***
Саске впервые не получает валентинку от Сакуры. Ни в мессенджере, ни в соцсетях, ни традиционного бумажного сердечка. Пятый курс, она нашла работу, наверное, ей просто не до этого сейчас, но Саске испытывает странную неудовлетворённость. Раздражение. Будто сидишь на неудобном стуле или пьёшь полуостывший кофе. Что-то не то. Он привык к неизменности её признаний ещё с младшей школы. Привык, как к должному, к её влюблённости и только сейчас понимает: он никогда не задумывался, что это может быть не навсегда. Он пытается стряхнуть с себя это назойливое чувство ожидания. Зачем ему ждать такой ерунды? Что в этом нового? Что в этом важного? Сакура никогда не нравилась ему даже. В девять вечера Наруто врывается в его телефон с восторженным капслоком: «Бро, бро! Аларма! Ты сидишь? Лежишь? У МЕНЯ ЗАВТРА СВИДАНКА С САКУРОЙ! Я позвал, и она согласилась! Капец, она сказала, что и сама хотела, но я её опередил. Нужен план как всё не заруинить! Так ладно спокойно СПОКОЙНО. Аааа какая же она ОХУЕННАЯ!» Саске откладывает телефон. Он смотрит в стену и чувствует разрастающуюся пустоту.***
Такие, как Какузу, не влюбляются. Какузу и не влюблялся. Он просто взял то, что захотел: такие, как Какузу, всегда берут то, что хотят. Без метаний и терзаний, без сожалений и сомнений. Без всей этой чуши. Любовь для дураков. Романтика — для слабоумных. Таким, как Какузу, есть чем заняться в жизни. — Хей, — Хидан напрыгивает на него со спины и дышит в затылок, — погнали трахаться. — Я ещё не закончил, — Какузу поднимает взгляд от документов, с которыми он, честно говоря, при всём желании сегодня не закончит. — Да пох, — улыбается Хидан. Прихватывает ухо губами, разминает пальцами уставшие плечи Какузу, шею. На самом деле это очень приятно. Такие, как Какузу не позволяют собой манипулировать. Не столь простыми способами уж точно. — Хидан, не сейчас. — Да брось. Сегодня День влюблённых, а я вот прям дохера влюблён, — Хидан берёт его руку и в доказательство прикладывает к своей ширинке. — Если ты меня любить не будешь, я вырежу тебе сердце и сожру его нахуй. — Поэтично, — выгибает бровь Какузу. — Хуетично. Хидан тянет его из-за стола, заставляя подняться. Таких, как Какузу, невозможно заставить. Они делают только то, чего хотят сами. Только то, чего… Хидан запускает ему руки в штаны, орудует там, как у себя дома. Получается, такие, как Какузу, тоже не железные… — Дей сегодня спросил, не наскучило ли мне за шесть лет спать с одним и тем же человеком, блядь, вот еблан, — Хидан то ли удивлён, то ли возмущён. — Нахуй мне ещё кто-то, когда у тебя такой хуй. Какузу хмыкает. Сам не понимает, что за странная реакция рождается внутри на эти слова. — Всегда можно найти получше, — он пытается придать словам шутливый тон, но что-то идёт не так. Вместо того, чтобы сморозить очередную хрень, Хидан вжимается ему в шею лицом. — Спорим, когда мы впервые трахнулись, ты не представлял, каким я могу быть верным? Какузу не спорит. Он тогда думал, что Хидан та ещё шлюха. — Не представлял, — соглашается он. — Любишь меня? Такие, как Какузу, выше всего этого словоблудия. Они не бросаются признаниями и громкими словами. Не сотрясают воздух напрасными объяснениями. Но такие, как Какузу, умеют быть честными. Умеют смотреть правде в глаза. — Люблю, — говорит он, и Хидан удовлетворённо стонет, опускаясь перед ним на колени.