…
Пение цикад сегодняшней ночью звучало по-особенному: к ним нельзя было прислушиваться, и не стоило оставаться рядом, ведь это могло стоить собственной жизни. На луну и прочие ночные прелести заглядываться тоже лучше не стоило: всё это должно стать безразличным, слишком тускнеющим на фоне действительной проблемы. Для Саито любой из этих семи дней, которые она проведет на горе Фуджикасане, может стать последним. Она, конечно же, это прекрасно понимает, потому и бежит сломя голову, постоянно оглядываясь по сторонам; но так торопиться ей не стоило, ведь пересечь гору она ещё вполне успеет, потому что осталось только семь дней. Пускай Хотару и оттачивала целыми днями приемы до невыносимой боли в суставах, бояться демонов она не переставала. К счастью, Саконджи Урокодаки ничего подобного за ней не замечал и, наверное, не заметил бы. Всё же не притащит же он демона к порогу дома и не прикажет убить! Хотя на такое он вполне может быть способен... Драгоценного воздуха в легких стало не хватать — Саито остановилась. Она, оперевшись руками в колени, тяжело задышала и вновь огляделась по сторонам, дабы знать наверняка, что никто за ней не наблюдает. Наконец, она позволила себе немного расслабиться. Её шумное дыхание наверняка служило приманкой для демонов, а журчание цикад — их укрытием. Подумав об этом, Саито вновь стала оглядываться, ухватившись за катану, и не напрасно: неподалеку от себя её взгляд зацепился за темную макушку демона, а после и за его кровожадные глаза, которые были направлены в её сторону. Девушка шумно вдохнула воздуха, и машинально выдвинула меч из ножен, принимая боевую стойку. Её лицо было бледным, а руки в ужасе тряслись. Грудь постоянно вздымалась от беспокойного дыхания, и мысли никак не могли собраться в кучу. Это первая стычка с демоном, когда Хотару должна полагаться только на саму себя. Если она решит отступить — её попросту убьют, и никто не ринется помогать — как будто это кому-то надо. На Финальном отборе каждого заботит лишь своя жизнь. Мысли о совсем скорой смерти заполнили разум Саито. Ей казалось, что вот-вот её убьют, что Урокодаки всё же придётся отдать Томиоке предсмертную записку, и они оба больше никогда не увидят её живой и радостной. Она будто знает, что Гию будет винить себя в смерти ученицы, потому что именно он начал её обучение, хотя мог и отказаться. Голодный рёв демона вывел Хотару из раздумий и заставил действовать. Ей нельзя было умирать. Ни за что. Потому что сейчас где-то там девушку ждут очень дорогие и важные люди, которых она ни за что не должна бросить! Сейчас о ней волнуются, надеются и молятся о её благополучии, поэтому отступать нельзя. Набрав в легкие побольше воздуха, Саито двинулась на приближающегося демона, который, будто не замечая в руках катану, жадно пытался ухватиться за её руку. В ответ она легко отпихнула его на землю, ведь был он худым, а потому и легким. Демон, словно обезумевший, яростно рычал и попытался подняться, но Хотару так же просто отрубила ему обе ноги. На её лице не проскальзывали ни улыбка, ни гнев. Зеленые глаза смотрели дальше демона: в никуда, а приоткрытый рот застыл на месте. Она будто бы пребывала в трансе, но при этом была ужасно внимательна ко всему, что окружает её. — ЧЕГО НЕ БОИШЬСЯ МЕНЯ, ДЕВКА? Я ПОЖРАТЬ ХОЧУ ТОЛЬКО И ВСЕГО! — противно завопил демон, пытаясь приподняться на руках. — УЖЕ ДАВНО НИКОГО ПОЖРАТЬ НЕ УДАВАЛОСЬ! ТО ЕДУ СОПРУТ, ТО ЛЮДИ ГНИЛЫЕ ПОПАДАЮТСЯ! КАК ПОМРУТ, СРАЗУ РАЗЛАГАЮТСЯ! Хотару хотела бы дрогнуть, но вместо этого посильнее сжала в руке меч и вонзила ему в горло, желая, чтобы он поскорее замолчал. Приподнятые руки демона разогнулись, и он упал обратно на землю. Тварь хрипло стонала, пытаясь ухватиться за ногу девушки, которая грубо давила ему на грудную клетку, но та специально приподняла его голову воткнутым клинком так, чтобы он не мог ничего видеть. Саито довольно-таки быстро покончила с этим демоном, пускай и было немного заметно, что у неё тряслись руки.…
Хотару на своем пути встречала многих людей, которым нужна была помощь и, конечно же, она им помогала, даже если их крики было слышно совсем уж далеко. Саито не могла просто взять и отвернуться от тех, кто нуждался в помощи. Напуганные взгляды детей и их отчаянные слёзы — для неё мотив, чтобы помочь. И, действительно, других причин ей не нужно. Не всегда эта помощь выгодна для Хотару. Вернее, каждый раз она только и делает, что уменьшает свои шансы на выживание. На всей её одежде можно увидеть грязь и порезы, даже не вглядываясь, а где-то проглядывает кожа, покрытая синяками и порезами разной глубины. Ей порой хочется извиниться перед Урокодаки за то, что испортила его хаори. Конечно, катана в руках Саито ещё подрагивает. Страх перед демонами никуда не отступал, но, когда она видит детей, которых вот-вот сожрёт эта нечисть — ей хочется бороться. Если уж выбирать между страхом и ненавистью, она выберет ненависть. За всего пару дней глаза Хотару видели слишком много мертвых тел ничем не виновных людей — в основном это были дети такого же возраста, как и она сама и старше. Эти дети погибали так рано и так жестоко. Они не успевали прожить свою жизнь счастливо, ведь позади них всегда оставались мысли о демонах, а вместе с ними и жертвы, из-за которых эти самые дети решились стать частью охотников на кровожадных тварей; но, не осилив сложный путь, они складывали головы к земле. Саито было больно видеть изуродованные и даже не целые тела людей: у многих из них не хватало каких-либо конечностей, иногда даже всех — оставался просто кровавый след. Часто Хотару рвало при виде этого. Ей приходилось приложить не мало усилий, чтобы успокоиться.— Хотару, тебе на отборе неоднократно будут попадаться тела убитых людей, — говорил как-то Урокодаки. — Я прошу тебя, не отвлекайся на них. Это может стать тебе ловушкой.
— Простите меня, Урокодаки-сан, — еле сдерживая слезы, шептала Саито, — но сейчас я не могу пройти мимо. Она остановилась у очередного мертвого тела, печально оглядывая лицо когда-то живого мальчика — он лежал у большого камня. Волосы его короткие черные, а на вид он чуть младше её самой. У него были открыты глаза, но, конечно, мальчишка был давно мертв. Хотару рыдала бесшумно, чтобы не привлекать демонов своим плачем. Выражение лица мальчишки оставалось ужасающим, словно его долго мучали. Видимо, его смерть не была быстрой: второй ноги у него не было, как и катаны поблизости. Девушка сквозь слезы и безумный страх тянулась к глазам мальчика, чтобы их закрыть. Сама она, впрочем, тоже не была в порядке: обе её руки тряслись то ли от перенапряжения, то ли от ужаса, а из забинтованных ран всё ещё просачивалась кровь. — Покойся с миром, — прошептала она, зажав рукоятку катаны между прижатыми друг к другу ладонями. Саито вновь бежала на демона, вынимая меч из ножен. Она не позволяла страху овладеть собой, и не позволяла себе проиграть. Проигрыш мог стоить не только своей собственной жизни, но и жизни тех, кого она сейчас защищает. — Пожалуйста, будь осторожна! — кричал кто-то позади, обвязывая рану другому. Его руки тряслись, но он изо всех сил старался ровно намотать бинт на ногу незнакомцу — похоже, это всё, что он мог сделать сейчас. Хотару не оборачивалась и не отвечала — она была занята очень резвым демоном, который так и хотел броситься за её спину, но Саито не позволяла. Зеленые глаза быстро метались за каждым его движением, будь то выражение лица. Она ни за что не могла упустить демона из виду и ни за что не могла умереть сама. Каждое её движение должно быть безошибочным, абсолютно правильным. — Дыхание Воды: первый стиль. Рассекающая водная гладь, — девушка подпрыгнула вверх, после чего катаной рубанула по демону. Тот подставил обе руки к горлу, защищаясь. Чей-то жуткий вопль раздался позади Хотару — она тут же обернулась. Её глаза застыли в ужасе и отчаянии, увидев, что на тех ребят несется ещё одна тварь. Ей хотелось тут же броситься на помощь, но она не могла. Кому-то ведь надо удерживать этого демона, а кто его убьет как не она? И на пару секунд хватило отвлечься, чтобы демон вновь смог атаковать. Он довольно улыбнулся, и грубо схватил Саито за шею. Она приоткрыла рот, в надежде вдохнуть воздуха, но тварь была намерена прикончить её. Демон уронил девушку на землю и зажал ей руку, в которой находилась катана, чтобы не смела напасть. Откуда-то, словно резкий поток воздуха, что-то промчалось со стороны, после чего послышался скрежет металла. Трава и кусты быстро зашевелились и так же быстро успокоились. Шею и руку Хотару больше ничего не сдавливало. Девушка мигом поднялась на ноги, всё ещё не понимая, что произошло, и рванула в сторону детей, чтобы прикончить того демона, но, похоже, кто-то справился быстрее неё. — Ты зачем сюда вообще заявился, если при виде демона только трястись можешь?! Даже катану не так держишь! — послышался грубый девчачий голос. — Простите! Простите меня, пожалуйс... Не успел он и договорить, как девочка стукнула его по лбу: — Чего извиняешься? Не передо мной просить прощения надо. А-а перед кем? — неуверенно спросил мальчик. Та вновь ударила его. — Ай! — Перед собой, дурень! За то, что ни себя, ни раненного защитить не смог! Какой из тебя охотник-то получится? Если так и будешь трястись, прямо здесь и помрешь! — Перестаньте его бить, пожалуйста! — подбежала Хотару к ним. Её взгляд тут же заинтересованно пал на девочку, которая серьезно оглядывала Саито в ответ. Девочка была ниже неё и, похоже, младше. Её волосы были русыми и очень короткими; кончики оттопыривались в разные стороны. Глаза золотистого цвета, на один из них спадала челка. Между щекой и подбородком находился небольшой шрам. — Спасибо, что спасли меня, — низко поклонилась девушка, — меня зовут Хотару Саито и я в долгу перед вами. — Ты тоже будь осторожна. Вижу ведь, что вся бинтами обмотана. Не переусердствуй, — сказала девочка, оглянувшись по сторонам. Внезапно она сильно удивилась, словно вспомнила что-то. — Ой! Простите, что не представилась сразу! — та сразу низко поклонилась. — Я Рэн Канэко, последний действующий истребитель в роду Канэко, но, пожалуйста, называйте меня Рэн-Рэн. — Истребитель? Но ты же ещё им даже не стала, — мальчик призадумался. Его снова стукнули по голове. — Ай! — Я им обязательно стану! Я просто обязана, — Рэн развернулась, глядя на наступающий рассвет. — А теперь прощайте. Надеюсь, у вас получится пережить Финальный отбор. Не успели они и слова вставить, как Канэко сбежала. Хотару какое-то время глядела в ту сторону, куда она направилась, на тот же рассвет, куда она смотрела — скоро можно будет расслабиться и немного отдохнуть от ночи. — Саито-сан, можешь идти. Мы тут справимся, — вывел её из раздумий всё тот же мальчик, положив другому на плечо ладонь. — Нет, мы пойдём вместе, иначе вы погибните. — Всё в порядке, Саито-сан, — подал голос он, приподнимаясь, — Я смогу сражаться и смогу защитить его, — мальчик кивнул на раненного. Тот кивнул так же. — Я осознал слова Канэко-сан и понял, что не должен быть трусом. Я буду защищать всех так же, как и ты! Какой же из меня охотник получится, если я ни одного демона не одолею? — Но ты уверен? Он кивнул: — Да, и, кстати, я совсем забыл представиться, — мальчик поклонился. — Меня зовут Сэдэо Окамото. — А я Фумио Миура, — другой привстал, опираясь на дерево, и тоже поклонился. — А теперь прощай, Хотару Саито. Я уверен, что ты сможешь пережить Финальный отбор. — За нас не беспокойся, — улыбнулся Миура, будто своей улыбкой он толкал её вперед. — Прощай. Саито улыбнулась им обоим в ответ, ухватившись за рукоять катаны. — Удачи вам Окамото, Миура. Прощайте.…
Ночь клонилась к утру. Яркое солнце медленно вставало из-за высоких холмов, и с каждым часом она освещала землю всё больше, что, конечно же, всех демонов заставляло попрятаться. Для них этот период был самым ужасным, ведь ни есть, ни свободно ходить они не могут — везде их будет поджидать палящее, яркое солнце. А вот для будущих охотников напротив, это было самое спокойное время из всех на этой горе, когда можно действительно расслабиться и даже поспать или поесть. Хотару, оглянувшись по сторонам, присела у небольшого камня. Из кармана своих штанов она вынула булку хлеба и небольшое онигири, которые, мягко сказать, немного пострадали. — Наконец поем. Жаль только, что булка смялась чутка, — девушка оглядела хлебушек у себя в руках и приподнесла ко рту, но смех откуда-то со стороны заставил её отвлечься. — Чутка? И это ты называешь чутка? Да она же в лепешку у тебя превратилась! — девочка, которая сидела на дереве, указывала на булочку Хотару пальцем и продолжала посмеиваться. — Рэн? — Называй меня Рэн-Рэн, — напомнила она, — а куда подевались те двое? Саито откусила кусочек булки, после чего вновь подняла на неё глаза: — Они решили идти без меня. Сказали, что теперь им не нужна помощь. — Ясно, — Рэн прожевала кусочек рисового шарика, — Я рада, что теперь они не будут полагаться лишь на помощь других. Обе, перекусив, направились дальше. Рэн-Рэн давно заметила то, в каком состоянии находилась Хотару, поэтому сказала, что пойдет вместе с ней. Она обосновала это тем, что Саито — хороший воин, только вот главная её ошибка в том, что она всем хочет помочь. Поодаль от них валялось ещё не разложившееся тело человека — это был ребёнок. Конечно же, взгляд Хотару тут же зацепился за него. Девушка сочувственно сдвинула брови, желая отвернуться, но почему-то никак не получалось. У этого трупа, как и у многих других, не хватало конечностей и нескольких частей тела. Норовя уже заплакать, Саито всё же отвернулась и глянула на Канэко. Та даже бровью не шелохнула. Её взгляд оставался тяжелым и грубым, словно подобное она видела не впервые. Хотару также нахмурилась. Она больше не должна обращать внимания на трупы. С наступлением ночи, Рэн-Рэн и Саито сражались вместе. Они обе помогали другим детям справиться с демонами, но, конечно, Хотару в этом была искреннее. Канэко же, в основном, просто следовала за ней, чтобы та снова не стала истекать кровью. Она никогда не могла понять её намерение спасти всех. — Плачут только слабые. От безысходности. Не нравятся мне такие, а потому и спасать я их не хочу, — строго ответила Рэн, когда Саито решила её спросить о том, почему ей не хочется помогать другим. Конечно, Хотару возмутилась. — Но как же? Слезы — не показатель слабости. Через них можно выплеснуть свои эмоции. — Или показать, что ты ни на что не способен, кроме как рыдать, — Канэко холодно глянула Саито в её зеленые глаза. — Слезы мешают нам найти выход из, как может казаться, безвыходной ситуации, а это мне не нужно, — та помедлила. — Ты часто плачешь? — Кажется, да... Но это ведь не должно значить, что я... — Если ты сильная, то не будешь рыдать! Рыдают только те, кто не может сделать ничего, кроме как лить слёзы. Хотару ничего на это не ответила. Её взгляд был направлен вперед, и, кажется, она о чем-то задумалась. Зеленые глаза осветились блеском луны; везде было тихо, словно все демоны засели в кустах, ожидая подходящего момента, чтобы напасть. Похоже, что бы Саито не говорила Канэко — она этого не примет. Хотару за это на неё ни в коем случае не злилась, ей было даже, наоборот, жаль девочку. Кажется, кто-то когда-то вбил ей в голову это мнение. — Надеюсь, мы с тобой обе окажемся на финале отбора, — голос Рэн вдруг изменился; он стал мягче и звучал по-доброму. — Надеюсь, мы с тобой обе будем живы. Саито приятно улыбнулась: — Я тоже на это надеюсь, Рэн-Рэн. — Обещай мне, что я увижу тебя около глицинии! — девочка стукнула её по плечу и вновь строго заговорила. — Обещай, что станешь охотником на демонов! Канэко отличалась от других детей её возраста — Хотару ещё никогда не приходилось видеть такой непоколебимости и смелости. На финальном отборе многие тряслись, роняли свои оружия от страха, но Рэн-Рэн была совершенно не такой: при виде демонов она оказывалась крайне жестокой, а когда на её пути попадались совсем напуганные дети, девочка не собиралась им помогать. Говорила: «пусть либо сражаются, либо умирают. Слабые на то и слабые». Хотару, конечно же, её не слушала и всегда старалась помочь. — Зачем ты их спасаешь? Они всё равно в итоге умрут! Лучше бы за свою жизнь так беспокоилась, а не за чужую, — огрызнулась Канэко, когда Саито вновь встала на защиту других и из-за этого чуть не пострадала сама. Была ночь, поэтому они бежали вперед по лесу, ища место, где можно было бы укрыться. — Не говори так! Они просто очень напуганы, вот и с места сдвинуться не могут. — И что? Ты будешь их все семь дней спасать? Если они такие трусы, то всё равно рано или поздно умрут! — Тогда почему ты мне помогаешь? — Сама не видишь? Потому что ты хороший воин, а тем, кто действительно пригодится в отрядах охотников на демонов, нужно помогать. — Так вот как ты считаешь, — Хотару хмуро опустила глаза. — Но, если бы меня, глупую и слабую, раз за разом не спасал один человек — я бы уже давно была мертва. Поверь, я всегда нуждалась в помощи других, и я всегда хотела стать сильной, чтобы оберегать людей от опасности, — она решительно подняла глаза на Рэн-Рэн, — потому что оберегали только меня. Девочка ахнула. Её зрачки дрогнули, но всего на миг. Выражение лица стало жалостливым, словно она понимала, что что-то упустила, что-то осознала. И ведь в правду ей никогда не приходилось задумываться над слабыми, ни на что не годными людьми. Рэн всегда считала, что сильными рождаются, что слабому человеку никогда не стать сильным — с этой мыслью она жила все тринадцать лет, и, наконец, в те же тринадцать её мнение начало меняться. Почему-то именно эту мысль ей так тщательно вбивали в голову, но почему же родители считают это правильным? Разве те, кто слабее не могут стать сильными? Раньше она никогда не задавалась этим вопросом. Оно было и не нужно. Всё её детство заключалось в тренировках и стремлением стать первым за столь долгое время охотником на демонов в роду Канэко, чтобы наконец занять почетное место деда. Все выражали ему свою благодарность, почтение. Даже Дни Рождения его справляли всей деревней, поэтому и денег на еду можно было тратить намного меньше. Но он умер. Так же достойно, как и стал Столпом. Долгое время род Канэко терпел неудачи: все наследники умирали при родах раз за разом, либо же рождались больными; а они, конечно, никому нужны не были. После смерти последнего охотника денег стало намного меньше. Больше всей деревне незачем было задаривать Канэко подарками. Но однажды родилась Рэн. Она была крепкой и здоровой, как и их давно умерший дед. В сердцах родителей тогда залегла надежда, что она сможет помочь всему роду Канэко, и вновь прославить их на всю деревню. Они нашли наставника, который должен будет направлять её на путь охотника на демонов. Когда девочка достаточно научилась, родители стали отпускать её по ночам ходить по деревне и искать демонов, чтобы вновь прославить род Канэко и вновь получать с этого выгоду. — Рэн-Рэн! — Хотару заставила её остановиться, удерживая за плечи. — Рэн-Рэн! — та не отвечала. — Канэко! — Саито? — Извини, но я должна помочь тем детям! Демон слишком сильный, они не справятся. Мне всё равно, пойдешь ты за мной или нет! — девушка кинула на неё решительный взгляд, словно давала понять, что она справится, после чего метнулась на помощь. — Стой! — Рэн схватила её за плечо. — Я пойду с тобой. Я тоже им помогу. Хотару хотела бы улыбнуться и сказать Канэко что-нибудь в ответ, но её взгляд пал за спину девочки: — Осторожно! — она оттолкнула Рэн в сторону, и катаной перерубила руки демонам. — Разберись с ними, а я пойду помогу детям. — А вдруг ты не справишься? Он выглядит слишком сильным! — было поздно кричать: Рэн-Рэн уже кинулась к рукастому демону; но а Саито нужно было защищать себя от трех тварей, которые пытались окружить её со всех сторон.…
«Хочу передать тебе хороших вестей, Хотару. Мое задание совсем недавно завершилось. Всё прошло успешно и со мной всё в порядке. Сказать честно, немного ранен, но через пару дней полностью окрепну. Я приду обратно через день. Хотелось бы узнать: как ты живешь? Не пригождались ли тебе мои тренировки? Можешь написать мне письмо в ответ — это не принесет никаких проблем. Здоровья тебе и твоим названным родителям.Томиока Гию».
Привязав письмо к ворону Уз, Томиока направил его к дому Саито, после чего отправился к себе домой, чтобы отдохнуть после сложного задания. Он шел медленно, никуда не спеша. Всё же сейчас утро, а значит демоны не могут здесь бродить. Они уже превратились в пепел от ярких и ненавистных ими лучей солнца, но, может быть, некоторые из них успели куда-нибудь спрятаться, и всё же сейчас ему ничего не грозит, и Хотару ничего не грозит. Наверняка она дома, несомненно, она в безопасности. Может ждет, когда Гию придет, чтобы вновь попытаться победить его на деревянных катанах. И даже несмотря на то, что он Столп, Хотару всё равно всеми силами будет пытаться одержать над ним победу. Издалека послышался крик ворона. Томиока остановился и ошеломленно поднял голову наверх. Он не помнил сколько времени прошло с того момента, как он отправил ворона, и больше всего он не мог понять почему птица вернулась. Может, Гию действительно настолько долго размышлял, что Кандзабуро уже успел вернуться? Но, даже если так, он не мог прилететь обратно за столь короткое время: к дому Хотару ворон должен добраться только к вечеру. Томиока приподнял руку наверх, чтобы Кандзабуро мог присесть. Взгляд парня был как никогда серьезен: он опасался увидеть самое худшее. К лапе ворона было неаккуратно привязано письмо. Оно даже смялось от того, что его слишком крепко сжало веревками. Как только Гию отвязал записку, Кандзабуро пересел ему на плечо, заинтересованно разглядывая бумажку в его руках, будто он что-то поймет. Томиоке отчего-то было тревожно. Его сердце стало биться сильнее, словно даже оно чувствовало неладное, и всё-таки он развернул. Сердце Гию тут же замерло. Он ахнул, увидев почерк бывшего учителя. Столп не мог ошибиться — он точно знал кому принадлежит записка и кто её отправил. «Хотару захотела стать охотником. Она на Финальном отборе.Урокодаки Саконджи».
Его дыхание сбилось, а стук сердца ощущался даже в голове. Руки, в которых Томиока держал записку, дрожали. Он не понимал, что чувствует. Эмоции словно переполняли его и отзывались не только в голове, но и по всему телу. Гию злился и переживал за неё одновременно. Он понимал, что Хотару может больше не вернуться с отбора, прямо как Сабито, и тогда он больше никогда её не увидит и не услышит её голос. Возможно, она и сейчас уже мертва. Ноги будто сами понесли его вперёд, и он даже не думал останавливаться. Теперь Томиока беспощадно тратил свое дыхание только на бег и ни на что больше. Конечно, он понимал, что такое могло случиться, но он даже представить себе не мог, что всё произойдёт именно при таких обстоятельствах; всё же ему неведанно было знать, почему Саито ничего не рассказала и не предупредила его.…
До конца Финального отбора осталось два дня. Маска, которую Урокодаки дал Хотару, развалилась на части и теперь валяется где-то в лесу. Вся её одежда была ещё сильнее изодрана на части и к тому же была грязной. Сама девушка выглядела словно ходячий труп: зелёные глаза, норовящие закрыться, казались безжизненными, на лбу, под повязкой, застыла кровь, все руки и ноги были измотаны бинтами. Ноги её шагали медленно, совершенно никуда не торопясь — взгляд туманно бродил по дорожке под ней. Хотару будто бы совсем не боялась, что из-за угла на неё в любой момент может напасть демон. Конечно же, это не так. Она просто безумно устала. Она очень хотела спать, и наверное, если бы не проявляла свое милосердие так часто, то была бы хоть немного здоровее. Хотару вдруг свалилась на землю: ноги, не выдержав напряжения, подкосились. Девушка машинально оперлась на руки, чтобы приподняться, после чего тихо застонала и опустилась обратно. Левая её рука была сломана, о чём она и сама позабыла. Дела у Саито были совсем плохи, но она ещё могла сражаться, хотя уже не так эффективно. — Я не должна погибнуть. Я должна жить, — девушка с трудом поднялась на ноги, чувствуя неприятное напряжение по всему телу. Она знала, что должна идти несмотря на то, что ей больно и тяжело, ведь за её жизнь переживают близкие люди. Возможно даже и Рэн-Рэн — Хотару её не видела с того момента, как они расстались. — Мама, папа, я надеюсь вы не сильно скучаете по мне.…
Томиока продолжал бежать к дому бывшего учителя, который уже совсем был близок. Шаги его, на удивление, хорошо были слышны, и, если бы он сейчас находился на задании — каждый демон мог его заметить. Деревянная дверь медленно раскрылась — за ней показался уже ожидавший парня Урокодаки. Он обернулся на Гию и заметил, что тот выглядел удивительно запыхавшимся: его грудная клетка часто вздымалась, а взгляд был рассерженным. Он схватился за дверной косяк, глядя на учителя исподлобья: — Почему Хотару пришла к вам, Урокодаки-сан? — воздух в его легких постоянно заканчивался, поэтому он говорил прерывисто. — Почему она не рассказывала мне, что хочет стать охотником? Почему до последнего молчала? — Томиока быстро замолк, вновь набирая в легкие побольше воздуха. Саконджи замер на месте. Он не решался заговорить. Кажется, ему было совершенно непривычно видеть Гию такого встревоженного. Парень, видно, знал ответы на эти вопросы, но всё равно их задал в надежде, что где-то он может ошибаться, однако по молчанию Урокодаки можно судить, что Томиока был прав. Его виной было то, что он до последнего не замечал такого очевидного стремления Саито стать охотником, его ошибкой было то, что Гию не понимал, как сам толкает её на путь истребителя. Теперь она на отборе. Такого бы не произошло, если бы он мог быть внимательнее. — Ты не виноват, Гию, — тихо заговорил Саконджи. — Рано или поздно Хотару сама бы встала на этот путь. — маска бывшего учителя не выражала ничего, кроме безразличия. На самом же деле за ней скрывался тяжелый и понимающий взгляд Урокодаки, который не мог видеть Томиоку таким. — Нам остается только ждать возвращения Хотару. До конца Финального отбора осталось всего два дня, — он помедлил. — Может ты хочешь подождать её здесь? Немного подумав, Гию согласился и, кажется, учитель был этому только рад. День медленно клонился к вечеру; лучи солнца постепенно покидали землю и заместо них приходила луна. Томиока сидел перед котелком, ожидая ужина. Он вновь погрузился в мысли — Урокодаки заметил, что сегодня Гию слишком часто это делает. Мужчина вдруг вспомнил о записке Саито. Его руки дрогнули, а в сердце кольнула неприятная боль. Он медленно поднял голову на Гию: тот смотрел перед собой, явно не замечая взгляд Саконджи. Конечно, он хотел бы надеяться, что предсмертное письмо никогда не пригодится. — Знаешь, Хотару боялась того, как ты отреагируешь на эту новость, — с тяжестью в голосе начал учитель, — она до последнего сомневалась в своем решении, и, когда осознала свой выбор, стало слишком поздно: ты уже отправился на задание. — Урокодаки отвернулся, продолжив приготовление блюда; Томиока наконец поднял на него глаза. Он ничего не говорил, лишь только взгляд его задумчиво застыл на учителе. — Не злись на неё, Гию. В последующие два дня Столп никак не мог найти себе места: мысли о Саито никак не могли покинуть его. Томиока постоянно думал о том, как она и что с ней. Ему никогда не переставало казаться, что её тело давно остыло где-то там, в лесу, а остатки уже успели растащить демоны. Конечно, он больше не злится на неё, только волнуется. Всё, что Томиоке хотелось сейчас — это знать, что девушка жива, и что с ней всё в порядке. Гию часто вспоминал Сабито, его на отборе. Он хотел бы надеяться, что Хотару не повторит ошибок своего покойного друга.…
Небо накрыло черной пеленой, а на ней светились маленькие звезды и луна, казавшаяся в эту глубокую ночь слишком близкой к Земле. Оставался всего один день до окончания отбора — Саито к этому дню всеми силами старалась дожить и не пасть замертво в этом гнетущем лесу. Бежать было сложно — ноги еле двигались, голова от голода болела. Может она и виновата в том, что спасала других, не обращая внимание на своё собственное состояние, может быть Рэн-Рэн была действительно была права, однако одно Хотару понимала наверняка — она всеми силами должна выжить и стать охотником на демонов. Услышав слабый шорох со стороны, девушка остановилась и запрыгнула на ветку дерева. Она осторожно раненной рукой ухватилась за ствол, после чего принялась наблюдать сверху, высматривая демона. Тот через какое-то время вышел из-за кустов, и что-то неразборчиво бурчал себе под нос. Он, конечно же, не видел девушку, которая выжидала подходящего момента, чтобы напасть. — «Дыхание Воды: восьмой стиль. Поток водопада», — Хотару кое-как взялась за катану обеими руками, а после спрыгнула вниз прямо на демона. Он в последний момент успел на неё обернуться и по несчастливой случайности встал боком, тем самым застав Саито врасплох. Задев мечом только землю, девушка мигом приподнялась, понимая, что с этим демоном ещё не покончено. Тварь в момент оказалась перед Хотару, но будущий охотник успела отскочить в сторону, однако оступилась: болевшая всё это время нога вновь дала о себе знать, и девушка еле-еле устояла на своих двух, чуть не рухнув вниз, правда демон уже разрешил эту ситуацию, отбросив её на пару метров назад. Саито несколько раз перевернулась и, прежде чем смогла остановиться, приложив к этому не мало усилий, своим телом прочертила длинную дорожку по земле. Хотару старалась не потерять сознание от ноющей боли, которая резко отозвалась по всему позвоночнику. Девушка поднялась на ноги настолько быстро, насколько позволяло её тело, после чего приняла боевую стойку. Она вновь задумалась над тем, как бы на её смерть отреагировали все те, кого она знает. Саито представила выражение лица каждого из них: она видела перед собой падающих на колени Юки и Иоши, печаль и павшую надежду Урокодаки и Гию. Взяв себя в руки, Хотару кинулась на бежавшего к ней демона: — Дыхание Воды: первый стиль. Рассекающая водная гладь! — забежав ему за спину, девушка разрезала ему шею. В этот раз она попала, и демон, взгляд которого был полон отчаяния, быстро обратился в черный пепел, а после от него не осталось ни единого следа. Только покончив с демоном, Саито быстро рванула в другую сторону, желая как можно быстрее добраться до глицинии. Она не пробежала и метра, как сразу же свалилась на колени, чувствуя острую боль в ноге. Поняв в чем дело, девушка в припрыжку, слегка опираясь на больную ногу, направилась дальше. Ей казалось, что вот-вот она увидит розоватые деревья, что, пробежав ещё немного, её глаза наконец увидят блеклый свет вдали — она действительно не ошиблась. Хотару больше не могла бежать вперед. Добираясь в припрыжку до глицинии, она оперлась на больную ногу и упала, застонав от боли. Её это не остановило: невзирая на боль, обе руки, одна из которых тоже в плохом состоянии, несли её дальше. Глициния была уже близко. Вздохнув, Саито продолжала ползти, и терпеть ужасную боль в руке и ноге. Всё её тело было покрыто грязью и ранами. Она очень надеялась, что там ей помогут, и она дождётся помощи. Ветви глицинии были почти над головой, совсем близко, однако глаза вдруг стали хуже видеть. Голова быстро стала кружиться, а тело клонило вбок. С каждым разом Хотару видела всё хуже и хуже, а затем весь мир и вовсе потемнел. Больше она ничего не видела и не слышала.…
Томиока вдруг отрекся ото сна и приподнялся на локтях, глядя прямо перед собой. Было темно, поэтому он мало что мог разглядеть в такой черноте. От чего-то на душе ему стало не по себе. Было тревожно, словно что-то говорило ему об опасности, но всё, вроде как, было хорошо. Почему же вдруг стало так беспокойно? Гию вновь огляделся по сторонам, пытаясь понять, что могло его разбудить. Почему-то сонливость он перестал ощущать. Последующие минуты парень сидел, обхватив колени руками, и размышлял о чем-то. Взгляд его постепенно становился уставшим, и постепенно зрачки его смыкались. Томиоку вновь клонило в сон, поэтому он медленно лег обратно на футон, закрыв глаза. Заснул он так же быстро, как и проснулся, и паники совсем не ощущал.Омаке!
— Почему у тебя белые волосы, Хотару? — Рэн-Рэн подняла руку выше, дабы дотронуться до белоснежных волос девушки.
— А, волосы? У моего папы с рождения белые волосы были, да и у братика тоже, — Саито призадумалась, — а почему они такие, я даже и не знаю…. — Рэн кивнула, прощупывая структуру локонов. Она удивилась.
— Такие мягкие…
Хотару на это лишь смущённо засмеялась.