Среди нас

— Тук, давай договоримся, — с опаской проговорила Ханн, медленно отойдя назад, пока младшая Салли с грозным, весьма разозленным видом двигалась на нее. Ее маленький нос насупился, а губы были напряжены — еще чуть-чуть, и она выпустит свои клыки. Ханнелора выставила руки перед собой, чтобы хоть как-то понизить уровень возраставшего гнева, но Тук была непреклонна и незамедлительно кинулась на девушку, стоило той оступиться. Тук зашипела и бросилась на Ханн, которая прокричала в ответ, не ожидав такого жесткого нападения со стороны миловидной На’ви. В семье Салли каждый был подобен ящику Пандоры — и в прямом, и в переносном смысле. Нетейам, который был неподалеку, услышал крики и тут же рванул проверить, в чем дело. Он молнией проскользнул мимо Ло’ака с Кири, остановившись за одним из жилищ, откуда доносились страдальческие звуки. — Что случилось? — с обеспокоенным видом произнес Тейам, подумав, что Тук и Ханн попали в беду. Вот только перед ним открылась совершенно иная картина. Ханн лежала на земле, притянутая за волосы Туктерей, которая зажала девушку между своих ног, чтобы та не попыталась снова сбежать — в случае такой попытки, умелые ручки Туктерей те Сули Нейтири’ите быстро вернут ее на место. — Все в порядке, я просто пытаюсь сделать ей нормальную прическу, а она постоянно брыкается, — спокойно пояснила Тук, в то время как Ханн была готова взвыть из-за того, что младшая Салли мучала ее уже на протяжении пары часов, потому что ей не понравилось ни одно из ее творений. Она постоянно приговаривала, что «Это не то», «Тебе это не идет», «Я придумала кое-что новое!» и «Не дергайся, а то вырву волосы» — ну, последнее Тук напрямую не принадлежало, но Ханн готова была поспорить, что после ее нескольких побегов маленькая На’ви так и подумала, иначе она бы не держала ее за нейрокосу так сильно. — Вы серьезно? — Нетейам дернул ушами, вздохнув. Знать, что ничего страшного не случилось, конечно, было хорошо, но такие ложные тревоги тоже напрягали. — Да! И вообще, разве ты не должен мне помогать, Тейам? Ты проиграл Ло’аку, — кажется, сама Тук уже была на грани того, чтобы расплакаться на пару с Ханн, которая лежала с лицом, полным принятия и смирения со своей роковой судьбой. А Нетейам и забыл о своем проигрыше, который не совсем был проигрышем, потому что все вышло из-под контроля и ему пришлось спасать синюю задницу Ло’ака, чуть не погибнув самому. Не хотелось ему тратить время на парикмахерскую имени его сестры, да и занят он был тем, что обсуждал с отцом стратегию своего полета и общался с Тсентеем, спрашивая у того советов. От Тсентея веяло мудростью и сильным духом, что восхищало Нетейама; у мужа Оло’эйкте определенно было достаточно бесценного опыта, которым он мог поделиться с другими, особенно с молодыми На’ви. Вероятно, именно поэтому Ана’ан был хорошим наездником, который точно знал о том, насколько сильна и важна связь с икранами. — Тук, у меня есть важные дела, может… — Это тоже важно! Сядь и помоги мне, пожалуйста, — возразила младшая Салли. Старший Салли понял, что было бесполезно отказываться, а если и посметь это сделать, то его сестра обидится, чего он совсем не хотел. Нетейам очень дорожил Тук, поэтому не был способен причинить ей боль, как бы то ни было. — Ладно. Ханн, до этого потерявшая всю нить разговора из-за того, что ушла в свои мысли и чуть было не погрузилась в сон, резко пришла в себя, когда Нетейам подошел к ним и сел рядом с Тук. Она не ожидала, что Тейам соизволит помочь им избежать их мук, особенно в деле плетения косичек. Плетения косичек ей. Она с удивлением следила за тем, как он взял в свои тонкие длинные пальцы пряди ее волос и внимательно слушал Тук, которая показывала ему, что и как нужно было делать. Странно, но Ханн даже будто почувствовала его прикосновения на своей голове — настолько сильно она сфокусировалась на том факте, что Нетейам сейчас сидел и завязывал ей волосы в аккуратные красивые косички. На удивление, у Тейама хорошо получалось плести, кажется, даже лучше, чем у Ханн, но, разумеется, не лучше, чем у самой Тук, поэтому в один момент он перепутал пряди и волосы девушки запутались, что заставило ее зашипеть от неприятной боли. Старший Салли тихо извинился, а после посмотрел на Ханн, которая перед этим успела отвести свой взгляд от греха подальше. Теперь картина стала еще занимательней, потому что Ханн лежала на траве, положив руки на живот, а у ее головы сидели брат и сестра. От этой картины на ее душе потеплело. Легкий ветер ласкал ее кожу, а закат за безудержным морем удерживал ее руки, прощаясь до следующего дня. Это был тот редкий момент, когда она могла не думать ни о чем отягощавшем ее разум. И какое же забавное совпадение, что зачастую в такие моменты рядом с ней оказывается именно он. Нетейам сосредоточенно вплетал в косы мелкие перья и бусины по наставлению Тук. Он снова оправдал статус самого ответственного воина, который не остановится ни перед какой преградой, будь то даже создание причесок. Ханн привстала, чтобы Тук смогла закончить начатое. Она решила, что в этот раз волосы Ханн будут распущенными снизу, в их изначальной слегка волнистой форме, а сверху заплетены в четыре небольшие косы, которые соединялись в нейрокосу и формировали единую систему, словно корни деревьев. Челка девушки осталась лежать на лице, обрамив его с обеих сторон. У ушей также красовались тонкие косички, сделанные Нетейамом. Ханн трогала свои волосы и не могла нарадоваться тому, что теперь на ее голове не какой-то бардак, который всячески мешал, а красивая и аккуратная прическа, которую ей смастерили На’ви в известной им манере. Она чувствовала в этом некий символизм, будто все потихоньку становилось на места и приобретало четкую форму. Пусть и все проблемы еще ждали своего череда явиться перед ней, разве не в этом была философия жизни здесь? В том, чтобы ценить каждый момент и не сожалеть о чем-либо. — Подожди, — вдруг сказал Тейам и завел свою руку за ее волосы, собрав, чтобы уложить их на спину. Он случайно коснулся тыльной стороной ладони шеи Ханн, что вызвало у нее табун мурашек то ли от холода его рук, то ли от неожиданности прикосновения. Она даже чуть было не подавилась воздухом и не скукожилась, потому что действие Нетейама было таким невесомым, нежным и приятным, что было сложно не обращать на это внимание. Испугавшись собственной реакции, Ханн отодвинулась в сторону, в результате чего ее волосы раскинулись волной по плечам. Старший Салли наклонил голову вбок в вопросительном взгляде, а Тук вслед за ним поймала недоумение насчет того, почему расслабленная Ханн внезапно задергалась. — Спасибо вам за… Прическу, — решив разбавить это повисшее в спертом воздухе недопонимание, промолвила девушка. — Теперь я могу быть свободна, Туктерей? — Да, — ответила младшая Салли и облегченно вздохнула. Она неимоверно устала, пока занималась рукотворной работой, поэтому заурчавший живот дал ей сигнал о том, что было пора идти есть. Тук встала, потянувшись, и, завидев Кири, которая была неподалеку и несла что-то явно вкусное в руках, побежала к ней. Ханн и Нетейам проводили маленькую Тук добрым взглядом с легкой улыбкой — иначе на нее было невозможно смотреть. — Пойдешь сегодня с нами на охоту, — прозвучал голос Нетейама, когда он тоже поднялся на ноги. Не успела Ханн избавиться от одной «занозы» в виде одной из Салли, как тут пришла другая, более настойчивая и безоговорочная, которая всегда обращается только по делу и которую попросту нельзя игнорировать. Не получается, по крайней мере. — Но я должна была сегодня попрактиковать свой полет. Я свалилась с Руна вчера сразу же после второго взлета. — Слушай, ты можешь отказаться и пойти заниматься своими делами, но тогда все наши… Твои старания пойдут насмарку. В фрукты стрелять умеешь, но что насчет живого существа? Разве не для этого ты учишься стрельбе? — Вообще-то доставать бананы при помощи стрел очень удобно, — буркнула Ханн, чем вызвала возмущенный вздох Нетейама. — Ханн, — строго произнес старший Салли. — Да я пошутила. Идем на охоту, застрелю самого сочного шестинога специально для тебя. Нетейам молча кивнул, осмотрев девушку с ног до головы и отметив про себя, что новая прическа и аксессуары на ней смотрелись очень даже хорошо. Даже слишком хорошо. Не видя смысла больше оставаться рядом, он решил вернуться к отцу и Тсентею, чтобы продолжить слушать их лекцию о том, как не умереть, пока находишься между небом и водой. Ханн прекрасно понимала, что нельзя было останавливаться на полпути, и она не собиралась отказываться от такой возможности испытать себя и наконец закрепить свои навыки в реальных полевых условиях. Проблема была в другом — в страхе. В страхе облажаться, в страхе в самый ответственный момент все забыть, в страхе разочаровать саму себя и Нетейама, что он зря потратил свое время, терпеливо обучая ее. Все-таки охота — это повод начать свою «военную» подготовку. Ханн должна была научиться защищаться и нападать, если вдруг опасность придет по ее душу. А она придет, Ханн чувствовала это каждую ночь, когда пыталась заснуть, а в голове начинался непонятный круговорот видений, которые она не могла толком объяснить, потому что все было слишком размыто и смешанно. Ей чудом удалось приручить икрана, потому что она хотела убедить себя в собственной внутренней силе, в собственной значимости и это чувство беспрестанного стремления доказать самой себе и остальным свою полезность вне контекста своей человеческой сущности помогло ей откинуть весь свой страх и пустить вперед только храбрость и решимость. Да и к тому же знание того, что в случае чего рядом были ее «спасители», придавало ей больше уверенности в борьбе против строптивого существа, готового разорвать ее на куски. Будь она в человеческой форме, то не продержалась бы и пяти секунд против икрана. Осознание того, что она совершила, пришло к ней только после того, как она осталась наедине с Руном. Ее руки дрожали, а нервы шалили так, что было сложно усидеть на месте. Разве могла ли она или вообще кто-то из На’ви подумать, что кто-то, кроме Джейка, с которым Ханн была несравнима, смог бы пройти обряд икнимайи? Эти чувства нужно было пережить, чтобы вернуться к тому убеждению, что Ханнелора всегда идет до конца. И нынешняя Ханнелора уже не та, что была пару дней назад. Сейчас она намного сильнее, поэтому и на охоте она должна выложиться на полную, чтобы потом не бояться ни за свою жизнь, ни за жизнь тех, кто будет с ней рядом и кого ей придется защищать.

***

Когда Нетейам сказал, что Ханн пойдет вместе с ними на охоту, то под «ними» она подумала про их святую троицу — Нетейам, Ло’ак и сама Ханн. Однако все оказалось куда сложнее и их компания расширилась, добавив двух новых членов в виде наездников Тайранги. И кто же это мог быть, если не Ана’ан и Нан’ти? — Ты же еще не охотилась, да? — с явным издевательским тоном спросил Ана’ан, которого она впервые увидела с луком. Разумеется, Тайранги тоже охотятся в лесу, но намного реже — основная их деятельность все же остается в воде. — Да, — сжав лук в руках, ответила Ханн. После последней тренировки с Нетейамом Ханн была сосредоточена на том, чтобы научиться взаимодействовать с икранами и познать технику полета, поэтому у нее возникло ощущение, что все ее достижения в стрельбе угасли, так и не засияв. Настроение девушки приобрело мрачный оттенок, потому что она не могла позволить себе расслабиться и четыре опытных охотника вокруг нее не облегчали ее ношу. — Раз она смогла приручить икрана, то и стрелять должна так же хорошо, — подлила масла в огонь Нан’ти. Наездница была уверена, что у аватара не получится укротить крылатое существо, потому что она не видела в девушке совершенно никакого потенциала, даже искры в глазах Ханн не убеждали Нан’ти в обратном. Недоверие молодой На’ви так и не пошатнулось в сторону принятия Ханнелоры. Тем не менее, она, как истинная представительница своего вида, признавала тот факт, что девушка смогла пройти обряд, причем практически безупречно. На’ви не отрицают очевидное. — Ну тут не только ей красоваться надо, не так ли, Нетейам? — Ана’ан был в хорошем настроении, поэтому посчитал, что им всем нужно «поближе познакомиться». Он не переставал задавать вопросы и комментировать действия каждого из компании, пока они шли вдоль леса, который находился за горами, чтоб найти подходящее место для засады. — На что ты намекаешь? — Тейам остановился, поджав губы и гневно выдохнув. Он повернулся к шедшему позади него Ана’ану. Ло’ак, Нан’ти и Ханн остановились в ответ, почуяв неладное между этими двумя. Ло’ак сразу же ощутил напряженность, исходившую от его старшего брата. Ана’ан же решил не отступать, как сделал это в первых раз, уступив старшему Салли. — Ты меня явно недолюбливаешь, — сказал Ана’ан, приблизившись вплотную к Тейаму, почти коснувшись своим лбом его лба. — Это не так, — Нетейам легонько оттолкнул На’ви за плечо, не желая вступать в возможный конфликт. Не сейчас и не при всех; он пообещал себе, что не будет идти на поводу своих эмоций. — Тогда в чем твоя проблема? — Тебя это не касается, — шикнул в ответ старший Салли. — Надеюсь, мы закончили на этом. Ана’ан вскинул руками, а после дернул хвостом и прошел мимо Нетейама. В его планы тоже не входило устраивать «петушиные бои» с одним из Салли. Однако осадок у обоих остался, как и у Ханн, которую одолевали смешанные чувства касательно возникшей ситуации. Она могла понять поведение своего наставника, но никак не поведение Нетейама, которое было окутано для нее непроходимым туманом. — Идем, — позвал голос Тейама, и девушка без слов направилась за ним. Они разделились на три команды: Ло’ак остался в паре с Ана’аном, Ханн, как верная ученица, пошла за Нетейамом, а Нан’ти решила не участвовать в групповом захвате цели и полезла на деревья, чтобы поймать парочку птицеподобных существ, оторвавшись от остальных. Ана’ан с Ло’аком пошли искать себе укромное местечко для засады двух шестиногов, которых они завидели вдалеке. Животные, кажется, умиротворенно паслись, иногда бодаясь друг с другом, но успокаиваясь под общей трапезой — жеванием плодов растений. Нетейам увел Ханн за собой. Они расположились на одной из возвышенностей, прикрытой кучей зелени, на котором стояло молодое, судя по коре, дерево. Спрятавшись за толстым твердым столбом, они опустились на корточки в ожидании правильного момента. Внизу как раз-таки обедали шестиноги, как обычно не подозревавшие о четырех (трех с половиной) охотниках, желавших принести их сегодня в жертву. Во всяком случае, так в жизни и бывает — никогда не знаешь, когда смерть придет за тобой. — Говори тихо и не делай лишних движений, — прошептал Нетейам, присевший рядом с Ханн, которая начала осторожно натягивать тетиву. Скрипящий звук разлился между ее пальцев, а руки предательски задрожали из-за чувства ответственности. Растерянность настигла девушка, в результате чего она приняла неправильную позицию и слишком сильно разогнула свою руку. Нетейам, заметив это, резко опустил ее вниз, ударив по внутренней стороне локтя. — В чем дело? — спросил он. Для него было странным, что после всего, что Ханн удалось совершить за последние дни, девушку охватили знатные нервы, что она даже не могла сфокусироваться на цели и забыла о важности размеренно дышать. — Ни в чем, я справлюсь. «Приди в себя, Ханн», — подумала про себя девушка и, волнительно выдохнув и набрав в грудь побольше воздуха, снова натянула тетиву, задержав стрелу на ней. Она отчаянно вспоминала все пройденное ранее и пыталась собрать это в единое целое, которое не было бы покорежено лезвием возникшего давления. Один из шестиногов находился прямо перед ее глазами и под наконечником ее стрелы, которую она все не могла отпустить, потому что не была уверена в правильности момента и своей силы, рассредоточенной по всему телу. Ей нужно было направить свою энергию в свой верх, чтобы отпустить напряжение снизу и дать разуму действовать в единстве с душой, однако дух был слаб, а в голове все так же не унимался страх. Для Ханн это будто был не обычный шестиног, а враг, с которым нельзя ошибаться, иначе он убьет тебя первым. Она слишком много взяла на себя и это стояло пеленой на ее глазах. Нетейам видел, как вздымалась грудь девушки, как ее пальцы подрагивали, боясь сделать выстрел, как капельки пота выступали на ее узорчатом лбу и как она хмуро смотрела вниз, пытавшись создать видимость спокойствия. Ей нужна была поддержка, нужно было знать, что она не должна была сделать все идеально. И Нетейам это чувствовал. Он аккуратно положил свою ладонь на ее бедро. Ханн, ощутив это, замешкалась. Напряжение сошло с рук, а рой мыслей будто в мгновение исчез. Большой палец Тейама поглаживал бедро, словно стирая все те границы, которые стояли перед ней, а груда невидимых камней, что была на ее плечах, стала ощущаться меньше. Ханн не надеялась на то, что старший Салли услышит ее внутренний зов, потому что она должна была со всем справиться сама, ведь она привыкла добиваться всего без надежды на поддержку; а даже если бы и услышал, то она была готова к его упрекам. Но все оказалось совершенно не так, как ей могло подуматься. И какое же счастье знать, что все не так, как ты представляешь. Счастье оказаться неправой. — Просто ни о чем не думай и стреляй. Сейчас, — произнес Тейам почти у самого уха. Ханн в последний раз вдохнула и, прикрыв глаза, прислушалась к себе. Когда шестиног поднял голову, она, немедля ни секунды, выстрелила. Стрела не попала в нужное место, но задела ногу животного, которое хотело убежать, но было в итоге подбито Ло’аком, притаившемся в противоположной от Ханн стороне. Нетейам хотел было подстрелить второго, но Ана’ан опередил его, пустив стрелу прямо под дыхательные отверстия шестинога, что сразу же повалило того на землю. Девушка недовольно фыркнула, подумав, что могла бы выстрелить лучше, если бы не поддалась собственным чувствам. — Главное, что не промахнулась. Не всегда нужно полагаться только на самих себя, — подметил Нетейам. Было такое ощущение, что его слова были адресованы не только Ханн, но и самому себе. Он тоже привык делать все идеально, чтобы никто не мог в нем усомниться, чтобы его близкие не рисковали собой, Нетейам должен был быть безупречен в своих навыках. Их связывала одна нить, ведущая в лабиринт недоверия и тревоги, стены которого пожирали своей тяжестью, стоило только на них облокотиться. — Но если я буду одна и промахнусь? — вдруг начала Ханн. — Выпусти еще одну стрелу. Если ты промахнулась в первый раз, значит сделай так, чтобы попасть во второй. Ты бы убила того шестинога, если бы не колебалась и выстрелила во второй раз. В такие моменты не думай о том, что ты не сделала, а о том, что можешь сделать, чтобы это исправить. Нетейам выпрямился и закрепил свой лук на спине. На его статной фигуре едва заметно сверкали точки, среагировавшие на проникавшие сквозь листву лучи. — Спасибо, что обучаешь меня. За все время, что они провели вместе, Ханн так и не смогла высказать благодарность Нетейаму. Он так много раз ее спасал и так много раз вдохновлял. Она боялась, что Тейам все еще был холоден к ней и не желал принимать ее как ближнюю к себе, а только как подругу Ло’ака и Тук, но сейчас она чувствовала совершенно другое. Ханн чувствовала, что их отношения наконец-то приобрели более яркий оттенок, что между ними начала образовываться связь, которая, однако, все еще была слишком тонкой и которую можно было с легкостью разрушить. — Я… — Нетейам хотел что-то сказать в ответ, но его уши внезапно поймали хрустящий звук позади, навострившись. — Пригнись! Он толкнул Ханн и заслонил собой, чтобы та упала на землю и закрыла голову руками. Две стрелы пролетели над ними, врезавшись в стоявшее неподалеку от них другое дерево. Нетейам мгновенно среагировал и нацелился своим луком в место, откуда, предположительно, была атака. Проблема была в том, что позади были сплошные джунгли, разбитые на скалистых возвышениях. За ними было весьма легко спрятаться, вдобавок стрелка было сложно поймать из-за того, что он может быстро скрыться за зарослями. Нетейам и Ханн оказались в невыгодном положении и были как на ладони. Еще парочка стрел полетела на них. Поняв, что защищаться не получится, они пустились в бег. За их пятками летели черные стрелы с красными наконечниками. Кто-то побежал за ними с правой стороны, удержав дистанцию. Старший Салли выстрелил, но в преследователя не попал. Он свистнул, чтобы подать сигнал Ло’аку и Ана’ану, которые в это время разбирались с тушей. Ребята оглянулись друг на друга и, уложив жирных шестиногов в мешки, рванули на сигнал. Они поднялись на то место, где ранее были Нетейам с Ханн и заметили подозрительные стрелы, которые были предназначены парочке. — Какого черта? — процедил Ло’ак. Ана’ан нахмурился и принялся осматривать орудия. Это были стрелы, какие он еще никогда не видел. Зачастую у кланов был шаблон дизайна стрелы. Например, Оматикайя в основном изготавливали свои стрелы из древесины Дерева-Дома; Тайранги использовали обычную древесину, а наконечники вырезали из рифов или скалистых отложений. Но те стрелы, что сейчас были перед ними, были более гладкие, словно выструганные не вручную, а при помощи какого-то прибора. Это навело Ана’ана на мысли о вторжении Небесных людей, но стрелы были слишком большими для них. Тогда кто? — Нужно найти их, — он хлопнул по плечу младшего Салли, предварительно захватив одну из стрел, и они пошли по следам за исчезнувшими. Нетейам и Ханн все еще были под прицелом у неизвестного, поэтому не могли перестать бежать, срывая перед собой ветки и перепрыгивая через камни. Из-за количества преград, Ханн, бежавшая спереди, не успела усмотреть крутой спуск и, вытаращив глаза, соскользнула с него, потянув за собой Нетейама. Они кубарем покатились вниз, не в силах отцепиться друг от друга, потому что иначе они разминутся, и тогда пиши пропало. Спустя десять секунд падения с землей во рту и царапинами на теле, они наконец-то достигли конца ложбины. Ханнелора лежала на Тейаме, прислонившись щекой к его крепкой груди, из которой слышалось, как бешено колотилось его сердце словно гром среди ясного неба. Они оба простонали, попытавшись прийти в себя после головокружительного путешествия. Ханн оперлась руками об Нетейама и постаралась привстать. Она с трудом выпрямила спину, ощутив неприятное покалывание в зоне лопаток. Ее хвост обхватил одну из ног старшего Салли, а сама она оказалась на его бедрах, по-хозяйски усевшись на них. Услышав звуки сверху, Ханн инстинктивно взялась за лук и начала целиться туда, испугавшись, что стрелок нагнал их. Однако это оказался четырехглазый зверек фиолетового окраса, напоминавший земных кроликов. Убедившись, что никто за ними больше не следил и не пытался убить, девушка почувствовала облегчение, и, сама того не осознавая, облокотилась одной рукой о живот Нетейама, слегка надавив на него. Сам же Тейам смог оценить обстановку только когда Ханн уже целилась из своего лука. Он задержал дыхание, ощутив напряжение в своих ногах и выдохнул только тогда, когда девушка убрала свой хвост. Действия Ханн несколько взбудоражили его, потому что такая близость была для него в новинку. Он убрал ее руку со своего живота, а девушка, забыв обо всем, кроме опасности, снова дернулась как испуганная кошка и слезла со своего друга, смутившись во второй раз за день. — Я думаю, что нам удалось оторваться, — прочистив горло, проговорила Ханн. — Ты в порядке? — Да, — хрипло ответил Нетейам, схватившись за голову. Травма, полученная в водовороте, дала о себе знать. — Давай я помогу тебе, — девушка потянулась рукой к лицу Салли, но тот остановил ее. — Не нужно. Через несколько минут их нашли Ло’ак и Ана’ан. — Эй, — младший Салли подбежал к Ханн, которая приобняла его за плечи. — Что там произошло? На вас напали? — Да. Кто-то с соседней горы следил за нами. Это вызвало крайнее беспокойство у Ана’ана, потому что данные события шли вразрез с его догадками. По пути домой ребята поделились тем, что один из нападавших скрывался в лесу рядом с ними, а значит, он мог убить их в любой момент, но почему-то выжидал этот момент. У входа в поселение они также встретили Нан’ти. Как оказалось, она тоже видела троих неизвестных лучников, которые затаились у дальнего обрыва на одной из скал, куда Тайранги обычно не ходят, потому что там нет живности и одна только растительность. И, по словам Нан’ти, все они выглядели как На’ви.