***
В один из ярких солнечных дней Типани решили заняться починкой своих домиков, расположившихся на самих деревьях. Густота леса позволяла им спокойно жить над землей, чтобы скрыться от лапищ хищников, которых в последнее время развелось слишком много из-за изрядного потепления. На земле у них тоже были дома, но они были предназначены для бытовых нужд. Пока Лазула и еще несколько женщин ушли в горы, чтобы собрать необходимые запасы, остальные усиленно работали. В том числе и Мвенай, который плел каркас из крепких лиан и прочных листьев. Его длинные волосы, завязанные в несколько низких хвостов по обе стороны, спадали на плечи. Работал он весьма быстро и умело, поэтому пока другие вырезали палки для крыши, сын Аутума уже успел закончить всю крышу. По большей части он был так быстр потому, что ему было скучно заниматься ремесленными делами. Он хотел поскорее закончить это все, чтобы сбежать на своем икране подальше от этих монотонных будней в клане. — Эй, аккуратнее, 'eylan! — воскликнул один из На'ви, которого Мвенай задел острым концом своего каркаса. Внук вождя недоуменно взглянул на сидевшего рядом с ним мальчишку. Он был самым молодым в их «компании» — только вчера ему исполнилось пятнадцать. Звали его Сифо. — Отодвинься, если тебе мешает, — хладнокровно проговорил Мвенай. Сифо фыркнул, а затем игриво тыкнул в своего товарища палкой. Тот раздраженно цокнул, одарив грозным взглядом юношу. С Мвенаем шутки были плохи. — Может ты передохнешь? А то итак уже сделал работу за всех нас пятерых, — перевел тему Сифо. — Это не мне надо передохнуть, а вам надо работать усерднее. Сифо закатил глаза, вздохнув. На самом деле, они неплохо общались с Мвенаем (по большей части Сифо просто любил доставать его). Сам Мвенай предпочитал делать все в одиночку, считая, что остальные попросту не смогут поспевать за его темпом, но маленький Сифо, который не так давно переселился в их деревню из другой деревни, умудрялся справиться с бесконечной энергией старшего, хоть и в его случае работал принцип «быстро, но некачественно». В общем, нравилось Сифо проводить время с Мвенаем, и сам Мвенай, к счастью, был не против компании младшего. Они вместе летали на икранах, устраивали гонки, а иногда и сбегали из деревни по ночам, чтобы выследить змееволков, а то и самого танатора. Для Сифо все эти приключения были обычным баловством, а для Мвеная — попытками найти свой дом. В тот день Лазула вернулась не одна — она привела с собой Небесных людей. Тех самых, кто прибыл из космоса, о котором На'ви и знать не знали. Мвенай встретил свою мать, а вместе с ней и странных существ, которые сразу же его заинтересовали. Они были такими маленькими по сравнению с ними, что На'ви даже наклонился, чтобы получше разглядеть их. Лазула отдернула его за руку. — Не приближайся к ним, сын. Ее совет был потерян где-то в потемках его сознания. После встречи с людскими технологиями, Мвенай был очарован их мощью. Он был одним из тех «волонтеров», кто следил за деятельностью людей по приказу своего деда. Таким образом он все больше и больше погружался в их среду, видел невероятные возможности, которые открывались перед На'ви, стоило им только принять сторону технического прогресса. И все это подкреплялось его врожденными взглядами, которые слишком сильно соприкасались со взглядами Титеркупа. Мвенай узнал о своем происхождении, когда ему было двенадцать. Однако его дед запретил Лазуле рассказывать о подробностях клана Титеркупа, откуда был родом отец Мвеная. Он считал, что Мвенаю стоит забыть о половине своей крови и жить согласно законам клана Типани. Но Мвенаю казался этот путь неверным. Он чувствовал, что должен был другой путь. Путь, который был предназначен конкретно ему. Как-то раз Мвенай, Сифо и еще двое На'ви из их деревни отправились на охоту. По настоятельству Мвеная, они улетели за пределы их леса, решив исследовать зону за горами, куда обычно не совались. Сифо был настроен скептически, но другие двое На'ви поддержали идею, не оставив младшему выбора. Мвенай же заверил Сифо, что он всегда может остаться в безопасной для себя зоне. Это несколько ударило по гордости мальчишки, поэтому он уверенно заявил, что не собирается оставаться на задворках. Ничем сверхъестественным они, в общем-то, не занимались — так же охотились на шестиногов, как делали это и раньше. Но Мвенаю было не это нужно. Он часто подслушивал разговоры своих соплеменников, и в одном из таких разговоров На'ви обсуждали Могильные равнины, которые находились на севере от них. Они говорили про то, что это проклятое место, которое кишит запахом смерти. На что один из них ответил, что это место идеально подходит местожительству клана-изгоя. Клана Титеркупа. Ведомый любопытством, Мвенай решил проверить эту зацепку. Однако никто из его спутников не хотел идти в Могильные равнины, даже Сифо — нужно было знать границы дозволенного. — Ваше право. Можете возвращаться в деревню, — сказал как отрезал Мвенай, встав спиной к ним. Он был полон решимости зайти в это «пекло», покрытое сплошь и рядом едким туманом. — 'eylan! — остановил его Сифо. — Это плохая затея. Могильные равнины погубят тебя! Мвенай усмехнулся. Один из На'ви презрительно цокнул, прошептав другому: — Это все потому, что он грязнокровка. Сифо тут же дернулся в их сторону. Он мало что знал о Мвенае, но на языке На'ви слово «грязнокровка» считалось достаточно вульгарным, что и ошарашило мальца. — Не говорите так, — хмуро произнес он. — Но это правда. Он считает себя выше нас, хотя на самом деле потомок Титеркупа, который некогда разрушил наши земли. Раз уж так, то пусть идет туда, где ему место! — ответил На'ви. Вся эта картина утомляла и замедляла Мвеная, поэтому он, покачав головой, рыкнул и, развернувшись, махом ударил своим луком по лицу того На'ви. — Ты прав, дружище. Я пойду туда, где мне самое место. Ответ не заставил себя долго ждать — оскорбленный На'ви набросился на Мвеная. Сифо залепетал, пытаясь остановить их драку. Друг того На'ви как-то боязно попятился назад, почуяв неладное. Мвенай откинул от себя соплеменника и достал свой кинжал, замахнувшись. Сифо схватил того за руку, останавливая. — Так нельзя, 'eylan! — воскликнул юноша. Мвенай, на несколько секунд будто обезумевший, пришел в себя. Он тяжело выдохнул, убрав кинжал за пояс и ощутив дрожь На'ви под собой. Желтые глаза блеснули в тумане. — Palulukan! Palulukan! — закричал тот На'ви, что не участвовал во всей этой заварушке. Услышав проклятое имя, они рывком схватились за свои луки, но толком не успели даже сделать один выстрел — танатор вырвался из оков дыма, представ перед ними как страж, пожирающий души. Его крик раздался над головами ребят. Мвенай, ругнувшись, схватил Сифо, который стоял как окаменелый, и побежал обратно в лес. За ним рванула и другая двоица. Танатор направился за ними, сметая перед собой мешавшие свисающие ветки. Он был слишком быстр, посему нужно было найти место, где бы хищник не смог бы их достать. Заметив поднявшийся из земли толстый корень, Мвенай запрыгнул на него, чтобы залезть на дерево. Сифо последовал за ним, как и те двое. Младший залез первым, поддетый Мвенаем, который полез за ним. Им удалось засесть на ветке, которая находилась достаточно высоко, чтобы до нее не мог с легкостью добраться танатор. Когда их третий товарищ по несчастью тоже пытался спрятаться в их укромном местечке, танатор это заметил и тут же своими когтями подцепил его за ногу. На'ви споткнулся, ударившись головой о твердую землю. — О нет! — вскрикнул Сифо, увидев, как животное утаскивало того На'ви. Своими острыми когтями оно разорвало всю кожу бедному юноше, а после и вовсе раскрыло пасть, чтобы поглотить его без остатка. Кровь брызнула по сторонам. Сифо в страхе задрожал, не в силах выдержать это ужасающее зрелище. Мвенай же был более спокоен, хоть и не менее взбудоражен из-за того, что они тоже могут в любой момент стать ужином для танатора. На'ви, который отличился язвительным языком в сторону внука вождя, в это время задержал дыхание, спрятавшись чуть поодаль от них за одним из деревьев. Смерть друга вызвала у него панику вкупе с безумием, что он еле сдержался, чтобы не выйти из своего убежища и не напасть с луком и стрелами на хищника несмотря на свое гарантированное поражение. Тишина поселилась в воздухе. Танатор не заметил сидевших наверху Мвеная с Сифо, однако нельзя было сказать, что они были в полной безопасности — как назло несколько летучих тетраптеронов зарезвились рядом с ними, мешая сидеть спокойно. Они укусили Сифо за руку, из-за чего он вскрикнул. Это и привлекло танатора. Мвенай зашипел, сдержав себя от того, чтобы не придушить мальца прямо на месте. Сифо виновато опустил голову, закрыв рот. Хищник злобно зарычал, начав царапать кору дерева, слегка расшатывая его. Мвенай толкнул Сифо к краю ветки, чтобы тот перепрыгнул на другое дерево. В это время оставшийся в живых На'ви тихонько пробирался сквозь кусты. Мвенай это заметил и, руководствуясь своими инстинктами, приправленными мстительным желанием, спрыгнул вниз. Сифо раскрыл рот, не понимая действий своего друга. Мвенай мгновенно привлек внимание животного, начав игру в догонялки. Танатор раздраженно зашевелил своими лапами, бросившись за На'ви. Мвенай пробежал мимо своего ненавистника, что автоматически сделало того новой жертвой хищника. Не желая умирать, На'ви побежал следом за Мвенаем. Но не тут-то было — танатор резко ускорился, а впереди было только огромное древо с ямой под корнями. Путаясь в лианах, оба На'ви были в невыгодном положении. Мвенай затормозил. — Что нам делать? — задыхаясь, спросил его соплеменник. Мвенай глубоко вздохнул. В этот момент он услышал чей-то голос, который призрачно отзывался у него внутри. Этот голос твердил одно и то же, одно и то же. Мвенай понял, что это было началом, это было призывом спуститься с чертоги своего разума и подчиниться своим инстинктам. Быть тем, кем он являлся на самом деле. — Нам не выжить вдвоем, — холодно сказал Мвенай. На'ви настороженно посмотрел на него. Внук вождя подал ему руку. Танатор вырвался из гребущих кустов и с ревом выскочил. Мвенай потянул соплеменника за руку и выставил его впереди себя, сделав прямой мишенью для хищника. Танатор раскрыл пасть и его острющие зубы прокусили плоть того, в чьих глазах застыл неимоверный ужас. Ужас предательства. Ужас жертвенности. Ужас неизбежности. Мвенай, долго не раздумывая, всадил свой кинжал под морду хищнику, прорезав целую полосу, из которой хлынула кровь. Танатор, в это время занятый пережевыванием На'ви, не ожидал такой подставы, а потому был абсолютно беззащитен против ловких движений Мвеная, который беспощадно разрезал тому шею. Задрожав, животное пало на землю. Мвенай выдохнул, откатившись в сторону. — Кто же настоящий хищник? — прошептал он в пустоту и прикрыл глаза. Семена Древа душ беспокойно запрыгали вокруг него, не решаясь коснуться его бренной души.***
Когда отношения с Небесными людьми ухудшились, клан Типани готовился атаковать людей за то, что те начали копать рядом с их землями. Это разрушало их экосистему, в результате чего их Древо душ подверглось отравлению химикатами. Для На'ви, терпевших все это время, это было непростительным, поэтому они были готовы нанести ответный удар. Мвенай был против этой идеи. Он высказал идею о том, что они на самом деле должны позволить людям найти то, что им нужно, чтобы они могли в дальнейшем сотрудничать и улучшать условия своей жизни тоже. — Дедушка, неужели ты не понимаешь, что при помощи людей мы могли бы быть нечто большим, нежели просто отдающим народом! Дары Эйвы бесконечны, а мы даже не умеем ими пользоваться. Если только мы объединимся с людьми, воспользуемся их технологиями, то потом сможем предотвратить многолетние войны за территории, сможем даже прогнать людей и действительно властвовать на Пандоре! Это наше предназначение — быть вершителями судеб! — Замолчи, Мвенай! Ты говоришь непростительные вещи, которые противоречат нашим законам. Мы живем таким образом уже многие столетия и должны чтить то, что оставили нам предки. Мы не имеем права вершить судьбы, все судьбы находятся в руках Великой матери и только ее! Твердые слова вождя ударили по эго Мвеная. Он видел то, что не видели другие — мир, полный больших перспектив. Мир, где они были творцами, как люди, но лучше. Осознание того, что На'ви считались высшей разумной расой на Пандоре било еще сильнее, когда все попытки стать нечто большим были стерты в пух и прах. Его революционные идеи не встречали никакого отклика в душах его соплеменников, а войны продолжались, продолжался голод, продолжались пустые молитвы, которыми они кормили Эйву. — Если бы мы были все едины, нам бы не пришлось страдать, — с безнадежным, едва уловимым презрением пробормотал Мвенай. Лазула охнула. Она посмотрела на своего сына, не видя в нем ни себя, ни его отца. Это было кто-то другой, кто-то чуждый ей. Она совершенно его не знала. — Что ты сказал? — спросил вождь. Мвенай поднял голову, гневно уставившись на своего деда. — Я сказал, что, когда нет единства, есть множество, которое означает, что беды не закончатся никогда и будут возникать из раза в раз. У вождя внутри все сжалось в противный узел от услышанных слов. Воспоминания ударили по голове, как по колоколу, предвещая необратимые последствия. Примерно с такими же словами Титеркуп нес свою волю. — Лазула! — позвал он дочь. — Как ты допустила такое? Как ты допустила, что мой внук говорит устами самой смерти? «Говорит устами самой смерти…» — отозвалось в Мвенае. — Я не знаю, отец, — не менее удивленная поведением сына, проговорила Лазула. — Я… — Почему вы отрицаете мою сущность? — вдруг выразился Мвенай. — Я потомок клана Титеркупа, того, кто пытался спасти вас всех от верной погибели. — Это не было спасением, это было мучением! Титеркуп взял в свои руки власть, не предназначенную ему, и возомнил себя повелителем земель. Ты — потомок клана Типани! — разъяренно твердил вождь, пока мать Мвеная стояла рядом, пытаясь успокоить обе стороны. Но было слишком поздно. — Я никогда им не был, — с толикой печали, утонувшей в ехидной усмешке, ответил Мвенай. Он развернулся и покинул жилище вождя. Снаружи его ждал Сифо, который волновался за своего товарища из-за того, что знал, что Мвенай был готов поссориться со своими родными. Он не знал всех подробностей, но чувствовал себя неладно из-за всего того, что происходило вокруг. Мвенай оттолкнул Сифо, который хотел было спросить у него, что случилось. Когда Сифо пошел за ним, Мвенай недовольно тыкнул ему в грудь, приказав не идти за ним. Свистнув икрану, На'ви улетел подальше от ненавистного для себя места. Он прилетел к Древу душ, которому поклонялись все деревни клана Типани. Оно было сокрыто под холмом, словно огромное сердце, вырвавшееся из оков земли. Присев у корней на колени, Мвенай сжал свои кулаки, пытаясь побороть свою ярость, которая искрилась у него внутри. Народ не понимал, не хотел понимать то, что он пытался им донести. А голоса так и не прекращали ему твердить о том, что только смерть способна все решить раз и навсегда. Он поднес свою косу к отросткам древа. Мириады видений взорвались в нем; голова разрывалась от песен прошлого, которое Мвенай чувствовал всем своим нутром. Он видел времена Титеркупа, видел, как он иллюзорно вел за собой народ, чтобы дать им благословение о новой жизни. Мвенай видел, что только тот, кто способен держать смерть на поводке, кто способен не бояться ее, а жаждать ее, как перерождение, был достоин властвовать. Он видел, как Титеркуп приносил в жертву людей, чтобы получить благосклонность Эйвы. Он видел возможное будущее, в котором горели все их деревни, в котором На'ви, раскиданные по сторонам, умирали в муках, умирали в сожалениях о несделанном. И все это было показано ему. Только ему. Мвенай вобрал в себя всю ту боль, вобрал в себя всю ту силу, с которой Титеркуп вершил суд. Но все труды кровожадного вождя канули в лету, забылись, как кошмары наяву. Мвенаю нужно было тоже переродиться, сбросить шкуру, чтобы стать тем, кем ему предписали быть предки. —'eylan? Слабый, совершенно невинный голосок раздался за его спиной. Он был как глоток свежего воздуха, как пение птиц по утрам, как напоминание о прошлом. Сифо осторожно подполз к Мвенаю, лицо которого словно преобразилось при виде своего соплеменника. Мвенай почувствовал, что это было знаком, было отправной точкой к принятию себя. И он не мог противиться этому чувству. Уже не мог — видения поглотили его, а вместе с ними и его блеклую душу. — Что такое, 'eylan? — обеспокоенно поинтересовался Сифо, пока Мвенай пронзительно смотрел на него. Он положил свою ладонь на щеку юноши, пригладив ее большим пальцем. Прикосновение его руки было таким нежным, что Сифо, несмотря на застывшее недоумение на лице, улыбнулся краем губ. Для него такое проявление заботы от Мвеная было нечто незабываемым, потому что он никогда не видел, чтобы его друг так мягко вел себя и так трепетно смотрел. Для Сифо такой Мвенай означал, что он готов был довериться ему, готов был… — Мне жаль, Сифо. И в первый раз он услышал свое имя от Мвеная, в первый раз Мвенай вел себя не так отчужденно. И только кинжал, воткнутый в живот юноши, мог разрушить эту идиллию. Момент, когда Сифо подумал, что может помочь Мвенаю справиться со своими демонами. — Только жертва может что-то изменить, — держа за спину На'ви, шептал Мвенай. — А… 'eylan… 'ey… Окровавленная ладонь Сифо очертила лицо Мвеная. Запах, исходивший от его крови, вскружил Мвенаю голову, поставил все его беспорядочные мысли на место и словно освободил его от ненужных уз. — Твоя жертва не будет напрасна. Он обнял юношу, прижимая его к древу. Корни древа постепенно наполнялись угасшей жизненной силой Сифо. Так и строится мир — если ты что что-то забираешь, то должен непременно отдавать что-то взамен. Мвенай принес тело Сифо на руках в деревню, бросив к ногам вождя. За такой вопиющий поступок, за невероятную жестокость и предательство ценностей клана Мвенаю отрезали нейрокосу, лишив его любой возможности быть частью этой планеты. Для На'ви отсечение косы было самым страшным наказанием. Его связь с Эйвой была оборвана, а сам он был изгнан из клана. После этого у Мвеная не было другого выбора, кроме как обратиться к людям. Он рассказал исследователям о залежах потреума — камня, из которого, по данным людей, можно строить космические корабли, прочность которых была бы равна двухстам процентам. Сами же На'ви использовали потреум в качестве изготовления бытовых приборов. Люди же нашли ему другое применение. А Мвенай Кирабо Аутум'итан стал тем, кого На'ви ненавидели больше самих людей.***
Ханн внимательно слушала все то, что говорила ей Найи — женщина-переводчица из клана Титеркупа. Они сидели рядом с Древом, и Ханнелоре казалось, что на каждое слово На'ви Древо будто отзывалось болезненными воспоминаниями. И сама Ханн тоже наконец все вспомнила. Она вспомнила Мвеная. Вспомнила, что видела его еще до того, как они встретились при не самых приятных обстоятельствах. Это было на базе людей, в ОПР. Три года назад, когда Ханн еще была ассистентом Сельмы, когда нейроглии ее мозга находились на стадии активного развития, она увидела его в стенах лаборатории. Мвенай пришел весь побитый, в сплошных синяках и открытых ранах. Отсутствие нервных отростков в его косе значительно ослабило его ощущение Пандоры. Он много странствовал, чтобы найти остатки племени Титеркупа. Тогда Ханн была одной из тех, кто помогал Мвенаю восстанавливаться, чтобы стать прототипом для нового тела. Такие прототипы уже создавались из других На'ви, как часть некоторых экспериментов ОПР. Мвенай был последним, исключением за то, что помогал людям. — Как вы лишились косы? На'ви с подозрением оглядел девушку, которая брала у него анализы. — Мне ее отрезали. Ханн вскинула брови. — За что? — За то, что был другим. — На'ви разве способны на такое? — скептически выразилась Ханнелора. Мвенай склонил голову набок. — На'ви способны на многое. Вы заблуждаетесь насчет нас. — Я изучила многих На'ви, так что мне нужны доказательства иного, — упрямо сказала девушка. — Я — твое доказательство, человек. Эти слова по неизвестной причине вызвали табун мурашек у Ханн. Взгляд Мвеная, направленный на нее, словно залезал внутрь, как змея, и отравлял душу своим ядом. Она ощущала в этом На'ви нечто необъяснимое, нечто, что не вязалось с ее видением На'ви. Именно Ханн проводила больше всего времени с ним во время рекомбинации. И это осознание стало самым большим шоком из всего, что она успела испытать за последние месяцы. Он был первым истинным На'ви, с которым ей удалось пообщаться. И в то время это знакомство было для нее знаменательным, желанным. «Я была так близка к нему…», — пронеслась мысль в ее голове. — Как Мвенай стал вождем клана Титеркупа? Найи перебирала пальцами бусины разорвавшегося браслета. Он был ей дорог, поэтому она пыталась вдеть бусины обратно в петлю. — Клан Титеркупа уже не был тем, каким он был при Титеркупе. Мы жили как обычные На'ви, за исключением того, что у нас существовали немного другие законы, один из которых был казнь за непослушание. Тогдашний вождь был весьма жесток к нам, но мы уже привыкли к такой жизни, поэтому жили как ни в чем не бывало. Наш быт также отличался тем, что мы приручали мелких хищников, но при этом никогда не летали на икранах, — поведала Найи. — Ваш образ жизни кажется весьма монотонным. — Наверное. В день, когда у нас был ритуал рождения ребенка, чужак явился на нашу землю. Это и был Мвенай, — хрипотца в ее голосе начала прорезаться, будто эти воспоминания сами резали ей прямо по горлу. — Мы не любим чужаков, поэтому вождь хотел его сразу же убить, но Мвенай оказался таким сильным, что смог победить всех, кто стоял на его пути. Даже вождя. — Передача власти происходит согласно тому, кто сильнее, а не по наследству? — подметила Ханн. — Да, — согласилась Найи. — Это был кровавый бой. Мвенай победил и занял место вождя, искупавшись в его крови. Тогда мы узнали, что он полукровка. Он рассказал нам о своих видениях и о том, что происходит снаружи. Мы все не знали, что делать и чего ожидать от него. Но, на самом деле, Мвенай пришел, чтобы возродить клан Титеркупа, чтобы вывести нас из этой гнетущей жизни изгоев. Мне казались его слова чем-то хорошим, но только до тех пор, пока он не забрал его у меня. Найи всхлипнула. Ханн утешительно похлопала ее по плечу. Она понимала, что На'ви было тяжело рассказывать о своих ранах. — Не забрал кого?.. Найи подняла глаза на девушку, протянув ей браслет. — Моего сына, Иму. Ханнелора раскрыла рот, не веря своим ушам — количество совпадений за сегодняшний вечер накрыли ее с головой. Насколько же запутанной получилась история, в которую они все оказались втянуты и в которой, впоследствии, оказались связаны. Она даже переспросила у Найи, о том ли Иму идет речь и правда вскрылась внезапно. — Иму было двенадцать, когда Мвенай стал вождем. Он стал подручным вождя, и Мвенай очень хорошо к нему относился. Каждый раз Иму приходил ко мне и рассказывал о легендах, которые ему ведал вождь. Я понимала, что что-то было не так. Особенно, когда сам Мвенай пришел ко мне и сказал, что собирается отделить меня от Иму, так как его будущее в руках вождя. Я была против, я ведь его мать! Но Мвенай был непреклонен. Он приказал мне покинуть деревню. — И вы ушли? — Не сразу. Я была готова погибнуть, но вернуть своего сына. Я не понимала, почему он у меня его забирает. Но потом мне стало ясно — Мвенаю нужен был наследник, тот, кто бы беспрекословно подчинялся ему. И Иму был тем, кто должен был исполнить этот долг. Я… Я пыталась, но Мвенай внушил мне что-то, будто завладел моим разумом своими духовными способностями, что мне все-таки пришлось уйти. Я долго скиталась, пока меня не приняли в этой деревне. И теперь я каждый день жалею о том, что даже не смогла попрощаться с ним. Нет ничего тяжелее, чем вынужденное расставание матери с ребенком. — Мне жаль, что вам пришлось такое пережить, Найи, — Ханн сочувственно потерла ее сухую ладонь. — Но я должна сказать, что с Иму все в порядке. Он жив и вроде бы здоров. И все еще рядом с Мвенаем, привязан к нему как собака. И если я встречу его снова, то обязательно передам, что его мать все еще очень сильно скучает по нему. — Спасибо, tawtute. Ханнелора кивнула. — Значит, ваше древо отправлено уже как лет двадцать? Найи перевела ее вопрос вождю, который положительно закивал. — Вождь говорит, что их Древо отравлено с тех пор, как Небесные люди появились на Пандоре. Но в последнее время его состояние резко ухудшилось. — А вы… Вы знаете про Источник душ? — Vitraya Ramunong? — переспросила Найи у вождя. Тот снова закивал и рассказал о том, что Источник душ никто не видел, но издавна считается, что именно это древо, которому поклоняется клан Типани, является «корнем Vitraya Ramunong», место, через которое можно найти истинный Источник. Но такая способность доступна только Ни'авве Мокри, Первому Голосу, который они не слышали уже многие тысячелетия. «Кири». — Ни'авве Мокри существует. Найи пораженно посмотрела на Ханн. — Не может быть! Где же он? — Я пока не могу сказать, где-то за рифами. Послушайте, если корень Источника душ находится здесь, то я должна сообщить Ни'авве Мокри об этом. Ханн встала и хотела направиться обратно в деревню, чтобы забрать свой рюкзак и отправиться к Норму. Ей срочно нужно было связаться с Джейком. Однако вождь не дал ей уйти — он встал перед ней, заслонив путь. Она еще не ответила на все их вопросы. Теперь настала ее очередь объясняться. — То страшное существо — Мантикора. Вы правы, она была создана Небесными людьми. Но я не знаю, почему она на свободе. Похоже, случилось что-то непоправимое, из-за чего люди не могут контролировать это существо. И у меня даже есть подозрение, что дело в том, что лежало в моем рюкзаке. Вождь насторожился. — Что это? — спросил он. — Это… Черт, сложно объяснить, но это вещество, в котором хранятся нейроглии. Это штуки, которые составляют основу сознания Мантикоры. И они нужны людям. Я должна… Здесь Ханн поняла, что она не знала, что ей делать дальше. Образцы были у нее, отдавать ОПР — не лучший вариант, остается либо отнести их Норму на попечение, либо… «Либо что?! Ханн, ты бы получше план придумала, прежде чем оставлять своего аватара в ОПР!» — мысленно ругала себя девушка. Прямо сейчас ей как никогда не хватало поддержки со стороны, чувства безопасности, которое было… Которое было при Нетейаме. — В общем, мне нужно уйти, чтобы помочь вам. Ваша планета в большой опасности, как и вы. И я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить катастрофу. «В которой и сама отчасти повинна». Похоже, решимость Ханнелоры и ее искреннее желание избавить их от страданий наконец смогли убедить вождя отпустить девушку. Ханн ушла с миром и обещаниями о том, что «все будет хорошо». Последнее было скорее сказано ради себя самой. Самый тяжелый этап только предстоял. Пока Ханн шла по известной для себя дороге, она вновь задумалась о тех спокойных днях, когда ее главной проблемой было не вывести Нетейама из себя своей неумелой стрельбой из лука; когда они с Ло'аком спорили, кто кого выиграет в карты; когда она в первый раз приручала Руна. Она безумно скучала по Руну, по полетам на нем вместе с Ана'аном и тому чувству безмятежности. С каждым разом на нее накатывала тьма из худших исходов для них всех. Она прекрасно понимала, насколько все это было рискованным и ни разу не гарантирующем победу делом. Ханн смотрела реалистично на ситуацию, и этот взгляд совершенно не радовал, а наоборот угнетал и вводил в уныние. Но при всем этом она также знала, что плохой конец был таким же не гарантированным, как и хороший. Каждая такая мысль заканчивалась тем, чтобы сделать все возможное, чтобы ни о чем не жалеть. Жить, пока есть время. Жить, пока ты можешь что-то изменить. Поглощенная в раздумья Ханн почти споткнулась об камень, но вовремя очнулась, остановившись. Впереди показался чей-то одинокий силуэт, медленно шагавший в ее сторону. По первым признакам он не был похож на На'ви из деревни, да и как-то странно он плелся, чего не сказать о литрах крови на теле. Девушка шикнула, проворчав себе под нос, что «ни дня без сюрпризов». Она спряталась в кустах, почувствовав, как сердце предательски заколотилось. Странная фигура одиноко идущего На'ви в этих лесах казалось ей еще более пугающей из-за последних событий — это мог бы быть Мвенай, который с высокой вероятностью прознал про корень Источника душ, так как сам был родом из Типани. Несмотря на это, Ханн смогла справиться с тревогой и не удариться в панику — ее дыхание было размеренным, а сердце постепенно начало успокаиваться. Месяцы тренировок все-таки дали о себе знать. Решив, что спрятаться будет недостаточно, Ханн вытащила свой нож, встав на позицию. «Кто бы это ни был». Когда На'ви прошел мимо нее, девушка, собрав все свое мужество в кулак, набросилась на незнакомца со спины. Она обхватила своей рукой его шею в удушающем маневре, на что На'ви попятился назад от неожиданности, но хватку не потерял, что сыграло в злую шутку с девушкой, которая почти успела повалить его. Расцепив руки Ханн, он опрокинул ее на землю, приложив свой кинжал к горлу. — Ханн? — Нетейам?! Вот так встреча. Они несколько секунд в изумлении смотрели друг на друга, пока Ханн, поддавшись порыву своих чувств, крепко не обняла Нетейама за шею, что он чуть было не упал на нее, но успел опереться на свою ладонь. В ней бушевала буря подавленных ранее эмоций. Она не ожидала увидеть его снова. Она не ожидала, что он придет тогда, когда так нужен. В какой-то момент казалось, что все это было сном и, отпустив его, она проснется. — Ханн… Ханн, ты меня сейчас задушишь, — мягко похлопывая по ее спине, прохрипел Тейам. — О, черт, прости! Она отпустила его, и они поднялись на ноги. Нетейам выглядел потрепанным и уставшим. — Ты хотела меня убить? — Да, — честно ответила девушка. — Но теперь нет. — Ого. — Что? Ты выглядел подозрительно. — Это да, я просто… Неважно. Я рад, что ты в порядке. Ханн было больно смотреть на такого Нетейама — он словно держался из последних сил, словно отдавал последние частички себя ей, когда присел на корточки и одним движением руки притянул к себе. Он выглядел так, словно нуждался в этом тепле не меньше нее.