Эльза Крейл

Помнится мне, я обещала начать с самых интересных событий. К своему стыду сознаюсь: возможно, я немного солгала. Хоть этот день в сущности не так увлекателен, а события его отнюдь не динамичны — именно его я сделаю началом повествования. День,что вследствие своего не самого приятного начала обещал быть заурядным. Утро Эльзы сопровождалось бесконечными упреками и ворчанием на свой собственный счёт от тётки Герды, стычкой с Альбертом (или, по мнению Эльзы, с его узколобостью и слепой преданностью отцу) и — что из вышеперечисленного больше всего ее огорчило — с хмурой Мэри, что была погружена в угрюмое молчание. — Скажи мне, что с тобой? — вопросила обеспокоенная Эльза. — Ничего, на самом деле. Нет настроения,вот и все.— услышала она в ответ. И думая, каким образом можно девчонку подбодрить да так, чтобы это было в ее силах, сказала: — Я куплю тебе твоего любимого печенья.— никакого ответа не последовало. Эльза приняла ещё одну попытку.—Или, может, ты хочешь чего-то ещё? — Еда здесь бессильна.— нарушив всякие свои привычки, а именно сохранение учтивости даже в худшие времена, отрезала Мэри. Эльза вздохнула и глянула на часы; пора выдвигаться. Опаздывать в школу она ни в коем случае не хотела. Так что распрощавшись с Мэри, и не сказав ни слова остальным членам своей семьи, она покинула свой дом. И теперь ощутила облегчение. Некоторый поток позитивных мыслей пронёсся в ее голове, и вот Эльза уже сделалась энергична и самонадеянна, а голова ее была свежа, так что, исполненная надеждами она мчалась навстречу новому дню, который, как она решила, должен был принести некоторые знания и в целом-то приятный опыт. Вот в чем дело: в школу наведывался один любопытный экземплярчик, некий профессор, имеющий докторат, когда-то преподававший в Оксфорде, теперь же разъезжающий по миру (а точнее его интеллектуальным пристанищам) в поисках сторонников своих суждений. Эльзе не терпелось стать свидетельницей ещё его одной лекции, которую он как раз должен был рассказывать в их школе. Она размышляла об этом, сидя в автобусе, окидывая взглядом роскошные шотландские виды: холмы, радовавшие глаза густотой деревьев, самые высокие из которых своими верхушками упирались в небо, а под ними расстилались вечно зелёные и свежие, идеально подстриженные, с редкой россыпью кустов, реже с маленькими лужицами, поля. Поля сопровождали пассажиров всю дорогу, как и осенний туман, как и облачное небо, что осенью уже дышало. Девушка сошла с автобуса и энергичным  шагом направилась в сторону школы, которая скрывалась в тени склонившихся рядом деревьев, пребывавших в роскошном великолепии пылающего осеннего окраса; багровые и оранжевые краски были надеты решительно на всякую растительность, придавая школьному двору живописнейший пейзаж. Были выгравированы несколько дорожек, берущих начало от самой таблички с названием школы и простирающихся до парадных дверей, но господствовал все же газон — идеальный и красивый, как бы желая соответствовать всему в округе. Само здание школы однако могло показаться неприметным на первый взгляд,оно было серое,каменное, с такой же серой крышей, с двумя пристройками рядом, с узкими окнами, но было в нем нечто величественное, торжественное, старинное и чисто британское. Людей во дворе было нетрадиционно мало, что, конечно, показалось Эльзе странным. Как никак, все ученики лишнюю минутку любили нежится на газоне, общаться с друзьями, усевшись на одну из лавочек, укрываемую тенями деревьев. Но причиной тому послужили разогревшиеся и захватившие внимание всех учеников события, а именно набирающий обороты скандал между Гленной Шоу и Райаном Грэхэмом. — Ты всегда плохо относился ко мне! И всегда думал только о себе!— услышала Эльза, как только переступила порог.— Какой же ты эгоист! — Не понимаю, почему ты злишься! У тебя просто нет повода со мной ссориться. — парировал Грэхэм,сопровождая свои речи активной жестикуляцией. — Ах, правда?! Я просто жду, когда ты сам наконец сознаешься мне во всем! Запомни, Райан, если я что-то спрашиваю, значит уже знаю ответ. Теперь говори! Говори правду! — закричала Гленна, для которой, видимо, всей толпы, окружившей ее и Райана полукругом, будто не существовало. Да, она даже не думала окинуть всех тех, что пристально наблюдал за ней, взглядом, умерить свой пыл, стыдиться своего поведения, уйти прочь, коря себя за импульсивность и больше не совершать подобных прегрешений. Это все выглядело бы точно так же, будь они сейчас вдвоём. Толпа не мешает ей выяснять отношения, а может, она просто хочет иметь свидетелей, думалось Эльзе. Толпа тем не менее замерла в ожидании, Крейл тоже глядела на рассорившихся ребят. — Я не знаю, о чем ты говоришь...— недоуменно отозвался парень. — Я знаю, что ты целовал Лесли вчера на вечеринке! „Горячее блюдо подано!” Ученики с неподдельным удивлением ахнули. Грэхэм тотчас вспыхнул и, кажется, не находил чего сказать, а блондинка, которая теперь стала третьей участницей этих разборок, стала вслед за Гленной кричать на Райана: — Мерзавец! — воскликнула Лесли.— Я ведь не знала, что ты встречаешься с Гленной! — Это все знают.— крикнул кто-то из толпы. Эльза усмехнулась; это в самом деле было всем известно. — Нет, я не... это было...— вновь заговорил виновник и изменщик.— Гленна, слушай... Но Гленна истошно зарыдала, вся дрожа; ее гневу на смену пришла печаль. Она закрыла лицо ладонями и все стояла, неподвижная, спрятанная далеко в закоулках собственных печалей, воистину неутешная. Никто, впрочем, не думал подходить к ней и даже не знал, как утешить ее. Райан попятился, однако взгляд его был направлен вниз, а лицо напряжённо. Впрочем, он тоже не выглядел так, будто бы переживал за свою девушку. Краем уха Эльза уловила неслышимый для остальных хлопок двери сзади, а уже со всей толпой она услышала радостное восклицание Лэмонта Твиди: — Кайл! — и вся толпа обернулась назад. Прямо сюда направлялся Кайл Реттери, лицо которого в высшей степени не выражало ничего, но непоколебимую невозмутимость и спокойствие, как если бы не было здесь ни рыдающей Гленны, ни злого и тихого Райана, ни Лесли,тоже готовой зареветь и в конце концов застывшей в ожидании толпы. Походка Реттери была стремительна, уверенна , а шаг твёрд, спину он держал ровно, как если бы в прошлом занимался балетом. Он чуть заметно кивнул на реплику Твиди:„Тебе-то это удастся уладить." Кайл велел толпе расступиться и не встретив неповиновения, направился прямо к Райану, зарядив тому кулаком по лицу. Не слишком сильно, как заключила Эльза, но и так, как бы явно, так что удар оставил красный след на лице Грэхэма. Теперь же, когда Райан более не занимал внимания Реттери, он подошёл к Гленне и стал говорить ей что-то, а после, положив свои руки ей на плечи, вывел из холла, из самой школы, прямо к выходу. Дверь открылась, в помещение проникла настойчивая струя осеннего ветра, а после дверь захлопнулась, и Эльза ощутила духоту. Никто не решался двигаться. Лишь Райан гладил свою красную щеку, а Эльза продвинулась кое-как к своему шкафчику и стала брать оттуда учебники — урок начинался через пять минут. Твиди же, взяв Эльзу за пример, принялся перебирать свои вещи, что показалось Эльзе немного странным в свете недавних событий; как никак, он ведь был близок со всеми сегодняшними «звёздами», что произвели новую школьную сенсацию. О да, это будет главный предмет для обсуждения ещё по крайней мере дня три. Но Твиди также отчего-то был рад приходу Реттери , который сейчас пропадал где-то с Гленной. Заметив на себе взгляд Эльзы,Лэмонт повернулся к ней и дружелюбным тоном отозвался: — Кайл все уладит, он в человеческих чувствах разбирается лучше всех. — Даже если не уладит,— немного помолчав сказала Эльза.— Мне до этого нет никакого дела. Парень с улыбкой пожал плечами. И тут вновь возникли в школе Реттери и Шоу, первый притом никак не изменился, лишь лицо его немного смягчилось, а последняя теперь выглядела заметно успокоившейся. — Ну же.— мягко подтолкнул Гленну Кайл. Та замерла, попятилась, но прочистив горло, провозгласила: — Райан, я думаю, нам надо обсудить всю эту...ситуацию. Сегодня вечером, в доме Лэма, если он не возражает. — она выжидающее постояла, а получив согласие Твиди, продолжила.— Ты уже потрепал мои нервы сегодня, и поэтому я буду собираться с силами для вечера. До встречи. „И опять они не вдвоём", подумала Эльза. И мисс Шоу зашагала к выходу, напоследок улыбнувшись Кайлу и сказав одними губами:„Спасибо!" Реттери же подошёл к Лэмонту, хлопнув того по плечу, как бы в знак приветствия. — Почему у меня дома?— услышала Эльза вопрос Твиди. — Потому что я уже устал от них у себя.— ответил Кайл. — К тому же родители сегодня прилетят...Delusione totale. — вздохнул он. Теперь ребята расшевелились и поспешили на уроки, как если бы те действительно их интересовали. Может, кого-то и интересовали, но уж точно не всех. Все ученики тут подразделялись строго на несколько типов:бившие баклуши ребята,которые либо уже имели виды на будущее, либо вообще о нем не беспокоились, посещение школы для них было в какой-то степени «выходом в свет», некоторые из этой категории были заядлые претенциозные пижоны,желавшие сделать себе имя здесь,в школе, а некоторые абсолютнейшие эгоисты и глупцы; другие были обычные ребята,которые, плохо или хорошо, но учились и являли собой бесхребетную толпу; были ещё и спортсмены, ведь спорт был популярной темой в школе, и эти самые люди, имеющие к нему отношение, были почитаемы и любимы, всегда с кругом друзей. Они не знали одиночества. Дети здесь учились отнюдь не простые, как было упомянуто раннее, многие из них были просто богаты, другие вдобавок к этому происходили из именных родов, имели выдающиеся фамилии. Город,в котором жила Эльза, был сплошь населён бизнесменами,богачами, увенчан золотыми оковами мира богатств и роскошеств. Тут повсюду нагромождениями располагались особняки;какие меньше,какие больше,но,впрочем,суть одна — бедняков здесь было мало. А может, бедняки просто себя не выдавали,никто не знал наверняка. Особенно скучной в тот день выдалась химия. Никто не проявлял ни малейшего интереса к изучаемой теме и даже сам учитель, мистер Тантал, на ходу засыпая монотонно выдавливал из себя слова:„точечные группы симметрии"; „структурные элементы упорядоченности и типы хираль­ности ";„псевдохиральность"; „топологическая изомерия, катенаны, ротаксаны"; „пространст­венное строение соединений бора, азота..." — Сэр, а как насчёт металлоорганических и комплексных соединений? — спросила Эльза. Она думала, что ее заинтересованность оживит профессора, поскольку вопрос ее пробудит в нем прежнюю страсть к стереохимии, и что Тантал станет энергично объяснять ей это, да и все другое — что только Эльза пожелает. — Вам ведь не составит труда наведаться в библиотеку и разузнать об этом все, что вас интересует, мисс Крейл? — обошёлся вопросом на вопрос. Эльза поникла. — Ежели вы устали слушать мои лекции,— обратился мистер Тантал ко всем присутствующим.-То можете поработать с микроскопом. Работать можно строго в паре. Позабывши свою скуку, Крейл вскочила к микроскопам, ожидая кого-то ещё, чтобы предложить позаниматься вместе. Но никто не поднимался. Она все ждала и стояла одна среди дюжины микроскопов, оглядывая взглядом всех своих одноклассников. И ни намёка на потенциальное сотрудничество она не нашла. Время шло не торопясь, часы отбивали свой тик, а Эльза, невидящим взором уставившись в окно, погрузилась в собственные думы. Вот они, последствия безделья! Вот чего она избегала. Звонок прозвенел, все поспешили в выходу и прямо-таки вывалились в коридор. — Не волнуйтесь, Эльза.— услышала Крейл голос учителя.— Вас в любом случае ждёт блестящее будущее. В отличие от них. — он кивнул на дверь, так что стало ясно; он имел ввиду других учеников.— Нечего расстраиваться из-за микроскопа. — Я и не думала расстраиваться,сэр. Просто мне бы хотелось, чтобы каждый наш урок проходил так же, как и во вторник. Вы тогда удивили меня своим мастерством. Как химика, и как преподавателя тоже. — Значит, упрёк все же в мою сторону!— рассмеялся профессор.— Понимаю. Справедливо. Однако же не спешите винить меня, ведь я тоже человек и не встречая ни в ком, за исключением вас, подлинного энтузиазма, теряю свой собственный. — Почему же? Ведь ваше дело научить и показать! Хотите, я буду работать за всех? Чтобы вы не лишались своей любви к науке! — Вы и так за всех работаете, Крейл! — заверил он.— И любовь к науке у меня всегда сохраняется. Просто за пределами этого учебного заведения. А желание учить чему-то тех, кто будет лишь зевать и считать минуты до окончания урока — вот оно у меня непостоянно. Сожалею лишь о том, что от этого страдаете вы. — Не думаете за меня, мистер Тантал. Лучше подумайте, каким образом вам и здесь, в стенах школе, оставаться страстным и неумолимым касательно химии и всей ее дюжины разделов. — Вы думаете, это возможно? — Думаю, что да... — Эльза помолчала. Взором она обвела класс, как бы выдерживая паузу.— Что ж, мне пора. — она вновь обратила взор к учителю.— Следуя вашему совету, я отправлюсь в библиотеку и собираюсь найти там все ответы на интересующие меня вопросы. — Сознаюсь, виноват! Не утруждайте себя походом туда, поскольку завтра же на уроке я объясню все как следует. — Я ни в чем вас не виню... — И поэтому не удержались и упрекнули меня. — широко улыбнулся профессор.—Ну же ступайте, может, остальные уроки порадуют вас больше, чем этот... — Ожидается лекция, профессор, и я в самом деле надеюсь, что найду ее увлекательной. —Ах лекция? Совсем позабыл. Только вот Эльза помнила о ней весь день. Лекция должна была проходить в той аудитории, где ей ещё бывать не доводилось, однако местоположение ей было известно, так что она поспешила туда, а по приходу обнаружила уже парочку ребят, стоявших у дверей, которые ждали начала лекции.  Подождали пять минут, как тут двери кабинета распахнулись. — Можете входить.— сообщила школьный организатор. Ученики ввалились в аудиторию, которую видели впервые. Она представляла собой просторное помещение, с окнами, тянувшимися от самого пола и до высокого потолка, задёрнутыми шторами, с кучей мест, образующих полукольцо от небольшой сценки со стулом и столом, где уже разместился профессор. На доске было написано: „Законы миропорядка. Почему люди не склоны доверять власти.” Эльза заняла место в третьем ряду, но тотчас пожалела об этом, когда поняла, что сидит прямо спереди Кайла Реттери и Лэмонта Твиди. Эльза никогда не была расположена к ним, что, по ее мнению, было взаимно. Вдруг она принялась осматриваться вокруг, примечая знакомые лица, а позже присмотрелась к самому лектору. Он был рослый мужчина, гладко выбритый, с короткими волосами и отчего-то красным лицом. — Я впечатлён вашей школой.— вдруг сказал мужчина, обращаясь как бы ко всем, но глядя на Эльзу. Перед ней не было никого, потому-то она и оказалась ближе всего к профессору. В нем же она распознала американца и сидела, ожидая дальнейших его слов.—Вот вы, юная леди, кем вы хотите стать?— теперь вне всякого сомнения он обращался к мисс Крейл. — Ученым,— быстро ответила она. Мужчина молчал, и тогда она добавила.— Я очень предана химии и физике. — Это здорово, правда. Но моя лекция будет иметь более гуманитарный характер. А я бы так хотел, чтобы и вам было интересно! — Я интересуюсь и этим тоже.—благосклонно кивнула Эльза. — Я рад это слышать! — подивился профессор, вероятно, думая, что математик не читает книг, а литературовед не умеет считать в уме. — Мы ещё подождём остальных молодых людей,а потом я начну.— приятной улыбкой он улыбнулся. „Это ещё сносно. Но будет ли он говорить толковые вещи или болтать всякую чушь? ” Эльза ощутила как сзади возник ещё один человек и как только услышала грубые нотки его голоса и акцента, безо всякого труда узнала его. — Черт тебя подери,Реттери , зачем так сильно ударил меня?— сказал Райан Грэхэм, однако гнева в его голосе совсем не было, скорее какая-то капризность. — Ты козел, Грэхэм, что мне ещё оставалось? — отозвался Кайл. — Шепнуть мне что-нибудь на ухо... — И ударить Гленну!— закончил за него Твиди. — Ведь кто-то все же виноват. Какого черта ты целуешься с Лесли? — Не надоедай, Лэм. Мне и так надо будет объясняться с Гленной. Что я скажу ей?!— отчаянно крикнул он. — То же, что и каждый раз. Ведь каждый раз она тебя прощает, и я не пойму почему.— ответил Лэмонт.— Кайл, почему? — Все очень просто: Гленна привязалась к Райану, и ей понадобилось немало времени, чтобы действительно сделать тебя, Рай, близким себе человеком. Проходить через весь этот этап ещё раз с кем-то еще она не хочет, поэтому и возвращается к тебе каждый раз. Я бы посоветовал ей приглянуться к какому-нибудь парнише попроще... — То есть, она не любит меня?! — А, да, точно... Есть в ней чувство, наподобие любви, и оно не угасает по отношению к Райану, после всех его косяков опять-таки из-за того, что именно с ним она стала близка. — Это ты понял из тех пяти минут, что провёл с ней на улице? — Нет, я понял это из тех пяти месяцев, что вы встречаетесь. Протяните вы ещё, наверное, столько же, пока ты не совершишь что-нибудь из ряда вон выходящее. Тогда она и бросит тебя навсегда. — Кайл! Неужели ты не хочешь, чтобы я был счастлив? — Может, ты начнёшь вести себя так, чтобы заслужить счастье, осел? Но нежданно к ним подсела Софи Дэвис, заядлая тупица, на скромный взгляд Эльзы, ну и просто несносная мадам. — Мальчики, привет! — чуть ли не взвизгнула она. Ну и зачем тебе, скажи мне на милость, лекция о миропорядке, раздраженно подумала Эльза, да и всем твоим друзьям, к тому же? (решая, что претензии к одной только Софи были бы несправедливы. К ее «друзьям» (если так вообще можно выразиться) она, откровенно говоря, относилась не лучше.) — Лэм, тебе бы причесаться! Райан, какой же ты злюка! Кайл, к тебе претензий нет. Все в восторге от тебя сегодня. — Вот каков он! На чужом фоне всегда герой.— обиженно вставил Грэхэм. — Салют,Софи! Как поживаешь? — вежливо осведомился Лэмонт. — Дорогой, все замечательно! Как мило, что ты спросил...Слушай, а ведь у тебя шансов завоевать мое сердце больше всего, потому что ты такой вежливый. — между прочим обронила Софи, заговорщически подмигивая. — Ага, Кайлу только глянуть на тебя, и ты попрешься под венец...— пробурчал Райан. Все без исключения услышали эту реплику, даже Эльза, сидящая спереди них. Она, конечно, догадывалась, что у Софи, должно быть, очень специфичная причина сюда явиться, но теперь все было яснее некуда. Крейл, впрочем, слышала весь их разговор, как бы краем уха, не воспринимая его всерьёз. Дэвис предпочла пропустить эту реплику мимо ушей. — Мы с Кристен весь день провели на футбольном поле, дожидаясь... — начала было она, но осекла себя самое, вероятно, все-таки, вспомнив только что сказанные Райаном слова. — Ведь в этом году состоится Большой футбольный матч, Кайл? — Все верно, Софи. — Когда он будет и где? — тут же последовал еще вопрос, адресованный опять же Кайлу. Наверняка она хотела заставить его говорить с ней, много и увлечённо, пусть даже и о футболе, который ничуть ее не интересовал. Но Кайл бесстрастно отозвался: — Если не ошибаюсь, то в Эдинбурге. В декабре. — О, значит, увидят этот матч не все? А я бы очень хотела! У меня есть шанс, как думаешь, тоже туда поехать? — Я понятия не имею, Софи.— он взмахнул руками. — Полагаю, немного человек поедет из школы, вероятно, какие-нибудь... Только Софи обрадовалась тому, что сумела чуть расшевелить Кайла, как за того продолжил говорить Твиди, которого она мысленно уже проклинала: — Активисты, волонтеры, ну и всякие другие. Ай, почему бы не узнать у нашей старосты? — сказал тот, наклонившись к Эльзе.— Крейл, будешь так любезна ответить на мой вопрос? Эльза же, уже давно не интересующаяся разговором позади неё, вопросительно глянула на Твиди. Тот продолжил: — Кто от нашей школы поедет на футбольный матч в Эдинбурге? — Я не располагаю точными данными, но знаю, что каждый участник может взять с собой одного или двух сопровождающих.— на слове «участник» ее взгляд скользнул по Кайлу.— Школу поедут представлять наши певцы и танцоры, ну и остальные ученики с обязанностями... — А сама ты ведь поедешь? — спросил Лэм. Эльзу этот вопрос смутил, ведь она, конечно, должна была туда поехать, но что случится это — гарантий не имела. Она как раз намеревалась обсудить это на днях с отцом. — Если я не буду занята чем-то ещё, то... — Крейл,— на высоких тонах позвала Софи. Какой писклявый и неприятный голосок,мелькнуло в голове у Эльзы. — Есть ли вариант мне туда поехать? — Гм...Ты состоишь в каком-либо членстве? Клубе? — не удержалась Эльза. — Нет... — Может, сдавала какую-нибудь лабораторную на отлично? Или участвовала в ежегодной викторине? — она сделала лицо, будто бы в самом деле не знала ответа, будто бы в самом деле ей не было плевать на то, поедет ли туда Софи или нет. Она не смогла отказать себе в этом. — Не-а. — Ну, по крайней мере ты получала хорошую оценку от учителя? — теперь Эльза сжала губы, чтобы не выдать себя улыбкой. — Нет...— ответила Дэвис и решив, будто Эльза ещё станет задавать подобные пренеприятные для неё вопросы, сказала.— Ничем таким я не занималась. Могу я просто поехать, как группа поддержки? — Сложно сказать.— теперь Эльза загадочно улыбнулась. — Но ты же поможешь мне? — Не ручаюсь.— в том же слегка небрежном, чуть снисходительном тоне продолжила Крейл. Она услышала голос лектора и тут же отвернулась от компании друзей. — Итак, раз все пришли, я думаю, мы можем начать... — сказал он.— Что ж, меня зовут... — Крейл, но если ты не сможешь поехать, можно я поеду вместо тебя? — не унималась Софи, Эльза повернулась к ней. —... Уильям Кастл. Можете звать меня мистер Кастл. — Надеюсь, ты осведомлена, что я еду туда не просто так?На мне лежит определённая ответственность... — но тут она осеклась.— Впрочем, достаточно. Я намеренна слушать этого человека.Прошу не мешать.— холодно произнесла Эльза. — Ты ничего умного от «этого человека» не услышишь. Это будет всего-то многословная белиберда. — подал голос Реттери. Эльза поймала взгляд его глаз. — Ты так думаешь?— бегло спросила она, прежде чем повернулась обратно к профессору и без труда расслышала то, что было сказано у самого ее уха: — Имею для этого все основания. — поправил Кайл. — Ведь это не первая моя с ним встреча. Он самодовольно написал тему на доске, но, подумай, как может он объяснить основы миропорядка за полчаса? А ещё объяснить, почему люди не доверяют власти? Многоуважаемый мистер Кастл думал, что раз ты увлекаешься химией, то тебя не может интересовать что-то ещё. Не признак ли узколобости? Эльза не успела ни отпарировать, ни возразить, поскольку мистер Кастл начал свою лекцию. Она решила, что лучше проверить самолично, узколоб ли вышеуказанный профессор или нет. Впрочем, Эльза не стала думать об этом, внимательно прислушавшись к речам профессора. И по мере того, как он говорил, сомнение ее росло и какое-то странное чувство зарождалось внутри. Она не понимала, откуда оно взялось. Но оно все возрастало, и Эльза искала тот нюанс, что не даёт ей покоя. Ведь этот американец оказался недурственным оратором, и голос его был приятен, речи производили впечатление человека начитанного, но вот только Эльза не соглашалась с ним. Вот что тревожило ее. Что он был не прав... Эльза не разделяла его мнение насчёт чего бы то ни было. Ни касательно того, что царская власть была еще очень и очень давно (ведь она только формировалась со временем. Рука об руку с обществом и с приходом религии как политического орудия!),а человечеству пора бы уже начать доверять правительству (Доверие — это промах! Ошибки лидеров усугубляются тем, что за ними пойдут миллионы!), не понимала его слепой любви к правителям и удивилась его резкому высказыванию насчет технократизма. А ведь Эльза в душе страстно желала ее восторжествования! (Но должна была признать, что такого маленького жалкого человечка, как мистер Кастл, каких в политике много, такой исход событий несомненно сильно пугает). Она могла бы сказать это все ему, да хотя бы после его лекции, когда Эльза выходила из аудитории,и он хотел поинтересоваться ее мнением насчёт его речей, но отчего-то ей не хватило храбрости выразить ему своё подлинное мнение, так что Крейл, можно сказать, обратилась в бегство. Он не имеет права обидеться за это, ведь я избавила его от конфузов. Можно ли назвать такой поступок милосердным? А как бы поступил милосердный человек? Эльза думала, что так: он бы выждал, когда рядом не будет ни души и указал бы Кастлу на ошибки. Дал бы советов, как разобраться в этой теме, и все это сопровождалось бы терпеливым и по-доброму снисходительным тоном. И, конечно, милосердный человек бы не стал распространяться об этом — он бы унёс с собой стыдный секрет Кастла в могилу. Я не имею права так поступать. Эльза пришла ко мнению о том, что Кастл эти тридцать минут был лектором, был главным, почти ее учителем, а Эльза не была ему никем. Ни другом, ни наставником и даже близко ни ровесницей,— потому-то она и не могла указывать ему на его ошибки. „Моя задача была в том, чтобы уважить его. И я ее соблюла. ” Именно так! Поскольку сидела она тихо, не издавая шума, не вставляя своих слов (даже несмотря на то, что порой хотелось). И по уходу она не хотела кривить душой, отзываясь лестно о его лекции, когда она так вовсе не считала. Цепочка размышлений привела ее к ещё одному пункту. Ведь лекция в высшей степени была просто многословной  белибердой, а основы миропорядка один лишь Цицерон, лучший оратор Рима, за полчаса мог бы объяснить. Самодовольный маленький человечек этот Кастл. Быть может, даже узколобый... Эльзе пришлось признать, что Кайл Реттери оказался прав.