***
— Я оставил тебе билет на стойке регистрации, возьми, как доберешься. На другом конце слышалось какое-то шуршание, звук сминаемой обертки и восхищенный стон Чонгука. Омега недовольно закатил глаза, понимая, что альфа ест, по привычке давая всем знать, как ему вкусно. Он мог только представить, как мило выглядел Чонгук с надломленными в блаженстве бровями… — А Тэхену? Чимин кивнул, хотя Чонгук и не мог видеть его через телефон, при этом рассеянно указывая своему ученику на их гримерку. Вся танцевальная студия оккупировала Сеульский центр искусств для своего отчетного концерта. Танцоры носились по центру в подготовке, находя потерянную обувь или забытые сумки, которые были закинуты куда попало, когда они прибыли. Атмосфера была наэлектризована, но Чимин каждые несколько минут делал глубокие вдохи, чтобы не перегрузиться. — Да, Тэхену и хенам тоже, — он чуть не споткнулся о собственные ноги, когда бросился вперед, чтобы подхватить светильник, который начал падать после того, как один из его учеников задел провода. Тот извиняюще улыбнулся и поклонился, когда Чимин просто отмахнулся от него. Не стоит добавлять им еще стресса сегодня. — Ты в порядке? — Да, просто на нервах, наверное, — вздохнул Чимин. Чонгук замолчал на секунду, слышалось только его ровное дыхание. Альфа был в своей квартире и ждал их друзей, чтобы поехать вместе на концерт. Он предлагал Чимину побыть с ним несколько часов до выступления, но омега отказался. Он не знал, как будет чувствовать себя, если Чонгук будет мешаться у него перед носом, пока он будет пытаться управлять всем за кулисами. — А где Хосок? Может, поможет немного побыть с ним? — Он где-то здесь… — рассеянно пробормотал Чимин. — Детка, дай мне одну секунду… хэй! — один из старших учеников, которого он позвал, остановился на полпути к сцене. Чимин вышел на авансцену и указал на черную коробку с реквизитом, стоящую слева. — Пожалуйста, отнеси это Субин-ниму. Прижав плечом телефон к уху, он вздохнул уже сотый раз за день и пробежался рукой по волосам. Ему нужно скоро тоже начать собираться, но столько всего еще нужно было сделать. — Прости, просто столько всего… — Малыш, все нормально, не извиняйся, я понимаю, как ты переживаешь. Хочешь положить трубку, чтобы пойти собираться? — Мне нужно… Чонгук посмеялся с его неохотного тона. — Иди. Выпей воды, перекуси и покажи самое лучшее выступление в Сеуле. — Ну не знаю насчет лучшего… — усмехнулся Чимин и направился к закулисью. — Я пошел. Не забудь. В семь. Лучше быть в шесть тридцать. Пе… — Первый ряд слева, я помню, малыш, не волнуйся. Просто расслабься, я скоро буду. Чимин притормозил перед коридором гримерок, где за закрытой дверью звучали крики кучи его учеников. — Хорошо, — прошептал он. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Улыбка не сходила с его лица, когда это касалось Чонгука. Последнее время он чувствовал нескрываемую потребность в альфе — как будто раньше ее не было. Просто сейчас она возросла еще больше с тех пор, как они рассказали обо всем своим друзьям и начали строить свои отношения по-настоящему. Неразлучные, склеенные. Так Хосок описывал их пару. Постоянно вместе при любой выдавшейся возможности. Словно подростки, познавшие первую любовь. Тэхен называл это «медовым месяцем». Чимин называл это «наконец-то высунули головы из задниц». — Пак-сонбэнним. Вырвавшись из своих мыслей, он поспешил в оживленный коридор и нашел окликнувшего его ученика. Он был из средней группы со своими одногруппниками — пять молодых танцоров, у которых в одной ноге таланта больше, чем во всем теле Чимина. Они напоминали омеге его самого и его одноклассников, когда он был в школе. Часы перед началом перетекли в минуты за мгновение. Чимин перешел с быстрого решительного шага на бег с Хосоком, чтобы найти потеряшку. Это была Минсун. — Чимин-а, — омега сразу же остановился и посмотрел, куда указывает Хосок. В темном углу на полу сидит Минсун, прижав колени к груди и спрятав голову в руках. Он спотыкается и плюхается на колени перед своей ученицей. Ее трясет. Руки до побеления сжимаются в кулаки. Ее потрясающий нежно-розовый наряд со стразами, обрамляющими вырез и стекающими вниз, словно капли дождя, выделяли ее на фоне черных стен, подчеркивая дрожь. — Минсун-а, — прошептал Чимин, утягивая ее в свои объятия. Он позволяет ей уложить голову на свое плечо и крепко себя обнять. Чимин нежно шикает, покачивая их и потирая ее спину. — Сделай глубокий вдох… и выдох. Минсун покачала головой на его плече, но все равно сделала, как ей сказали. Чимин повторял просьбу до тех пор, пока дрожь не стихла. Теперь она гораздо спокойнее, чем когда он ее нашел. — Я знаю, что ты чувствуешь сейчас. И это нормально, чувствовать этих бабочек в животе и дрожь в руках прямо перед выходом. Это нормально, Минсун, — он говорит ей на ухо, чтобы заглушить шум гостей, занимающих свои места. Свет в зале только что погас. — Ты очень смелая, что согласилась выступить с Юнсо. Это лишь ступень на пути к своим мечтам. Ты ведь помнишь свою мечту, да? Поступить в танцевальную академию. Он почувствовал, как Минсун кивнула на его плече, и улыбнулся. — Как ты собираешься исполнить свою мечту, прячась здесь в углу, дорогая? — Мне страшно, сонбэнним. Взгляд Чимина метнулся к Хосоку, который показывал два пальца. Две минуты до начала. — Я знаю это. Когда-то я был на твоем месте. Ты знала, что я все еще нервничаю каждый раз перед выходом на сцену? Минсун выпуталась из его рук и уставилась на него расширенными, влажными глазами. — Правда? — Мгм, — кивнул. Он протянул руку, чтобы поправить ее волосы. — Сегодня я нервничаю даже больше, потому что впервые в зале мой парень. Можешь себе представить, как сильно мне хочется сбежать? — И почему вы не сбежите? — Потому что, — Чимин улыбнулся и протянул девочке руку, — вы все на меня рассчитываете. А на тебя рассчитывает Юнсо. Все это лишь маленький момент в твоей жизни, который пройдет, не успеешь ты и глазом моргнуть. Если переборешь себя сейчас, ты сможешь все. Минсун смотрела на него, обдумывая его слова, прокручивая их в своей голове. Когда он сжал ее руку, она кивнула и поднялась вместе с ним. — Я хочу быть там рядом с Юнсо. Он заслуживает это выступление. Он вздохнул, провожая ее к кулисам с рукой на спине. — Так же, как и ты. Когда Минсун вернулась к своим друзьям и Юнсо, Чимин шагнул назад и согнулся, уперев руки в колени, низко свесив голову между плеч. На его спину легла рука, и он сразу же узнал в ней Хосока, который успокаивал его, похлопывая по спине с тихим «молодец». Он не в первый раз отговаривает учеников от того, чтобы сдаться. Бессчетное количество раз Чимин успокаивал их, когда они пугались и начинали сомневаться в себе. Но делать это за пять минут до концерта? Этого он точно еще не делал. И точно не хочет повторять. — Выше нос, — прошептал Хосок, и Чимин выпрямился с выдохом. — Дальше я сам тут. Иди освежись и найди Субина. Ваш выход через пятнадцать минут. Ему не нужно было повторять дважды, Чимин ушел, благодарно улыбнувшись своему другу, и нырнул в гримерку как раз в тот момент, когда зазвучала песня первого номера. Он размял шею, покрутив ей из стороны в сторону, пока шел, и с удовлетворенным вздохом потянулся, чтобы хрустнуть спиной. Его ритуал перед выступлением был коротким и приятным, едва занимая пять минут. Он приступил к нему, только шагнув в свою гримерку, игнорируя бету, сидящего на диване с закрытыми глазами. Чимин наклонился вниз, касаясь кончиков пальцев ног, позволяя всему напряжению в его теле растаять, потянувшись ниже. Дыша через нос, он изогнул спину, поворачивая плечи, чтобы одна рука была направлена вверх, а другая также касалась пола, затем меняя. Осторожно, омега поднялся, глаза закрыты, руки по бокам, пока он считал до десяти. Закончив, он кивнул себе и открыл глаза, готовый выступать. — Хен там управляет толпой? — Ага, — кивнул Чимин. — Он взял все на себя после того, как мы нашли Минсун, чтобы я смог подготовиться, — он подошел к зеркалам. В комнате был включен свет, создающий приятную теплую атмосферу. Чимин сел на стул и подался к зеркалу, поправляя макияж и еще раз закрепляя волосы лаком, прежде чем признать себя полностью готовым. — Что случилось с Минсун? — Я расскажу тебе позже, — пробормотал Чимин. Бета встал с дивана и подошел к зеркалам, где сидел Чимин. Он сел на свой стул, метнув взгляд на зеркало, а затем развернулся к Чимину, который нервно жевал губу. — Эй, прекрати, — бета с улыбкой стукнул его по плечу. Чимин покачнулся на стуле и, шокировано ахнув, в отместку тоже шлепнул его по плечу. — Из-за чего ты нервничаешь? Из-за нашего номера? Хен, я же говорил тебе, все пройдет нормально… — Нет, нет, все не так, — настоял Чимин. — Просто… эта ситуация с Минсун прямо перед поднятием занавеса, и знать, что Чонгук там в зале… это слишком. Но я могу с этим справиться. — Мы справимся, — Субин улыбнулся и облокотился на стол. — Тем более, даже если нет… ну и ладно. Мы тренеры, у нас уже есть работа, которая доказывает, что мы справлялись с подобным уже миллион раз. Чимин прыснул и взглянул на часы. Три минуты. — Ты прав. Зачем волноваться, если в понедельник мы вернемся к нашей скучной жизни преподов для подростков. Субин встал, когда Чимин прошептал, что им нужно идти. — Не знаю, как ты, но у меня потрясающая работа. Столько адреналина — целый день учить ребятишек плие и соте. Чимин фыркнул, толкая дверь закулисья, и тут же затих, когда голова Хосока повернулась в его сторону. Он сложил руки и беззвучно проговорил «прости» с его сторону, а затем занял свою позицию с правой стороны, Субин следом за ним. Когда свет погас и группа ребят убежала со сцены, Чимин повернул голову к бете и пробормотал: — Если это для тебя адреналин, боюсь даже представить, как ты живешь. Ни у кого из них не было времени посмеяться или даже улыбнуться на игривое подшучивание. Как только свет погас, они выбежали на сцену. Единственное, что Чимин мог видеть, — светящийся в темноте желтый крестик в центре сцены и тень Субина, когда они встали на позиции напротив друг друга. Он посмотрел в сторону зрителей. Основной свет был выключен и весь зал померк во тьме, но Чимин все равно надеялся увидеть Чонгука сквозь нее. Он хотел бы взглянуть на него, пока свет был включен, когда он еще не ступил на сцену. Чимин глубоко вдохнул и выдохнул, как только зажглись огни и зазвучало фортепиано. Ему даже не нужно было считать, тело уже двигалось за него. Как только к фортепиано добавилась скрипка он повернулся к Субину, стараясь не сводить с него глаз и не напрягаться из-за яркого, освещающего их света. Мягко, его рука поползла по животу вверх, достигая шеи и оборачиваясь вокруг его горла за секунду до того, как он протянул пальцы к раскрытым Субина. Слегка соприкоснувшись их руки опускались вниз, вниз, вниз, в итоге разорвав прикосновение. Он чувствовал взгляды на себе. Знал, что прямо сейчас на него смотрели сотни людей. Но одна вещь заставила волосы встать на загривке — то, что на него смотрел Чонгук. Что его парень сидел на первом ряду и наблюдал за тем, как Чимин делал то, что любит больше всего. Напрягать мышцы никогда не было хорошей идеей в танце. За исключением случаев, когда он пытался через танец достичь чувства контроля. Это показывалось через то, как его тело изгибалось, поддаваясь быстрым командам. Именно этого он добивался, когда одернул свою руку, мышцы напряжены, будто омега обжегся о кожу Субина. Когда его тело двинулось, голова повернулась в сторону зала, пока рука Субина обхватила его горло. Его глаза просканировали толпу, отчаянно пытаясь найти на первом ряду темноволосого альфу, покрытого татуировками. И наконец он нашел. Их взгляды встретились на мгновение, и по Чимину пробежал электрический заряд, бросая его с новой силой на пол. Они сидели на полу, будучи идеальным отражением друг друга, выбрасывая руки, словно пытаясь достичь чего-то. Их движения становились все более резкими, а контрастирующие черный и белый костюмы — более подходящими под сюжет танца. День и ночь. Счастье и злость. Любовь и ненависть. Две противоположности, что всегда будут привлекать друг друга, кружась в танце жизни, борясь с неизбежным притяжением. Прямо как Чимин и Чонгук. Наконец, их борьба с притяжением перешла в физическую. Субин пробивается сквозь зеркало, хватает Чимина за руку и падает на пол, прижимаемый Чимином. Они лежали на полу переплетенными конечностями, а затем Субин меняет их положение. Хватает Чимина за шею и плечи, быстро приближая лицо к запаховой железе. Рука Чимина потянулась в сторону Чонгука. Он готов был поклясться, что увидел, как грудь альфы дернулась в резком вдохе. Но он двигался слишком быстро, чтобы сказать точно. Субин двинулся вместе с ним, чтобы встать, и все еще синхронно до малейшего движения мышц. Они идеально отточено, чтобы делать одинаковое количество шагов, под одним и тем же углом, в одно и то же время. Но вот их зеркальные движения прекратились. Чимин стоял посреди сцены, вытянув вверх руку. Они танцевали в рассинхрон, подстать отношениям «отторжение и притяжение» о которых рассказывалось в танце. Чимин чувствовал, как кровь приливает к голове, как напрягаются его мышцы при каждом повороте. Он переборол это чувство, наслаждаясь тем, как его тело продолжало двигаться. Когда музыка замедлилась, он попятился назад, падая на грудь Субина и медленно поворачиваясь. Через плечо беты он мог видеть яркие огни сцены. Яркая завеса, скрывшая зрителей от его глаз, исчезла, и он вдруг отчетливо увидел Чонгука. Не отводя взгляда, он в порыве впился в шею Субина. Слов было недостаточно, чтобы описать выражение лица Чонгука. Понимание того, что этот танец — это движение в частности — отличался от других, что Чимин, пусть и неосознанно, без слов говорил о том, чего хотел. Быть омегой Чонгука… навсегда.***
— Чонгук… — Вверх. Подпрыгни вверх, — за словами последовало рычание, исходящее от Чимина вместо альфы, пытающегося оторвать его ноги от земли. — Ты выглядел потрясающе там. Чимин запрокинул голову, когда почувствовал губы, проводящие дорожку поцелуев вверх от ключиц. Он обернул ноги и руки вокруг тела альфы, чтобы удержаться, слишком ослабленный не столько утомительной работой мышц на сцене, сколько поездкой домой. Рука Чонгука между его ног и полная альфьих феромонов машина заставили его тело размякнуть. — Да? — он провел рукой по спине Чонгука и зарылся в волосы, играя прядями и дергая, когда Чонгук дошел до запаховой железы. — Расскажи мне, как хорошо я выглядел. Расскажи, что тебе понравилось. Чонгук облизал под челюстью и, затуманенный, прижался к коже. — То, как ты двигался… боже, я всегда знал, что ты гибкий, но… черт. Ты невероятный. Двигался так элегантно, что я не мог оторвать от тебя глаз. Чимин распахнул губы в слабом вздохе, от слов по позвоночнику пробежались мурашки. Он выгнулся в ответ на прикосновения Чонгука, подстегнутый стонами альфы, который продолжил покусывать и посасывать шею. Без сомнений снова оставляя отметины. — Спальня. Одно единственное слово немедленно привело Чонгука в действие. Тот понес Чимина через коридор в спальню, где положил его на кровать, взобравшись сверху. — Видя тебя… — Чонгук целовал вниз по шее, — с Субином… — подчеркивая болезненным укусом. — Мой альфа просто с ума сходил. Он пробежался руками по бокам Чимина, задевая подол футболки и погружая пальцы под ткань. Чимин ахнул от ощущений — руки Чонгука были холодными, но так приятно ощущались на разгоряченной коже. — Ты хотел быть на его месте? — он обхватил правой ногой бедро Чонгука, используя другую, чтобы потереться о него. — Я — да. Представлял, что это ты держишь меня, обхватываешь мою шею. Проводишь пальцами по моей руке. И тут же Чонгук принялся делать именно то, что он сказал. С каждым словом его руки блуждали по телу омеги, пока лицо было зарыто в ложбинке шеи. Одна рука ласкала его шею, пока другая пробегалась по руке. Чимин закатил глаза, переполненный всеми ощущениями, которые давал ему Чонгук. — Это должен быть только я, — прорычал Чонгук. — Только я могу делать с тобой такие вещи. — Только ты, — прошептал Чимин. Все еще сплетенный с другим телом, Чонгук двинулся вниз, беспорядочно покрывая поцелуями каждый сантиметр тела Чимина. Он двигался так, словно был на миссии, пытаясь задрать до плеч белую футболку Чимина, приникая при этом ртом к обнаженной коже. Чимин выгибался на прикосновения, но что-то глубоко в мыслях терзало его. — Помедленнее, — он положил руку на лицо Чонгука и поднял того со своего тела. Широко распахнутые глаза были темными, в них плавало желание. Чимин нежно улыбнулся и провел большим пальцем по припухшим губам. — Я хочу медленнее, Гук. У нас есть все время в мире. Чонгук моргнул. Раз, второй. С каждым последующим его глаза прояснялись и смягчались, когда он смотрел на лицо Чимина. Он кивнул и прильнул к рукам, держащим его лицо. — Прости. Ты просто… увидев тебя на сцене, мне захотелось растерзать тебя, — он взобрался обратно и клюнул Чимина в губы, вызывая у омеги еще одну улыбку. — Все в порядке. Но давай немного замедлимся, хорошо? Не хочу, чтобы это было как раньше, ты значишь для меня намного больше, чем просто быстрый трах. Я просто хочу, чтобы мы не торопились… — Конечно, — Чонгук ткнулся носом в его челюсть, нежно целуя. — Я люблю тебя… очень сильно. — Покажи мне, — шепчет Чимин. — Я хочу знать, как сильно ты меня любишь. Покажи мне, Чонгук. Он наблюдал с полуоткрытыми глазами как Чонгук склоняется ниже, не сводя глаз с Чимина, и осыпает его грудь невесомыми поцелуями. Футболка была аккуратно стянута с тела и отброшена куда-то вглубь комнаты, чтобы обнажить больше кожи. Чимин пробежался руками по напряженным мышцам спины альфы, которые перекатывались, когда Чонгук держал себя навесу, нежно лаская кожу, как и губы Чонгука его собственную. Выгнув спину, он застонал, когда Чонгук засосал его сосок, медленно обводя языком маленький бутон, отчего Чимин задыхался и откидывал голову назад, не в силах удерживать зрительный контакт. Чимин охнул, когда Чонгук, прикусив сосок, перешел на другой. — Чонгук… — Чимин простонал. Его блуждающие руки не могли оставаться на месте, на спине альфы, пока он продолжал извиваться от пронизывающего удовольствия. Чонгук был так нежен с ним, оглаживая его бока, спускаясь вниз по торсу, пока язык продолжал ласкать его кожу. — Боже, Чонгук… Отреагировав на стоны Чимина, альфа отпустил сосок и приник к коже чуть ниже, оставляя темный засос. Он продолжил поцелуями спускаться по торсу, одновременно обводя руками тело под ним. Чимин сходил с ума от такого количества внимания, которое он получал сегодня. Чонгук никогда так не касался его. Как будто он был любим. Но сейчас, когда альфа уместился между его ног и посмотрел в глаза, расстегивая пуговицу, Чимин знал, что был любим безмерно. — Хочу, чтобы ты тоже разделся, — сказал Чимин, подняв руку и пропустив ее сквозь волосы другого. Он улыбнулся, когда альфа трепетно закрыл глаза и прильнул к руке. — Позволь позаботиться сначала о тебе, любовь. — Нет, — Чимин сел и ухватился на рубашку Чонгука. — Снимай. Сейчас. Альфа закатил глаза, тепло усмехаясь на упрямство Чимина. Омега просто поднял рубашку Чонгука и с торжествующей улыбкой бросил ее на пол рядом со своей. Как только препятствие, отделявшее Чимина от точеной груди альфы, было убрано, тот тут же приложил руки к обнаженной коже. Осторожными прикосновениями он провел по рельефу грудных мышц и пресса и, дразняще ухмыльнувшись, щелкнул по соскам альфы. В ответ Чонгук толкнул его на кровать, на что получил громкий смех со стороны Чимина. — Теперь, когда ты получил свою порцию, — начал он, снова устраиваясь между ног Чимина. — Моя очередь. Чимин хихикнул и поднял ноги, чтобы альфа с игривым рыком стянул с него штаны, оставляя его голым. Чонгук опустился на колени между его бедер, впился пальцами в мясистую часть и притянул его к себе, уложив как ему надо. — Посмотри на себя… великолепный. Щеки Чимина порозовели под пристальным взглядом возвышающегося над ним мужчины. — Заслуживаешь всей любви в мире, — Чонгук нежно поцеловал ногу Чимина. — Талантливый, — поцелуй. — Очаровательный, — еще один поцелуй. — Восхитительный. Ты просто целый набор. Он продолжал осыпать поцелуями его ноги, оставляя Чимина только задыхаться и стонать, пока альфа не опустился на кровать, поравнявшись с членом омеги, который лишь от нежных поцелуев уже затвердел на животе. Чимина это не смущало. Он был уверен, что может легко возбудиться, если это хоть как-то связано с Чонгуком. Но сегодня на него определенно повлияла интимность момента. — Мой милый омега, — Чонгук продолжал шептать ему сладкие слова, доводя до того, что Чимин зарылся рукой в его волосы, умоляя сделать хоть что-нибудь. Он очень быстро заводился. — Не волнуйся, любимый, — успокоил его Чонгук, обхватив рукой член. — Я хорошо о тебе позабочусь. Когда мягкие губы обхватили его член, Чимин взвизгнул и тут же вцепился в намотанные на пальцы волосы. Не удержавшись, он поднял голову с подушки и посмотрел вниз, наслаждаясь зрелищем того, как Чонгук берет его в рот. Альфа поднял голову, встретившись с его взглядом, и, кружа языком по головке члена, вырвал самый громкий стон за всю ночь. Он опускается на длину еще глубже, пока Чимин борется с желанием врезаться бедрами в чужой рот, боясь переусердствовать, ведь Чонгук никогда не делал этого раньше. — Чонгук, — стонет Чимин. — Мне так хорошо… я… ах! Альфа втягивает щеки и ускоряет темп, резво и ритмично качая головой вверх-вниз, при этом не сводя глаз с Чимина, который в свою очередь не мог держать их открытыми. Когда казалось, что лучше быть уже не может, Чонгук внезапно за раз вобрал всю длину, даже не подавившись, несмотря на то, что брал член впервые. — Я сейчас… — стон оборвал его же слова. Чимин вьется, запрокидывая голову и цепляясь за волосы Чонгука. — Я сейчас кончу. Э-это так хорошо, о боже мой. На это Чонгук замедлился и обхватил член рукой, заменяя ей движение, когда он оторвал от него голову. — Не кончай пока. — О чем ты… — Чимин почти плачет, стискивая зубы, когда бедра дернулись, толкаясь в руку Чонгука. — Я не могу… не могу это удержать. Б-блять! — Омега, — шепчет Чонгук. Чимин с трудом приподнял голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Подожди, пока я не окажусь в тебе. Разве так не будет гораздо приятнее? — Боже, да, — все его тело задрожало от мысли, как Чонгук полностью погрузится в него. Палец наткнулся на его дырочку, собирая текущую смазку, при этом продолжая двигать другой рукой, хотя и гораздо медленнее. — Тогда подожди меня, ладно? Порывисто кивнув, Чимин согласился. Однако он согласился только в случае, что Чонгук ускорится и скорее растянет его. Он хотел чувствовать его в себе по самые яйца. Пальцев Чонгука недостаточно, и рука на его члене никогда не сравнится с ощущением альфы в себе. И он так рад, что его безмолвные мольбы были услышаны, когда Чонгук склонился над ним, поравнявшись с мокрой дырочкой. — Хочешь узнать кое-что? — спросил Чонгук, поднимая руку, чтобы убрать волосы со лба Чимина. В глазах застыла нежность. — Что? — Я никогда не любил никого так, как тебя. — Хочешь узнать кое-что? — Что? — улыбнулся Чонгук. Чимин приподнялся и обнял Чонгука за шею, притягивая к себе так, что их губы оказались друг напротив друга. — Я никогда не чувствовал себя таким любимым, как с тобой. Я люблю тебя так, как никогда раньше не любил, — он сократил расстояние между ними, приникая к губам в медленном, глубоком поцелуе. — Я люблю тебя, — выдохнул Чонгук, толкнувшись внутрь. В ответ на это в груди Чимина бешено забилось сердце.Шесть месяцев спустя.
— Подойди сюда… — Что за… отпусти меня! Мне нужно работать! — Ложь, — Чонгук подхватил Чимина за талию и закружил в воздухе. — Твоя единственная работа — дарить мне поцелуи. — Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким нуждающимся альфой. Хотя по его голосу можно было подумать, что он раздражен, улыбка Чимина говорила о другом. Он развернулся в руках альфы и откинулся назад, обнимая шею руками с растянувшейся улыбкой. Омега сузил глаза, перебирая волосы на затылке Чонгука, пока тот стоял, уставившись на него с благоговением. — Ты. Ты знал об этом уже больше года. Чимин склонил голову набок. — Детка, я знал об этом намного дольше. Мне уже начинает казаться, что ты говоришь о себе, когда начинаешь бормотать о нуждающихся. — Неа, — растянул его парень, наклонившись ниже, чтобы потереться о его нос своим. — Определенно о тебе. Ты всегда жужжишь мне на ухо, если что-то хочешь, как надоедливый жучок. Чимин отстранился. — Так ты хочешь поцелуй или нет? Потому что мне кажется, ты плохо пытаешься. Альфа засмеялся и метнулся вперед, быстро клюнув в губы насупившегося и хмурящегося Чимина. — Оу, да ладно, ты знаешь, что я люблю тебя. — Ты назвал меня надоедливым. — Это была шутка, — заскулил Чонгук, драматично простонав, откинув голову назад. Снова выпрямившись, он сильнее прижал Чимина к себе, почти отрывая его ноги от земли. — Я никогда не считал тебя надоедливым, детка. Ты такой веселый и добрый, красивый, очаровательный, потрясающий, сексуальный… Чимин рассмеялся от бесчисленно сыплющихся изо рта Чонгука комплиментов. Тот всегда так делал, когда ходил по острию ножа с омегой, — осыпал комплиментами, пока Чимин не превращался в улыбающуюся лужицу, готовый простить ему все. Это случалось только во время их шуточных ссор. И Чимин считал это забавным. — Хорошо, хорошо, — сказал он и подался, чтобы тоже его поцеловать. — Эй! Вы двое! — они отпрянули друг от друга, повернув головы в сторону двери на измотанного Сокджина. — Жопы в руки и взяли коробки! Мы не ваши рабы! Чимин и Чонгук оба показали ему языки и захихикали, когда альфа, фыркнув, зашел в квартиру Чонгука с очередной коробкой. Намджун заходит вслед за ним и вздыхает, видя, как Сокджин ворчит себе под нос о неуважении, и поглядывает на пару с осуждением. — Прошло всего полчаса, а вы уже его выбесили? — Это он накричал на нас, — Чимин пожал плечами. — Потому что пока все мы надрываем спины, перенося твои коробки, вы двое тут пожираете друг друга. — Я называю это продуктивным днем, что думаешь? — Чимин рассмеялся, когда Намджун ушел, закатив глаза, и снова повернулся к Чонгуку. — Мы действительно должны начать им помогать. В конце концов, это мои вещи. Чонгук вздыхает и, поцеловав его в лоб, отпускает. — Ты прав. Давай встретим Тэ и Юнги у лифта. Уверен, там нас ждет целая стопка коробок. Чимин вышел вслед за альфой из квартиры, и заглянул в коридор, чтобы увидеть, как возле лифта возвышалась стопка коробок, принесенных их друзьями и оставленных тут, пока те спустились вниз, чтобы забрать остатки из спальни Чимина. — Чимин-а! Омега обернулся, дойдя почти до конца коридора, и увидел идущего ему навстречу Сокджина, уместившего руки на бедрах. — Я убрал твои коробки в шкаф, ты не против? — Да, хорошо, — кивнул Чимин. — Только поставь их с очищенной стороны. Этот большой ребенок может расплакаться, если его сторона будет захламлена коробками, — он махнул большим пальцем через плечо и улыбнулся своему хёну. — Тебе нужно отучать его быть таким непробиваемым засранцем в отношении своей одежды. Я удивлен, что он вообще позволил тебе взять половину шкафа. — Что? — Чонгук присоединился к разговору, подхватив коробку и проходя мимо них. — Ты думал, я заставлю его использовать свободную спальню в качестве шкафа? Я не настолько наглый. — Детка. Ты говорил об этом буквально вчера за ужином. Что я могу использовать ее как шкаф, потому что она «больше». Чонгук насмешливо хмыкнул и начал уходить от него, возвращаясь в квартиру, которую Чимин скоро будет называть своей. — И сразу после я сказал «неважно». Омега усмехнулся, когда его парень скрылся в квартире, и повернулся, чтобы тоже взять коробку, которую протягивал Сокджин. Все остальные, должно быть, были внизу, собирая оставшиеся вещи, а Намджун, скорее всего, пытался начать распаковывать коробки. — Так, — начал Сокджин. — Как ты себя чувствуешь? — Что? — Не прикидывайся дурачком, — он приподнял бровь. — Как ты себя чувствуешь, съезжаясь с Чонгуком? Остановившись в коридоре, Чимин с улыбкой повернулся лицом к другу. Его мысли заполнил момент, когда несколько недель назад Чонгук предложил переехать к нему, и чувство тревоги, последовавшее за этим. Но оно быстро сменилось приятным волнением за их будущее после того, как Чонгук заверил, что в их отношениях ничего не изменится. Чимин и так уже практически жил с ним и едва ли спал в своей постели по ночам, каждую ночь нежась в объятиях Чонгука. Единственное, что изменится, — его одежда и вещи переместятся с третьего этажа на девятый. — Я очень взволнован, хен. Никогда не думал, что подобное произойдет между нами, — по шее пополз жар, и он съежился, чтобы спрятать ее в плечах, поступая так всегда, когда чувствовал себя уязвимым. — Я имею в виду, мы буквально терпеть друг друга не могли. Неважно, перед вами или наедине. Готовы были сожрать друг друга. — В прямом и переносном смысле, — усмехнулся Сокджин. Он кивает головой на открытую дверь, и они возобновляют путь. — Вы тайно трахались и все еще ненавидели друг друга, нужно отдать вам должное. Если ты можешь ненавидеть кого-то с такой силой, но при этом все еще ложиться в его постель, должно быть что-то очень хорошее, чего никто из вас не мог увидеть. Помимо хорошего члена. — Хен! — Чимин громко рассмеялся, проскальзывая в квартиру, стараясь не задеть отвратительную вазу Чонгука в прихожей. Он подумывал о том, чтобы «случайно» опрокинуть ее в качестве жертвы за отказ от собственной комнаты и переезд к Чонгуку. — Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что мы просто были слишком глупы, чтобы увидеть, что мы значили друг для друга. У меня никогда не было ненависти к Чонгуку… скорее сильная неприязнь. Чонгук вышел из спальни, направляясь в их сторону, и, взяв коробку из его рук, он взглянул на Сокджина. — Я определенно ненавидел его. Сокджин прыснул, а Чимин посмотрел на него с возмущением, отмахнувшись. — Сегодня можешь спать на диване. — Ты переезжаешь в мою сп… — Чонгук остановился под укоризненным взглядом Чимина и сдавленным смехом Сокджина и наклонился, что поцеловать омегу в губы. — В нашу спальню. Ты ведь не выгонишь меня на диван в нашу первую совместную ночь? — Сегодня ночью ко мне не прикасайся, — омега фыркнул, скрестив руки на груди. Чонгук улыбнулся и теперь поцеловал в щеку, после чего развернулся в сторону спальни, чтобы занести коробку. — Ты сам придешь ко мне, вот увидишь, детка. Ты будешь у меня в руках еще до того, как я заберусь под одеяло. — Чонгук-а, — начал Намджун, подходя ко всем в коридоре. — Тебе не кажется, что ты ведешь себя слишком самодовольно, когда еще не все вещи перевезены? — Да! — Чимин щелкнул языком, склонив голову набок. — Я могу просто попросить Юнги и Тэхена отнести все вниз, если ты продолжишь в том же духе. Чонгук бросил коробку в своих руках на пол и рванул обратно к Чимину, со смехом подхватывая его в свои руки и осыпая лицо поцелуями. Чимин закричал и забрыкался, толкая альфу в грудь и размахивая ногами в воздухе. Он пытался вывернуться и спрятать лицо от альфы, которому, по-видимому, очень приглянулась немеченная кожа его шеи и щек. — Чон Чонгук! Отпусти меня! Последний раз попытавшись вырваться из хватки Чонгука, Чимин решил обхватить ногами талию альфы как можно сильнее и забраться повыше, чтобы схватить его голову, удерживая подальше от своей многострадальной кожи. — Ты животное. — Всегда был и буду, детка. Пока они целовались, в квартиру зашли остальные их друзья, занося последнюю партию коробок в новую спальню Чимина. Которую он будет делить с Чонгуком. Все еще держась за Чонгука, Чимин проигнорировал разговор друзей за ними и с широкой улыбкой посмотрел сверху вниз на альфу. Отношения с Чонгуком, их совместное проживание — это было его будущим, сияющим так ярко, как полярная звезда, указывающая путь к месту, которое он наконец-то может называть домом. Всю свою жизнь он провел, будто был недостоин. Никогда не оправдывая ожидания родителей. Никогда не живя так, как от него ожидали. Но сейчас, смотря на Чонгука, все это не имело значение. Потому что для Чонгука Чимин был всем. И он подтверждал это каждый день. — Я люблю тебя. Ты знаешь это, так? Взгляд Чонгука смягчился, а губы расплылись в улыбке. — Конечно, знаю. И я люблю тебя тоже. Больше, чем ты можешь себе представить. Наклонившись, чтобы прижаться к губам Чонгука, Чимин не смог сдержать улыбку и крепче прижал к себе альфу. Он держал в своих руках свое будущее. И никогда не чувствовал себя так спокойно.