Чёрное к белому

      – Мы отправимся к Конклаву, шалафи.       – Что?..       – Вы же наверняка допускали мысль, что мы можем быть шпионами Пар-Салиана, верно?       – Я…       – А они наверняка надеялись, что мы будем шпионить за вами и доносить им всё о ваших действиях и планах. Что ж, нам действительно есть что рассказать… Мы отправимся туда и поделимся с ними страшной тайной – оказывается, Рейстлин Маджере вздумал открыть Врата Бездны! Кто же рискнёт помешать ему, кто остановит безумца в его стремлении разрушить мир? Конечно, светлая жрица Крисания из храма Паладайна, прославленная своей верой и самоотречением во имя Бога… да, Крисанию мы приведём с собой, мы навестим её, как вы и предлагали, покажем ей ту книгу, в которой говорится об открытии Врат. Вы проницательны, шалафи, и точно поняли, что она из себя представляет на самом деле… что ею движет, чего она жаждет, к чему стремятся все её помыслы… У Крисании своя цель, и её даже не придётся уговаривать – она сама пойдёт за нами к Конклаву, сама вызовется заступить вам путь, и Конклав согласится, отправит жрицу в Истар. Всё сложится именно так, как и нужно для исполнения вашего великого плана. Вы тем временем уже будете в Истаре, всё подготовите… и, если позволите, мы тоже присоединимся к вам.       – Вы? Зачем? Неужто вы думаете, что без вас я не справлюсь с этим сумасшедшим фанатиком, Королём-Жрецом?       – Ну что вы, шалафи. Мы нисколько не сомневаемся в вашем могуществе. Но мы хотели бы оставаться рядом с вами… наблюдать ваш триумф… и, если вдруг наша помощь понадобится, немедля оказать её. Прошу вас, позвольте нам.       Жаркая волна поднялась внутри Рейстлина и разлилась по всему телу. Это было торжество. Теперь уже полное, не замутнённое ничем, осознание своей силы и власти… власти даже над этими чёрно-белыми эльфами, которые вздумали дурить ему голову, вообразили себя умнее и хитрее, чем он, но теперь, видимо, отказались от своего плана (каким бы он ни был) и покорно склонились перед могуществом Рейстлина Маджере. Да, так правильно, именно так и должно быть. Он не даст сейчас Даламарам окончательного ответа. Сделает вид, что всерьёз сомневается, стоит ли взять их с собой в Истар, позволить ли присутствовать при открытии Врат Бездны… но, разумеется, он возьмёт их, потому что хочет, чтобы они были там, чтобы всё увидели своими глазами. Увидели и отбросили всякую мысль насмехаться над ним!       Словно эхом на мысли Рейстлина, белый Даламар мягко и почти умоляюще добавил:       – Пожалуйста, шалафи. Вы действительно можете нам доверять… мы не подведём вас. Рейстлин велел им уйти, так и не сказав ничего определённого. Прошёл пустыми, едва освещёнными коридорами в спальню, устроился в кресле и предался мыслям, полным торжества и ослепительной радости… Но в часах тихо пересыпался песок, шелестел ветвями Шойкановой Рощи ветер за окном, и чувства, такие яркие ещё несколько минут назад, постепенно начали сходить на нет. А взамен им в голову просачивались сомнения. Их необходимо было разрешить.       Доверие. Да, доверие – очень хороший и чрезвычайно важный вопрос. Именно о доверии задумался Рейстлин в полутьме своей спальни, разглядывая уже угасающее в камине пламя, прислушиваясь к тихим голосам Даламаров за дверью. Эти эльфы… они не только предложили Рейстлину свою помощь – они нашли для него ключ к Вратам, устроили ему встречу со жрицей, необходимой частью этого ключа, узнали, где находятся Врата, и даже придумали, как доставить туда Крисанию, как обмануть её и весь Конклав заодно. Рейстлин не мог не восхищаться умом братьев, их хитростью и изворотливостью. Но не сыграет ли это в конечном итоге против него самого? Ведь были… были те странные моменты с переодеванием, насмешки чёрного Даламара (или белого?..), откровенная непокорность, сцена в библиотеке… Рейстлин содрогнулся, словно от холода, когда вспомнил плеть в своей руке, красные полосы на спине Даламара (какого из них?), жалобные мольбы о прощении.       Всё было так непонятно и запутанно. Мысли об этом вызвали боль в голове – слабую и почти не заметную в начале, но чем дольше Рейстлин сидел, перебирая разные эпизоды из прошлого, тем сложнее было отмахиваться от неё. Он выругался себе под нос и потянулся к графину с целебным зельем, но не обнаружил его на привычном месте – на столике у кровати. Он только успел подумать, что надо позвать кого-то из Даламаров... дверь спальни открылась, и Даламар в белом появился на пороге, протягивая ему графин.       – Ваше лекарство закончилось, шалафи, я приготовил новое… Примите его, пожалуйста, у вас был очень сложный день, вам нужно отдохнуть.       Рейстлин уже просто не мог раздумывать над вопросом, послышались ему заботливые, почти ласковые ноты в голосе Даламара или нет. Он забрал графин и сделал нетерпеливый жест рукой, прогоняя эльфа. Доверие… да, эту тему нужно ещё раз со всей тщательностью обдумать, только не сейчас, когда голова раскалывается так нестерпимо, когда хочется лишь укрыться с головой одеялом и уснуть. Рейстлин сделал большой глоток зелья, даже не потрудившись налить его в бокал, с трудом добрался до постели и забылся тяжёлым сном, который, к счастью, не тревожили никакие сновидения.       Рейстлин застыл на пороге библиотеки, не в силах поверить своим глазам. Он всегда двигался тихо, и Карамон, конечно, его приближения не заметил – но удивлённый возглас всё-таки услышал, резко обернулся и выронил книгу. С чёрным полумесяцем на потёртой обложке. Ту самую книгу, в которой раскрывалась тайна ключа к Вратам.       – Рейст, – испуганно выдохнул Карамон и отступил назад, только там, позади, были книжные полки, он упёрся в них спиной и едва не обрушил на пол. Его лицо исказилось гримасой страха и отчаяния, руки нервно затеребили край рубахи… вор застигнут прямо на месте преступления, вор-неудачник, не способный даже отговорку убедительную придумать!       – О, – послышался за плечом Рейстлина ровный, невозмутимый голос. – Надо же. А я и не заметил, как он вошёл сюда. Прошу прощения, шалафи, нам стоило быть более осмотрительными… но это же ваш брат, я и подумать не мог, что он захочет без вашего ведома пробраться в библиотеку…       – Я не пробирался! – перебил его Карамон. Он уставился на Даламара в чёрных одеждах так, словно хотел прожечь его взглядом насквозь, и мучительные попытки найти слова опять отразились у него на лице. – Я просто... я хотел взять и… ты же сам сказал, чтобы я…       – Взять? – Рейстлин сделал несколько шагов к брату и ткнул в его сторону посохом. – Ты хотел взять что-то из моей библиотеки? А какое право ты имеешь на это, братец, хотелось бы мне знать? И, разумеется, по чистой случайности в твоих руках оказалась именно эта книга… из всех – та самая… Хочешь вмешаться в мой план?! Остановить меня сейчас, когда я наконец приближаюсь к цели?!       Посох Магиуса вспыхнул угрожающим синим огнём. Рейстлин подходил к Карамону всё ближе, яростно желая, чтобы тот начал оправдываться… выдумывать причины и предлоги – нелепые, конечно, ведь этот дурачок никогда не умел врать, особенно своему брату-близнецу… Да, пускай плетёт бессмысленную ложь, делает жалкие попытки объяснить свой поступок, вывернуться из этой совершенно очевидной ситуации. Ни единому его слову Рейстлин не поверит, лишь получит подтверждение… подтверждение тому, что…       Будьте осторожны… Никогда не знаешь наверняка… Нож в спину…       «Они ведь предупреждали меня, – ошеломлённо подумал Рейстлин, – ещё тогда говорили мне, а я не послушал их… решил, что Карамон просто не посмеет встать мне поперёк дороги, даже если захочет. Они говорили правильно – нож в спину всадить может самый близкий, самый безобидный с виду, тот, на кого и не подумаешь. Они знали… как же они могли знать, а я – нет?..»       Такой обжигающей, застилающей всё вокруг кровавым туманом злости он не испытывал в своей жизни никогда. Ему казалось, что посох в его руках раскалился добела, и стоит взмахнуть им, даже не произнося заклинаний, – горстка пепла останется на том месте, на котором стоит сейчас Карамон… брат-предатель… И одно долгое, бесконечно долгое мгновение Рейстлин действительно хотел сделать это. Уничтожить его на месте. А он-то подозревал эльфов, искал предательство вовсе не там, не замечал того, что происходило буквально у него под носом, не обращал внимания на того, кто был к нему ближе всех, имел доступ в его Башню и мог здесь появиться в любой момент… с какой угодно целью. Мало того – и мысли не допускал о возможности такого исхода. Он был непростительно слеп. Если собственный брат с такой лёгкостью обманул его, как он справится с Богиней Тьмы?       – Убирайся! – выкрикнул Рейстлин оглушительно громко, усилием воли отводя посох в сторону от Карамона. – Убирайся, и не вздумай больше появляться тут! Я изменю защитные заклинания, я усилю магию Рощи, я сделаю всё, чтобы нога твоя больше не ступила за порог моей Башни! Убирайся немедленно ПРОЧЬ!       Он не знал, на что эта бешеная злоба может толкнуть его, но, кажется, Даламар знал. Эльф стремительно пересёк библиотеку, ухватил Карамона за рукав и потянул к выходу, оставаясь между ним и Рейстлином, оборачиваясь на своего учителя… одновременно со страхом, восхищением и одобрением. Двое скрылись за дверью, Рейстлин остался один в мрачной тишине библиотеки. Гнев нужно было куда-то выплеснуть. Ещё секунда – и он попросту разорвёт Рейстлина изнутри. Кровь вскипала в жилах и разносилась по телу, заставляя гореть каждую клетку, безумными молотками выстукивала в голове, перехватывала горло… сделать даже один вздох вдруг стало невыносимо трудно, тёмные пятна заплясали перед глазами, а голову опять разорвала боль – но такой сильной ему прежде не приходилось испытывать. Он сам не понимал, что делает. Кресло отлетело к стене, деревянный столик с треском перевернулся, бокал, стоявший на нём, разлетелся на кусочки, звякнул подсвечник, закатываясь в проход между полками. Но этого было мало, мало… хотелось разбить, разорвать, растерзать ещё что-нибудь, иначе…       – Шалафи. Прошу вас, успокойтесь.       Тихим, ласковым голосом окликнул Рейстлина от дверей Даламар в белой мантии. Он подошёл осторожно, словно к дикому, разбушевавшемуся зверю, Рейстлин даже удивился – как это он не боится, ведь посох Магиуса по-прежнему горит яростным пламенем, и его так легко, так быстро можно пустить в ход… Даламар легонько коснулся руки Рейстлина, собираясь забрать посох. И Рейстлин позволил ему. Хоть и не сразу, но разжал пальцы и позволил отнять оружие, средоточие всей его силы и могущества, с которым он не расставался никогда, даже во сне – держал рядом с кроватью, чтобы в любой момент схватить и сразить врага. Ни разу прежде не видел Рейстлин свой посох в чужих руках. И даже рванулся вперёд, чтобы вернуть его обратно… Даламар положил посох на уцелевший стол и посмотрел на Рейстлина, будто говоря без слов: «Видите, я ничего не сделал с ним, я лишь хочу помочь вам, не бойтесь».       Он не боялся. Белый Даламар не вызвал страха, не усилил гнев… наоборот, заставил его потухнуть, из бушующего пламени превратил в едва тлеющий огарок свечи.       – Вам нужно отдохнуть, шалафи. Такое сильное потрясение… боюсь, оно может навредить вам. Пожалуйста, позвольте мне проводить вас в спальню. Позаботиться о вас.       «Позаботиться… обо мне?..»       Рейстлин смог лишь слабо кивнуть и опереться на плечо Даламара – а ведь раньше он опирался только на свой посох… Путь до спальни показался ему безумно длинным и трудным – ноги почему-то отказывались нормально двигаться, равновесие то и дело терялось, в глазах плавал мутный туман. Он испытал необыкновенное облегчение, когда наконец рухнул на подушки в своей кровати, а Даламар укрыл его тёплыми одеялами и поднёс к самым его губам бокал с бесцветной жидкостью.       – Лекарство… примите, прошу, вам сразу же станет легче. Вы обязательно должны отдохнуть, шалафи, и забыть… забыть всё случившееся как страшный сон. Я буду с вами.       Никто не потревожит ваш покой, никакие кошмары, обещаю вам. Даламар успокаивал его, убаюкивал, как маленького ребёнка, как мать и брат когда-то очень давно, в детстве: не бойся, плохие сны не настоящие, они не смогут навредить тебе, ну давай я посижу с тобой, чтобы тебе не было так страшно… И ему действительно не было. Гнев схлынул окончательно, оставив Рейстлина измотанным и бесконечно усталым. Он закрыл глаза и провалился в бездну сна, а где-то на краю его сознания Даламар продолжал говорить и что-то тихо напевать.       Тьма. Непроницаемая, но словно бы живая тьма обступила Рейстлина со всех сторон. Он не слышал собственного тяжёлого дыхания, стука своего сердца, своих шагов, не слышал вообще ничего, кроме едва различимого, но с каждой секундой приближавшегося звона меча. Кто-то идёт к нему во мраке. Ближе, ближе… совсем скоро он будет здесь, а посох Магиуса остался в библиотеке, без него Рейстлин беспомощен, он ничего, абсолютно ничего не может без магии. Он погибнет в этой беспредельной темноте, и никто об этом не узнает, никто не вспомнит Рейстлина Маджере и не будет оплакивать его смерть!       Неясный силуэт возник перед ним, соткался из тени и стал медленно подступать к нему, позвякивая мечом в ножнах на поясе. Это был… это был… его брат-близнец Карамон, и Рейстлин не успел ничего сказать, не успел даже шевельнуться – Карамон мгновенно оказался рядом, выхватил меч и вонзил его Рейстлину прямо в сердце. Холодная, невыносимая боль рассекла его тело пополам. Ноги подкосились, он начал падать вниз, но Карамон подхватил его – вовсе не для того, чтобы спасти, а чтобы безжалостно ухмыльнуться ему в лицо и показать руки, между которыми заплясала ослепительно-синяя молния. Так уже было… было когда-то… да, много лет назад, во время Испытания в Вайретской Башне, навеки искалечившего тело Рейстлина… брат колдовал, хвастался своим магическим искусством, на овладение которым Рейстлину понадобились годы тяжкого труда, а ему – секунды. На том Испытании Рейстлин убил его. Убил Карамона. И только сейчас понял знак, предсказание будущего, столь ясное и казавшееся столь невозможным тогда. Карамон предаст его. Он убьёт Карамона своими руками. Неизбежное, страшное будущее…       Рейстлин попытался оттолкнуть брата, отвернуть голову от его немыслимой магии, но тело перестало повиноваться хозяину. Он хотел закричать, но ни единого звука не сорвалось с губ. В мёртвой тишине Карамон улыбался, собираясь убить Рейстлина магией, а за спиной у него стоял кто-то ещё… тёмный эльф с искажённым ещё более жуткой улыбкой лицом, заливающийся издевательским смехом.       – …шалафи! Шалафи, прошу вас, очнитесь!       Он открыл глаза и рывком сел на постели, запутавшись в мокрых простынях, совершенно не понимая, что происходит, рванулся куда-то в сторону… и оказался в руках белого Даламара, который осторожно, но крепко прижимал его к себе, не давая упасть на пол.       – Всё хорошо, шалафи, не бойтесь… это был просто дурной сон.       Дурной сон? Но разве сны бывают такими реальными, разве могут так точно воспроизводить события прошлого и откликаться на события настоящего? Нет, нет, всё случилось взаправду, это магия, тёмная магия, это…       – Нет! – выкрикнул он и забился, отчаянно пытаясь вырваться из чужих объятий.       Внезапно его щеки коснулась чья-то рука. Чёрный Даламар. Оказывается, и он тоже сидел у кровати Рейстлина, и он тоже с тревогой всматривался в его лицо, приподнявшись на стуле… одинаковый страх отражался в глазах эльфов – страх за него, и Рейстлин, ничего не понимая, уступил, перестал сопротивляться, позволил уложить себя обратно на подушки и укутать в одеяло.       – Не доверяйте этим кошмарам, которые показал ваш разум, шалафи, – заговорил с ним чёрный Даламар. – Не доверяйте тому, что видели… это всего лишь сон, он скоро забудется, сотрётся из вашей памяти. Мы приготовим для вас лекарство… другое, чтобы оно действовало лучше и позволило вам как можно скорее забыть эту тяжёлую ночь. Всё будет хорошо, шалори, не волнуйтесь. Мы будет рядом и позаботимся о том, чтобы таких ночей с вами больше никогда не случалось.       – Всё будет хорошо, шалори, – эхом отозвался белый Даламар.       А потом он подался вперёд и почти невесомо коснулся губами губ Рейстлина. В тот же самый момент чёрный Даламар сжал в ладонях его пальцы, наклонился и нежно поцеловал их. «Мне кажется, мне всё это кажется, так не может быть, я сплю и вижу сон» – повторял себе Рейстлин, пока его глаза действительно не закрылись и вокруг не сгустилась тьма, на этот раз мягкая, как пуховое одеяло, тёплое, как объятия и… поцелуи. Он погрузился в эту тьму и позволил себе забыть кошмар про Карамона и тёмного эльфа – должно быть, того самого, который с ножом в руках нападал на Рейстлина во время Испытания в Вайретской Башне. Обрывки сна истаивали и растворялись в пустоте, в благословенной пустоте… и лишь на миг Рейстлину показалось, что именно этот сон почему-то следовало бы помнить.