***
Кажется, судьба специально пыталась свести нас вместе. Не, я не настолько глуп, чтобы верить в судьбу, но я не знал как объяснить столько совпадающих событий, приводящих меня к нему. Или его ко мне. Не имело значения, но каждый раз, когда я снова видел его, моё сердце замирало. Каждый раз, когда мы встречались взглядом, мне казалось, что нет больше никого на этой планете, кроме его и меня, но я не мог, не хотел подходить, разговаривать с ним. Стыд за то, что я позорно сбежал переродился в оправдание и моя гордость с радостью подхватила эту идею, выставляя меня кем-то другим, кем я на самом деле не являлся. Но… Я спасал его. Спасал каждый раз, когда он оказывался в беде. Я не знаю, что мной движило в тот момент, но я даже не думал, когда уже бросался на помощь, ловя его над пропастью или уводя за собой ракеты, летящие в него. Я корил себя за безрассудство и не смотрел в его глаза, хотя они были полны благодарности. Я чувствовал это, но всё, что я мог сказать — грубое: когда ты научишься думать, прежде чем делать? Он лишь смеялся в ответ, но я уже исчезал, лишь бы не слышать его искренний нежный смех, ласкающий мой слух. Он был таким… Заразительным. Живительным. Как источник. Как свежая вода во время жажды. Желанный и нужный. И я боролся с желанием остаться, потому, что… Он хотел быть один, разве мог я вмешиваться в его жизнь, которую он создал? Я был лишний здесь. В бесконечной череде событий его насыщенной жизни. Я не вписывался. Никак. С моей замкнутостью и нелюдимостью, я осознавал без лишних слов, что мы разные и то, что я надумал в нашу первую встречу уже давно погибло под натиском обстоятельств. Слишком много воды утекло с тех пор. Мы изменились. Но все равно я не мог игнорировать похороненные мечты прошлого наивного меня, просящего нырнуть в безумие, независимо от того, что скажет здравый смысл. Это было моё проклятие. Это была отличительная черта Соника — нырять в омут с головой, если того требует сердце.We know each other from a different life
Мы знаем друг друга ещё с другой жизни.
The dreams, the memories, I recognize the way you felt
Сны, воспоминания, я осознаю, что ты чувствовал
The way you held me up against you
И как был в контрах со мной,
But I can't call you mine
Но я не могу назвать тебя своим.
Зачем я пришел сюда, если я мог предположить, что он когда-либо тоже может прийти сюда, чтобы понастольгировать или погрустить о прошлых временах, когда всё, в том числе между нами, было гораздо проще? Зачем?I can't ignore the way you looked at me
Я не могу игнорировать то, как ты смотрел на меня,
When I called you by your name
Когда я звал тебя по имени.
If I could make you see
Если бы я мог заставить тебя увидеть,
You'd stop hiding in this way
Ты бы перестал так прятаться.
So come and get me one more time
Так приди и забери меня ещё раз.
— Шэдс… Я вздрогнул, когда вдруг понял, что больше не один и попытался подскочить на ноги, чтобы унестись куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но он схватил меня за руку, не давая вырваться. Я поднял глаза, намереваясь прогнать его или хотя бы наорать за наглость, но в его глазах блестели слезы и я замер, ошарашенно поднимая уши и чувствуя, как моё сердце пропустило пару ударов. Он мгновенно понял, что вел себя слишком нагло, прямо как я в нашу первую встречу, и смягчил хватку на моей ладони, позволяя мне высвободиться, если я захочу, но… Я не смог. Его вид, такой несчастный, впервые в жизни я видел его таким… Такой грустный, словно это вообще был не тот Соник, которого я знаю, изменил во мне что-то, отчего я почувствовал, что должен остаться… Он благодарно кивнул, смаргивая слезы, будто не мог их показать, но я помотал головой, показывая, что он может не сдерживаться. Он чуть крепче сжал мою ладонь, переплетая наши пальцы и я пожалел, что между нами дурацкая ткань, которую мы оба, по привычке, носили. Тишина повисла в воздухе. Мы оба молчали. Я не знал, что сказать, а он просто молчал, задумчиво вглядываясь в рассветное небо. Птицы потихоньку начинали петь свои песни, просыпаясь, но это были единственные звуки снежной молчаливой зимы. Тихой и спокойной. Он медленно расцепил наши пальцы, а затем осторожно провел кончиками пальцев вдоль моей руки, до плеча и посмотрел на меня так, словно я был его единственным спасением в этом мире. Его рука легла на мою щеку, заставляя меня вздрогнуть, но это касание было настолько трепетным, что… Мне не хотелось, чтобы он убирал руку… Мне хотелось прижаться крепче, согреваясь. Он был теплым. Ласковым. Своим.. Я не мог назвать его своим. Но в глубине души безумно хотел. — Почему ты плачешь? — вдруг спросил я, не успев себя остановить, а он усмехнулся, мотая головой, будто я спросил какую-то глупость, хотя по его глазам было понятно, что он не имеет это ввиду. — Это глупо… — Слезы это не глупо… — не смог сдержаться я и процитировал слова Марии, когда она утешала меня. Соник уставился на меня так, как будто я был призраком, но это меня нисколько не смутило, потому, что на меня часто смотрели так, а затем он отвел взгляд, будто ему было стыдно. — Герои не плачут. — сухо ответил он, хмыкнув. — Здесь нет героев. Здесь только два упрямых ежа. Он хихикнул, слегка наклонив голову и рассматривая мои глаза, так внимательно, будто у него больше не было бы возможности сделать это снова. — Ты прав… Два абсолютно упрямых ежа… А затем нежно провел подушечкой пальца по моей щеке, невольно заставляя меня прикрыть веки наполовину. Это был очень приятный жест. Я почувствовал, как мои уши повернулись назад, прижимаясь к голове от удовольствия. В ответ, я скользнул рукой по его плечу, пробираясь пальцами в пышные кобальтовые иглы. Не знаю зачем я сделал. Наверно потому, что слишком часто мечтал об этом во снах. Соник тихо выдохнул от удовольствия и я почувствовал, как его шерсть встала дыбом. — Почему? — повторил вопрос я, уже настойчивее и давая понять, что я не дам ему возможности отступить, раз уж он решил быть таким… Наглым и одновременно бережным? Я не мог описать его поведение одним словом, но я не мог не согласиться с тем, что мне нравится его неординарность. Соник вздрогнул, будто его ударило током. Он медленно вдохнул, а затем выдохнул, бросая на меня решительный взгляд. — Хочешь знать? — Хочу. — Что, если это связано с тобой? — Выкладывай, пока я не решил, что мне не интересно. Он ухмыльнулся и покачал головой. — Ты мне нравишься, Шэд… — быстро и отчетливо сказал он, отводя взгляд, но спустя секунду продолжил. — С первого дня я жалел, что сбежал, решив, что могу решать за нас двоих. Я не знал, что это выльется во что-то большее, чем просто встреча. У меня никогда не было никого, кто был бы настолько сильным, как ты, и я был уверен, что я не имею права портить тебе жизнь… Я всегда в опасности, а ты… Ты жил спокойно, пока не встретил меня. Я просто не хотел, чтобы ты был несчастен со мной. Но каждый раз, когда ты рядом, я ловлю себя на мысли, что не хочу быть слишком далеко от тебя. Я не хочу не знать тебя, Шэдс. Я не хочу жить так, словно мы чужаки, но если ты принял это, то я смирюсь. В конце концов, кому нужен такой как я? — с горечью издав нервный смешок, он развел руками и пожал плечами, не в силах взглянуть мне в глаза.We'll keep on coming till we get it right
Мы будем продолжать пытаться, пока всё не исправим.
This place, we've seen it a million times
Это место, мы видели его миллионы раз.
I won't forget you, can't remember me without you
Я не забуду тебя, я даже не помню себя без тебя,
But I know that I can feel it
Но я знаю, что я чувствую это.
Can you feel it?
Ты чувствуешь это?
Cause I can't let go
Ведь я не могу отпустить.
No I can't walk away
Нет, я не могу просто уйти.
Я знаю, ты чувствуешь это… — говорили его глаза и я не мог сопротивляться мысли, что я понимаю о чем он. Меня тянуло к нему с первой секунды. С самого первого «Что, если», которое проскользнуло в моей голове слишком мимолетно, чтобы оставить устойчивый след, но достаточно, чтобы поселить в моем сердце противоречиво зудящее чувство, что я хотел бы проверить. Несмотря ни на что… Я не был тем, кто боялся сложностей. В конце концов, я мог делать то, что не умеют другие. Я мог соперничать с ним во всем и я чувствовал, что ему не хватает кого-то, кто мог бы снять хотя бы ненадолго, груз с его плеч. Я был им. Возможно единственный из всех, кого я знал. Я мог бы помочь ему хоть иногда быть собой… И я хотел этого. По-настоящему хотел… Всё это время. — Мне… — не успев себя остановить, почти возмущенно ответил я, словно ругая его за то, что он всё это время не понимал простых вещей. Изумрудные глаза широко раскрылись, уставившись в мои собственные, а затем Соник прижался лбом к моему лбу, закрывая глаза и нежно потерся носом, едва сдерживая новый поток слез. Какой же я дурак… — витало в воздухе, но мы оба осознавали, что это правда… Столько времени отрицать очевидное и причинять друг другу боль, только для того, чтобы признаться в этом после множества опасных моментов, когда мы могли расстаться друг с другом навсегда, так и не сказав друг другу… Я не смог сдержаться и так же ласково ответил на этот жест сам. Трепетные, осторожные касания ощущались как легкие разряды электричества, слабо покалывающие везде, где мы касались друг друга. Я закрыл глаза, исследуя носом короткий персиковый мех, мокрый от слез и чувствовал, как сам сглатываю ком, раз за разом пытаясь игнорировать щекочущих в животе бабочек, о которых я раньше только читал в книжках. Соник был… Мягким… Теплым… Заботливым. Кончики его пальцев случайно скользнули по моим губам и я приоткрыл рот, осознавая, что собственническое чувство, растущее в моей груди, заполоняет все больше и больше мыслей, игнорируя все, что пытается кричать мой разум, а потом… Соник прильнул к моим губам. Сначала робко, неумело, будто давая мне шанс сбежать, но я не отступил, так же неловко отвечая на спонтанный первый поцелуй, о котором я никогда даже не мечтал. Его руки опустились ниже, прочесывая мех на моей груди и очерчивая талию, а затем, я сам не понял, как обнимал его шею, углубляя ставший более пылким, поцелуй. Я ощущал себя другим. Желанным, нужным. Кем-то, кем дорожат и ценят. Словно через этот простой незамысловатый танец, мы передавали друг другу все то, что боялись сказать вслух. Его влажные губы скользили напротив моих, настойчиво, но нежно и я ловил себя на мысли, что никогда не испытывал ничего более прекрасного, чем это. Сладкое, опьяняющее ощущение, его ошеломительный запах, врывающийся в мой нос, его мягкие иглы, сильные пальцы, прочесывающие мой мех и вызывающие дрожь… Это было гораздо больше, чем я мог в себя вместить, но вместе с тем, я желал, чтобы это не заканчивалось. Даже несмотря на жгущие от нехватки воздуха легкие. Сознание грозило отключиться, голова кружилась, но я продолжал целовать его, так отчаянно, будто это был последний раз, пока не понял, что сейчас упаду в обморок, из-за чего мне пришлось отстраниться. Мы тяжело дышали, обнимая друг друга, в своем отдельном маленьком мире только для нас двоих и ничто не могло разрушить нашу идиллию в этот момент… И никогда больше. С этой минуты и навсегда… Мы утонули друг в друге навечно.