Кровь Эринии

      Мордур Генри. Мордур Генри. Мордур Генри.       Теодор никак не мог выпустить это имя из головы — некогда бывший пожиратель, пропавший без вести после первой магической войны. По словам Молли, он любезно предоставил им своё старое поместье, в котором более не мог находиться из-за печальной истории в жизни. Что-то в этом его сильно напрягало, только он не мог понять, что именно. Парень расхаживал по комнате, накручивая кудряшки на палец. Он всматривался в каждую деталь интерьера, стараясь найти ответы на свои вопросы. Все ковры, картины и мебель Тео не стеснялся трогать, осматривать со всех сторон, пытаясь подметить для себя какую-либо деталь. Его тревожные похождения по комнате прервал звук открывающейся двери. Тео обернулся, всматриваясь в стоящую перед ним сонную девушку, волосы которой были растрёпаны, а заспанные глаза щурились. Парень мельком глянул на висящие над камином часы, стрелки которых показывали четыре утра. Он и не заметил, как пролетело время; с момента, когда все разошлись по своим комнатам, Теодор оставался сидеть в мягком кресле, погружённый в мысли. Он и раньше был ранней пташкой, просыпаясь раньше остальных. Несмотря на то, что утренний сон самый сладкий и приятный, ему нравилось наблюдать за восходом солнца, за пробуждением природы от ночного сна. Наблюдал, как солнце загорается на горизонте, а его лучи расстилаются на зелёной лужайке и весело играют в кронах деревьев.       — Теодор? — зевая, произнесла Гермиона.       — Грейнджер, ты чего не спишь? — устало пробубнил парень, наконец усаживаясь в кресло, стоящее рядом с ним.       — Не спится, — пожав плечами, она делает шаг в сторону большого мягкого дивана. — Да и в новом месте как-то неуютно.       — Неужели? Слушая истории про ваши похождения с Поттером и Уизли, мне казалось, ты сможешь уснуть везде, — саркастично выплюнул парень.       Гермиона лишь опустила голову, потирая мокрые глаза. Ей удалось поспать всего пару часов, пока ночные кошмары не застали её врасплох. Каждая ночь для неё превращалась в сумасшествие, с которым трудно справиться. Временами она начинала кричать, задыхаться, метаться во время сна. Эти действия пугали её сильнее кошмара. Однако крик — относительно безобидная часть её снов, самое страшное начиналось, когда она начинала бодрствовать. Из рассказов Гарри и Рона она узнала, что посреди ночи начинала говорить, смеяться и плакать. Несколько раз Рон поймал её за перекладыванием вещей из своей сумочки, после чего она начинала надевать и снимать обувь. Тогда она испытала стыд и смущение от того, что своим криком будила мальчиков и вынуждала их сидеть возле себя.       После случая в Малфой Мэноре, в мире грёз она долго не задерживалась; всегда, закрывая глаза, она вспоминала жуткую улыбку разъярённой Беллатрисы. Она долго избавлялась от запаха этой ведьмы, терпкий аромат вызывал у Гермионы неоднозначные ощущения. Он был сродни вяжущему чувству, возникающему от вкуса определённых сортов вина, от пожирательницы пахло ягодами. И этот запах Гермиона не могла забыть, некогда любимый ягодный чай стал напоминанием о страшной ночи, вызывающий только чувство приближающейся опасности. Всякий раз, просыпаясь от очередного кошмара, ей казалось, что она чувствует этот мерзко-ягодный запах. Она пыталась забыть ту ночь, всячески отгоняя нагнетающие мысли и воспоминания. Единственный момент, который отпечатался у неё в голове с детальной точностью, это то, как в зал привели Драко. Они давно не виделись, с того самого момента, когда через несколько часов в Хогвартс ворвались пожиратели, и, как выяснилось позже, с его же помощью. Это всё никак не укладывалось у неё в голове, ей до последнего не хотелось верить в его причастность к предательскому поступку. Он не выдал Гарри. Гермиона наблюдала, как он высматривался, несколько раз прикасался к лицу гриффиндорца, касался пальцами места, где был шрам. Со стороны это выглядело, как попытка оттянуть время. Возможно, благодаря этому им удалось дождаться помощи и сбежать.       По советам Гарри, для неё выделили отдельную комнату, на которую она сразу наложила заглушающие чары. Гермиона стыдилась своих криков и поведения, не желая рассказывать этого остальным. Ребята её в этом поддержали, договорившись никому не рассказывать о её состоянии. Они вместе пришли к выводу, что, как только всё закончится, всё само собой решится. Гарри во сне тоже часто дёргался и порой кричал, но в его случае это случалось реже. Рон периодически просыпался в слезах и с головной болью в придачу. За год их скитаний им пришлось пережить многое, страх за близких, неизвестность, которая пугала, и разногласия, которые перерастали в постоянную ругань. Им удалось пережить это, идя дальше к своей цели вместе.       — А ты чего не спишь? — неловко спросила Гермиона, когда из мыслей её вырвали нервные постукивания пальцев Теодора по подлокотнику кресла.       — Пытаюсь понять, что это за место и кто такой Мордур Генри.       — И как успехи?       — Никак, — пробурчал парень, поворачивая голову в сторону.       — Профессор Люпин сказал, что он периодически приходит, принося с собой информацию о планах пожирателей. Думаю, когда он придёт, часть твоих вопросов будет отсеяна.       — Надеюсь на это.       — Я рада, что ты жив.       Теодор посмотрел на девушку, на лице было подобие улыбки, однако она выглядела слишком натянуто. Он не смел её осуждать за это: услышав рассказ о их похождениях, Тео удивлялся, как они ещё держались на плаву, продолжая идти вперед. Ещё со школьной скамьи до ушей доносились истории о ситуациях, в которых гриффиндорцам пришлось побывать. Поттер с Уизли часто бесили его, поражаясь, как им везёт вляпаться в опасную ситуацию и также феерично из неё выбраться.       — Могу сказать тебе тоже самое.       — Что ты планируешь делать дальше? Останешься с нами? — Гермиона зевнула, поежившись на диване.       — Я собирался вернуться к деду в хижину, но обстоятельства немного поменялись, — Тео закинул голову, разглядывая узоры на потолке.       — Из-за Паркинсон?       — С чего ты взяла?       — Твоя реакция всё сказала за тебя. Ты вернулся за ней, да?       Парень усмехнулся, вспоминая, какой наплыв эмоций получил от новости, что Пэнси вступила в ряды пожирателей. А увидев её отца в Хогвартсе на стороне Ордена, и вовсе оцепенел. Он не понимал, ведь Паркинсон презирал пожирателей, не упуская возможности бросить на парня недоверчивый взгляд — как он допустил всё это?       — Верно, — наконец, кивнул парень. — Я хотел забрать её с собой в хижину, там безопасно.       — Ты так вовремя появился, как ты узнал?       — Если честно, это просто случайность. Я долгое время отходил от трансгрессии домовика, меня довольно сильно помяло. А потом из газет узнавал о всём происходящем, будем честны — правды там было мало. Я собирался появиться раньше, но, опять же, дед не позволял покинуть хижину. Моргана и Лев согласились сопровождать меня, и стоило нам подобраться ближе к Хогвартсу, мы заметили всё происходящее.       — Это было вовремя.       — Да, но я не думал, что Пэнси окажется на другой стороне. Вообще не понимаю, как Паркинсон проглядел этот момент.       — Не вини его. Она сбежала, оставив только записку. Он её отец, и ни за что не позволил бы ей вступить в их ряды, после побега он корил себя, метался и не знал, что делать. Пытался найти её.       — Всё равно, выглядит это очень странно.       Их беседу прервал Гарри, спускающийся по лестнице. Гермиона сразу обратила внимание на его потрёпанный вид. Ему так же снились кошмары. В этом они с гриффиндоркой были похожи, в отличие от Рона, который просыпался и потом вновь засыпал, ребята более не хотели возвращаться в мир страшных грёз, и встречали рассвет вместе, обсуждая дальнейшие действия.       — Доброе утро, — прощебетала девушка, вновь стараясь нацепить на лицо улыбку.       — Доброе, — вяло ответил Гарри, усаживаясь рядом с подругой. — Смею предположить, что тоже кошмары мучают?       Оба собеседника кивнули.       — Теодор, — начал Гарри, вцепившись в него взглядом. — Не хочу говорить длинную речь, но хочу сказать тебе спасибо. Твой поступок… — но сразу был прерван.       — Остановись, сам же сказал, что не хочешь длинную речь задвигать. Одного слова вполне достаточно.       — Ладно, — согласился парень. — Я кое-что увидел, — Поттер перевёл взгляд на Гермиону.       — Что?       — У меня получилось на пару секунд проникнуть в его сознание, и я увидел одну картину. Думаю, это может быть важно. Особенно для тебя, — Гарри рукой указал на сидящего в кресле Теодора.       — Увидел, как Лорд истязает свою любимую собачку за то, что не смогла убить школьника? Неинтересно.       — Нет, я увидел разговор Волдеморта с твоим отцом.       Слизеринец сразу оживился при упоминании своего отца, руки зачесались, а перед глазами забегали картинки с участием Нотта старшего. Отец обладал интеллектом гения, использовал силу своего ума отнюдь не для достижения академических успехов, несмотря на то, что семья Ноттов славилась успехами в разных науках. Впрочем, главной страстью всех членов семейства была именно тёмная магия. Тео был не исключением: уже с детства отец познакомил его с непростительными заклинаниями, которые не брезговал практиковать на собственном сыне. Неудивительно, что Волдеморт ликовал, имея такого соратника. Нотт заранее всё планировал и знал, что всё пойдет по плану. Благодаря своему глупому и шутливому поведению многие пожиратели не воспринимали его всерьёз, Беллатриса так вообще не упускала возможности задеть его как-то или вывести из себя. Он носил две маски, и лишь немногие замечали, что под маской шута прячется истинное зло вроде демона, который всё предугадывает наперёд и готов запятнать любого, кто встанет у него на пути. От общения с ним постоянно возникал неприятный осадок. Порой казалось, он вёл какую-то свою игру, правила которой знал только он.       — И что там было?       — Они считают, что тебя воскресили.       — Какая чушь, — возмутилась Гермиона.       — Верно, иначе я выглядел бы иначе, — Тео вздохнул. — Это всё?       — Да, потом я проснулся.       — Ты проникаешь в его сознание во снах? — полюбопытствовал слизеринец.       — Нет, не всегда. Иногда я могу видеть или слышать его, даже сидя на месте.       Следующий час они провели в обсуждении дальнейших действий, Гарри и Гермиона думали над тем, как теперь им добраться до диадемы. Не было никаких сомнений, что это дело рук пожирателей.       — Вот где она теперь? — спросил Гарри. Уже третий раз этот вопрос был задан. Гриффиндорец был очень нервным, разрываясь от мыслей.       — Возможно, у него на голове, — пробубнил Нотт, держа в руках сигарету.       — Сейчас не до шуток! — с полной серьёзностью в голосе сказала Гермиона.       — А я и не шучу, он её теперь из рук не выпустит.       В один момент послышался щелчок, все трое сразу обернулись, увидев знакомые черты лица. Гарри сразу сорвался с места, встретившись с глазами синего цвета, которые нахально горели. Уже в следующую секунду парень был заключен в тёплые объятия Сириуса. Они не виделись с того самого момента в отделе тайн. Со стороны эта сцена выглядела очень трогательно, Гермиона заметила, какой крепкой хваткой друг вцепился в родного ему человека. Они простояли так некоторое время, обнимаясь, не веря в счастье вновь встретиться. Уже через секунду они смотрели друг на друга и молчали. Казалось, они разговаривали глазами. В тело девушки будто вонзилось миллион тонких игл; столько времени вдали друг от друга дали о себе знать. Гарри часто вспоминал Сириуса, переживая о нём. Крёстный оставался единственным родным для него человеком, они строили большие планы на будущее, не упуская возможности побыть вместе. Страх, который Гарри испытал в отделе тайн, по сей день гложит его. Только по этой причине он был благодарен Теодору, что слизеринец не позволил случиться самому страшному.       — Гарри… — начал Сириус, вновь прижимая парня к себе.       Гермиона могла поклясться, что увидела скользящую по щеке мужчины слезу. Отчего сердце сжалось, а дыхание перехватило. Ей было одновременно больно и приятно наблюдать за этой картиной.       — Я так рад видеть тебя, ты не представляешь, — прижимаясь к крёстному, сказал Гарри, с трудом сдерживая слёзы. Его голос дрожал, парень не спешил ослаблять хватку, боясь, что Сириус вновь исчезнет.       — Всё хорошо, мальчик мой. Я здесь.       Теодор молча наблюдал за картиной: о Сириусе ему мало что было известно. Единственная информация, которой он обладал, было только то, что ему удалось сбежать из Азкабана, и он был участником Ордена. Однако, видя реакцию Поттера, в его голове промелькнула мысль, что не зря он бросился под Аваду, ведь, по сути, ему удалось спасти две жизни.       Гарри и Сириус сразу присели на диван рядом с Гермионой. Мужчина сразу нежно обнял девушку, получая взаимность. Как только он перевёл взгляд на сидящего напротив кудрявого парня, его рот слегка приоткрылся, было заметно, как руки задрожали, на лбу появилась испарина. Казалось, он забыл, как разговаривать, лишь открывая и закрывая рот, как рыба.       — Кто этот молодой человек? — в его глазах явно виднелось недоверие с ноткой некого испуга.       — Это Теодор Нотт, — с гордостью в голосе произнёс Гарри. Его глаза загорелись, он переводил взгляд то на Нотта, то на Сириуса.       Гермиона только сейчас поняла такую реакцию на слизеринца — до вчерашнего дня все считали его мёртвым. От неожиданного появления в Хогвартсе у многих перехватило дыхание, а на языке вертелся только один вопрос: «Как?»       — Как это? — не скрывая удивления, произнёс мужчина.       — Надо было под запись мою историю брать, — усмехнулся Тео. — Постоянно рассказывать её я устану.       — Если коротко, у него был камень, который взял на себя весь удар, — Гарри начал тараторить, только теперь его взгляд был полностью прикован к крёстному.       — Вот как, — лишь смог выдавить из себя Сириус.       Гарри сразу принялся расспрашивать о том, где всё это время пропадал крёстный, узнавая, куда отправился после отдела тайн, почему не выходил с ним на связь и чем сейчас занимается. Казалось, парень таким образом старался отвлечься от наступающих на пятки проблем. Заглушить душевную боль и нарастающий страх. Он улыбался, с энтузиазмом также рассказывая об их охоте за крестражами, стараясь не упустить ни одной детали в своём повествовании. Всё это время Сириус с интересом слушал крестника, временами поражаясь смелости ребят.       — Я не сомневался, — наконец, произнёс мужчина.       — Вы уже проснулись? — откуда-то сверху послышался голос Молли. Сонное лицо говорило о том, что она не прочь вернуться обратно в свою кровать.       — Доброе утро, — в один голос сказали все, кроме Теодора. Парень лишь краем глаза покосился в сторону рыжей затрёпанной ведьмы.       — Сириус, наконец-то ты вернулся. А где Грюм? — спускаясь по лестнице, затараторила женщина, приближаясь к компании.       — Он скоро будет, сказал, что ему нужно проверить кое-что.       Уизли кивнула и быстро убежала в сторону кухни, предупредив всех, чтобы через полчаса все явились на завтрак.       Гермиона попыталась выдавить из себя улыбку, услышав заботливый голос миссис Уизли. Она так скучала по ней, за время скитаний они с ребятами забыли, что такое нормальная еда, тепло и мягкие постели. Несмотря на тёплую атмосферу, её по-прежнему не покидало чувство опасности. Даже среди Ордена и близких ей людей девушка чувствовала себя все ещё в опасности, ища угрозу в тёмных коридорах и углах своей комнаты. Страх сопровождался физиологическими изменениями нервной деятельности, что отражалось на всём организме девушки.       Из мыслей её вырвал удар в дверь, которая после распахнулась, ударившись о стену. В гостиной появился Грозный глаз. Теодор сразу переключил всё своё внимание на мракоборца. Ещё со школьной скамьи он был ярым поклонником этого волшебника. Его биография пусть и была пропитана множеством загадок и тайн, но достижения заставляли восхищаться им. Будучи одним из наиболее известных мракоборцев, сражавшихся против Пожирателей смерти, половина узников Азкабана поймана лично им. Пусть его методы и считались не всегда гуманными и порой даже излишне жестокими, но именно благодаря закалённому характеру и полной хладнокровности он смог достичь подобных успехов. Высококвалифицированный мракоборец, выдающийся дуэлянт, на его счету было множество битв, из которых он вышел победителем. Также слизеринца восхищал тот факт, что в его арсенале было множество заслуг в области не только защиты от Тёмных искусств, но и в трансфигурации, зельеварении и травологии. В какой-то мере благодаря достижением Грюма в голове Нотта младшего проскальзывала мысль пойти по стопам Грозного Глаза, стать мракоборцем, тем самым применив свои знания и умения в тёмных искусствах во благо, и тем самым очистив свою репутацию. Смотря на мракоборца почти влюблёнными глазами, парень даже не обратил внимание, как в его сторону была направлена волшебная палочка.       — Что здесь происходит? — прозвучал грубый голос Грюма, который сделал шаг в сторону Теодора.       Парень не сразу даже сообразил, что происходит, он совсем забыл о внимательности, расслабившись в удобном кресле. Но сразу услышал испуганный голос Грейнджер.       — Стойте! — вскрикнула она. — Теодор с нами!       — С каких это пор выродок пожирателя крутится в наших кругах? — направив оба глаза на мальчишку, Грюм продолжал держать палочку, крепко вцепившись в древко.       — Он на нашей стороне, всё хорошо, — в разговор подключился Поттер, вставая с дивана, делая неловкие шаги в сторону мракоборца.       — Неужели? На моей памяти он мёртв!       — Я про это и говорил, надо записать свою историю, чтобы её более не повторять, — усмехнулся Тео, не удосужившись даже встать с места или дёрнуться к своей палочке. Теодор прекрасно знал, что такие, как Грозный глаз, на подобные действия реагируют бурно, видя в каждом движении оппонента опасность. О его паранойе ходило множество слухов, которые доходили до абсурда.       — У тебя хватает наглости шутить, щенок? — Грюм вновь сделал шаг в его сторону, смотря на парня сверху вниз, сканируя каждый участок его тела.       Слизеринец почувствовал, как участилось сердцебиение, к лицу и конечностям начала приливать кровь. Тео уже давно знаком с этими симптомами: гнев являлся для него естественной, адаптивной формой ответа на внешние угрозы. Первое, что приходило в голову, было схватить палочку, бросив парочку заклинаний, отгоняя от себя объект опасности. Иногда ему было интересно, как сильно гнев сможет завладеть им. Всякий раз, когда он видел несправедливость по отношению к себе или окружающим, внутри всё закипало, отец называл это благородной яростью. К тому же, Тео лучше остальных знал, что агрессия порождает агрессию, что всегда приводило к плачевному финалу.       — Я бы на вашем месте сменил тон и опустил бы палочку, — стараясь говорить ровным голосом, Теодор сжал кулаки, глядя на его надменный взгляд.       — Не тебе мне указывать, что делать, — прошипел Грюм, от голоса которого в комнате повисла тишина. — Расскажи-ка мне, в какую игру на этот раз играет твой папаша? — он сократил расстояние до минимума. Между ними оставалось пару шагов.       — Боюсь, ваш вопрос останется без ответа, ибо я без понятия, чем сейчас занят мой отец, — всё ещё держа себя в руках, Теодор пытался сидеть ровно, несмотря на то, что руки чесались, а правая нога начала подрагивать.       — Не ври, ты ведь здесь не просто так. Тебя папаша сюда отправил?       — Будьте осторожны в своих обвинениях, — стараясь говорить спокойно, ответил Теодор. — Возможно, вы ошибаетесь.         — Чувствую Ноттовские нотки высокомерия, да, давно я их не слышал, — усмехнулся Грюм. — Нет, я не ошибаюсь.       Глаза Теодора упёрлись в спину, стоящую перед ним. Он видел растрёпанные волнистые волосы и потрепанную одежду.       — Грюм, опусти палочку, — сказал Сириус.       — И почему же я должен это делать? Он, возможно, шпион, в него следует влить сыворотку правды, и тогда, я уверен, мы узнаем много интересного.       — Я ему верю, — к Сириусу подошёл Гарри, уверенно закрывая Теодора.       Грюм хотел ещё что-то сказать, однако голос Молли с кухни заставил всех опустить эту ситуацию, и пойти на зов. Все присутствующие сразу направились в сторону кухни.       — Ты идёшь? — неуверенно спросила Гермиона, посмотрев назад, в сторону Тео.       — Я не голоден.       Девушка кивнула головой, оставляя парня наедине со своими мыслями. Ей была неприятна вся эта ситуация, но также она могла понять опасения Грюма. Он являлся лучшим мракоборцем, и мог видеть то, что другим не дано. Неоднократно, благодаря внимательности Грозного Глаза, Ордену удавалось выбраться из передряг. Занимая лидерскую позицию, беря на себя ответственность за дальнейшие действия Ордена, порой он с трудом мог справиться с собственными эмоциями, перегибая палку в своих высказываниях или действиях, но он чётко понимал, к каким целям идёт и что нужно сделать для их достижения, даже если придётся понести потери. Несмотря на его замашки, Грюма уважали и ценили, прекрасно понимая, какой путь ему пришлось пройти, чтобы добиться таких успехов.       За столом все заняли свои места, Гермиона устроилась по правую руку от Гарри, в то время как стул слева пустовал.       — А где Рон? — девушка посмотрела на Гарри.       — Он спит, ночью у него поднялся жар, я дал ему лекарство, думаю, как проснётся, ему должно стать лучше, — ответил парень, разглядывая полную тарелку еды.       — Жар? Почему мне никто не сказал? — сразу заволновалась миссис Уизли, бросая полотенце на стол.       — Вы спали, мне не хотелось вас будить, — Гарри опустил виноватый взгляд; он и правда не хотел волновать Молли, зная, как сильно она переживает за своих детей.       Уже через пару секунд она покинула кухню, намереваясь проведать сына.       — Гарри, — послышался раздражительный голос Грюма, который взмахом палочки запер дверь, наложив заглушающие чары. — Объясни мне, сынок, почему Ноттовский выродок сидит сейчас в гостиной?       — Он пришёл с нами, Теодор помог нам. Благодаря ему нам удалось спугнуть пожирателей во время нападения на Хогвартс, — сразу отчеканил Гарри.       — Во-первых, он должен быть мёртвым, во-вторых, я сильно сомневаюсь, что он пошёл против своего отца.       — Почему? Он подставился тогда под заклинание Беллатрисы, защитил Сириуса, Теодор вовремя появился у ворот Хогвартса… — Гарри мог продолжить, если бы его не перебил Грозный Глаз.       — Думаю, ни для кого не секрет, кем является его отец. Помешанный пожиратель, следующий по пятам Волдеморта. Его сынок вряд ли далеко от него ушёл.       — То, что он сын пожирателя, ещё не делает его точно таким же, — в разговор встряла Гермиона. Ей было неприятно такое слышать в сторону слизеринца, пусть между ними и нет тесной связи, но парень достаточно сделал, чтобы его уже не сравнивали с отцом.       — Ты не знаешь, о чём говоришь, Гермиона, — вздохнул мракоборец. — Нотт самый скользкий пожиратель из всех, мне стоило огромных трудов, чтобы в своё время затащить его в Азкабан. Мастер вранья, потерявший все моральные принципы, — он принялся расхаживать из угла в угол. — Славная семейка, если бы я присваивал каждому своему пойманному волшебнику уровень сложности, то Нотт стал бы самой сложной моей добычей.       — Почему? — поинтересовался Гарри.       — Их семейство славится не только тем, что все в их роду прирождённые убийцы, чёртовы гении тёмной магии, но и множеством тайн, которые до сих пор не разгаданы.       — Какими? — Гермиона прищурилась, впитывая информацию, как губка.       — Всем известно о том, что Нотт старший является любимчиком у тёмного Лорда. Нотты, как никто другой, упиваются удовольствием в причинении другим боли. Каждый создаёт одно заклинание опаснее другого. Нотт старший ходил по головам, он даже не оглядывался, когда за его спиной располагалась дорожка из трупов. Ещё дед Теодора заставил волшебное сообщество содрогнуться.       — Почему?       — Он путешествовал по всему миру, собирая самые странные и опасные артефакты. Он желал познать всю силу тёмной магии, конечно, он создал множество защитных заклинаний, помогающих в бою. Однако он проводил ужасные эксперименты на маглах и грязнокровках, чтобы создать что-то новое. Ему было мало непростительных в волшебном мире. Он хотел найти способ противостоять им и найти что-то сильнее Авады или Круцио. Согласитесь, сомнительное занятие.       Все сидящие за столом молчали, Сириус и Люпин погрузились в раздумья.       — Что из себя представляет Нотт младший? — наконец, нарушил тишину Люпин, повернув голову в сторону Гарри и Гермионы.       — Теодор умный и довольно сильный волшебник, — начала Гермиона. – Однако мы не замечали того, чтобы у него было дикое желание к тем ужасам, которые присваивают ему.       — Он Нотт. Они умеют пудрить мозги, — говорил Грюм, продолжая мерить шагами кухню. — Ещё на пятом курсе его приняли в ряды, у него есть метка. Я сильно сомневаюсь в его мотивах, которые он поведал вам.       Гермиона задумалась: она и правда видела, как Теодор взрывался и лез в драку, на его лице часто была улыбка. Она вспоминала, как парень вёл себя с ней. Ещё тогда, когда Снегг дал им общее задание на четвёртом году обучения.       Гриффиндорке не терпелось как можно скорее показать профессору свою работу, над которой она трудилась всю ночь. Однако на уроке её ждал неприятный сюрприз — стоило ей начать рассказывать, как с ней в спор вступил Теодор. Парень оспаривал почти каждое её слово, высказывая претензии и говоря совершенно другие варианты.       — Ты понимаешь, что если добавишь на одну ложку больше, то оно будет густым. А это неправильно, — Теодор устало перебивал каждое слово гриффиндорки.       — Благодаря густой консистенции зелье сможет дольше удерживать свой вкус, а в конкретном случае вкус имеет огромный одурманивающий эффект. Именно поэтому он и зовётся дурманом.       — Какая разница, какой вкус, он должен выполнять свои функции, а если делать его густым, это займёт дольше по времени. Не практично.       Таким образом, они спорили в течении пяти минут, пока Снегг, наконец, не крикнул на студентов, тем самым обратив на себя внимание.       — Довольно! Вы, оба! Через неделю буду ждать от вас десять вариантов приготовления противоядия на каждый яд, который я специально для вас выпишу на доске. Понятно? — профессор жестом руки сказать открыть новую страницу в учебнике, на чём лекция Гермионы была закончена. Тем самым, она наблюдала за рукой профессора, который на доске выписывал для них список.        Тео и Гермиона решили встретиться сразу после уроков в библиотеке.       — Готова? — парень оторвался от рукописи и, протерев руками глаза, поднял на девушку взгляд.       — Да, — Гермиона села рядом с ним и бросила взгляд на листок.       — С чего начнём?        Гермиона взяла у него пергамент и стала читать содержимое.       — Снегг с радостью отдал нам в распоряжение старый кабинет, сказав, что если мы с ним что-то сделаем, то вызволять нас с того света он будет нашими же противоядиями.       — Но там же котлы старые, весы грязные.       — Он, видимо, решил, что дать нам задание на создание дополнительных рецептов мало, мы ещё должны поиграть в уборщиков. Умно, профессор, умно.       Следующие несколько часов ребята выписывали предполагаемые рецепты и разные варианты приготовления, помечая дополнительные ингредиенты, которым можно было бы заменить.       — Я предлагаю взять это всё с собой и пойти в кабинет. Сразу на практике и будем делать, несколько часов потребуется только на первые эксперименты, — Тео, скорее, сказал это в утвердительной форме, нежели вопросительной, ибо сразу начал собирать учебники со стола. — Давай, бери и пошли.       Гриффиндорка не стала спорить, а лишь молча последовала его указаниям. Как только они добрались до нужного кабинета, ещё час им пришлось потратить на то, чтобы очистить кабинет и привести его в порядок. На подготовку рабочего места ушло меньше времени, однако настроить часы и очистить котел оказалось самым сложным из всего. Но Тео быстро смог справиться с задачей.       — Отлично, первую порцию можно замешивать, — парень ловким движением рук стал наполнять котёл ингредиентами и настраивать нужную температуру.       — Через полчаса можно будет проверять и, если ничего не взорвётся, попробуем второй вариант, — он посмотрел в сторону девушки, ожидая ответа на его план, на что она кивнула и уселась за столом, открывая книгу.       — Что на сей раз читаешь? — полюбопытствовал слизеринец.       — А что?       — Просто интересно, я с собой, к сожалению, никаких развлечений не брал. И свободное время проводить за книгами тоже не желаю.       — Чтение развивает и повышает интеллект, так, для разнообразия.       — Я понимаю, сказав ты это Крэббу или Гойлу, но посмотри на меня. Я не нуждаюсь в дополнительном образовании.       — Ты так уверен в себе и своих знаниях?       — На все сто процентов.       — Слишком самоуверенно.       — Могу себе позволить.              Гермиона не стала более спорить с парнем, а лишь уткнулась в книгу и временами поглядывала на часы. За чтением Гермионе удалось заметить, что Теодор всё же нашёл для себя развлечение — он принялся что-то записывать на пергамент. Однако книг рядом с ним не было.       — Решил свой придумать?       — Что именно?       — Рецепт.       — Делать мне больше нечего. Пока первый пробник не сварится, я над вторым даже думать не буду.       — А что тогда пишешь?       — Безболезненный способ для укорочения длинного носа. Не знаешь случайно такого? Всезнающая чародейка Хогвартса, — парень с ядовитой ухмылкой смотрел на девушку.       — Хам.       — Заноза.       Ей казалось, что Теодор — исключение из правил, и хотелось верить в то, что он не превратится в монстра, становясь копией своего отца.

***

      Уже через несколько дней Грюм посвятил Гарри, Рона и Гермиону в дела Ордена, рассказывая о теориях, дальнейших планах и состоянии каждого участника. Также он объяснил, что многие волшебники решили встать на сторону Ордена, тем самым увеличивав их армию.              Некоторые волшебники помнят моменты с первой магической войны, последствия которой давали о себе знать. Тогда вернулось множество мужчин, которые потеряли товарищей, видели смерть и жестокость над их близкими, пережили плен, получили физические травмы. Некоторые выжившие с трудом смогли адаптироваться к повседневной жизни, их семьи разваливались, они начинали злоупотреблять сильнодействующими зельями, которые на время затупляли их душевную и физическую боль. В такие моменты от них не уходили флешбэки с дуэлей, после которых дороги улиц были залиты кровью. Те, кто не смог полностью оправиться, по сей день старается избегать событий, ситуаций, людей и даже вещей, которые могут напомнить о былых временах.       Волшебники сообщают, что им стали больше приходить в голову отрицательные мысли или образы, они часто чувствуют себя эмоционально хуже, чем раньше. Каждый день им приходится переживать эмоциональное омертвение, стыд и вину за то, что с некогда близкими людьми на поле боя случилось что-то, что они не смогли предотвратить. А с возрождением Тёмного Лорда каждого настигла тревога и страх, из-за ощущения, что мир и люди в нём опасны и неблагонадёжны. В каждом они начинали видеть пожирателей, потенциальных убийц их родных и близких. Их нельзя было за это винить: сам Грюм рассказывал, что после первой магической войны сам стал дёрганым.       Однако Грозному Глазу повезло, что, как только Волдеморт объявил о своих планах и стал приводить свои больные идеи в действия, с ним связался волшебник, который во время первой магической войны оказал большую поддержку Ордену. По словам мракоборца, он один из немногих, кто был участником первой магической войны и остался более-менее нормальным; конечно, о его понятии нормальности можно было поспорить, но в данной ситуации никто из ребят не стал это делать. Как выяснилось позже, Генри Мордур и есть тот самый волшебник, о котором так сильно беспокоится Теодор. Парень по-прежнему высказывал о своём недоверии к нему. Также он оставался белой вороной, несмотря на его прошлые поступки, доверия он не вызывал, из-за чего все собрания проходили без его участия. С рекомендации Грюма парень стал обдумывать поведение Нотта, стал пристально наблюдать за ним. Было видно, что с подачи мракоборца доверие к слизеринцу пошатнулось. И после одного из таких собраний, Гарри позвал Рона с Гермионой в отдельную комнату, наложив на помещение заглушающие чары.       — Что думаете? — вжавшись в кресло, спросил парень, протирая очки о свежую футболку.       — О чем именно? — уточнил Рон, развалившись на кровати. — Про очередную лекцию Грюма касаемо нашего змея?       — Да, — парень качнул головой. — У Грюма есть все основания не доверять Нотту.       — Думаешь, всё, что произошло тогда в отделе тайн, было заранее продуманным? — заворачиваясь в тёплый плед, поинтересовалась девушка.       — Такой вариант тоже не стоит исключать, — Гарри вздохнул. — Я ничего о нём не знаю, в школьные годы мы пересекались, только когда Малфой или Паркинсон нас донимали.       Гермиона сильнее вжалась в мягкий плед. При упоминании Малфоя её сердце застучало сильнее. Ведь всякий раз, когда становилось тяжело на душе, она непроизвольно возвращалась в прошлое, подчёркивая для себя одни из самых важных и интимных моментов своей жизни. Вновь она оказывалась в заброшенном кабинете профессора Снегга, где встречалась с серыми глазами, холодными руками и его дурачеством, которое парень тщательно скрывал под маской безразличия и демонстративного презрения. Ей правда становилось легче, когда из памяти исчезала чёрная метка на его предплечье, грубый голос и уход. Мысленно она всегда отгоняла события последних месяцев шестого курса, поскольку яро верила, что хорошие воспоминания лечат и позволяют не сломаться.       Ответить на ряд вопросов, которые без перерыва крутились у неё в голове, она так и не смогла. Почему мысленно всегда возвращалась к нему? Казалось бы, уже отпустило, отболело, но мысли опять возвращают к нему, в те тайные встречи и укромные места.       На какое чудо она надеялась, когда добровольно согласилась окунуться в вязкое болото? Гермиона пыталась убедить себя, что с этим человеком надо прощаться, так же, как и со всеми эмоциями, которые этот человек принёс в её жизнь. Но сердце требовало обратного, оно хотело вернуться в то время, исправить допущенные ошибки, и всё переиграть.       — В его защиту могу сказать, что, в отличие от вышеперечисленных личностей, Нотт к нам не приставал, так же, как и Забини, — Рон пожал плечами, мысленно погружаясь в прошлое, пытаясь вспомнить все столкновения с Теодором. — Но он всегда был зачинщиком драк, постоянно ходил в синяках и фингалами под глазами.       — Ну, это ещё ни о чём не говорит, то, что он не задирал нас, ещё не делает его хорошим.       — Нам стоит спросить у Блейза, — предложила Гермиона. — Думаю, скоро он с Дафной присоединится к нам, и мы сможем всё как следует обдумать.       — Они же его друзья… — начал Гарри.       — Друзья, но не будем забывать, на чьей стороне выступает Забини и Гринграсс,— девушка подняла указательный палец вверх. — Малфой и Паркинсон тоже их друзья, однако они не защищают их, — девушка перевела взгляд на Поттера. — Как сильно бы им этого ни хотелось.       — Гермиона права, — закончил Рон. — Нотт, конечно, совершил отчаянный поступок, и его история выглядит правдиво, — парень сложил руки в замок, вдыхая побольше воздуха. — Но его отец и правда подонок, Люциус на его фоне выглядит как благодетель.       Все трое засмеялись.       — Как думаете, как скоро Блейз с Дафной к нам вернутся? — спросила Гермиона. — Уже несколько дней прошло.       — Думаю у них есть на то веские причины, — Рон посмотрел на подругу.       Весь следующий час ребята провели за рассуждениями касаемо нового местонахождения диадемы, дальнейших действий, и того, что им рассказал Грюм. Главным шоком было то, что Ордену удалось нанести неимоверный урон по базе оборотней, Гермиона сразу вспомнила лекции профессора Снегга, который на третьем курсе посвятил несколько уроков этой теме. После раскрытой тайны Люпина и Сириуса девушка стала глубже изучать всё, связанное с лизантропией, из которой ей удалось узнать, что большинству оборотней стая заменяет семью. Утрата каждого её члена сильно влияет на внутренние взаимоотношения между волками, из-за этого они интуитивно чувствуют необходимость держаться вместе и следовать приказам лидера. В самых тяжёлых случаях они покидают стаю в надежде найти другую группу, более подходящую их интересам и принципам.        Именно такая судьба была у нового вожака оборотней, Сивый, самый лютый из живущих ныне оборотней. Когда-то его прогнали из стаи за яркие вспышки агрессии по отношению к своим соратникам. Тогда он собрал собственную стаю из таких же изгнанных и озлобленных волков, как и он сам. Его агрессивный нрав, истинная кровожадность, и полное повиновение своему хозяину в виде Волдеморта. Как бы Грюм с Люпином и Сириусом ни пытались выловить оборотней по одиночке в попытках переманить их на свою сторону, ничего не выходило. Волки слишком преданны, и пойдут за своим вожаком куда угодно, рискуя жизнью, не задавая лишних вопросов. Целью жизни Сивый видел в том, чтобы перекусать и заразить как можно больше людей, именно это и выполняли его последователи, которые были самыми верными слугами из всех существующих. Именно эта верность и полное послушание так соблазнило Волдеморта: немногие стаи оборотней присягнули к нему добровольно, и именно тогда находилась работа для Сивого, в честном бою убить альфу, тем самым увеличивая свою армию волков. Единственный вариант, который мог дать им шанс переманить оборотней на сторону Ордена, это убить Сивого, что было крайне тяжёлой задачей.       Люпин предлагал вызвать его на поединок, в надежде одержать верх, тем самым заняв место вожака. Однако в таком случае ему пришлось бы отказаться от своей семьи, поскольку стая нуждалась в постоянном присмотре. Сириус и Грюм отговорили его, поскольку Сивый явно был подкован лучше, и исход боя был бы плачевным.       Рон выдвигал несколько вариантов, каким образом можно было бы заполучить власть над оборотнями, захватит Сивого в плен.       — Грюм сказал, что Генри сообщил им о местоположении и точном количестве всех волков, — пробубнил Гарри. — Сивый тоже пострадал.       — Их организм быстро регенерируется, уже через месяц они смогут вернуться на поле боя, — начала Гермиона.       — Получается, у нас есть месяц?       — Да.       — Гарри Поттер!       Снизу послышался громкий женский голос, который узнали все, сидящие в комнате. Парень сразу сорвался с места, не позволяя Рону опередить его.       Уже на лестнице Гермиона увидела заключённого в крепкие объятия друга и рыжие волосы. Джинни обвила шею парня, прижимаясь к нему как можно ближе, Гарри, в свою очередь, так же сцепил руки на талии у девушки, кружа её на месте.       — Гарри! — по голосу девушки было непонятно, смеётся она или плачет. — Ты цел. Я так рада.       — Да… — единственное, что из себя смог выдавить парень.       — Вот бы и за меня так переживали, — пробубнил Рон, складывая руки на груди, прожигая сестру обиженным взглядом.       — У неё есть ещё мы, а Гарри один, — послышался шутливый голос Джорджа.       — Вот-вот, — закивал Фред.       — Как всё прошло? — обходя обнимающуюся пару, произнес Рон.       — Отлично, Хогвартс остался под присмотром всех профессоров и некоторых старшекурсников, желающих оказать всю необходимую помощь. А нас отправили к вам.       — Ребята, а Забини и Гринграсс с вами? — поинтересовалась Гермиона, оставаясь стоять на месте.       — Дафна осталась в школе, а вот Забини собирался с нами.       Девушка хотела ещё что-то сказать, однако ей на глаза сразу попался нужный человек. В помятом костюме и с палочкой наготове он двигался в сторону сидящего Нотта.       — Нотт! — крикнул мулат, подходя к нему ближе.       — Блейз? — парень расплылся в довольной улыбке. — Рад тебя видеть.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил парень — теперь он стоял на месте, боясь пошевелиться. — Ты не ранен? Ничего не болит? — с материнской заботой в голосе тараторил Блейз.       — Да, — закивал парень. — Не волнуйся, я здоров, как гипогрив!       — Отлично. Иди, обниму тебя.       Как только Забини двинулся в сторону Тео, слизеринец косо посмотрел на друга, явно не ожидая такой тактильности от товарища. Что-то ещё во взгляде Забини начало настораживать парня. Стоило ему раскрыть руки для объятий, то сразу получил хороший удар по носу.       — Ай! — заверещал Тео. — Какого?..       — Хорошо он себя чувствует, — ещё один удар пришёлся парню в живот.       Теодор от неожиданности согнулся пополам, обхватив руками живот. Не успевая реагировать и уворачиваться от ударов, явно не понимая бурной реакции друга, парень пытался уворачиваться от следующих ударов.              — Блейз! — закричал Фред, подбегая к слизеринцу, оттаскивая того от уже лежачего на диване парня. — Остановись! Что ты делаешь?       — Пусти! — кричал парень. — Я хочу показать ему, как прекрасна жизнь!       — Такими методами ты его только на тот свет отправишь!       — Ничего страшного! Он найдёт дорогу обратно! — парень выкрутился из хватки Уизли, делая рывок в сторону слизеринца. — Иди сюда, гадёныш!       Теодор, не теряя времени, успел отбежать на безопасное расстояние, выставив перед собой палочку.       — Забини! — Тео тараторил, явно не понимая, как реагировать на все происходящее. — Давай всё обсудим, тихо и спокойно!       — Неужели? — мулат принялся бегать вокруг дивана в попытке поймать добычу. — Сначала я научу тебя жизнь любить, а потом и поговорим! Иди сюда, я сказал!       Нотт не останавливался, находясь в действии, постоянно следя за каждым движением Блейза. Ему повезло, что гостиная была очень просторная, это позволяло держать дистанцию и убегать всякий раз, стоило нападавшему к нему приблизиться.       — Блейз, дорогой мой, успокойся! — закричал парень, когда Забини схватил его за край рубашки, потянув на себя.       Слизеринец повалил парня на пол, усаживаясь сверху, прижав его тело плотно к полу.       — Мне кажется, это выглядит не очень красиво… — начал Тео, мотая головой из стороны в сторону, не теряя надежды вырваться из мёртвой хватки товарища.       — Вот уж за эстетичность я не ручался!       — Да что я такого сделал вообще?! — завопил Тео, когда получил ещё один удар по голове.       — Ты сдох! — не сдерживая злости, рычал нападавший. — Когда ты воскрес? Меня не интересует, как ты это сделал, меня интересует, когда?       — Через несколько дней. Домовой пришёл за мной…       — Ты скотина, Нотт.       — Да что не так вообще?       — Почему ты не сообщил нам о том, что живой? Два с половиной года мы считали, что твоя туша валяется под землёй, в то время, как ты прожигал жизнь в какой-то хижине с призраком деда?       — Блейз, я… — до парня стала доходить причина такой ярости.       — Мы думали, что потеряли тебя. Пэнси закрылась в себе, Дафне пришлось вместе с ней пройти курс реабилитации от твоей кончины. А мы с Малфоем не могли возвращаться в дебильную комнату, где пустовала твоя кровать!       Хватка мулата ослабла, слизеринец опустил голову, все присутствующие не смели встревать и разнимать их. В таком состоянии Забини ещё никто не видел, всегда спокойный и холодный слизеринец только что выпустил наружу весь спектр эмоций, которые таил в себе. Его голос и руки дрожали, он сверлил глазами лежачего на полу парня, ища ответы на свои вопросы, явно не веря, что это всё происходит наяву.       — Блейз, я не мог, — мягко начал Тео. — Дед запретил мне любую связь с внешним миром. Я умер на глазах у многих, меня похоронили. Я был слаб, морально и физически. Просочись информация о моем появлении, Волдеморт не стал бы терять времени, нашёл бы меня, выпытывая секрет моего возвращения.       — Тогда объясни, почему ты вернулся именно сейчас? — Блейз скрестил руки на груди. — Или за кем?       Тео притих, прокручивая в голове вопрос. Ему было тяжело смотреть другу в глаза: только что он стал свидетелем редкого явления, а именно — взрыв эмоций у Забини.       — Я хотел забрать Пэнси, спрятать её в той хижине.       — И всё? Ты забрал бы её и кинул нас на растерзание стайке пожирателей и главному змею?       — Мне казалось, Поттер уже давно нашёл все крестражи, и зарубил эту тварь, — слизеринец перевёл взгляд на удивлённого Поттера. — Да, я знаю о крестражах, не смотри на меня так, — он вернул взгляд на Забини. — Однако я не ожидал, что, когда я вернусь, попаду в самое пекло.       — Да, и на время спугнёшь это самое пекло, — съязвил парень. — Ты идиот. Я подумал, что не заметил летящую в меня Аваду, и встретился с тобой на том свете. У меня чуть сердце не остановилось.       — Зато как это было красиво и неожиданно, — Тео подмигнул.       Блейз поднялся на ноги, протягивая руку, завлекая за собой лежачего.       — Больше не умирай, — наконец, ровный и спокойный голос вернулся к парню.       — Не собираюсь, — парень хихикнул. — А где Дафна?       — Она осталась с Макгонагалл, будет помогать варить лечебные зелья, — парень перевёл взгляд на Гермиону, и стоящую в объятиях Уизли. — Вас она, кстати, тоже приглашала, поскольку рук не хватает, а боевых операций будет ещё много.       — Какие? — поинтересовалась Грейнджер.       — Нападения на Хогвартс ещё будут, возможно, не в ближайшее время, но будут, — начал Блейз, устраиваясь в кресле. — В запретном лесу всё больше трупов магических существ. Недалеко от Хогсмида видели троллей, если бы не барьер, возможно, деревушка могла уже поравняться с землёй.       — Он увеличивает армию, — произнёс Люпин, подходя к дивану, где сидел Блейз. — Дементоры также на его стороне, в меньшем количестве, но это лишь вопрос времени. Оборотни тоже пополняют свои ряды.       — Да. На его стороне слишком много существ и пожирателей, такими темпами нас задавят количеством, — кивнул Блейз, посмотрев в сторону Гарри. — Тебе лучше поторопиться.       — Диадему украли, Нагайна всегда крутится вокруг Волдеморта, мне не подобраться к нему, пока не получится уничтожить эти два крестража.       — Он найдёт новое место, всё, что нам остается — найти его. Или найти того, кто расскажет нам об этом месте.       — Не думаю, — в разговор влился Теодор. — В ближайшее время он, скорее всего, её из рук не выпустит. И о местоположении вряд ли кому-нибудь расскажет. В его рядах есть крысы, и он явно об этом знает, просто пока их не нашёл, — парень почесал затылок. — Возможно, у Поттера получится проникнуть в его сознание, и найти там местонахождение диадемы.       — Гарри не умеет делать это по собственной воле, — начал Люпин.       — Легилименция? — приподняв бровь, спросил парень, переведя взгляд на Поттера.       — Я слабо ей владею, а если и проникаю в чьё-либо сознание, ощущение, что тролль в стеклянный дом пробрался.       — Подожди, вы же, вроде как, связаны, верно?       — Да.       — У тебя уже есть преимущество — твоё проникновение в его разум не будет так ярко выражено.       — И всё же, даже если так, у меня ещё ни разу не получилось. А достойных оклюментов у нас нет, — вздохнул Гарри. — Нет, ну, если у тебя есть, конечно, кто-то на примете, с радостью выслушаю.       — Да, задача не из лёгких. А по-другому мы её не найдём, тебе нужно проникнуть в его сознание, и найти место, куда он спрячет диадему. Я более, чем уверен, что теперь он будет куда внимательнее и осторожнее.       В коридоре послышался хлопок. Все сразу обернулись. Гермиона тут же сделала несколько шагов вперёд, рассматривая пожилого мужчину с горбом на спине. Он был облачён в плотную чёрную мантию, с капюшоном на голове. Стоило ему скинуть с себя верхнюю одежду, девушка поморщилась, всё лицо мужчины было покрыто бородавками и царапинами. Запах от него стоял такой, что, казалось, он не принимал душ с рождения, и это вызывает рвотные позывы.       —Генри! — взвыл Грюм. — Я уже начал волноваться.       — Заткнись, Грюм, — коротко ответил старик, проходя в центр комнаты, окидывая каждого взглядом.       Девушка внимательно наблюдала за каждым движением вошедшего. Это и был хозяин этого дома? Тот самый шпион?       — Так-так-так, — его лицо исказила злорадная ухмылка. — Дайте угадаю, Теодор Нотт? — Мордур устроился в кресле, рассматривая парня с ног до головы. — В рядах пожирателей только о тебе и говорят.       — Неужели? И что же говорят? — не скрывая отвращения в лице, слизеринец сложил руки на груди.       — Всем интересно, как ты воскрес, а главное — по какой причине решил записаться в предатели крови? Историю про отдел тайн за последние несколько часов я услышал минимум четыре раза. Как же тебе удалось сделать это?       — Вас это не касается, — резко ответил парень.       — Что ж, твоё право, — старик откинулся в кресле, подняв голову к потолку. — Спешу сообщить, что на данный момент ты — их главная цель. Отряды уже сформированы, и каждый отправился по твою душу.       — Зачем?       — Тебе мозги отшибло Авадой? Ты как второй Поттер — мальчик, который выжил, — съязвил Генри. — Кому не захочется узнать секрет воскрешения. По-моему, тут ответ очевиден.       — Здорово, — выдохнул парень, понимая, как много внимания привлёк к себе.       — На какое-то время они отвлекутся на твои поиски, что поможет вам осуществить несколько планов.       — Мордур, мальчишка разве не заодно с пожирателями? — спросил Грюм. — Его отец мог всё подстроить.       — Его отец явно разочаровался в единственном наследнике. Плюс ко всему, на него действительно началась охота, и я бы не советовал ему покидать этот дом.       — Я не буду сидеть… — только начал Тео, однако был прерван резким движением руки Генри.       — Слушай внимательно. То, что тебе удалось один раз сбежать от смерти, не значит, что получится во второй. Ты не бессмертен, даже Волдеморт ещё не бессмертен, чего уж говорить о выскочке со слизерина, — тот громко закашлял, начав почти задыхаться. — хотя, если хочешь раскрыть секрет своего воскрешения, милости прошу, могу за ручку отвести прямо к ногами повелителя, где ты подробно расскажешь, как ты сделал отмену смертельного заклинания.       — С чего вдруг я должен верить вашим словам?       — А я разве хоть слово сказал, чтобы ты мне верил? — старик вновь стал задыхаться. — Мне плевать, верите вы мне или нет. Моя задача — приносить информацию, на остальное у меня времени нет.       — Есть ещё что-нибудь? — спросил Люпин.       — Да, оборотни уже через неделю вернутся в строй, — мужчина поднялся на ноги. — Они планируют нападения на Хогсмид, стоит отправить группу для защиты. И ещё, советую пополнять ряды армии. Повелитель сейчас делает всё возможное для этого, найдите способ увеличить ваше количество, — старик выдохнул, уже подходя к коридору. — У него какой-то секрет с твоим отцом, парень, — он указал на Теодора.       Щелчок. Все в комнате перевели взгляд на Теодора, который не понимал, то ли ему радоваться, что слова старика подтвердили его непричастность к шайке пожирателей, или насторожиться, поскольку стать целью для поимки не входило в его планы, а секреты его отца и тёмного Лорда не сулили ничего хорошего.       — Неделя? — удивилась Гермиона. — Почему так быстро?       — Хороший вопрос, — сказал Рон, подходя к подруге.       — И что делать дальше?       — Будем думать, где искать соратников.       — Это такая проблема?       — Да, многие уже смирились с победой Волдеморта, и рисковать…       — Это просто глупо! Как только он получит полную власть, их жизнь явно станет хуже!       — К сожалению, страх и отчаянье играет здесь очень важную роль.       Девушка вздохнула — она прекрасно понимала все эти чувства. Иногда отчаяние действительно брало над ней верх, отказываясь уходить, а порой и вовсе углублялось, начиная значительно влиять на поведение. Оно притягивало множество мрачных мыслей, которые мешали двигаться к целям, мечтам и желаниям.       Во время скитаний Гермиона неоднократно сталкивалась с отсутствием надежды, оптимизма и страсти к жизни. Вера в победу постепенно гасла, заставляя её думать, что уже все проиграно, дальше нет смысла идти. Безнадёжность начала руководить её поведением, чтение книг превратилось в работу, а сил на размышления просто не оставалось. Неоднократно она ловила себя на мысли, что мечтает сбежать, забыть все проблемы, и просто спрятаться. Терять ей было уже практически нечего, потеря родителей далась ей куда тяжелее, чем она могла подумать. В этом вопросе с ней был солидарен Гарри: случались моменты, когда они сидели в палатке и обсуждали, что бы с ними было, сбежав они сейчас, бросив всё на волю судьбы. Они были детьми, которые столкнулись с непосильной им проблемой.       В моменты полного отчаянья их вытаскивал Рон. Он единственный, кто не терял веру ни на секунду — это обосновывалось тем, что у него была семья, Джинни, братья и родители. Он был не готов просто сдаться, возможно, страх за родных заставлял его двигаться дальше, несмотря ни на что. В то время, как Гарри и Гермиона теряли стимул.       — Отчаяться — это значит перестать ценить даже те вещи и события, которые когда-то были очень важными, — кричал Уизли. — Но сейчас у вас разум затуманен, глаза закрыла пелена безысходности. Но ещё ничего не кончено, нельзя просто взять и всё бросить, мы слишком много сделали, чтобы вот так оставить всё на произвол судьбы.       Парень правда вдохновлял их, держал на плаву, заставляя вновь поверить в светлое будущее, которое должно настать. Они были ему благодарны за это, от его речей всегда поднималось настроение, а хандра исчезала.       — Подождите, вы просто будете обороняться? — удивлённо спросил Теодор.       — Нам ничего другого не остаётся, — сказал Люпин.       — Это глупо.       — У тебя есть предложение?       — Почему вы не можете напасть? Разгромить их лагеря, — поднимаясь на ноги, сказал парень.       — Думаешь, самый умный? — в разговор ворвался Грюм. — Они превосходят нас количеством, мы никак не сможем справится с ними, даже если захотим!       — Пока вы продолжаете пассивно действовать, они активно уничтожают всё вокруг!       — Мы не в состоянии! А терять людей, которых и так мало, глупый поступок!       — Грюм прав, — начал Люпин. — Пока мы не пополним наши ряды, нам не стоит лишний раз рисковать, ситуация и так шаткая.       — Не обязательно сражаться, всё, что нужно, это вывести их из строя, — начал Тео.       — Что ты имеешь ввиду?       — Во многих случаях необязательно лишать противника живой силы. Да, количеством они могут превосходить, и в бою шансов нет, но их можно отвлечь, и заставить переключиться на другую проблему, — парень вышел в центр комнаты, ловя на себе недоверчивый взгляд Грюма. — Намного эффективнее будет напасть на них первыми, но не обязательно драться. Если быть точнее, то совершить набег на их объекты. Мы не захватим важных позиций и не продвинемся вперед, но сможем отвлечь внимание.       — И что нам это даст? — спросил Сириус.       — Время, пока они будут восстанавливаться, обдумывать дальнейшие свои действия, у нас появится точно такая же возможность, только без потерь. Устроим пожар, взорвём какое-нибудь их укрытие. Грейнджер! — крикнул парень, указывая рукой на девушку. — Егеря, вас же поймали тогда егеря, верно?       — Да, — неуверенно ответила девушка, не понимая, к чему он клонит.       — Егеря, это шайка занимается поимкой всех неблагонадёжных, так? — парень кивнул сам себе. — Они просто пешки на шахматном поле, однако если мы найдём их укрытия и поджарим там всех, это выбьет их из колеи, они явно не ожидают этого.       — Ты предлагаешь их убить? — грубый голос Гарри заставил парня обратить на него внимание.       — Нет, вы же сами сказали, что сторонников Ордена мало, убить егерей будет тяжело, но разрушить их укрытия будет неплохо.       — А в этом есть смысл, — произнёс Фред.       — Думаешь? — Рон покосился в сторону брата.       — А почему нет? Пожиратели нападают на деревни, захватывают министерство и пытаются завладеть имуществом аристократов, — парень посмотрел в сторону Забини, который сложил руки на груди, сверля взглядом Теодора. — Пока мы защищаемся, они захватывают территории, что усложняет жизнь всему магическому сообществу. Думаю, если мы начнём уничтожать их лагеря, у нас получится извлечь из этого выгоду.       Теодор улыбнулся, однако Гермиона увидела в улыбке что-то странное. Она была неестественно натянута, улыбка всегда ассоциировалась у неё с весельем, положительными эмоциями и хорошим настроением. Но улыбка Нотта имела обратный эффект, сейчас она, скорее, предупреждала о ярком и впечатляющем зрелище.       Нотт так глубоко ушёл в размышления, что перестал замечать окружающую действительность, он смотрел в одну точку, продолжая стоять в центре комнаты, не обращая внимания на активное обсуждение дальнейших действий. Со стороны могло показаться, что он расслаблен, однако что-то подсказывало девушке, что у него в голове сейчас происходил сплошной ад.       — Гермиона, — позвала её Джинни. — Можно тебя на пару слов?       Девушки поднялись в комнату, заперев дверь изнутри.       — Что такое? — спросила гриффиндорка, устраиваясь на кровати.       — Хотела поговорить с тобой, поскольку никто другой меня не слушает, — Уизли села рядом с подругой.       — Да, что такое?       — Слышала, что сказал Блейз? Макгонагалл просила нас вернуться в Хогвартс, для варки зельев и собирания лечебных трав.       — Помню.       — Ты вернёшься в Хогвартс?       — Я ещё не думала над этим, — девушка откинулась на подушку. — Профессору нужна наша помощь, но Гарри она нужна больше. Я не могу оставить мальчиков, тем более — теперь, когда диадема украдена.       — Как он?       — Гарри?             Девушка кивнула.       — Сложно сказать, сейчас он испытывает весь спектр возможных эмоций. Он был так близко, и в самый последний момент удача ускользнула из его рук. Ситуация усложняется, и Гарри не знает, что со всем этим теперь делать, на его плечах огромный груз, который в одиночку ему не вынести.       — Мне хочется быть с ним рядом, помочь, — Джинни зарылась руками в волосы. — А не отсиживаться в Хогвартсе, не зная, где он и что с ним.       — Ты не собираешься возвращаться в Хогвартс?       — Там Парвати, Лаванда, Дафна, в конце концов. Они справятся.       — А что Молли и Артур скажут?       — Скажут, что это опасно, и мне не стоит лишний раз рисковать.       — Они волнуются за тебя, и это нормально. Гарри тоже не захочет, чтобы ты подвергалась опасности.       — Все считают меня недостаточно подготовленной, Гермиона, — она посмотрела в глаза подруге. — Это не так, я была вместе с вами тогда, в отделе тайн! Когда пожиратели разрушили наш дом, я смогла дать отпор!       — Джинни, тише, — гриффиндорка обняла девушку за плечи, прижимая к себе. — Гарри дорожит тобой, он и так потерял многих, не думаю, что он хочет добавить тебя в этот список. А родительская забота всегда была такой.       — Все мои братья принимают участие в каждой операции, Рон вообще отправился с вами на поиски крестражей.       — И что ты хочешь?       — Я хочу, чтобы меня перестали опекать. Я не беспомощная, и не нуждаюсь в защите. Однако меня не слышат и вообще не воспринимают всерьёз.       — Хорошо, я поговорю с Гарри и Роном.       — Спасибо.       За следующие несколько часов Гермиона узнала от Уизли, что именно происходило в Хогвартсе во время их отсутствия. В это время директором стал Северус Снегг, его заместителями, а вместе с этим и профессорами ЗОТИ и магловедения, стали Амикус и Алекто Кэрроу.       На уроках ЗОТИ старшекурсников заставляли практиковать непростительные заклинания на первокурсниках в качестве наказания последних. А на уроках Магловедения студентам вбивали в головы, что маглы — вроде животных, тупые, грязные, и как они своим коварством загнали волшебников в подполье, и что нормальный порядок должен быть восстановлен.       Джинни пришлось отправиться в Хогвартс: уклониться от учёбы чистокровным волшебникам стало невозможно. Порядки в школе сильно изменились, а вместе с ними и будничная жизнь. Новые преподаватели не упускали возможности показать свою силу и власть, измываясь над учениками. Со слов Уизли, Амбридж, по сравнению с Кэрроу и остальными, профессор года. За любую провинность студентов отправляли в подземелья, где держали детей в небольших ящиках для изоляции в течении нескольких дней, а иногда и недель. Одного из студентов замучили круциатусом до такой степени, что он поджёг себя, спасти его, конечно, удалось, однако за подобную выходку он вновь получил наказание.       Всех без исключения карали за малейший проступок, подвешивали за ноги, морили жаждой и голодом, отбирали волшебные палочки. Было множество публичных, физических и психических пыток, отчего студенты искали любые укромные углы, в попытках спрятаться. Некоторые подумывали о побеге, однако школа находилась под круглосуточной защитой в виде пожирателей и дементоров.       — Это просто ужасно! — Гермиона с трудом могла справиться с эмоциями, на глаза наворачивались слезы, а внутри бушевал настоящий ураган из ненависти и обиды.       — Да, мы искали разные способы сбежать, но на каждом этаже, во дворе и кабинете находилось по пожирателю, — девушка глубоко вздохнула.       — Я так понимаю, Забини и Гринграсс не были исключением.       — Нет, казалось бы, они аристократы, из знатных семей, с хорошими связями и влиянием. Мать Блейза и вовсе шпионка у Тёмного Лорда.       — Что? — глаза Гермионы полезли на лоб. — Подожди, она служит Волдеморту?       — Да, а ты не знала?       — Нет.       — Теперь знаешь.       — А он? Разве он не идёт с ней в комплекте?       — Как видишь, нет, он точно так же, как и мы, против всего происходящего, и политики этой твари.       — А она пыталась связаться с ним?       — Если верить его словам, она не хочет, чтобы Блейз был в рядах пожирателей и повторил судьбу Малфоя, — девушка скривилась. — Он показал нам последнее письмо от неё, где она подробно расписала, чем занимается этот ублюдок с новой свитой, сказав, что не желает подобной судьбы для своего ребёнка.       — А где она сейчас?       — Мы не знаем, после того письма связь с ней оборвалась. Забини пытался хоть как-то с ней связаться, хотел из школы сбежать, чтобы вернуться в поместье и поговорить, убедиться, что с ней всё хорошо. Но… — она прикусила губу.       — Но?       — У него отобрали палочку и заперли в подземелье, он несколько дней провёл без еды и воды, получая порцию очередного круциатуса.       — Кошмар.       — Да, после этого он бросил попытки, надеясь, что она выйдет на связь сама. Но прошло уже больше полугода, поэтому неизвестно, где она, и что с ней.       — Её убили? — неуверенно спросила гриффиндорка.       — Блейз надеется, что это не так, но, будем смотреть правде в глаза, вероятность очень мала.       — А Дафна?       — Неизвестно. Она осталась в Хогвартсе, потому что там Астория, сама понимаешь, младшая сестра… — Джинни глубоко вздохнула.       — Джинни, — девушка запнулась, когда встретилась с красными глазами подруги. — Можно узнать, что писала мать Блейза, про… – ком в горлу вновь подступил, не позволяя вслух произнести имя.       — Про Малфоя?       Гермиона кивнула.       — Он убивал грязнокровок, пытал волшебников, — девушка затараторила. — Когда учебный год только начался, он заявился с шайкой пожирателей, и замучил круциатусом Эрни, Невилла и Симуса, в надежде выведать у них ваше местонахождение, — лицо девушки покраснело от злости, а кулаки сжались. — Меня он тоже допрашивал.       Уизли зажмурилась, вспоминая момент, когда её тело пронзила жуткая боль, подчиняющая себе все ощущения, и существенно ограничивая обычные действия, несколько дней она была не в состоянии разговаривать, её тело было приковано к больничной койке. Мучительная боль в теле не позволяла ей уснуть, ни одно обезболивающее не дало нужного эффекта. Она была не в состоянии разговаривать, всякий раз, когда к ней приходил Невилл или Макгонагалл, Уизли лишь с трудом могла кивать. Вскоре её настигли неконтролируемые стоны и плач; засыпая, перед глазами вновь появлялся стальной взгляд Малфоя и злорадные ухмылки пожирателей за его спиной. Она пролежала в больничном крыле целую неделю, перед тем, как прийти на первый урок, и увидеть Алекто, которая пытала Полумну.       Гермиона закрыла рот рукой, опуская веки.       — Ты ожидала чего-то другого? — девушка явно не обрадовалась слезам подруги.       Но ответа не последовало, гриффиндорка старалась справиться с подступающей истерикой и слезами. Целый год она успокаивала себя, мысленно возвращаясь в нежные объятия парня, отгоняя мысли о том, что слизеринец действительно выбрал сторону Волдеморта добровольно, а не от безысходности из-за отца.       — Гермиона… — она услышала голос подруги совсем рядом. — Тише…       Джинни обняла девушку, прижимая к себе, когда через несколько секунд услышала тихие всхлипы, и почувствовала в своих руках дрожащее тело. Они больше не разговаривали, утопая в объятиях друг друга.