***
После того момента, Рантаро встречал Кокичи в библиотеке ещё несколько раз. Они даже засиделись до самого закрытия раз, играя в карты. К сожалению, Амами играет не так хорошо, но не казалось, что Оме стало от этого скучно. Теперь он неосознанно ищет фиолетовую макушку в толпе, чтобы столкнуться с его взглядом ещё раз. Кокичи так забавно вертит головой, словно и сам что-то ищет, а после его глаза сияют, когда они встречаются. Улыбчивый и громкий, Ома привнёс некоторые краски в жизнь Амами, которому та казалось серой. Скучной, тяжёлой, несправедливой. Привнёс встречи с новыми людьми, от вечеринок которых, до Кокичи, Рантаро всегда отказывался, любовь к запаху акрила и беспокойства. Ома конфликтен, так и рвётся, чтобы кто-то выбил ему зубы. А Амами даже немного переживает, пытается сгладить углы, лишь бы Кокичи остался цел. Он этого не просит, но каждый раз счастливо улыбается, словно только на это и рассчитывал. — Знаешь, тебе не стоило к нему лезть, — говорит Рантаро, проводя рукой по волосам Омы. — Он ростом, как два тебя, разве не очевидно, что не стоит нарываться? Амами проводит пальцем по его синяку, Кокичи морщится и отворачивает лицо. — Кто же знал, что он захочет ударить кого-то хрупкого и беззащитного? — Ты явно не хрупкий и беззащитный. Мог и увернуться ради приличия, ты же достаточно быстрый для этого. — Это было неожиданно. Рантаро вздыхает, двигаясь чуть ближе, чтобы рассмотреть синяк получше. Повезло, ещё легко отделался. Кокичи смотрит в глаза, а его лицо начинает краснеть. От стыда или чего-то ещё? — Надеюсь, что для тебя это будет уроком. — Не будет. — Тебе невероятно повезло с Гонтой в качестве соседа, иначе мне бы пришлось тебя ещё тогда по кусочкам собирать. — А я буду и не против, если ты будешь это делать. Амами тихо смеётся, немного отодвигаясь. — Раз уж ты доверяешь это мне, то я соберу. Но лучше больше не лезть ко всем подряд. Выбирай с умом хотя бы, если жить без этого не можешь. — Я выбирал с умом. Он здоровяк, но глупее человека я не видел. Я рассчитывал на то, что задавлю его своим умом, и он даже не станет меня бить. Не слышал, чтобы он хоть раз использовал кулаки. — Видимо, тебе повезло. Как всегда.***
Он не может поверить, когда видит на пороге Кокичи с массивной сумкой в руках. Явно недовольного, с Киибо за спиной, держащего ещё сумку. Корекие даже перестаёт пить чай, отрывается от их партии в шахматы, обращая внимания на прибывших. — Тебя правда переселили? — Рантаро еле сдерживает смешок, когда слышит расслабленный вздох Киибо и видит его счастливое лицо. — Я думал, что над нами шутят. — Ну конечно, всем общежитием решили подшутить, — бурчит Кокичи, опуская сумку на пол. — Ома-кун, я пойду? — Киибо повторяет за его действиями, а после смотрит на Ому. — Дальше ты и сам разберёшься. — Я бы предпочёл, чтобы ты побегал ещё, ведь ты нажаловался. — Эта жалоба была заслуженной. Ты сильно расстроил Гонту, а он всё равно на тебя злиться не может. Да это и не первый... Какая разница, впрочем? — он отмахнулся. — Мы уже обсуждали почему я попросил тебя переселить. — Да я виноват, что он шуток не понимает? — Пока, — Киибо разворачивается и уходит, оставляя Ому без ответа и помощи. — Где у вас тут свободная комната? — спрашивает Кокичи, наконец обращая внимание на своих новых соседей. — Вон та, — Амами указывает на одну из спален. — Тебе помочь с сумками? — Желательно. Рантаро кивает, оборачиваясь на Корекие. — Потом продолжим, ладно? Убирать не будем. — Без проблем, — кивает Шингуджи, держа пальцами одну из съеденных пешек противника. — Всё равно есть маленькое дело. Поставив фигуру на место, Корекие встаёт и неторопливо уходит в свою комнату, закрывая дверь. Амами подошёл к сумкам, взяв сразу обе, чем вызвал у Кокичи улыбку. — А правила у вас тут какие-нибудь есть? — спрашивает Ома, идущий налегке. — С каких пор тебя интересуют правила? — А без саркастичных замечаний нельзя обойтись? — Кокичи открывает дверь в комнату, пропуская Амами вперёд, а после заходит следом. — Кхм... Вообще, правил у нас нет. Просто не мешай, не шуми по ночам и не трогай чужие вещи. Надеюсь, что для тебя это выполнимо. — Ты во мне сомневаешься? — Ни в коем случае. Но всё же... — Рантаро ставит сумки на пол. — Почему тебя переселили? — Я... А тебе всё расскажи. — Совесть грызёт? — У меня нет совести, Амами-чан. Просто было много маленьких ситуаций, которые привели к этому. Например, я попытался сварить суп, но чуть не устроил пожар, потому что забыл о том, что готовлю. Или я раздавил жука Гонты, который случайно сбежал из террариума. Не узнал его и убил. Или техника Киибо, совершенно случайно, оказывалась где угодно, но не на своём месте. Я думаю, что они просто устали от меня. — Я не удивлён, что тебя переселили. — Иди нахуй.***
Шингуджи выходит из ванной. Его мокрые волосы, кажутся ещё темнее и длиннее, чем обычно. В руках он держит два бутылька. — Могу ли я поинтересоваться, почему вместо шампуня у меня кондиционер для волос, а вместо геля для душа шампунь? Как я понимаю, вместо кондиционера у меня гель для душа? — А как ты это узнал? — Кокичи улыбается, так мило и невинно, словно совсем не он этим занимается, имея откуда-то кучу свободного времени. — По запаху. Тебе заняться нечем? — спрашивает Корекие. — Немного. Но ничего же страшного не произошло! Наверняка от тебя ещё и пахнет приятнее. Шампунь у тебя получше геля для душа будет, — Ома подходит к нему ближе, принюхиваясь, но тут же распахивает глаза. — Это не твой шампунь. И гель для душа тоже. Какой-то... Сладкий запах. — Потому что это твой гель для душа, — отвечает Шингуджи, так спокойно и непринуждённо, пока лицо Кокичи вытягивается ещё сильнее, что Рантаро не может сдержать смех. Воспользовавшись замешательством Омы, Корекие уходит обратно, пока тот не успел сказать хоть что-то против. — Прекрати смеяться. — Это отвратительно забавно, так что нет, — Амами улыбнулся, наблюдая за Кокичи. Он вздыхает и вяло подходит к столу, плюхаясь на стул. Пальцем Ома вырисовывает обычные фигуры, всем видом пытается вызвать жалость к себе, начиная с поникших плеч и заканчивая томными вздохами. Но его лицо в мгновение просияло, словно он о чём-то вспомнил. — Мы же хотели чем-то заняться в выходные! — Кокичи выглядит воодушевлённым. — У тебя же появились идеи? Сходим куда-нибудь? Поделаем что-нибудь? — Я... Я не придумал, — Амами неловко уставился на поверхность стола. — Извини. Сходим в кино, может быть? — Мы ходили в кино в прошлый раз. — В кафе? — В позапрошлый. — Тогда я правда не уверен. — Вот чего бы ты действительно хотел? Рантаро думает над ответом секунд двадцать. — Я не знаю? — Знаешь, тебе стоит побольше заниматься чем-то, помимо учебы. — К чему это? — Ты никогда не знаешь, чего хочешь, но может, если бы у тебя появилось хобби, помимо просмотра документалок, то ты бы знал, чего хотел? Ты уже связал свою жизнь с путешествиями, но всё не заканчивается на одном хобби. Рисуй, начни вязать, запишись на танцы, да хоть психологию начни изучать или коллекционировать марки. У тебя есть деньги и возможности, но ты ими не пользуешься. — Ты думаешь, что это так меня изменит? — Я надеюсь. А сейчас, видимо, мне придётся придумывать для нас развлечения.***
Рантаро наблюдает за тем, как Кокичи, сев на перила, поднял голову вверх. Выражение его лица быстро сменяется. Вместо улыбки, Ома показывает одну из своих редких сторон. Такое серьёзное лицо Амами видит нечасто, поэтому и не может предсказать произойдёт что-то хорошее или плохое. Но предчувствие нехорошее. У Кокичи глаза пустые и безжизненные, как у куклы, и Рантаро готов поклясться, что видит, как звёзды в них отражаются. Блестят, сверкают, но жизни в Ому не добавляют. Да и холодный свет фонаря словно смыл с лица все краски, превращая его в белый лист. Он всю прогулку какой-то... мёртвый. Словно переживает о чём-то, но не говорит. Старается смеяться и улыбаться, лишь в некоторые моменты давая маске треснуть. Даже по его телу это всё заметно: листает ленту очередной соц. сети он вяло, ходит медленнее, чем обычно, не вертит головой в разные стороны. Но изменения слишком незначительные — не будь они хорошо знакомы, Рантаро бы внимания не обратил. Амами садится рядом, его ладонь опускается на руку Омы, сжимающую холодные перила. — У тебя всё хорошо сегодня? Ты выглядишь поникшим. — Не менее поникший, чем твой хуй. — Я серьёзно, — Рантаро вздыхает, надеясь, что информацию не придётся вытаскивать силой. — Ты мне нравишься. Неожиданно вброшенная фраза ощущается громом посреди ясного неба. Амами замирает, его взгляд устремлён на серую плитку. — Что? — Ты мне нравишься. Третий раз повторять не буду. Голос Омы безжизненный, слишком сдержанный, но очевидно, как ему больно от каждого произнесённого слова. Рантаро совсем не знает, что ответить. Он уже слышал эти слова, но от людей далёких от него, наблюдающих со стороны и видящих лишь его оболочку. От тех, кому нравится харизматичный и приятный парень с хорошими манерами, а не немного уставший человек, который порой сам не знает, чего хочет от жизни. Всем он может отказать спокойно, не боясь сломать их, не переживая за их привязанность, которой нет. Ома другой случай. И без того сломанного, Амами не хочет крошить его по кусочкам. Не желает рисковать дружбой, которая от одного отказа может быть разрушена. Тяжелее переживать отказ, когда тот, кто тебя не любит рядом. Захочется убежать, закрыться, не подпускать к себе никого, потому что разбил один — разобьёт и другой. Зная Кокичи, ему захочется сильнее, чем кому-либо. Но и врать ему он не хочет, давать сладкие, но ложные надежды, потому что Рантаро и сам ничего не знает. Он никого не ищет, ни на что не надеется. Друзья находят его сами, и он ценит их, хочет быть рядом, также как и уважает решение уйти из его жизни. Амами ни за кем не побежит, не будет искать утешение в других людях. Потому что это неуважительно — использовать одного человека, чтобы забыть другого. Будет забывать один, устроившись в углу своей тёмной комнаты. А потом выйдет в свет, и его оболочка не даст другим заметить, что словно что-то в нём отсутствует. Что уж говорить об отношениях. Рантаро не знает, кого хочет видеть рядом, не уверен хочет ли видеть вообще. Его не грызёт чувство одиночества при виде влюблённых парочек. Нет желания брать на себя ещё большую ответственность. И его всё устраивает. — Я... — начинает Амами, судорожно выдыхая. — Извини. Ты же знаешь, я... — «Отношусь к тебе, как к младшему брату». «Я не хочу отношений», — цитирует Ома, отрывая взгляд от неба и направляя его на Рантаро. — Я помню. И я знал, что это так закончится. От этого взгляда ему становится тошно. — И всё равно решил рассказать? — Да. Так проще пережить. Наверное. Меня убедила Цумуги. А ещё я хотел, чтобы ты... Перестал вести себя так. — Что? — Амами явно не понимал о чём речь. — Ты когда-нибудь думал о том, как выглядишь со стороны? — Я... Особо не думал об этом. Просто стараюсь быть вежливым и... — Люди думают, что у них есть шанс. В твоих глазах ты просто добрый, заботливый и вежливый по отношению к окружающим, отпускаешь шутки и саркастичные высказывания, но без желания кого-то обидеть. А другие могут видеть в тебе потенциального партнёра из-за твоего флирта. Приправь это твоими играми в обаятельного джентльмена с большим сердцем. — Флирта? Но я... — Ты так думаешь. Другие — нет. Не давай людям надежды. Конечно, я не прошу измениться, потому что я так сказал, но... Может подумаешь об этом? Рантаро невольно потянулся к пачке сигарет, но остановил себя. Он ведь на пути к избавлению от своей зависимости. Никотин больше не будет отравлять его душу и тело, а он научится справляться со стрессом другими способами. Да ведь? Не сегодня. Амами достаёт сигарету, сразу лезет за зажигалкой и пытается растворить свои мысли в зависимости, расслабить тело и унять боль в груди. Ома морщится, отмахивается от запаха и натягивает ворот футболки на нос. У него в голове не укладывается, что он действительно такой в чужих глазах. Хотя, это и не удивительно, люди всегда видят себя не такими: лучше или хуже, а ещё пытаются состроить из себя тех, кем они не являются, в погоне за идеалами. Рантаро не гнался за идеалами, потому что у него их нет, но всё равно угодил в эту ловушку. Людям нравилось, и он подгонял себя под это, чтобы не нагружать других проблемами, не вызывать дискомфорт. Собрал образ в своей голове и пытался ему следовать, не замечая, что немного отклоняется. И вместо «старшего брата» (Рантаро понял, что людям это нравится ещё начиная со своих младших сестёр. Они были без ума от никогда не устающего, заботливого и доброго брата. Да и родители были в восторге, скидывая на него заботы по дому и уход за младшими) получил человека, который даёт людям надежду на то, чего никогда не произойдёт. — Я подумаю, — наконец отвечает Рантаро. — Но что будет с нашей дружбой? Я не хочу, чтобы из-за этого всё закончилось. — Всё будет, как обычно, если тебя это устраивает. Если я уйду, то ты не пойдёшь за мной, поэтому в этот раз ответственность возьму я и сохраню нашу дружбу. На лице Кокичи появляется подобие улыбки, но глаза его начинают блестеть, а ресницы мокнуть. Слезы катятся по щекам то стекая дальше по шее, то оставляя мокрые пятна на футболке. Ома выглядит удивлённым не меньше, чем Рантаро. Начинает быстро стирать слезы, не жалея кожу, краснеющую от трения. Ладони он вытирает о свои штаны, чтобы убрать с них влагу. — Глупость какая... Дождь, видимо, начался. Смешок, слетающий с губ Амами, совсем не говорит о том, что ему весело. — Знаешь... Забудь обо всём, что я тебе сказал, — Кокичи слегка придерживается за голову, словно она начинает болеть. — Я всё равно соврал тебе.