Дамы семьи Блэк

      Кричер еще раз протер серебряный чеканный молочник и полюбовался им на свету. Ах как славно, ах как красиво — будет хозяюшка Вальбурга брать его своими изящными ручками, уж как приятно будет хозяюшке! Он заметил маленькую черточку возле горлышка, нахмурился и близоруко поднес молочник почти к самому носу — просто грязь или все-таки царапина? Совсем сдал Кричер, стал подслеповат, не может достойно следить за домом доброй хозяюшки… и спина его согнулась в три погибели, да и колени ноют — никак не успеть за молодым хозяином Сириусом, когда тот вихрем носится по дому, грозя сшибить все на своем пути… То ли дело мастер Регулус — тот удался в отца, спокойный и обстоятельный, и никогда-никогда не повысит голос на своего верного Кричера…       Он с надеждой потер пальцем загадочную черточку, но та и не думала исчезать. Все-таки царапина. Кричер тяжело вздохнул и отставил молочник — надо будет что-то придумать, да поскорее: утром молочник непременно должен стоять на столе, так заведено еще дедом хозяина Ориона. Кричер помнил хозяина Сириуса так, будто это было вчера: важный джентльмен, представительный и статный, но в глубине души точь-в-точь как его младший тезка. Иногда Кричер даже путал двух Сириусов, особенно когда сын хозяюшки Вальбурги озорничал: у его прадеда глаза блестели точно так же, и были такими же синими-пресиними.       Кричер неодобрительно покосился на оплошавший молочник и принялся тщательно начищать столовое серебро, мурлыча себе под нос незамысловатую песенку. Хозяин Сириус, ну надо же… столько лет прошло, а он до сих пор помнит его, причем с каждым годом все яснее, в то время как последние дни кажутся одинаковыми, сливаются в одну бесконечную цепь.       Кричер стареет. Не станет его — и дом на Гриммо обветшает, а потом, того гляди, и вовсе рухнет! Конечно, хозяева найдут себе новых эльфов, но что с тех взять? Желторотые безголовые лентяи не будут знать, как готовить доброй хозяюшке Вальбурге кофе и как правильно подавать хозяину Ориону завтрак, и что молодой хозяин Сириус до сих пор таскает тесто с кухни, а мастер Регулус, хоть уже и не маленький, по-прежнему не любит спать без света и надо обязательно следить за тем, чтобы его ночник никогда не потухал…       Они не будут знать, как кланяться, когда говорить и когда молчать, а когда делать вид, что не понимаешь, о чем тебя спрашивает хозяин Орион: какие-такие гости? Не было никаких гостей! Да, Кричер очень уважал хозяина Ориона — тот был достойным и разумным волшебником, — но его глупое старое сердце было навсегда отдано любимой хозяюшке Вальбурге — целиком и без остатка.       Кричер помнил ее всякой. Помнил маленькой девочкой, хрупкой до прозрачности, точно фарфоровая куколка — он качал ночь напролет богато украшенную колыбельку… а еще помнил веселой трехлеткой — тогда Кричер был ее верным пони, он катал ее по «Старым дубам», а она крепко держалась за его уши, хохотала и знай пришпоривала. Но, Кричер! Но, лошадка!       Он помнил ее угловатым подростком — вредный мастер Сигнус дразнил сестру глупой гусыней, а Кричер беспощадно мстил ему за обиды своей любимицы: прятал пару от носков или коварно смешивал оттенки и размеры, тайком расчесывал пуделя хозяйки его гребнем и подавал мастеру Сигнусу к чаю самые черствые булочки. И прекрасной девушкой он хозяюшку Вальбургу тоже помнил, и то, как на столике в прихожей не было места от писем: приглашения на приемы, пылкие признания, предложения руки и сердца… А еще Кричер помнил ее невестой, и то, как утирал слезы, глядя на нее издалека, из окна на втором этаже, задыхаясь от гордости и радости, — отец хозяюшки вел дочь к алтарю по аллее из старых каштанов…       Как некогда хозяин Сириус подарил Кричера своему племяннику, молодожену-Поллуксу, так и выросшая дочь Поллукса, любимая хозяюшка Вальбурга, забрала Кричера с собой в приданое и увезла его обратно в Лондон, в такой знакомый дом на Гриммо. Верный Кричер делал все, чтобы она не пожалела, что из всех эльфов выбрала именно его: он оставлял на туалетном столике свежие цветы, чтобы утром доброй хозяюшке было приятно вдохнуть их сладкий аромат, прятал под кровать овсяное печенье и молоко — иногда хозяюшка любила перекусить среди ночи… Он расчесывал ее смоляные кудри, волосок к волоску, не менее ста раз, и напевал своей любимице колыбельную, когда она получала очередное письмо, написанное резким и острым почерком, и от волнения еще долго не могла сомкнуть глаз…       Одно только омрачало жизнь Кричера: шло время, но в доме на Гриммо так и не появился новый наследник. Хозяин Орион давно уже не задавал Кричеру вопросов с подвохом и все реже появлялся дома, а хозяюшка Вальбурга пыталась подгадать так, чтобы спускаться к завтраку после того, как он уходил. Кричера это расстраивало, Кричер волновался, ах как он волновался! Он подавал к столу свежайших устриц и икру, а на гарнир повадился готовить спаржу и сельдерей под трюфельным соусом. За ужином он воскуривал благовония, зажигал свечи и щедро наливал своим хозяевам легкое вино, так сладко кружащее голову. Однажды, в порыве отчаяния, Кричер даже сунулся в аптеку, но глупый, мерзкий, противный аптекарь наотрез отказался продавать ему зелье — хотя Кричеру было лучше знать, как именно помочь его добрым хозяевам!       Наконец он понял, в чем беда, о да, он все отлично понял. Беда прокралась в дом незаметно, на мягких кошачьих лапах, убаюкала его славную хозяюшку сладкими речами, усыпила ее бдительность. Ах как слеп был верный Кричер, ах как глуп! Не зря хозяин Орион задавал свои каверзные вопросы — все же он был умным и наблюдательным волшебником… Кричер уже собирался храбро встать на пути беды, явись она снова в дом на Гриммо 12, а там уж будь что будет… но тучи рассеялись сами собой. Неожиданно для Кричера хозяюшка Вальбурга стала вставать пораньше, чтобы застать хозяина Ориона в столовой, а уходить из-за стола — позже, и смеялась она теперь совсем как прежде, а еще глядела на супруга так, как не глядела уже давно. Кричер очень любил ее звонкий смех…       И сыновей ее он тоже любил — почти как ее саму. Родившихся один за другим после стольких лет, ах как он их баловал! Веселого молодого хозяина Сириуса, который точно так же любил ухватить верного Кричера за уши, и серьезного, обстоятельного мастера Регулуса, который смотрел на мир так, будто сомневался в его существовании. Кричер тер им вкусные яблочки и готовил молочные кашки, он зорко присматривал за ними, он утешал их горести и вытирал им носы — и потому совсем не заметил, как хозяин Орион снова почти перестал появляться дома, а хозяюшка Вальбурга стала все чаще и чаще уходить с визитами, а возвращаться то радостной, то мечтательной, то задумчивой.       Наконец настал черный день — день, когда хозяюшка Вальбурга вернулась домой очень рано, заперлась в своей комнате и не отзывалась целые сутки, а верному Кричеру ничего не оставалось, кроме как дежурить под ее дверью и пояснять перепуганному мастеру Регулусу, что его матушке нездоровится. Добрая хозяюшка Вальбурга вышла к семье на следующий день и была она совсем другим человеком: глаза ее стали холоднее, а губы сжались в тонкую нитку, словно она пыталась удержать в себе горькие слова, полные отчаяния и гнева. Мастер Регулус так жался к ней, так старался развеселить матушку, но у него ничего не вышло — ни в тот раз, ни позже…       С тех самых пор хозяюшка Вальбурга стала все чаще пропадать в библиотеке и в кабинете, а молоко с печеньем теперь оставалось нетронутым, и волосы отныне она расчесывала сама, а петь ту самую ласковую колыбельную и вовсе строго-настрого запретила.       Кричер тяжело вздохнул и придирчиво осмотрел последнюю ложечку. Вот и управился, вот и славно, ай да Кричер! Скоро в школе для волшебников каникулы, и сыновья любимой хозяюшки снова вернутся домой. Кричер порадует их, да-да, он обязательно их порадует. Он приготовит для молодого хозяина Сириуса мясо: вкусные, скворчащие стейки и ароматные колбасы, — а мастеру Регулусу припасет сладостей. Он сделает для него воздушную Павлову с малиной, а еще — Итонскую путаницу… И немногословный мастер Регулус будет улыбаться и шутить, а еще легонько обнимет Кричера и похлопает его по плечу, а потом пойдет читать — он очень много читает, мастер Регулус, хозяюшка Вальбурга и хозяин Орион хорошо его воспитали…       Молодым хозяином Сириусом Кричер тоже гордился, только втайне: добрая хозяюшка была в обиде на своего старшего сына, а Кричер совсем не хотел ее расстраивать. Потому он заботился о непутевом наследнике Блэков втихую: подсовывал ему конфеты под подушку, стирал его одежду, которую тот по привычке бросал где ни попадя, и незаметно клал свежую в шкаф, а еще — прятал его сигареты, потому что не годится юному волшебнику портить себе легкие так рано!       Как жаль, ах как ужасно жаль, что добрая хозяюшка Вальбурга сердится на своего старшего сына… а еще на обеих племянниц — для одной только госпожи Цисси по-прежнему открыты двери дома на Гриммо. Кричер делал ей кружевные блинчики с вареньем, взбитыми сливками и фруктами, а мисс Цисси благодарно улыбалась ему, и он смущался, неловко прикрывался ушами — она была так похожа на ангела! Кричер знал, что скоро госпожа Цисси выйдет замуж за волшебника Малфоя, и заранее переживал: хорошо ли будут о ней заботиться его непутевые криворукие эльфы? Помолвка была неожиданной, даже Кричер знал, что два Благороднейших и древнейших рода не ладили с незапамятных времен, — но госпожа Цисси была так счастлива, она порхала по дому легкокрылой ласточкой, и Кричер, хоть и переживал, был очень за нее рад.       — Кричер, у нас гости, накрой на стол!       Он встрепенулся и засуетился: заварочный чайник, сандвичи с огурцом… а ведь молочник-то с царапиной! Кричер в отчаянии потянул себя за уши и задумался. Если повернуть его другой стороной, возможно, достойные господа не увидят, не заметят… Он подхватил молочник и поставил его на поднос, отодвинулся, прищуриваясь. Не видно!       В столовой в ожидании доброй хозяюшки сидела красивая женщина, очень похожая на нее, и Кричер с сомнением присмотрелся: неужто госпожа Дорея? Женщина усмехнулась краем губ, и наваждение тут же исчезло: ну конечно, это вовсе не госпожа Дорея, а ее старшая сестра — просто Кричер стал подслеповат и туго соображает.       — Госпожа Кассиопея? — уточнил он, и женщина кивнула и склонила голову к правому плечу.       — Помню-помню тебя, хитрец, — сказала она грудным голосом. — Все служишь своей любимице? Ко мне ты идти не захотел, как ни звала.       — Добрая хозяюшка Вальбурга так любила глупого верного Кричера, — заюлил он, отступая от стола и склоняясь в поклоне. — Она бы очень скучала по своему старому никчемному эльфу…       — Ну да, ну да, — усмехнулась госпожа Кассиопея. — Впрочем, наши линии теперь и так сойдутся. Радуйся, Кричер: моя младшая дочь станет женой Сириуса. Будешь ли ты служить ей так же верно, как своей хозяйке?       — Кричер так любит добрую хозяюшку Вальбургу, — запричитал он, отступая еще на шаг, — Кричер так старается ей угодить… Кричер будет заботиться о славной госпоже Пандоре, он будет баловать славную госпожу, да-да, он обязательно будет!       — Баловать и служить — разные вещи, шельмец, — заметила госпожа Кассиопея. В ее голосе звякнула сталь, и Кричер поразился тому, как он умудрился спутать ее с младшей сестрой — голос той был бархатом темнее самой темной ночи. — Впрочем, иного я и не ждала. Поди прочь.