Кровь Эринии

      Драко сидел за письменным столом в своей комнате, просматривая отчёт для Долохова и Яксли. Уже несколько месяцев парню приходилось выполнять роль мальчика на побегушках, выполняя мелкие и несложные поручения своих хозяев, которые в свою очередь не упускали возможности насладиться своей властью над выродком их бывшего соперника. Унижая Драко, они в первую очередь делали это на зло Люциусу, который сам погряз в рутине грязной работы, подчиняясь приказам Беллатрисы. Потеря авторитета Малфоя-старшего в кругах пожирателей сильно отразилась на жизни каждого члена семьи.       Слизеринца раздражал каждый день, проведённый в компании двух пожирателей с больной фантазией, желающих унизить его публично. Он старался держать на лице маску безразличия, мысленно думая над тем, как будет выбираться из этой ямы позора. Он тешил себя, что скоро всё закончится, и злобные пасти гиен перестанут преследовать его. Но на деле всё было гораздо хуже и разрушительней. Каждое новое унижение рушило его личность, он терял самоуважение. Каждый день ему напоминали об ошибках отца, тыкали носом в его слабости, давили остатки уверенности. Ему всегда твердили, что он слаб.       Для них травля стала способом свергнуть неугодного, они тешили тем самым своё эго и поднимали самооценку, демонстрируя новоиспечённую власть. Растоптать некогда влиятельного волшебника, лишить его уважения, заработка — это ли не сила и могущество, о которых Долохов и Яскли часто разговаривали?       Драко предстояло жить в обществе тех, кто потешался над такими, как он: запуганными, неуверенными, нуждающимся в помощи и не имеющими выбора.       Долохов и Яксли наслаждались и развлекались, находя новые способы морально уничтожить парня. Им приносило настоящее удовольствие следить, как Люциус, скрипя зубами, наблюдает за тем, как его единственный сын и наследник древнего рода превращается в швейцара и ходячую вешалку для мантий своих хозяев. В такие моменты Драко ассоциировал себя с домашними эльфами, которых шпыняли и избивали за любую оплошность.       Он ничего не мог с этим поделать — из-за ошибки Люциуса Волдеморт сильно разозлился на их семью, и, возможно, благодаря Беллатрисе, которая дорожила своей сестрой и племянником, им удалось остаться в живых.       В скором времени планировалось нападение на Хогсмид, этим дело поручили Яксли и Долохову: Повелитель решил, что это место прекрасно подойдёт для лагеря, куда переберутся оборотни. Всё стало сложнее после того, как Орден устроил облаву на их главное укрытие — после набега осталось огромное количество раненых, но не убитых животных, каждый второй был с тяжёлыми травмами.       Долохов со своим напарником удачно совершали набеги, подчиняя себе жителей. А после стычки в Хогвартсе и появления Нотта-младшего ряды пожирателей потерпели приличное число потерь. Задача двух главнокомандующих заключалась в завоевании жилой местности, принуждая волшебников прильнуть к пожирателям. Каждый, кто отказывался, подвергался страданиям, на глазах отказников мучили и убивали их родных, а после заставляли хоронить.       Долохов и Яксли всегда брали Драко с собой на задания под предлогом, что лишняя помощь им не помешает. Парень никогда не отказывался, считая эти вылазки полезной для себя практикой в использовании боевой магии. Ещё в Хогвартсе он вместе с Забини и Ноттом организовал тайный дуэльный клуб, где несколько раз в неделю они устраивали поединки друг против друга. Также, на шестом курсе он начал обучаться дуэльному искусству в сражениях с Беллатрисой. Лестрейндж была рада передать племяннику багаж своих знаний и научить его всему, что знает сама. Ей льстило, что Драко обратился с этой просьбой именно к ней — несмотря на многие годы, проведённые в Азкабане, она оставалась прекрасной дуэлянткой, великолепно владеющей боевой магией, она спокойно могла сражаться одновременно с несколькими противниками. Малфою было чему поучиться у этой ведьмы, к тому же сближение с ней несло ему поток полезной информации.       Выбираясь на задания с Долоховым и Яксли, свою работу Драко выполнял чисто, не было ещё такого, чтобы он проиграл хоть в одном бою. Ему удавалось достигать целей, следуя заранее продуманному плану, он тратил немалое количество времени для высчитывания каждой детали, стараясь подмечать и учитывать любую оплошность, которая может произойти в процессе. Драко разыгрывал у себя в голове ситуации до мельчайших подробностей, заранее готовясь к вылазке, забывая о сне и еде. Результат всегда радовал не только его: Беллатриса гордилась своим учеником, не упуская возможности похвастаться этим перед Долоховым и Яксли, которые яро надеялись на то, что парень сплошает, как когда-то сделал это Люциус.       Однако за всё время он ни разу не оступился. В вылазках он вёл хладнокровный расчёт, которому его учил отец. При каждом набеге на деревню ему удавалось отделаться малыми царапинами — в отличие от остальных пожирателей, Драко обладал преимуществом перед соперником, поскольку был спокоен, уравновешен, и держал ситуацию под контролем. Ему пришлось потратить много времени и сил, чтобы научиться сдерживаться и мыслить здраво во время поединка. Первое время он с трудом мог совладать с паникой, которая накрывала его гигантской волной: в такие моменты он чувствовал, как ноги становились ватными, а руки дрожали. В реальности всё выглядело и чувствовалось не так, как на дуэльных боях в школе: в Хогвартсе они использовали несильно травмирующие заклинания, чтобы в случае чего не пришлось идти на похороны товарища.       На уроках у Беллатрисы правила кардинально поменялись — использовалось всё, что было в арсенале. Женщина неоднократно попадала в племянника непростительными заклинаниями, оставляя на его теле открытые раны. Также, у неё никогда не было слова «стоп». Бой продолжался, пока Драко не падал в конвульсиях, теряя сознания. Тренировка с ней выглядела, как настоящий бой, благодаря чему парень перестал поддаваться на провокацию страха, ведь именно он всё время стремился внести хаос в сознание, препятствуя контролированию ситуации. Эти дуэли закалили характер Малфоя, полностью уничтожая его страх перед соперником. Он ещё ни разу не победил Беллатрису, но его умения значительно улучшились, позволяя выходить победителем против более слабых оппонентов. Тем временем другие пожиратели падали в грязь лицом, допуская глупейшие ошибки из-за своей невнимательности и чрезмерной самоуверенности.       Драко неоднократно замечал, что многие пожиратели начинают поддаваться панике и попросту растрачивают свои силы, попадая под удары. Ему было весело наблюдать, как младшая Уизли зацепила заклинанием Роули. Рыжая девчонка ловко обвела мужчину вокруг пальца, заставляя пасть, выронив волшебную палочку. Кто бы мог подумать, что хорошо обученный боец будет повержен молодой испуганной ведьмой? Малфой-младший знал ответ: дело было в уверенности в том, что кто-нибудь его прикроет, в то время как каждый был занят спасением своей шкуры. Это лицемерие было на поверхности, которое многие почему-то не видели, свято веря в то, что, раз они борются за одно и тоже, то и помогать будут своим. Смешно. Благодаря этой их наивности главная база оборотней была разрушена, волки лежат на больничных койках, отходя от взрывов и пожара. Их опаленная шерсть, к сожалению, не могла так быстро восстановиться, а без неё им будет трудно на поле боя.       Малфой подошёл к закрытому окну. Он даже не заметил, как наступила ночь — время за отчетами пролетело незаметно. Но его не мог не радовать тот факт, что в это время мир людей замирал, становясь тихим, словно безмолвным, и, хоть ненадолго, но Драко мог почувствовать спокойствие.       Звёзды на небе сегодня сияли ярче обычного. Приглядевшись получше, ему удалось разглядеть созвездие, и на глаза сразу попалась знакомая яркая звезда ночного небосвода — бело-голубой гигант являлся самой горячей звездой, видимой невооружённым глазом. Сегодня была ночь Беллатрисы.       Перед глазами сразу появилась фигура тётки, очень вспыльчивой и истеричной. Порой из-за её эмоциональности и неприкрытой склонности к садизму срывались некоторые операции, которые она разрешала своим излюбленным методом. Она никогда не была скупа на круцио, ей нравилось мучить своих жертв на протяжении продолжительного времени, наблюдая за их страданиями. В такие моменты она выглядела как хищник, поймавший добычу в ловушку. Иногда парень задумывался, живёт ли в ней хоть доля жалости и сострадания?       Первый раз этот вопрос всплыл у него, когда в поместье Малфоев егеря привели своих новоиспечённых пленников, в числе которых был Поттер.       В тот день Беллатриса буквально силой тащила Драко в главный зал, где находились пленники, среди которых он сразу узнал две раздражающие его физиономии. Краем глаза он осмотрел остальных, и в ту же секунду почувствовал сильный удар в грудь, завидев знакомые кудрявые волосы: парень забыл, как дышать. Где-то в глубине души он понимал, что всё это время Грейнджер была с ними. Голова начинала раскалываться от переизбытка мыслей и эмоций, которые ему пришлось испытать за считанные секунды, пока он шёл в центр зала к изуродованному Поттеру.       Думай. Думай. Думай.       Единственное, на что ему хватило тогда сил — это оттянуть время; он не знал, что может сейчас сделать, поместье кишит пожирателями и егерями. Одно его слово, и Лорд примчится сюда, заканчивая всё в кратчайшие сроки.       Думай. Думай. Думай.       Отсюда никто не сможет трансгрессировать, а единственный доступный камин находится в другом крыле; они не успеют, даже если он сейчас взорвёт эту комнату, отвлекая всех.       Малфой притронулся ко лбу Поттера, чётко ощущая его шрам, буравя его взглядом, прокручивая в голове ряд пришедших ему идей.       — Это не он, — чётко проговорил слизеринец.       Они ему верят, и сомневаться не будут. Бросят их в темницу, а там уж он что-нибудь придумает, подкинет сворованную палочку, снимет ненадолго барьер, и они успеют выбраться. Будет много вопросов, но это всё мелочи: Драко опять использует империо, подставляя очередного пожирателя. План был прекрасен, ему поверили, однако крик тётки заставил обернуться. Заметив у одного из егерей меч Гриффиндора, Лестрейндж переключила своё внимание на испуганную девушку. Она вцепилась в кудряшки гриффиндорки, оттаскивая в центр зала. Уже через минуту по всему поместью раздался истошный вой. Беллатриса вытягивала из своей пленницы признание при помощи Круцио.       Сердцебиение замедлилось, мир вокруг застыл, хрупкое тело посреди зала задрожало. А Драко почувствовал жгучую боль, движимую изнутри со странной силой, несущей разрушение и дисбаланс. Громкий стон сорвался с розоватых губ девушки, испытавшей невыносимую боль во всём теле. Она пыталась свернуться калачиком, однако в нее вцепились острые ногти Беллатрисы. Ещё никогда он не слышал таких душераздирающих криков.       Наблюдать, как Лестрейндж пытает гриффиндорку, оказалось хуже запущенного в него сектусемпры от Поттера на шестом курсе.       — Давай посмотрим, насколько далеко ты зайдёшь в своём вранье! — истерически верещала пожирательница.       Единственное, что он смог придумать, это понадеяться, что домовик Добби услышит его и придёт. Как оказалось, не зря он воспользовался этим шансом. Уже тогда Драко знал, что его система ценностей отличается от родительской. Влияние родителей было невозможно переоценить. Мысли, которые ему достались по наследству от них, от общества, они самые ранние, железобетонные, и получены на бессознательном уровне. Из них потом выходили твёрдые убеждения о себе, жизни, о людях, которые его окружали. Ему с детства вдалбливали в неокрепшую голову идеи о чистой крови и статусе. Это его семья, чьё мнение, взгляды на мир автоматически становились правдой. До определённого момента Драко хотел быть похож на отца, считая его образцом. Однако ему удалось увидеть мир с другой стороны, когда на четвёртом курсе ему пришлось столкнулся со слезами одной из тех, кого он должен ненавидеть просто потому что.       — Чувствую, вечер будет прекрасным, — громко произнёс Тео.       — Не сомневаюсь, учитывая, что начало уже положено. Вино из погреба отца просто великолепно, — Драко, не поворачивая головы, сразу поддержал разговор с другом.       — Это ещё что. Мой отец благополучно снабдил меня лучшим крепким напитком для этого мероприятия, — парень явно не собирался произносить вслух название напитка, зная, что у стен есть уши, и, если кто-то из учителей услышит это, всем их планам придётся рухнуть.       — Мальчики, надеюсь, в вашем арсенале найдётся что-нибудь и для нас, — Пэнси решила не отставать от диалога парней и так же проявила заинтересованность.       — Конечно. Мне просто не позволит совесть оставить наших прекрасных дам без сладкого, — Тео бросил в спину однокурсницы игривый взгляд, зная, что ей не нужно даже поворачиваться, дабы увидеть его.        Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шёл Крам с незнакомой красивой девочкой.       — Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.       Двери в Большой зал распахнулись, и толпа хлынула в зал. Поклонницы Крама, те, что устраивали засаду в библиотеке, проходя мимо, казалось, готовы были убить её. Пэнси Паркинсон вытаращила глаза, в то время как Малфой пытался найти хоть один изъян, однако этого сделать ему не удалось.       На секунду он поймал себя на мысли, что на языке у него вертятся лишь комплименты, несвойственные для него в сторону грязнокровки. Когда Гермиона прошла мимо него, парень чётко заметил её смущённую улыбку и то, как она краснела. Девушка пыталась шагать ровно, выпрямив спину, однако из-за большого скопления людей и, очевидно, эффектного появления в сопровождении Крама, она тряслась. В отличие от остальных спутниц участников турнира, Гермиона опускала взгляд, видно, боясь запутаться в подоле длинного платья и упасть на глазах у всех. Но также Драко заметил, как она сжимала и разминала пальцы. Ей явно некуда было деть вторую руку, отчего её волнение становилось только больше.       Когда их взгляды пересеклись, Драко увидел победный вид: в эту же секунду Грейнджер подняла подбородок и подарила ему самую ядовитую улыбку из своего арсенала. Всё её волнение куда-то вмиг исчезло, что немного даже позабавило парня.       У себя в мыслях он отметил, что это платье ей действительно шло, и над причёской она тоже постаралась, отчего в животе защекотало. Ему удалось поймать гордый взгляд Крама — парень явно был доволен своей спутницей, и, видя, какая она сегодня — хвастался. Он демонстративно вёл её под руку, показывая всем, что сегодня их пара будет сиять и привлекать к себе внимание.       — Интересно, как много времени и магии было потрачено на преображение этого гадкого утёнка? — из мыслей Драко вырвал голос Пэнси: девушка стояла с прямой спиной и, не стесняясь, оценивала Грейнджер.       — Гадкого утёнка?       — Да. У маглов есть такой рассказ.       — И про что он?       — То, как страшный уродливый утёнок в один момент превратился в прекрасного лебедя, — закончил Тео. — Она явно превзошла ожидания каждого здесь присутствующего.       — Я вообще думал, что она парень, — послышался ехидный голос Гойла.       — Твои шутки, как всегда, в тему, — Тео прикрыл ладонью лицо, давая понять, что данное высказывание было неуместным. — Даже Уизли еле сдерживает слюни, дабы не испачкать пол.       Драко посмотрел в сторону рыжего и заметил, как тот не спускает внимательного взгляда с заучки, в то время как его спутница стоит с явно надутой губой и пытается хоть как-то привлечь к себе внимание. Малфой не смог удержать себя от ухмылки: в голове появилось множество новых шуток, которые можно будет использовать этим вечером, глядя на красное от злости лицо Уизли. Однако думать о нищем ему не хотелось, но видеть его горящие глаза было приятно. Рыжему не удавалось скрыть ни единой эмоции: злость, удивление, ревность, возможно. Драко умел подмечать мельчайшие детали везде, отчего порой выводить Грейнджер на эмоции было одним сплошным удовольствием, наблюдать за её покрасневшим лицом, то, как руки начинают искать какое-то занятие, и бегающие глаза. Она никогда не могла смотреть прямо, то ли от страха, то ли от стыда. Разобраться в этом у него никогда не появлялось возможности, но где-то внутри ему хотелось найти ответ на свой вопрос, и хотя бы раз удержать её взгляд на себе дольше пары секунд.       Уже в разгар праздника весь зал был наполнен танцующими парами. Звучала медленная и быстрая музыка. Уже через час зал залился громким смехом и подпеванием песен одного из певцов, что были приглашены на бал. Все вокруг кружились в танце: те ученики, что смогли тайно пронести с собой взрослые напитки, спотыкались на месте, но старались держаться и не выдать себя. Драко хватило всего на пару танцев с Пэнси: девушка постоянно на что-то отвлекалась и крутила головой, отчего её движения становились неуверенными и неловкими. Пару раз парень её подхватывал, дабы она не упала. Казалось, она запиналась о воздух; глазами она вечно кого-то искала, Малфою было интересно кого или что она ищет. Однако во время танца одного невнимательного партнёра было достаточно.       Уже после третьего раза они оба решили, что танцев с них пока хватит. Парень уселся на одном из диванов, опустошив бокал, который взял со стола. Убедившись, что на него никто не смотрит, он сразу подлил вина; с довольной улыбкой устроившись поудобнее, стал рассматривать танцующие пары, среди которых он сразу нашел Блейза с Дафной — они прекрасно смотрелись вместе. Высокий Забини в красивом чёрном костюме держал в своих объятиях хрупкую блондинку. Весь вечер с лица девушки не спадала улыбка: Блейз постоянно что-то шептал ей на ухо, отчего та порой заливалась румянцем и прикрывала рот ладонью.              Глазами Драко смог найти Тео — парень ошивался рядом с когтевранками со старших курсов. Девушки явно забыли о своих кавалерах и были увлечены каким-то рассказом слизеринца. Да, он имел свой шарм, которым активно пользовался. Он и не старался, однако многие начинали таять рядом с ним. Его лёгкость в общении, шутки и дурь в голове явно нравились большей части Хогвартса. Его не интересовала родословная волшебниц и порой даже их имена. Лёгкий флирт, непринуждённый разговор, и в его коллекции было пополнение. Однако каких-то серьёзных отношений заводить Тео не собирался: Дафна несколько раз пыталась вывести его на разговор, узнать, есть ли у него избранница. В таком случае в ход шли шутки, отговорки или же просто перевод темы. После этого он обычно становился поникшим, закрывался в себе. В этом состоянии он никогда долго не находился, но факт оставался фактом.       Из мыслей парня вырвала подсевшая рядом младшая Гринграсс. Несколько раз он пересекался с ней в коридорах, а также на нескольких приёмах Нарциссы. Женщина устраивала потрясающие приёмы, на которых присутствовали многие волшебники из знатных семей.       — Почему ты один? Куда Пэнси убежала? — девушка уселась рядом, положив руку на подлокотник дивана, заглядывая парню в лицо.       — Не знаю, мы решили передохнуть, — невооруженным глазом было понятно, что Пэнси не в настроении. Долго носить маску весёлой девочки у нее не получалось. И трогать её в такие моменты не хотелось.       — Вот как. Жаль, а я хотела с ней поговорить.       — Подожди немного, скоро придёт. Не думаю, что она надолго куда-то пропадёт. В крайнем случае, она предупредила бы.       — Тоже верно. Но в любом случае это не срочно, — девочка продолжала сидеть: казалось, диалог уже закончен, и сидеть в неловком молчании было некрасиво. Однако Драко не о чем было разговаривать с юной Гринграсс.       — Хочешь станцевать? —спросила девушка.       — Я немного устал, поэтому нет.       Он услышал её разочарованный вдох.       — А где твой кавалер? — спросил Драко.       — Убежал с друзьями, — Астория всё же не сдержалась, и показала своё волнение: она начала постукивать пальцами о мягкий диван.       — Не расстраивайся.       — Остальных же пригласили. Даже самых странных и чумазых, в то время как у них был шанс провести вечер с одной из самых лучших волшебниц потока.       Драко только хотел открыть рот от восхищения — он привык слышать подобное от Дафны. Зная их мать, женщина знала себе цену, и всегда это показывала. Её самолюбие порой переходило всякие границы: в её понимании даже некоторые чистокровные волшебники не были достойны её присутствия рядом с ними. Конечно, она старалась то же самое привить своим дочерям. Малфою такое даже понравилось, несмотря на то, что она явно волновалась, когда говорила подобное.       Парень ещё некоторое время разговаривал с девушкой: она с любопытством рассматривала свою сестру, которая кружилась в танце с Забини. Вскоре за ней пришли её подруги, слизеринка попрощалась с Драко и последовала за ними в другой конец зала.       К Драко подошёл женский обольститель Тео, вместе с ним они аккуратно подливали в свои стаканы огневиски.       — Я придумал лучшую стратегию для квиддича. План просто бомба. Опробуете, и эти красные крысятки захлебнуться слюной, — Тео, уже изрядно выпивший, стоял на месте и пританцовывал, стараясь двигаться в такт музыке.       — Мог бы и сам вступить в нашу команду, тогда и сможешь опробовать.       — Тренера не играют!       — После твоей поездки в мир маглов ты слишком много стал говорить их фразами. Не стыдно?       — Нет. У них есть много интересного, конечно, с нами не сравнится, однако, однако, однако… — парень явно пытался сформулировать свои мысли, но все старания были тщетны.       — Не напрягайся. Лучше расскажи, что у нас дальше по плану, — Драко посмотрел в сторону зала, где находилось большее количество учеников, которые сбились в одну кучу и трясли своими телами. — Видно, не мы одни решили взять танцы под свой контроль.       — Уверяю тебя, учителя так же этим грешат. Глянь на старуху, видишь, — парень указал в сторону профессора. — Щёки, они с румянцем. А теперь вспомни, хоть раз ты видел у неё такой румянец на щеках? Неважно, тепло в помещении, где она находится или нет, она всегда бледная. А тут — посмотри, немного алого цвета на коже есть.       — Такой внимательный.       — Конечно. А теперь посмотри вон туда, рыжий, как увидел свою девочку, так до сих пор челюсть подобрать не может. И даже запить нечем. А его подружка уже со скуки умирает.       — Нашёл, на кого смотреть.       — Блейз уже успел подколоть.       Драко поднёс бокал к губам, глазами стараясь найти знакомые волосы и увидеть её. Пришлось сильно потрудиться, ибо она была в самом эпицентре толпы, и лишь иногда удавалось поймать её легкие движения в крепких руках болгарина.       Спустя полчаса до его ушей добрался громкий голос.       — В отличие от тебя, он набрался смелости и пригласил меня!       — Какой молодец, герой просто.       — Рон! Ты себя вообще слышишь? Это просто бред.       — Бред — это встречаться с нашим врагом и помогать ему!       — Я ему не помогаю!       — Конечно, тогда почему Гарри до сих пор не разгадал загадку с яйцом?       — Знаешь что, Рональд Уизли. Возьми это яйцо и нырни с ним поглубже под воду! — Гермиона не ожидала от самой себя вырванных слов в порыве гнева и злости. Она посмотрела в удивлённые глаза Гарри, который боялся вставить хоть слово в их разборки.       — Конечно, наверное, так будет лучше. Буду лежать на дне, дабы не мешать Виктору победить.       Грейнджер убежала.       — Она совсем ничего не понимает? Девчонки такие глупые, — простонал Уизли.       За всей сценой наблюдал Малфой, его прекрасный слух позволял слышать на дальние расстояния. Он был крайне удивлён увидеть ссору всегда дружного трио. Уизли, оказывается, имеет зубки, вот только не тому он их показывает.       Из мыслей вырвал крик рядом с ухом — это был Блейз. Парень появился из ниоткуда и решил, видно, таким образом поприветствовать товарищей.       — А чего мы тут стоим? Женские секретики? — парень был уже изрядно пьян, и явно не понимал, что таким поведением лишь привлекает к себе лишнее внимание.       — Без главной сплетницы даже не начинали! Ты что! — подыграл ему Тео.       — Льстец! Умеешь подлизаться!       — За это девочки меня и любят.       Блейз, не сдерживая эмоций, начал яро хлопать в ладоши, с каждым хлопком делая его громче предыдущего.       — Ты куда на полчаса пропал? В зале тебя не было, — спросил Тео, смотря на мулата.       — Время было проведено с пользой, — парень, посмотрев по сторонам, потянулся в карман брюк и достал связку ключей.       — Что это?       — Прошу за мной, товарищи, и наших дам позовите с собой. Только уходим по одному, не нужно привлекать внимание.       Ребята последовали его примеру, Драко с Тео остались ненадолго, дабы закончить переливать напитки. Малфой стоял у стены, наблюдая за тем, чтобы никто не подошёл, а из учителей на них никто не обратил внимания. Когда друг почти всё закончил, до ушей Драко донёсся знакомый голос. Он посмотрел вперёд и заметил, как Грейнджер ругается с рыжим и очкариком. Однако сейчас Поттер сидел, сложа руки на коленях, и лишь наблюдал за ссорой двух друзей. Уизли почему-то скривил лицо, и начал ей что-то говорить: с каждым его словом лицо Грейнджер краснело всё сильнее от злости. Невооружённым глазом было видно, что ещё немного, и она начнет рыдать прямо здесь. Зрелище было не из лучших. За секунду до того, как он уже собирался отвернуться и посмотреть, как у Тео идут дела, он столкнула с ней взглядом. В её глазах читался стыд и какое-то отчаяние.       Никогда раньше он не видел её такой. Когда на втором курсе он впервые назвал её грязнокровкой, даже тогда она смогла гордо выдержать это. И лишь сейчас он увидел её слабость: она казалась ему самой беззащитной девушкой во всем мире. Что-то в груди ёкнуло, ему захотелось подойти и забрать её оттуда. Мысленно он желал, дабы та убралась из зала и ушла к себе в комнату. Он понимал, что больше не может смотреть на разбитую Грейнджер. Ещё секунда, и он сам подойдёт и заставит её уйти отсюда. Но этого не потребовалось — грязнокровка выбежала из зала сама. Ему удалось с облегчением выдохнуть и, наконец, посмотреть в сторону Тео.       — Увлекательное представление. Как думаешь, она ему пощёчину зарядит потом?       — Было бы хорошо, — у парня зачесались кулаки: Уизли и до этого раздражал его, но, увидев, что рыжий чудесным образом довёл заучку почти до слёз, захотелось ударить его ещё больше. Несмотря на свою неприязнь к ней, ему было противно видеть её в таком состоянии.       Вскоре они так же покинули большой зал, увидев в другом конце коридора Блейза с остальными: слизеринцы последовали за мулатом. Уже через десять минут они обосновались в кабинете по истории магии.        Драко никогда особо не налегал на крепкие алкогольные напитки, в отличие от Блейза с Тео — уже дойдя до своего предела, парень успевал останавливаться, в то время как друзья — наоборот, увеличивали количество и шли во все тяжкие. Малфой вспоминал прошлый год, когда Забини забрался на стол в гостиной слизерина, и стал танцевать восточные танцы, которые летом увидел в поездке с матерью на одном из представлений. Он ещё некоторое время пытался уговорить Пэнси и Дафну присоединиться к нему, однако девушки были явно не в восторге от подобной идеи. И тогда ему на помощь пришёл Нотт. Малфой не всегда понимал, что он из себя вообще представляет: он сравнивал парня с сундуком, в котором хранится много интересного. Прочесть его было невозможно, его вспышки агрессии и временами слишком доброе поведение устраивали диссонанс в голове Драко. Он никогда не присоединялся к ним, когда дело касалось политики, аристократов, грязнокровок. Конечно, если его кто-то задевал, он мог выйти на конфликт, и шанс того, что он выйдет оттуда победителем, всегда был велик. Но он так же, как и Блейз, держался подальше от мошек, которые их не волновали.       Слизеринец сразу вспомнил о Поттере: вся школа только о нём и говорила, начиная с момента, как кубок выкинул его имя. Однако Тео и Блейз лишь один раз коснулись этой темы, строя теории о том, как ему это удалось сделать. Но ещё ни разу не высказали ничего в сторону избранного. Что касалось грязнокровки, Забини порой вообще не замечал её присутствия, однако его раздражал Уизли с его тупостью на уроках и постоянными перешёптываниями с Поттером. Из-за этого он иногда поддерживал Драко, когда он начинал язвить в сторону золотого трио. А вот Тео, казалось, эта компания вообще не волнует. Однако часто у него происходили стычки со множеством других парней и компаний из-за того, что их подружки заглядывались на Нотта, и некоторые из них даже пытались вести двойную игру. Паркинсон ещё часто подкалывала парня за это, называя его лжелавеласом, и читала нотации о том, что не подобает чистокровным вести разгульный образ жизни с дамами сомнительного происхождения, на что Тео обычно шутил ей в лицо и переводил тему разговора. Забини в этом плане не отставал: одно время у них даже было соревнование на третьем курсе, однако лидером оттуда вышел Тео, который явно лучше умел общаться с девушками.       От подобных разговоров ему часто удавалось сбежать. Пока в один прекрасный вечер двое друзей вновь не спелись, и не решили поспрашивать у Драко о том, кто ему нравится. Тогда, на его счастье, рядом была Пэнси, которой достаточно было намекнуть на какие-то чувства, и она уже всегда и везде держала его за руку и обнимала. Блондин не мог сказать, что ему это не нравилось: возможно, он не испытывал того же самого, однако чувствовать чьё-то тепло было приятно. Паркинсон тему их отношений никогда не поднимала, даже сейчас она сидела рядом с ним, разговаривала и лишь слегка касалась его руки, возможно, она тоже делала видимость неких отношений. Потому с ней и было так легко.       Вскоре она так же стала часто крутиться около Тео и Блейза, они любили тайком проносить в школу огневиски или вино с медовухой. На таких посиделках каждый успевал немного открыться друг другу. Таким образом, каждый знал о непростых отношениях Пэнси и её отца, который довольно серьёзно относится к воспитанию своей дочери, стараясь сделать так, чтобы на фоне остальных девушек из высшего общества она выделялась. На летних каникулах брюнетка не прекращала тонуть в учебе, с ней занимались частные учителя по этикету, литературе, политике и моде. Она также хорошо разбиралась в архитектуре и дизайнерском деле. На одном из мероприятий отец позволил ей украсить зал, и тогда это сыграло ему на руку. Благодаря вкусу и умениям Пэнси у Паркинсона появилось несколько новых партнеров. Девушка, конечно, была рада тому, что она преуспевала во всём, однако из-за этого у неё часто было плохое настроение и упадок сил. Она отдыхала только во время поездок с матерью за границу, поскольку помогала ей с её делом.       У Блейза ситуация обстояла проще: его было трудно вывести на эмоции, несмотря на то, что его мать постоянно находила новых мужей, а после их хоронила — парень явно от этого не расстраивался, наоборот, он играл с ними в некую игру. Делал порой ставки на то, через сколько он окажется под землёй. Его мать была одной из самых ярких ведьм нашего времени: её красоте завидовали многие волшебницы, некоторые даже старались подражать ей в надежде заполучить богатого и красивого мужа. Однако ни у кого это так и не вышло. Драко довольно часто видел её на приёмах у себя в поместье. Нарцисса тесно общалась с ней: они часто проводили время вместе, их любимым местом была летняя веранда в саду. Там они могли просидеть несколько часов, пока мисс Забини не нужно было отправляться по своим делам.       Так же, как и мать, сынок вырос уверенным в себе, и уже точно знал, что его ждет в будущем — он стремился открыть собственный бизнес по огневиски. Его страсть к данному напитку была неизвестна, однако по какой-то непонятной причине он был готов упиваться им до беспамятства, что первое время сильно настораживало Малфоя.       — Тео, а почему ты никого не пригласил? — Дафна, что любезно согласилась принять предложение Блейза пойти с ним на бал, с любопытством рассматривала брюнета, что сидел на мягком диване.       — Не нашёл себе достойную, — Тео вмиг осушил бокал, потянувшись за бутылкой.       — Не слишком самоуверенно?       — Нет! Я достоин только лучшего! — выкрикнул парень.       — А кого бы из нас ты позвал? — девушка бросила взгляд в сторону Пэнси, что сидела рядом с Драко и поглаживала его руку.       — Что?       — Ну, ты же сказал, что достоин лучшего. Я уверена, не пригласив нас ребята раньше, ты бы остановил свой выбор на одной из нас, разве нет? Или мы не достойны такого волшебника как ты, Тео?              Вопрос явно был с подвохом, блондинка поставила Теодора в самое неловкое положение: как бы он не ответил, скандала не избежать, вопрос был только в том, кто слабее его ударит. Пэнси хоть и делала вид, что ей это не интересно, но Драко почувствовал, как она напряглась.       — Почему-то у меня ощущение, что сегодня ты ночуешь в больничном крыле, — смеясь в стакан, сказал уже изрядно выпивший Блейз.       — Вы правда хотите это знать? — Тео вмиг изменился в лице, он аккуратно поставил стакан на стол, и стал сглатывать. Покрасневшее лицо выдавало его полностью: он краснел, когда стеснялся, это было редким явлением, но оттого и воспринималось серьёзно.       — Да, — уже менее уверенно говорила девушка.       — Знаете, рано или поздно этот вопрос был бы озвучен, и, если честно, я думал, что мой выбор давно был замечен. Но после сегодняшнего я увидел, кто и с кем пошёл. Я явно не вписываюсь, и меня не рассматривают, как кого-то серьёзного, — он встал и принялся наматывать круги; из-за выпитого алкоголя его походка была шаткая, ему необходимо было держаться за что-то руками, и он выбрал спинку дивана, к которому подошёл. Именно там сидела Пэнси с широко открытыми глазами в ожидании продолжения его речи.       — Тео, если ты не хочешь, можешь не отвечать. Не стоит, — Дафна, поняв, что совершила глупость, попыталась как-то вернуть время вспять. Однако остановить эмоционального Теодора было невозможно. Все приготовились услышать настоящее признание, и то, как парень смотрел на Паркинсон сверху вниз, было сложно сказать точно, о чём он думал. Он принялся вытирать потные ладони о свои дорогие брюки, его рука ослабила галстук, в котором он пришёл.       Ещё секунда молчания, и все затаили дыхание.       — Пэнси… — выдохнул парень.       — Да? — девушка сжимала бокал в руке, чувствуя, как её лицо начинает гореть, а дыхание сбиваться.       — Зачем ты разбиваешь мне сердце?       Драко почувствовал, как его лицо накрывает волна стыда, чувство неловкости пожирало его изнутри. Он и подумать не мог, что когда-нибудь окажется в подобной ситуации. Парень с трудом поднял взгляд на Теодора.       — Он же тебе не нужен… — продолжал Нотт.       Драко почувствовал, как Пэнси напряглась ещё сильнее: до него доносился звук её сердца, которое билось с дикой скоростью.       — Малфой. Я же лучше неё, вот почему ты не дождался меня?       Все вокруг молчали, помещение погрузилось в мёртвую тишину, затаившие дыхание Драко и Пэнси не смели даже пошевелиться, однако прекратилось это всё ровно в ту секунду, как раздался громкий хохот Забини. Парень не мог сдержаться и начал хвататься за живот; подлетев со своего места, Блейз принялся бегать по комнате, в то время как Тео упал на колени к Драко и, обняв того за шею, положил голову блондину на плечо.       После этого парень получил хорошую затрещину от сидящей рядом Пэнси; недолго думая, Дафна присоединилась к подруге.       — Любимый! Помоги! — верещал Тео.       — О-о-о, нет, сам заварил, сам и расхлёбывай. Я им ещё и помогу, — Драко обхватил парня руками и держал, пока девушки вымещали на нём злость за напряжённую ситуацию.       Уже через сорок минут каждый сидел на диване и расслабленно беседовал о школьной жизни. Девочки вновь обсуждали создание шпаргалок и то, как мало времени им дают на завтрак. Тео не уставал вступать в лёгкие споры с Блейзом.       Драко расслабился, и перед его глазами вновь всплыла картина разъярённой и явно обиженной Грейнджер. Ему до сих пор было интересно, что послужило такому её поведению: последний раз он видел её разъяренной в том году, когда гриффиндорка ударила его по лицу. Поднять палочку или руку на неё за подобный поступок он бы не посмел, но осадок остался. Тогда он разрывался от ненависти к ней, но сделать ей что-то в ответ он так и не смог. Но именно с того самого момента ему захотелось постоянно злить её. Ему понравился огонь в её глазах. Иногда он позволял себе сказать ей что-то обидное, и наблюдать за тем, как её переполняют эмоции, а рука тянется за палочкой. Прекращалось это всё довольно быстро — Поттер и Уизли обычно оказывались с ней рядом и заступались. Именно этим поведением они вызывали у Малфоя уважение, но в то же время бесили, что не дают возможности посмотреть на разъярённую Грейнджер.        — Время закругляться, ещё немного, и я просто усну прямо здесь. А слушать храп этих двоих мне не хочется, — Дафна начала вставать с дивана, подхватывая под руку Пэнси, которая уже почти спала.       Компания засмеялась: количество выпитого алкоголя давало о себе знать, каждый собрался и начал выходить наружу, проверяя, нет ли кого из учителей или старост.       — Ты идёшь? — Тео задержался в дверном проёме, глядя в сторону Малфоя, который всё это время смотрел в окно, о чём-то задумавшись.       — Да. Просто сплю с открытыми глазами.       — Понимаю. Пошли.       Парни вышли из кабинета и двинулись в сторону подземелий. Уже подходя к лестнице, Драко начал шарить по карманам в поисках чего-то.              — Что? — Тео оглянулся в сторону парня.       — Запонки, я их снял в кабинете. Чёрт.       — Какая жалость, свою мягкую кровать тебе придется увидеть чуть позже, — парень залез руками в карманы брюк и, нарыв связку ключей, которую забрал у Забини, отдал другу. — Только их там не оставь.       — Конечно.       Блондин бросил на парня ехидный взгляд и двинулся в сторону кабинета.       Проходя мимо одного из коридоров, парень услышал странные звуки. Какие-то всхлипы и стоны издавались из-за угла со стороны лестницы. Мысленно парень выругался, представив, как какая-то пьяная парочка решила поиграть во взрослые игры прямо в стенах школы. Идея подсмотреть и весь следующий год вгонять их в краску была заманчивой, но забрать дорогие запонки ему хотелось больше.       Вернувшись в кабинет, он долго не мог открыть дверь: замок не поддавался. Мысленно Драко выругался, и, начав злиться, резко дернул за ручку, отчего дверь сразу поддалась, и впустила его внутрь. Блондин с облегчением проник в помещение и начал искать. Спустя несколько минут ему всё же удалось нащупать их из-под парты.       Уходя, парень, довольный собой, всё же решил проверить, ушла ли парочка, которая издавала странный звук. Издалека он услышал еле сдавленный писк, и, решив не терять времени, ускорил свой шаг, стараясь одновременно двигаться быстро и бесшумно. Уже в предвкушении Драко резко выглянул из-за угла, желая увидеть что-то интересное. Однако все его ожидания резко разбились о чугунную реальность. На ступеньках сидела заучка, чуть ниже возле лестницы валялись её туфли на невысоком каблуке.       Грейнджер сидела, согнувшись, закрывая лицо руками.       — Эй! Забыла, где спальня твоего факультета? Так, не плачь, на холодном полу тоже неплохо, — Драко не сдвинулся с места.       Девушка сразу узнала, кому принадлежит этот голос: поворачиваться она не собиралась, чувство стыда сразу нахлынуло на неё огромной волной. Она почувствовала, как ее щеки стали гореть, а слёзы лишь сильнее проситься наружу.       — Ты, конечно, спец, — вытирая слёзы, Гермиона глазами нашла разбросанные туфли и руками потянулась к ним. — Исчезни.       — Не командуй, буду я ещё просьбу грязнокровки выполнять.       — Это не просьба, а приказ.       — Ещё лучше. Сколько ты выпила, что столько смелости?       — В отличие от тебя, святой мальчик, не травлю свой организм.       — Конечно. Сливочное пиво не считаем. Только так и слизываешь пену с краёв стаканов.       Гермиона не хотела дальше спорить с ним, но и повернуться к нему боялась. Она стала прислушиваться, в надежде, что он не соизволит спуститься на несколько ступеней, и не увидит её лицо. У неё просто не было сил: всё тело трясло от недавнего разговора с Роном, и выдержать ещё одну стычку, но уже с Малфоем, она не смогла бы. Мысленно она уже представила, какие слова он может ей сейчас сказать.       «Неудачница, бедная грязнокровка, сидит и вытирает сопли на лестнице».       Именно эта фраза вертелась у неё на языке, отчего к горлу вновь подступал огромный ком. Сделав глубокий вздох, Гермиона подобрала отброшенную туфлю, пытаясь справиться с непослушной застёжкой. Наконец, когда у неё это вышло, она, опираясь о стену, поднялась и, набрав побольше воздуха в лёгкие, смогла повернуться лицом к Малфою, что всё это время стоял неподвижно, и смотрел на неё сверху вниз. В его глазах читалась настоящая радость за увиденное состояние ненавистной заучки.       — Хорёк.       — Голос так и дрожит, что, куда вся уверенность исчезла?       — Отвали! — девушка крикнула, что есть силы: за сегодняшний вечер на её нервах и эмоциях уже поиграли. — Тебя ещё не хватало! Возьми, наконец, выходной, и хотя бы раз не задирай меня!       Драко секунду потупил, услышав её истерический крик: ему на секунду захотелось так же закричать на неё, дабы поставить на место. Однако он воздержался. Когда Грейнджер, наконец, повернулась к нему лицом, он увидел красное и мокрое лицо, покрытое пятнами. Сейчас перед ним стояла сильно задетая девочка, которая сидела в одиночестве на холодной лестнице, скрываясь ото всех.       Несмотря на её происхождение и статус раздражающей девчонки, парню захотелось остановить её истерику, сказать, что слышал слова Уизли, и тот момент, когда говорил ей всё это, он был более жалким, чем обычно. Но в ту же секунду опомнился и понял, что не от него ей нужно слышать подобные утешения — он ничем не лучше Уизли.              — Что случилось?       — Чего? — Гермиона отряхивала свою мантию и с ярым интересом посмотрела в сторону Малфоя.       — Глухая? Спрашиваю, что случилось? Или тебе по буквам повторить?       — Тебя это не касается, — резко ответила гриффиндорка.       —Хамка.       — На себя посмотри.       Гермиона стала подниматься, и когда достигла одного уровня с Малфоем, заглянула ему в глаза. Сейчас в них не было той желчи, которую обычно она привыкла видеть, и злорадная ухмылка куда-то исчезла.       — Я впервые вижу тебя в таком состоянии. Ещё и одну, где твоя группа поддержки в виде избранного и рыжего? — Драко явно хотелось узнать, что произошло, и какая была причина их конфликта. Стоило ему упомянуть Рона, как лицо девушки вновь приобрело красный оттенок, а дыхание участилось. Парень хотел попробовать выбить из неё точности их ругани. — И что же он сделал?       — Кто?       — Главный таракан среди всех остальных. Уизли, конечно. Свои эмоции ты явно держать под контролем не умеешь, сама себя выдала, — Драко сделал глубокий вдох. — Тем более, я всё слышал. Можешь не увиливать.       — Даже если и так, тебе какое дело? Тем более, если слышал. Чего пристал с расспросами? Поиздеваться? Так успеешь ещё сделать это.       — Успокойся. Не забывай, что, в отличие от твоих необразованных дружков, у меня есть знание манер.       — Не замечала.       — А ты внимание на меня почаще обращай, может, что и заметишь.       Гермиона стояла на месте и сдерживала себя, дабы не сорваться и не выплеснуть всю накопившуюся злость сейчас на Малфоя и не врезать ему со всей силы, чтобы отстал с расспросами.       — Ничего, кроме оскорблений и тупых шуток в тебе невозможно заметить. Только высокомерный взгляд на всех вокруг, и мнимое желание казаться лучше, чем ты есть на самом деле. Ну, да. Находиться под крылом своего отца легко, когда ты из богатой и знатной семьи, тебе везде открыты двери. Не то, что нам, грязнокровкам, недостойным дышать одним воздухом с вами.       Драко словно облили холодной водой: внутренний дискомфорт, вызванный явно тем, что девушка, стоявшая перед ним, стала говорить вещи, которых ранее он никогда ни от кого не слышал. Её слова, как острое лезвие, начали резать слух и душу. Он почувствовал жар, даже не видя себя со стороны, он мог с уверенностью сказать, как его лицо стало гореть, а прямой зрительный контакт с гриффиндоркой лишь усугублял ситуацию. Малфой пытался собраться с мыслями и хоть что-то ответить, но по неизвестной причине не удалось сказать и слова. Дышать стало труднее, руки начали потеть, а от собственного учащённого сердцебиения стало закладывать в ушах. В этот момент у него возникло сильное желание оборвать зрительный контакт, прекратить общение и иное взаимодействие, ему захотелось исчезнуть любым способом. С каждой секундой дышать становилось всё труднее, а она по-прежнему оставалась стоять на месте, явно ожидая от него хоть чего-нибудь.       — Держи, — Драко достал из кармана небольшой мешочек, протянув его девушке.       — Что это?       — Открой.       Девушка пристально стала рассматривать бархатный мешок, вскоре любопытство взяло вверх. Стоило ей потянуть за тонкую синюю ленту и опустить туда руку, она сразу нащупала стеклянную бутылку. Достав её лишь наполовину, Гермиона бросила удивлённый взгляд на слизеринца. Фамильное вино из погреба Малфоев. Она видела его пару раз на прилавках магазина, так же, как и цену. При всём желании для покупки точно такого же напитка ей пришлось бы долго откладывать и во многом себе отказать.       — И что? Похвастаться решил, что смог пронести это?       — Выпей, расслабься. Уверяю, поможет. Оно действует, как успокоительное, фаворит среди трудоголиков.       — Нет.       — Почему? Золотая девочка боится нарушить правила?       — Не собираюсь принимать от тебя подачки.       — Грейнджер. Вот сейчас — остановись, — Малфой спустился на одну ступеньку. — Ты вроде умная, но, похоже, дальше книжек ничего не видишь. Давай посмотрим на это со стороны: сегодня святочный бал, великое событие, ты спутница одного из самых «прекрасных» парней нашего времени, — Драко скривил лицо, а после отвёл взгляд. — Подруга святого Поттера и бедного Уизли. Однако ты впервые за всю свою жизнь выглядишь, не побоюсь этого слова, как девушка. И в позднее время ты сидишь одна на лестнице, вся в слезах и соплях, — Малфой указал руками на её покрасневшее лицо.       — К чему этот спектакль?       — Расслабься. Это не подачка, просто не могу видеть, как ты зарёванная сидишь тут.       — Я уже уходила.       — Какая же ты упёртая. Ладно. Не буду с тобой спорить! — парень поднял руки и сделал шаг назад. — Просто решил, что, раз уж сегодня такой праздник, то можно и закрыть глаза на некоторые вещи и, так сказать, протянуть руку, — Драко хотел ещё было что-то сказать, однако вовремя прикусил язык, посмотрев Грейнджер в глаза.       Гермиона по-прежнему держала в руках бархатный мешочек. Внутри неё закипала злость на Рона, Гарри и даже на себя, что позволила довести себя до такого состояния. Такая, казалось бы, мелочь, а смогла ранить. Последний раз она так плакала, когда впервые услышала слово «грязнокровка» из уст Малфоя, который именно сейчас протягивал ей некую руку помощи. Хотя она того не просила и не нуждалась. Однако такое поведение парня вызывало у нее неподдельный интерес. Резкая смена настроения этого слизеринца выбивала её из колеи. Также она вспомнила свои слова, после которых парень сразу изменился в лице, и на протяжении некоторого времени стоял молча, отведя от неё взгляд.       — А если кто-то увидит?       — Мы стоим тут, по меньшей мере, шесть минут, и кроме нас я никого более тут не заметил, а ты?       Гермиона ловким движением достала стеклянную бутылку. На ней была красная этикетка, с нарисованной розой и надписью, гласящая, что спокойствие — превыше всего. Девушка заглянула в мешочек в поисках бокала.       — Из горла. Все бокалы забрал Блейз с Пэнси.       — И что будет дальше, когда я это выпью?       — Сохраню интригу, — усмехнулся слизеринец.       — Ты туда что-то подмешал, верно?       — Твой любопытный нос должен тогда это унюхать, нет?       Гермиона лишь фыркнула, и поднесла бутылку к носу, стараясь учуять хоть что-то. В голове проносилось множество мыслей, которые подталкивали думать её об обратном: подобное поведение Малфоя было очень странным. Конечно, она видела, что он был выпившим. Однако рядом не было кого-то другого, кто мог бы увидеть его триумф. Обычно он всегда ходит со своей свитой, дабы были свидетели его шуток и издевательств. С другой стороны, она также задумалась о том, что, если с ней что-то случится, то это будет уроком для Рона.       Делать что-то назло другому во вред себе — это что-то новенькое.       Сделав несколько небольших глотков, Гермиона закрыла глаза, морально готовясь к чему-то ужасному.       — Ну как? Жива?       — Да.       — Всем нравится. Пэнси только его и пьёт, — Драко протянул руку, и, забрав бутылку, сделал несколько глотков следом.       Алкоголь явно брал своё: парня не сильно волновало, что только что грязнокровка прикоснулась губами к бутылке, из которой он пьёт. Также в его голове эхом проносились слова, сказанные ей пару минут назад — казалось, всего за секунду что-то в голове щёлкнуло, из-за чего его отношение к ней потерпело некие изменения. Но задумываться о подобном ему сейчас не хотелось.       — Грейнджер.       — Что?       — Пошли хотя бы к окну. Сидеть на лестнице мне не хочется.       Девушка кивнула, поднимаясь по ступенькам в сторону ближайшего окна. Краем глаза она сразу заметила, как Малфой запрыгнул на подоконник с ногами, как только они подошли.       — Эту музыку даже отсюда слышно. — пробормотала девушка.       — Там праздник в самом разгаре. Было бы странно, не будь там громкой музыки.       Гермиона посмотрела на слизеринца — он вновь прикоснулся губами к бутылке, делая большие глотки.       — А ты что делал на лестнице?       — Направлялся в свою спальню. Но, как видишь, не дошёл.       — А мог.       —Мог, — Драко лишь сделал ещё один глоток из бутылки.       Следующие десять минут они обсуждали детали вечера, наряды преподавателей и странные танцы однокурсников.       Они передавали бутылку из рук в руки, делая с каждым разом глотки всё больше. Между ними началась негласная игра, кто отопьёт больше. За столь короткое время они успели даже посмеяться над некоторыми чудными моментами на балу. Шутки были безобидные и отгоняющие плохое настроение девушки. В какой-то момент она и вовсе забыла, с кем находится — её это пугало, но одновременно и радовало. Увидеть Малфоя с другой стороны оказалось интересной практикой в её жизни. Когда он не плескался ядом, то был вполне приятным собеседником.       Первая бутылка довольно быстро закончилась. Гермиона посмотрела на дно, и, грустно вздохнув, отдала её в руки Драко.       — Очень вкусно. Только я не смогу за неё расплатиться, — в ту же секунду, когда она вручила её Драко, гриффиндорка вновь поникла и ушла в собственные мысли. На минуту повисло неловкое молчание, она почувствовала, как слёзы вновь стали подступать к глазам.       — Я и не прошу.       На Малфоя напала некая печаль, что из уст грязнокровки вырвались эти слова. Он сейчас поистине хотел сделать хоть что-то, чтобы она перестала плакать и забыла об ужасном вечере. Но сразу на его лице промелькнула улыбка, и он принялся рыскать в небольшом мешочке.       — Однако я был бы дураком, взяв только одну.       — Сколько у тебя их всего?       — На вечер было запланировано пять. Две Забрала Пэнси, одну мы только что выпили.       — Ещё две?       — А умение считать не растеряла, молодец.       Малфой быстро смог открыть бутылку и сделать первый большой глоток.       — Грейнджер, — серьёзным голосом сказала слизеринец, посмотрев девушке в глаза.       — Что?       — Платить не нужно, я сам предложил, — он повертел бутылкой перед лицом гриффиндорки. — Так что, расслабься.       Гермиона хихикнула, когда несколько капель попали на его белую рубашку. Но он явно не собирался заострять на этом внимание.       Следующий час они провели, блуждая по коридорам школы. Сидеть на одном месте оказалось неинтересно и холодно. Драко сразу предложил пройтись вдоль коридоров, дабы согреться. Никто из них ещё толком не умел пользоваться согревающими чарами, из-за чего пришлось согреваться ходьбой.       По дороге им удалось обсудить школьные будни, святочный бал и то, как долго Парвати помогала ей уложить непослушные волосы. Драко не упускал возможности всякий раз подшутить над её зубами и волосами, но сейчас ей не было обидно: Гермиона даже смогла уверенно противостоять ему, отпуская похожие шутки в его сторону. Ещё через несколько глотков алкоголя они стали передразнивать друг друга.       За остаток прогулки Драко удалось получше узнать о том, чем занимаются её родители; на секунду ему показалось, что дантисты занимаются чем-то незаконным в мире маглов.       — Это же больно.       — Есть специальное лекарство, которое вкалывают в нужную область, и боль исчезает. Обезболивающее называется, — Гермионе явно нравилось рассказывать о своих родителях; говоря о них, Драко заметил, как на её лице проявлялась улыбка, а в глазах сверкал азарт от историй, которые у неё накопились. От очередного удивлённого взгляда слизеринца Грейнджер только больше смеялась.       Когда они шли по второму кругу, то услышали звон часов, указывающий на завершение праздника. В честь этого заиграла медленная музыка, провожая всех присутствующих в зале.       Гермиона была рада, что не провела остаток вечера, плачущая в одиночестве на лестнице. Обида на Рона с Гарри стала понемногу отпускать её. Краем глаза она заметила, как Драко, опираясь на стену с руками в карманах, стоял с закрытыми глазами. В это время она внимательно стала изучать черты его лица — её внимание всегда привлекали его волосы. У неё всегда было странное желание прикоснуться к ним, потрепать и увидеть его без этой идеальной зализанной прически.       — О, вот ты где, а я тебя ищу, — голос Тео отозвался эхом по всему коридору.       — Я задержался немного, — Драко сразу открыл глаза и повернулся в сторону друга.       —Заметно, — Тео, посмотрев назад, подошёл к окну и, открыв его, достал из брюк пачку сигарет. — Вечер удался.       Гермиона, почувствовав неприятный запах дыма, сразу стала воротить нос и отворачиваться. Драко же стоял на месте и смотрел на Теодора.       — Пойдёмте на астрономическую башню, я вам фокус покажу.       — Если ты собрался сигануть с неё вниз, то фокус будет неинтересный.       — Жаль, а так хотелось.       Гермиона почувствовала себя неловко. Обычно, находясь в компании Гарри и Рона, девушка никогда не стеснялась говорить, спрашивать о чём-то. Ей потребовалось время и алкоголь, чтобы начать чувствовать себя спокойнее в компании Малфоя. Теодор был куда пьянее, ибо на ногах стоять ему было тяжело, и Драко, казалось, даже не обращал на это внимания.       — Все запасы выпили?       — Конечно, кстати, я выиграл пари. Корона отныне моя.       — Корона? — Гермиона решила попробовать влиться в их разговор, за секунду решив для себя, что стоять в стороне и молчать куда хуже.       — У них соревнование, кто больше выпьет и дольше проживёт. Блейз всегда победитель, и у него есть даже корона. Но сейчас, похоже, его величество свергли, — Драко говорил так же мягко и спокойно, при этом не разрывая зрительного контакта с девушкой.       Впервые за долгое время ему удалось поймать её взгляд и задержать его на себе.       — А знаете, почему? Потому что я довольно много чего успел прихватить со стола в зале, — парень начал смеяться.       Наконец, докурив сигарету, он ухватился за плечо Малфоя, и, бросив взгляд сначала на Гермиону, затем на друга, продолжил.       — Изменяешь мне, Малфой. Второй раз за вечер уже.       Гриффиндорка лишь захлопала глазами, и, посмотрев на закатанные глаза Малфоя и лёгкую улыбку на его лице, решила не уточнять. Когда парни двинулись в сторону лестницы, Драко заметил, как Грейнджер неуверенно волочилась где-то сзади них. Тео обернулся, смиряя её ехидной улыбкой; схватив девушку за локоть, Нотт потащил её за собой. Стоило им переступить порог, как взору открылся прекрасный вид на горы и лес. Из-за холодной погоды Гермиону сразу бросило в дрожь, некоторое время она куталась в мантию и руками растирала себя, пытаясь согреться, не привлекая к себе внимания. Глядя на парней, она подметила, что им тоже холодно — единственное, что их выдавало, это лёгкая дрожь.       Тео вновь достал сигарету и закурил, передав одну Драко. Они что-то обсуждали, глядя вдаль, после чего Теодор повернулся к девушке и, заметив, как та дрожит, он, держа сигарету в зубах, скинул с себя пиджак и набросил ей на плечи. Грейнджер не ожидала подобного, и растерялась; через пару секунд, она, стуча зубами, смогла сказать слова благодарности.       — А рыжий с Поттером где? — вопрос Тео прозвучал как гром среди ясного неба.       Драко с Гермионой переглянулись, девушка сразу бросила взгляд куда-то в сторону. Не вдаваясь в детали, Гермиона вкратце рассказала, что повздорила с Роном.       — Бывает, — сухо ответил парень.              Через полчаса слизеринцы проводили Гермиону до лестницы и, проследив, как она заходит в гостиную гриффиндора, отправились к себе. Оставшуюся дорогу до подземелий они провели в обсуждении предстоящего похода в Хогсмид.       От смеси теплых и мрачных воспоминаний к горлу подступил ком. Во снах он часто слышал её крик, который не давал нормально спать, вечно перед глазами мелькали картинки с её уродливой надписью на руке и измученным лицом. Драко боялся, что от пыток Беллатрисы она потеряет рассудок, а её сердце в один миг остановится.       Он все силы пускал на то, чтобы подобного больше не произошло, следуя по пятам золотого трио, отправляя пожирателей по ложному следу.       Эту ночь он потратит на то, чтобы продумать следующий шаг, благодаря которому у Ордена будет шанс пополнить свои ряды, попутно не сталкиваясь с сумасшедшими пожирателями. Пока ни одна здравая мысль его светлую голову не посетила, отчего злость на самого себя начинала расти. Чувствовать беспомощность и неизвестность от следующего дня губила его рассудок, заставляя переживать весь спектр эмоций, начиная от страха и гнева, заканчивая самобичеванием.