в квартиру они заходят со смехом ина — лучистым и заразительным. он говорит, что хочет принять душ и расслабиться после долгого рабочего дня. сынëп помогает стянуть его куртку, прежде чем тот отправится в ванную. сынëп раздевается и разувается, закатывая рукава рубашки, когда заходит вслед за ином, который сидит в поддоне, полном пенной воды. сынëп опускается на низкий розовый пластиковый стул и берёт мочалку, мочит её в тёплой воде и осторожно проводит по оголённый спине ина. тот смущённо обнимает себя и хихикает от переполняющих его чувств.
распалëнный жаром, ин выглядит слишком комфортно и мягко; его щëки, покрытые умеренной киноварью, слишком умилительные для глаз сынëпа. он вытирает руки о махровое полотенце и возвращается к ину с новым, падая на пол их тесной квартирки; стягивает банное головное полотенце и накидывает чистое, сухое. ин коротко смеётся из-за щекотки ворса, и сынëп принимается сушить его волосы, бережно промакивая и избавляя от лишней влаги. был бы ин котом, он бы определённо замурчал, но может только тихо благодарить часто-часто за заботу и ласку. сынëп опускает слабую улыбку, продолжая вытирать чужую голову. он заканчивает и замечает, что ин практически засыпает от его нежных рук в закатных лучах солнца. полный чувств, сынëп убирает полотенце, приподнимается и, убрав тёмную чёлку, аккуратно целует в лоб. ин наконец пробуждается и выдаёт усталую, счастливую улыбку. в ней сынëп видит отражающиеся солнце и себя.
ин ставит чайник и вытаскивает из маленьких шкафчиков корзинки с печеньями и сладостями. сынëп находит за упаковкой чая пачку сигарет и думает, что сону чересчур забывчивый и гениальный. ину он ничего не говорит.
ин для сону
мама, поэтому он не будет рад такой новости.
чайник вскипает, и общими усилиями они готовят изумительный чай, заливая травы и ягоды дымчатым кипятком. ин быстрыми милыми шагами подходит к столу и ставит большие кружки. сынëп украдкой берёт малиновое печенье и кусает под доброе цоканье ина и сообщение: «ты невероятный».
сладости улетают умеренно, тают медленно во рту. ягодные травы плавают в стекле, как очаровательные рыбки в аквариуме. ин глядит в кофейный из-за тени плотного жёлтого абажура потолок и ощущает чешую своей мягкой кожей. скоро рыбки будут летать под потолком, разгоняя звёздную пыль.
ночь не за горами, опускается долго и протяжно, чтобы рабочие люди успели полюбоваться закатным солнцем. сынëп открывает дверь на французский балкон и позволяет ину первым выйти, облокотившись на перила. сынëп передаёт ему кружку, и второй счастливо благодарит его, касаясь мизинцем чужого. увековечить их связь хочет.
они стоят на балконе до последней песни солнца, пока оно не скроется за противоположным домом. сынëп напоминает, что ночью довольно прохладно, поэтому совсем скоро они входят в кухню обратно.
вместе убирают посуду и выкидывают мёртвых рыбок. ину довольно печально от этой мысли, когда он скидывает их в белый целофанированный пакет в ведре под угловой раковиной. сынëп вытаскивает из-под дивана плед и одеяла, расстилает его, подготавливая постель для них. подошедший ин тихо шикает, когда ему в грудь прилетает огромная подушка (намного больше него) (ин такой маленький).
они выключают свет, включают на фон thunderstorm in paris и садятся ближе к подголовнику. сынëп укрывает ина, стараясь лишний раз не касаться голых участков кожи. второй часто говорит, что в этом нет ничего такого. они оба переживают эти моменты, оба привыкают к стеснительности сынëпа.
ин предлагает выключить музыку и лучше насладиться тишиной и короткой беседой, а сынëп соглашается.
через полчаса они уже засыпают, головой сынëп падает на крохотное плечо ина, а он, слабо проснувшись, поправляет постель и приобнимает его, с полным умиротворением падая в мирный сон.
*･༓☆༓･*
18.03.23
сынëп никогда гостеприимным и не был. его дом – маленький, тесный, в него мало что помещается (наверное, поэтому он познакомился с ином).
гостей он не зовёт, к нему и так никто не ходит. просто понимают, что сынëп ничего, кроме чая и сладостей, предложить не может. он не любит, когда кто-то задерживается в его крепости – ему нужна тишина, покой, чтобы быть счастливым; а также ин, которого он очень любит (правда, это не то слово, которое может охарактеризовать его привязанность).
порой кривые леденцы падают сквозь пальцы, потому что руки дырявые от сигарет сону, который не собирается их забирать, который не жаждет раскрывать своё убежище (курить на седьмом этаже атмосферно). сынëп несёт это бремя на своих сильных плечах. иногда даже сильным бывает тяжело.
в его квартире из существ (помимо рыбок, о которых постоянно говорит ин) обитает только ин – и это единственный человек, которому сынëп может довериться. у ина вся шея обмотана сахарной ватой, и, пусть это липко, но сынëп жмётся к ней, радуясь какой-то ребячьей мысли, что в своём доме он обретает второй.
ин – его дом.
старший любит баловать его; йогуртовые торты получаются у него лучше всего. сынëп обожает ежевичный крем, обожает ина. серебро вилки после десерта окрашивается в фиолетовый.
сону не появляется здесь уже месяц. сынëп немного переживает, но больше радуется, что не будет дышать нефантомным дымом (если только сам не начнёт курить)(он не позволит себе такое – ин от него откажется). через два дня он находит силы, чтобы позвонить. бэк говорит, что уехал и вряд ли скоро вернётся. сынëп понимает, что ин будет злиться, потому что сын не попрощался с матерью.
когда ин уже крепко спит, сынëп решается сломать убежище, выкидывая сигареты в мусорное ведро (хотя бы таким способом наставит ребёнка на путь истинный), пряча под фантиками и мёртвыми рыбами, задохнувшимися этим едким дымом. сынëп думает, что сам скоро задохнëтся, если потеряет ина.
на следующий день оковы слетают, сынëп дышит полной грудью (и сердцем) вместе с ином, неловко улыбается, когда сонный ин, приподнявшись и натянув одеяло на обнажëнную грудь, оцелованную солнцем, неуклюже целует его в щëку и желает доброго утра. сынëп, обжигаясь и сдерживая никчёмные слëзы, в охапку сгребает ина и не желает отпускать. ин ладошками обвивает его шею, прижимается подбородком к голове сынëпа и прикрывает веки. они сидят в тишине, как любит сынëп. встречают такое спокойное утро.
за завтраком-овсянкой на языке отпечатывается лимонная жара чая, пока цветочный аромат карабкается в ноздри. нос начинает чесаться, и сынëп невольно чихает. ин заботливо протягивает ему платок.
у сынëпа не особо много друзей, наверное, поэтому ему тяжело довериться кому-то. слава богу бог подарил ему ина.
