По зову своего сердца

Так начались увлекательные дни моих новых тренировок. Они тянулись однообразной, но уже даже в какой-то степени приятной для меня рутиной. Все, что я делала для улучшения своей физической формы, будучи наёмницей, на деле оказалось просто легким фитнесом. Утром мы с Леви практиковали полеты на УПМ и верховую езду, днём была рукопашная борьба, в которой мне здорово помогли поднатаскаться ребята из элитного отряда, а вечером мое «самое любимое» — нормативы, за несдачу которых Леви приговаривал грешников к 10 кругам ада: бегать вокруг тренировочного полигона, пока не посинеешь. Иногда, от полного бессилия, я оставалась ночевать под навесом у полигона, за что на меня с утра недовольно бурчал Закариус, мол, «заболеешь и помрешь, непутевая». Еда здесь была максимально мерзкой, так что возможность помереть от голода мне казалась куда более допустимой перспективой. И, к моему большому сожалению, вся пища была наглухо пресной. Как объяснила мне Петра — соль слишком дорогая, поэтому для нас она «вне доступа». Но выбора нет — есть приходилось, иначе бы я и вовсе испарилась. Очень спасали овощи и фрукты, которые нам вместе с Гюнтером по вторникам удавалось тайком тырить с повозки продовольствия для богачей из-за стены Сина. Петра первое время ругалась, обещаясь сдать нас капитану, но как только попробовала первую грушу — сразу же сменила гнев на милость. За эти полтора месяца мы крепко подружились с ребятами из элитного отряда. Каждое утро Рал, как заботливая мамочка проверяла, не проспала ли я на тренировку с капитаном. А если до её прихода я все еще валялась в кровати — Петра падала прямо на спящую меня и щекотала, пока мы не падали с кровати, заливисто хохоча, как два маленьких ребёнка. В ходе тренировок оказалось, что Гюнтер первоклассно владел устройством пространственного маневрирования. Мы с ним договорились тайком пару раз в неделю после отбоя выбираться в лес, чтобы он делился со мной своими фишками. Если с Петрой и Гюнтером у нас изначально сложились теплые отношения, то Оруо потребовалось много времени для того, чтобы мало-мальски ко мне оттаять. И кто бы знал, что этот заносчивый говнюк окажется на деле заботливым и умным парнем. Но любви к себе ему, конечно, все еще было не занимать. С Эрдом же мы почти ежедневно вечерами болтали после тренировки. Даже если сил не оставалось совсем. Я рассказывала ему о своем мире, он же, в основном, мечтательно вздыхал, глядя в ночное небо. Как-то он, засмотревшись на звезды, задал мне вопрос: «А что, если за нашими стенами тоже есть люди? Есть океан, горы, пустыни? А мы все здесь для того, чтобы проложить путь нашим потомкам?». Тогда я лишь многозначно пожала плечами, пробурчав себе под нос: «Эх, дорогой мой друг, если бы я знала, что за херня в на… вашем мире творится, я бы тебе ответила». Блондин сделал вид, что не заметил оговорки и, лишь слегла улыбнувшись, потрепал меня по плечу. Небо в этом мире просто чудесное. Никогда не видела столько звезд. Из ночи в ночь я пыталась рассмотреть на небосводе знакомые созвездия, но мои попытки так и не увенчались успехом. Не то что бы я сильно увлекалась астрономией, но уж как малая медведица выглядит наверняка знала.  Наверное, небо тут тоже другое. С капитаном Леви мы, как думалось мне, по крайней мере, сумели найти общий язык. Я старалась не опаздывать на тренировки, не ёрничать и внимательно слушать, он же, в свою очередь, щедро делился со мной своим опытом, терпеливо уча меня быстро двигаться на УПМ и хорошо управляться с клинками. Хоть капитан и не привык распылятся на благодарности и добрые слова, было видно — Леви мои старания по-своему ценил. — На сегодня все, — капитан протер клинок, замаравшийся в трухе от тренировочных манекенов. — Это крайняя тренировка? Вечером отдыхаем? — Да, отдыхаете, — Леви, сделав глоток из бутыли воды, обернулся, — Крайняя? Ни разу не слышал, чтобы так говорили. — Многие в моем мире считают, что сказать «последняя» — к беде, — я словила многозначительный взгляд мужчины, — Думаю, ты догадаешься, почему. Леви, после секунды раздумий, хмыкнул: — Пошли, скоро ужин.  Этим вечером мы всем нашим элитным отрядом впервые нашли время собраться на стене Мария. Гюнтер, построив глазки местной поварихе, без труда заполучил две бутылки сливового вина и мешок яблок. Оруо принёс потрепанную жизнью гитару, которая, как оказалось, осталась ему от дедушки. Мы с Петрой принесли несколько пледов. Правда, по пути наткнулись на дежурных. Нас, местных «звезд» элитного отряда, практически сразу узнали и пропустили без долгих разговоров. Эрду выпало самое сложное задание — отмазать нас перед капитаном. Он, для вежливости, даже пригласил Леви с нами, на что тот ответил резким отказом, пожелав нам хорошего вечера. Петра, под красивую игру Оруо, прочитала нам свой авторский стих про любовь девушки из военной полиции и парня из разведкорпуска, после которого я еще долго сидела и наматывала сопли на кулак. Эрд, чего я от него никак не ожидала, очень красиво спел — порадовал нас с ребятами заводной песней про будни разведчиков. Наступила моя очередь. Я, долго не раздумывая, решила спеть свою любимую песню. Взяла у Оруо гитару и, немножко потренировавшись, запела. …Кто пойдёт по следу одинокому? Сильные да смелые головы сложили в поле, в бою. Мало кто остался в светлой памяти, В трезвом уме, да с твёрдой рукой в строю, в строю. Солнце моё, взгляни на меня! Моя ладонь превратилась в кулак. И если есть порох, дай огня! Вот так!… — Вот это дааа, — к концу песни захлопала Петра, смахнув накатившие слезы рукавом, — Сама написала? — Нет, это очень популярная песня в моем мире, — я вернула гитару её владельцу, — Когда-то я напевала её себе под нос, когда переживала перед заданиями на службе.