Демон Гоэтии (Ars Goetia)

Подземный мир Мда, не ожидал, что смогу так спокойно поговорить с то ли богом, то ли апостолом. И это непонятное нечто имеет непосредственное отношение к моей магии. Проклятия... Ладно, неплохое название, да и к тому же он явно раньше начал их использовать и имеет больше опыта, поэтому у него все права на название. Да и к тому же его предложение-предсказание... Надо перестать думать об этом, сейчас важно другое. Я появился в темной маленькой пещере. Ничего интересного, но ради спокойствия пришлось применить огонь, чтобы лучше видеть. Убедившись, что у меня только один путь, я медленно пошел по нему. Спустя сотни шагов пещера закончилась и я очутился в гигантском свободном пространстве. Я посмотрел направо и налево, но не увидел конца каменной стены, также не было видно потолка и дна. Вперед на спуск была только узкая каменная тропинка. Если так присмотреться, тут везде только один камень. Как представлю, что мне придется тут жить, так сразу становится неприятно. Не думал, что скажу когда-либо такое, но в Аду лучше, чем тут. Да, он и то был более... живописный. Хоть Гильгамеш предупреждал меня, что в подземном мире время относительно тебя идет очень долго, но предупреждение — это одно, а испытать самому — другое. По ощущениям прошло больше недели, но я-то знаю — максимум час, может два. Спустя неопределенное, но, в моем восприятии, очень долгое время, наконец-то добавились декорации. На моем пути появились врата, преграждающие путь дальше. Можно было бы попытаться их обойти, перелетев, но сомневаюсь, что у бога такая дрянная защита. Поэтому смотрим, анализируем. Пятнадцать минут наблюдения ничего не дали, поэтому в ход пошло осязание. От прикосновений ничего существенного не происходило, только стена чуть нагревалась и периодически била слабым электрическим зарядом. Но мне вскоре это надоело, поэтому в ход пошли кулаки, но и они не сильно работали. Я подсчитал, что мой резерв опустел на четверть, что, с учетом возможного боя с Эрешкигаль, не хорошо. — Да как тебя открыть?! — все-таки сдали у меня нервы. — Кто величайшая богиня в мире? — неожиданно спросили меня врата. Кто величайшая богиня в мире? Хороший вопрос. Так, из ближайших у нас есть Иштар, чтоб ее муравьи сожрали в муках, Тиамат, желаю того же, и Эрешкигаль, к ней особых претензий нету. Объективно, Тиамат их раскатает и не заметит. Иштар сильна своим влиянием и ее почитают другие, как сильнейшую богиню Месопотамии. Эрешкигаль сильна и на этом все. Богинь из других пантеонов не берем. Боги едва могут выразить подобие уважения к своим братьям-сестрам по пантеону, а тут... Значит, Тиамат? — Тиамат, — когда из ворот начали слышаться непонятные звуки, я подумал — они открываются, но нет. — Ахсс! Тварь! — меня шандарахнуло молнией! Любого другого убило бы на месте, мне это лишь доставило дискомфорт на десяток секунд. — Кто величайшая богиня в мире? — повторили вопрос врата. — Ладно! Намек понят! Эрешкигаль. — опять непонятные звуки, но я уже готов и укрепил свою защиту, однако это мне не понадобилось, врата открылись. Я пошел вглубь подземного мира и опять потерял счет времени, но вскоре у меня случилось дежавю. Опять те же врата. — Кто самая красивая женщина в мире? — я уже ненавижу этот голос из врат. — Эрешкигаль. — что не так с этими богами и их гордыней? Именно так я шел неопределенное количество времени, отвечая на вопросы и бесконечно ступая по этому скучному пейзажу. Единственным, что изначально я записал в галлюцинации, было освещение. Чем ниже опускался, тем более оно отливало синим. Но мне так-то на цвет было глубоко плевать. Меня раздражали эти вопросы и бесконечный спуск. Все повторялось из раза в раз: — Кто.. — Эрешкигаль. И так постоянно! Единственное, меня обрадовал последний вопрос: — Кто главная шлюха в мире? — тут я без раздумий ответил. — Иштар,— и последние врата открылись. Ура! Бесконечный спуск закончился и началась бесконечная равнина. Надеюсь, она не будет меня терроризировать восхвалением Эрешкигаль. *** Я задолбался убивать этих слабаков. Полчища мертвецов всех мастей и бесконечные атаки меня слегка утомили. Слава моему гению, я додумался двигаться в направлении большого скопления душ. Это было просто понять, ведь каждая из них была заперта в подобие светильника. И я почему-то сомневаюсь, что это сделали по доброте душевной. После сотен боев со всевозможными тварями у меня было отвратительное настроение. Благодаря Меродаху (как же странно называть меч так) монстры уничтожались пачками и только драконы могли что-то противопоставить мне, и то не долго. И вот, распилив последней труп, я предстал у импровизированного тронного зала. Все по канонам: большое пространство, величественный трон, позволяющий смотреть на всех сверху вниз, и хозяин всего этого добра. На троне сидело непонятное нечто, состоящее из костей. Это был трехметровый скелет с хвостом вместо ног и четырьмя руками, жуть страшная. Понятно, почему у нее приступы самовосхваления, ведь если сам себя не похвалишь, никто не похвалит? — Богиня Эрешкигаль, меня зовут Меродах, я — правая рука царя Урука Гильгамеш и несу его волю. От лица Гильгамеша и всех жителей Урука мы просим помочь нам с бедой, постигшей нас, — и чуть поклонился, на большее моя спина не согласна. — Отчего же царь Гильгамеш не соизволил самолично выразить мне свое почтение и молитву о помощи? — сказало скрипучим голосом нечто. — Царь Гильгамеш просит прощения, — нет, не просит, — но сейчас он не может покинуть Урук, ведь городу не выжить без его командования. На самом деле это отмазка, предназначающаяся для успокоения эга Эрешкигаль. Она нам зачем-то очень нужна, но если бы Гильгамеш пошел к ней лично, то его не пустили бы в подземный мир. Богиня очень боится, ведь память о ЭА еще свежа. — Я услышала тебя, полукровка, и мой ответ нет. За твои заслуги я позволю тебе вернуться в Урук и сгинуть там вместе с твоим царем. — Боюсь, я не могу вернуться с такими результатами, — я понимал, к чему все идет, поэтому стал потихоньку разгонять энергию в теле. — Жаль, — вот вообще не чувствуется эта жалость. Что и было доказано в следующий момент. В меня запустили золотой луч, но, к моей чести, он был перенаправлен в сторону мечом. Эх... Боя не избежать. Я надеялся сохранить силы на будущее. *** — ХАХ, ха, ах, пфу... Я победил, — сидя верхом на богине с преподнесенным к ее красивой шее мечом, я пытался отдышаться. — Тварь... — все, что смогла выдавить из себя Эрешкигаль. Бой был жарким и сложным. Эрешкигаль — богиня не из последних, так мы еще и бились на ее территории. После первого обмена ударами на меня из всех щелей полезли черные скелеты разных солдат. Особенно иронично было уничтожать во второй раз мятежников, которых я преподнес Эрешкигаль. Мои взмахи мечом уничтожали сотни воинов, но неизменно на их место приходили тысячи. Я понимал, что в соревновании на выносливость проиграю, поэтому перевел все внимание на костяное нечто. Первый удар дал минимальный результат, который исчез спустя минуту. Так и происходило, я умудрялся ударить, потом меня оттесняли и Эрешкигаль восстанавливалась. Такое положение дел мне быстро надоело и в ход пошли площадные атаки светом. Трата энергии была очень большой, но это позволяло истреблять с концами тысячи скелетов. Но богиня не дура, когда происходили мои массовые атаки, она отходила к своим силам и вообще старалась не лезть на рожон. Пришлось совершать подвиг. Мне удалось сделать две непрерывные атаки с разными задачами. Первая уничтожает скелетов, вторая пробивает нечто. План сработал, и мне открылась неприятная правда. Эта штука выступала, как доспех для Эрешкигаль, и она может сделать еще. Так она и поступила, создав еще три штуки и спряталась в каком-то из них. Правда, с каждым уничтоженным скелетом, они становятся все слабее и слабее. Видимо, у них большой расход энергии. Это было бы отличной новостью, но я так-то тоже с каждой атакой выдыхаюсь. В итоге пришлось, как в старые добрые временна, играть в игру "все или ничего". Моей целью было уничтожить скелетов, затем одновременно уничтожить все пять доспехов. Я так и скакал двадцать минут на пределе своих сил, но тут увидел момент и решил не терять его. Первой волной уничтожил всех скелетов в радиусе пятидесяти метров, а дальше: — Вспомни о своих деяниях греховных, Меродах!. Столб самой сильной световой атаки, в которою я вложил все, полетел. Он начисто испепелил все бронированные конструкции, которые стояли на одной линии атаки. Этим была поставлена точка в нашем противостоянии. Мне было невыносимо больно от перегрузки тела, но моей противнице было хуже. *** — Эрешкигаль, прошу, помоги нам, — более-менее восстановив дыхание, я продолжил творить дипломатию. Пока я заменял Гильгамеша, осознал, что добрым словом и мечом у шеи можно добиться больше, чем только первым. — И в чем смысл? Вы, люди, постоянно молились нам о помощи, но когда смогли сами творить, мы вам стали больше не нужны. Вы отказались от богов и стали выставлять нас виновными во всех своих неудачах! Меня тошнит от вашего лицемерия. — Но сейчас другая ситуация! — попытался возразить. — Поменялся только масштаб и все... У людей что-то не получилось, они молят богов решить их проблемы, а через пару лет забывают о хорошем и вспоминают только плохое! Я не хочу больше иметь дел с вами, неблагодарными! — не на шутку распоясалась богиня. — Такого больше не будет! Я клянусь тебе, люди будут помнить о всем хорошем, что ты сделала для них. — Ты не можешь обещать за память всех людей, ведь она так изменчива, — чуть грустно закончила богиня. Я понял — она права. Не во всем, но ведь права. Я не могу обещать за всех людей. Сколько сейчас помнят о героях, благодаря которым Урук еще стоит? Хорошо, если хоть их семьи о них помнят. Сам ведь знаю, что люди по своей природе твари неблагодарные, и я не исключение. Чего стоит моя гордость и амбиции, если я не могу защитить своего царя и семью? Есть ли в них смысл? У меня что-то в голове перемкнуло и я сделал то, чего никогда бы не подумал сделать — встал на колени. — Ты права, я не могу обещать за все человечество, но могу обещать за себя. На кону стоит не только весь мир, но и моя семья. Я прошу, нет, умоляю, помоги мне спасти их! И клянусь тебе, я буду помнить об этом до конца своей жизни. Смотря на коленопреклонного полукровку, Эрешкигаль пребывала в шоке. Будучи богиней, ей часто поклонялись, но то были ничтожества, а здесь... Как богиня, она может читать души и эмоции других, не так хорошо, как Иштар, но тоже не плохо. И сейчас этот "человек", смирив свою гордыню, гнев и жадность, склонился перед недавно им же побежденной богиней. Сложно ли отбросить то, что делало тебя самим собой, ради других? Очень. И Эрешкигаль решила поверить в последний раз. — Хорошо, я согласна, но ты должен компенсировать мне мое время и уничтоженную армию, — богиня никогда бы не призналась, даже самой себе, что была смущена. — Спасибо, — в это слово было вложено столько эмоций, что Эрешкигаль решила отвернуться, дабы никто не узрел ее лицо. — И как же ты собираешься расплачиваться? — перевела она тему. Я не ответил. Лишь встал, вытянув правую руку вперед, и закрыл глаза. Пару секунд ничего не происходило, но дальнейшее опять удивило богиню. По моему телу поползли красные линии, образовав замысловатый узор. Над рукой появилось золотое марево, из которого "выплыл" одинокий цветок. — Это же был Баб-Илу?! Да? Я не верю, чтобы Гильгамеш с кем-то поделился своей сокровищницей, — честно, я бы тоже не поверил. Этот цветок вскоре упал в руки богине. Она непонимающе перевела взгляд на меня. — Я понял, что в подземном мире мало красоты. Поэтому прими сей скромный дар. Этот цветок способен расцвести и сделать подземный мир красивым, подстать такой прекрасной богине. Смотря на красное лицо Эрешкигаль, я могу сказать спасибо Гильгамешу и Сидури. Ему — за широкую теоретическую базу работы с женщинами, а ей — за превращение теории в обильную практику. *** После подтверждения готовности Эрешкигаль помочь людям, меня быстро выпроводили из Подземного мира. Правда, перед этим заверив, что богиня сама снизойдет до общения с Гильгамешем. Будучи на земле, я, после непродолжительного отдыха, в умеренном темпе побежал по направлении к Уруку. За четыре часа бега к Уруку я встретил три отряда лахму. Понимаю, что мы не можем успевать везде, но четыре отряда лахму только в моем направлении — это перебор. Нехорошее предчувствие поселилось у меня в сердце. Когда я достиг стен города, оно только усилилось. Меламу Дингиры были применены. Когда я быстро проходил врата, то заметил нескончаемый поток раненых. Их было очень много, примерно четверть армии. Слуги и стражники не посмели меня остановить, когда я промчался в тронный зал. Там почти ничего не поменялось. Гильгамеш на троне с глиняной табличкой в руках и куча его помощников. Я бы вздохнул с облегчением, но свежая рана на боку царя не дала мне этого сделать. Гильгамеш отвлекся на меня и подал сигнал, дабы нас оставили одних. Царь решил заговорить первым: — Сейчас для тебя важны три новости. Во-первых, ты отсутствовал две недели. Во-вторых, ты стал отцом. Мои поздравления — это крепкий мальчик. Сидури до сих пор лежит и восстанавливается после родов. И в-третьих... Тиамат лично пошла в бой, стена пробита, лахму расползлись по всей территории, мы готовим Урук к осаде, — спокойно проговорил Гильгамеш, как будто рассказывая о погоде. — Значит, нам больше некуда отступать, — невеселая перспектива, как и сама ситуация. — Именно, но с тобой осада будет по легче. Скажи, что с моим поручением? — всем телом он выражал интерес. — Выполнено, — после моих слов Гильгамеш позволил момент слабости и чуть расслабился. — Хорошо, значит есть шанс, — очень тихо, скорее для себя, проговорил он, но я услышал. — Шанс? — Если все получится, мы убьем Тиамат.