способы ослабления тварей. О своих мыслях я, по артефактной связи, поведал Гильгамешу. Он тоже заинтересовался этим и вскоре у меня на столе лежала непонятная жижа зеленого цвета. Как мне потом поведал царь, во время своих приключений с Энкиду они наткнулись на эту непонятную жидкость и решили до нее дотронуться... В итоге Гильгамешу стало очень плохо, и на четыре часа он был ослаблен на половину. С Энкиду было попроще, ведь он был глиной, но тоже мало приятного. После того как они восстановились, Гил собрал эту жижу и отправил к себе в сокровищницу. Так бы она там и лежала, если бы не я. Дальше начались эксперименты. Мои ребята отловили пару лахму, и я на них начал тестировать эту жижу. К сожалению, эффект был небольшим, твари только незначительно ослабли. В нашей великой армии много достойных личностей, но бывают слабые духом люди, и они периодически пытаются сбежать. Патруль их быстро отлавливает и вскоре они становятся мясными ловушками для лахму. Ради интереса я попросил пару десятков человек мне на эксперименты. Это было познавательно, отбросы мучительно дохли от яда за минуты. Это показало, что жижа имеет много общего с ядами животных, но только растительного происхождения. Жижа тоже стала называться ядом, и мы начали создавать уже свои яды, используя разные растения. Это чуть помогло на фронте, но не особо. У лахму был сильный иммунитет к ядам. В итоге коллеги-маги решили, что они бесперспективное направление и забросили развитие. Я их понимал, но меня не покидала одержимость ядами. И в один из дней мне пришла идея. Магия — это повторение или улучшение того, что уже существует в природе. Я захотел сделать яды, но через магию. Не яды, созданные через магические ингредиенты, а чисто энергетические яды. И первые же результаты были многообещающими. Принцип очень простой — помещаю в тело жертвы магический конструкт, которые ослабляет его, пока не кончится энергия конструкта и естественное сопротивление не смоет его. Для примера, я поместил в лахму конструкт "слепоты" и лахму пробыл слепым семнадцать часов, пока энергия конструкта не развеялась. Один мой конструкт по сложности, как трехсловное заклинание, но у этого направления очень большие перспективы, особенно в моих руках. Основой успеха в таких конструктах является "плотность" моей магии. Когда произошел "магический бум", создалось очень много всего, и все возможные измерители магии тоже. Однажды, ради развлечения, Гильгамеш измерил свою магию, результаты были забавными. По количеству и восполнению магии Гил значительно превосходит меня. По качеству энергии тоже, это было легко замерить, мы запитали два одинаковых артефакта и у Гила он проработал дольше. Было забавно узнать, что моя магия значительно плотнее магии царя. Но это все равно, что сравнивать плотность золота и алмаза*. Из-за высокой "плотности", моя энергия "тяжелая" и, если я помещу ее в кого-либо, то он не сможет ее "смыть" из своего тела. Может ли слабый ручеек смыть большой камень? Нет. Так же и у меня, мой конструкт — большой камень, ручеек — энергия существ. В моих руках это направление магии может срабатывать даже на богах. Доказано на примере Гильгамеша. Периодически он приезжает на фронт дабы сменить меня на пару дней в месяце. Когда я начал хвататься моей магией, он, из-за обоснованной гордыни, решил испытать ее на себе. Его сила позволяет игнорировать почти любую магию меньше четырехсловия. Надо признаться, Сидури права — я садист. Я глубоко уважаю Гильгамеша, но когда он бегал с поносом... Я получал небывалое удовольствие, наблюдая за этим. Каждые тридцать дней мне дают три дня на отдых, которые я провожу со своей женой. С каждым разом ее живот становится все больше и больше, как и мое беспокойство. Наш ребенок высасывает из нее все силы. У демонов очень ядреная энергия и когда ребенок зарождается в утробе, он начинает всасывать энергию матери, перерабатывать ее на демонический лад и выплескивать обратно, что плохо для здоровья. Люди не приспособлены для рождения детей от сильных демонов. Средние, слабые — без последствий. И моя мать погибла из-за слишком большой разницы в силе с отцом. Это очень большой повод для беспокойства. Хорошо, что мы с врачами придумали способ минимизировать ущерб для Сидури. Пришлось быстро учиться одному навыку. Я откачиваю из нее энергию ребенка, а целители обильно вливают целебную энергию, но при этом нельзя переборщить. Если слишком много влить, то энергия врача размоет энергию матери, что выльется в проблемы для ребенка. Ребенок может впитывать энергию только матери. Провести пару дней спокойно лежа и разговаривая с Сидури — это то, что мне нужно. Помогает расслабиться и забыть обо всем. Даже мне нужен отдых. *** На шестой месяц боев Гигьгамеш выдал мне особое задание — добраться до города Кур, спуститься в подземный мир и договориться с Эрешкигаль о сотрудничестве. Меня это категорически не устраивало, солдаты уже с трудом могут удерживать свои позиции и только мое присутствие позволяет им делать перерывы, Сидури скоро родит и серьезно?! Просить помощи у Богов?! Совокупность всего этого и вывела меня из себя и я высказался. Гильгамеш молча выслушал все претензии и произнес единственную фразу: — Меродах, мне надо, чтобы ты просто поверил в меня! Поверил, как и сотни раз до этого! Ты выполнишь этот приказ? После этого, естественно, что я отправился в подземный мир. Сколько раз мы творили безумие по его плану? Много, очень много. И каждый раз мы, не смотря ни на что, выходили победителями. Поэтому я поверил в последний раз, ведь больше не смогу в силу скорейшей смерти. Перед входом в подземный мир я остановился на ночь, чтобы отдохнуть и пополнить свои силы. Лежа у костра, я ждал, когда прожарится парочка невезучих птиц. В это же время смотрел на небо и старался запомнить все, каждую звездочку, каждый сантиметр, разделяющий их, ведь есть большая вероятность, что это мой последний день под звездным небом. — Я присяду сюда? — спросил меня человек, умудривший как-то подкрасться ко мне. — Милости прошу, — видимо очень глубоко я ушел в свои мысли, если не заметил его. — Благодарю. Когда он сел у костра, я смог нормально рассмотреть его. Он был не высок, среднего роста, жилистое тело, черные растрепанные волосы и золотые, как у меня, глаза, красная повязка-одежда на бедре, но больше всего бросались в глаза его татуировки. Они были везде, по всему телу и стоит учесть, что у него оголен торс. Какие-то символы я успел прочитать, но они как будто живые и постоянно меняются, что не могло не насторожить. Самое странное, он чувствовался, как человек с привкусом божественности, но неправильной. Видимо, чей-то жрец или апостол. — И что же слуга божий забыл на умирающий земле? — надо выведать информацию. — Поверь, я не слуга. А путешествую я за поиском ответов и дабы посмотреть на что-то интересное,— поняв, что он говорит правду, я чуть расслабился. — И много интересного ты нашел на пути? — я мало когда путешествовал за пределы Месопотамии, интересно послушать. — Честно? Не особо. Везде одинаково — грызня, убийства, предательства, смерть. Боги, демоны, люди, все они подвержены этому. Но больше всего бесят люди — слабаки, что пресмыкаются перед всеми и готовы убивать близких за кусок хлеба,— очень убежденно проговорил мой собеседник. — От чего же такой негатив на людей? — Человечество — стая, что не сможет постичь удовольствие без жертвы. Они ни на что не способный мусор. Я давно это понял. А ты как считаешь, есть у тебя свое мнение на этот счет? — Люди мусор? Хм... Знаешь, а я с тобой согласен. Люди все до одного глупые и низкие создания. И я не исключение. Все мы просто мусор. Но, знаешь, я верю в потенциал человечества, — вспоминаю Гильгамеша, Энкиду, Сидури, Белтешазара, Мечтателя и сотни людей, отдавших жизни за Урук, — Знаешь, среди людей бывают исключения. С потенциалом, надеждами, мечтами, стараниями, они могут достичь уровня богов, и все это живет в таких маленьких, хрупких телах, — почему-то это вызвало на моем лице улыбку. — Анр-ра-ра! Мы знаем правду, но смотрим на нее по разному. Знаешь... Приходи ко мне, когда будешь проклинать этот мир, будет обидно потерять человека, сумевшего воплотить проклятия, — он встал и медленно пошел восвояси. — Проклятия? — я не до конца понимал, о чем он говорит. — То, что ты создал магией, уже давно существовало в мире. Это называют проклятиями. — Как тебя зовут?! — нехорошие подозрения закрались в мою голову. — Ангра-Майнью. И вдруг он исчез, я полностью перестал его чувствовать. *** После разговора с Ангра-Майнью мне не спалось. Это был короткий, но очень насыщенный диалог. Значит, то, что я создал, уже было создано? Это сильно бьет по гордости. Зачем один из сильнейших богов мира со мной разговаривал? Из-за проклятий? Может быть. Что значит его предложение? Если стать его жрецом или апостолом, то пусть идет нахуй. Ровно с первым лучом солнца, когда грань между ночью и утром стирается, около города Кур открываются врата в подземный мир Эрешкигаль. И сейчас эти врата словно появились из воздуха. Спустя мгновения они медленно отворились, приглашая всех желающих в подземный мир. — Ну, вперед, на встречу к Богине Смерти, — и шагнул за врата. Через минуту они закрылись и исчезли, и больше ничто не могло показать, что тут кто-то был.