Аушка-психушка

      Из-за двери в комнату отдыха доносились глухие звуки.       – Погодите, неужели это… – Ада открыла дверь и выдохнула, схватившись за сердце: – Опять "Смешарики"!       Перед главсанитаром предстала идиллическая картина: часть пациентов восседала на диване, будто на зрительских рядах театра, а другая расположилась на ковре – и все как один заворожённо таращились в зомбоящик. На экране железный робот в розовом передничке и с дьявольской улыбкой яростно укачивал фиолетового ежа.       – Прям как наша тётя Ва-аля! – протянула девушка в льняной панамке. Завидев Непомнящего, один из зрителей, весь замотанный в простыню, словно в плащ, издал утробный крик.       – Это о нём я вам говорил! – завопил он, умудрившись перекричать мультяшного ёжика. – Он являлся мне во сне! Он пришёл прямиком из Ада, чтобы нести боль и страдания!       Ада сердито прошагала к телеящику, по пути задев ряд тапочек, и выдернула шнур из розетки. Пациенты недовольно загудели. Послышалось девичье хныканье.       – Уж если кто и пришёл к нам из Ада, то только наша любимая Ада, – пропел худощавый сутулый парень. Весьма художественно пропел, пусть генералу и не слишком понравился его мерзкий голос. – Как вы неаккуратно с техникой обходитесь.       – Я же просила Валю унести телевизор, откуда он!.. Признайтесь, чьих это рук дело? – Ада указала на телевизор. Повисла тяжёлая тишина, все усиленно избегали взгляда Ады.       – Коля?.. – она просканировала взглядом бородатого юнца с книгой в руке, но тот лишь пожал плечами. – Лиза?.. – в ответ девушка неистово замотала головой, скидывая на пол панамку. – Ну же, ребята, кто это сделал? Ради вашего же блага, скажите мне.       Ада грозно окинула взглядом пациентов.       – Хорошо, я скажу!       С места встал нежный голубоглазый юноша с немного детским лицом, словно у купидона с картины. Он тряхнул хвостиком, собранным красной лентой.       Лиза восторженно ахнула и прошептала так, что слышно было аж в коридоре:       – Неужели Эдик на себя вину возьмёт?.. Все посмотрели на храбреца, кто-то растерянно, кто-то с уважением.       Ада замерла в ожидании. Юноша сделал глубокий вдох, собираясь с духом. Выдохнул. И произнёс:       – Это сделал Лёха, – указал он на худощавого пациента.       Лиза всхлипнула:       – Ну вот, не будет больше «Смешариков»…       Главсанитар не смог сдержать едкого смешка, видя, как огромный кривозубый Лёхин рот открывается и закрывается от возмущения, как у аквариумной рыбки. Ада мрачно поинтересовалась:       – Какое наказание ты считаешь для себя приемлемым?       – Вы уже наказали меня, заключив в дурку, в одну палату с этим… художником.       – Между прочим, это МЕНЯ заключили С ТОБОЙ! – голос Художника сорвался на петушиный фальцет. Лиза снова захныкала, слёзы покатились по веснушкам, и пациент в простынях утешительно погладил её по плечу. Художник нервно и самозабвенно зачесал запястье.       – Эдик, ты что, опять за старое? – выдохнула Ада.       – Что? — мальчишка резко отдёрнул руку. – Хмпф! С чего вы взяли?       – У тебя ногти в крови. Снова вены вскрыть пытаешься?       Сопляк сделал вид, как будто не при чём, и гордо вздёрнул голову.       – Это краска. И вообще, после того, как ко мне подселили этого типа, я постоянно нервничаю!       – Мультфильм слишком остросюжетным оказался? – хихикнул «Заключённый» и прищурил глаз. – Конечно, ты ж у нас художник, ранимая натура…       – Ха-ха, очень смешно. Я хотя бы стены говном не исписываю.       – Э-э, это когда такое было? Ты вообще о чём?       – Ни о чём, дементивный.       Двое сумасшедших принялись препираться. Лиза заныла ещё громче: поглаживания её не успокоили.       Ада воскликнула:       – Кто меня слышит, хлопните раз! Кто меня слышит, хлопните два!       Это возымело эффект: Лиза тут же яростно и хаотично захлопала в ладоши, забыв о недавней плаксивости; кто-то хлопнул, кто-то нет. Коля хлопнул пару раз по книжке, которую держал в руках. Так или иначе, подобие тишины и порядка было восстановлено. Ада поправила прядь и сделала шаг в сторону:       – Я хочу представить вам...       – Главсанитар Непомнящий!       – Вы обязаны слушаться…       – Главсанитара Непомнящего!       На этих словах пациент в наволочке протяжно взвыл:       – Прошу вас, мне было видение, он нас всех погубит!..       – Так, тишина! – прикрикнула Ада. – Или позову тётю Валю!       Пророк притих, но продолжил испуганно коситься на главсанитара. Непомнящий вытаращил глаза и незаметно для санитарки сделал руками "бу!". Пациент дёрнулся.       – Мда, много работы, – протянул главсанитар. – Ну ничего, справимся. Рота, стройсь!       Не успел никто и возразить, как одной рукой Непомнящий схватил костлявого Лёху, другой – художника Эдика – те только «ойкнули», – и поставил их в струнку. К ним нехотя присоединились Пророк и другие пациенты. Лишь один остался сидеть в углу, мня бумажки.       – Так! Что за непорядок, – навис над ним Непомнящий.       Седой неприметный паренёк серым пятном вжался в угол. Вокруг него собралась уже изрядная горка бумажных цветов.       – Ты почему в маске? – спросил Непомнящий, – Простудился, что ли?       – Нет.       – Так. Здоров, значит. А чего в строй не идёшь?       – Слишком много народа. Никогда не видел смысла в этой суете сует.       – Это что за шутки?       Непомнящий мощным рывком поднял пациента на ноги, чем взбодрил его. На пол полетели цветочные оригами, и главсанитар случайно растоптал несколько.       Ада обеспокоенно замельтешила рядом.       – Вы, пожалуйста, с ним помягче... Поаккуратнее. Потактичнее. Эзоп у нас... особенный мальчик, может не выдержать, – попросила Ада и шёпотом добавила: – Он сирота, а отчим в тюрьму угодил, на пожизненное. Слышали новости про маньяка-бальзамировщика? Вот.       – Разберусь!       – Хорошо... Вам, наверное, виднее, вы специалист...       У Непомнящего аж усы встали дыбом от возмущения.       – Наверное?! – спросил он, потрясая Эзопом, – Вы сомневаетесь в моей компетенции?!       Ада испуганно замотала головой:       – Нет-нет, что вы. Пожалуйста, поставьте его на пол!       – Да, пожалуйста, поставьте меня на пол, – сквозь маску взмолился Эзоп. – А то меня стошнит.       Наконец, все стояли по линейке. Довольно кривой и расхлябанной, но главсанитар решил, что это временные трудности.       – Так, а теперь по порядку. Вот ты, – Непомнящий ткнул пальцем в Эдика. – Чем болеешь?       – Я?! Ничем я не болею.       – Тогда чего в больнице лежишь? Задарма питаешься? Ну, отвечай! Эдик чуть не поперхнулся от возмущения.       – Да как вы смеете! Уродливый грубый дед! Я к этим столовским помоям даже за деньги не притронусь.       – Эдик! – возмутилась Ада. – Нельзя так разговаривать с главсанитаром – вообще ни с кем!       – Ничего-ничего, мы с ним ещё покумекаем. Думаю, он неплохой мальчик, просто ему не хватает уроков хороших манер.       – Хмпф!       – Будто он с вами кумекать станет. Он только с картинами болтает, – встрял Лёха и покрутил пальцем у виска. – Шизофрения у нашего художника. Хы!       – Заткнись, лгун! Никакой я не шизофреник, я великий художник!       – И нарцисс в крайней степени.       Казалось, Эдик был готов придушить товарища прямо на месте, но не посмел.       – Мда-а-а, дружным коллективом тут и не пахнет, – почесал подбородок Непомнящий.       – Эдику мы разрешаем рисовать мелками, – Ада вновь поправила прядь. – Раньше гуашь давали, но пальцами он у нас мазюкать не любит, а кисточкой калечится. И других калечит тоже.       – Мне нужен был красный.       Ада проигнорировала его замечание и с плохо прикрытой угрозой поглядела ему прямо в глаза:       – Правда, в последнее время ему полегчало, и мы стали пускать его со всеми. Правда, Эдик?       – Хмпф! – ответил он.       – Вот и хорошо, – Ада повернулась к Непомнящему. – Видите ли, наша психлечебница не совсем обычная. Тут есть как и довольно тяжёлые случаи, так и… ну, легко корректируемые. А иногда нам и вовсе приходится заниматься непрофильными пациентами, – она кивнула на Лёху. – Подходящих клиник в округе нет, и пришлось положить сюда. Лёха встрепенулся:       – Вот и я о том же! Я протестую, меня держат незаконно.       – "Сижу за решёткой в темнице сырой..." – пропел Коля. Даже в строю он держал книгу. — Наш "Заключённый" всё чается выйти на волю. А по мне и тут хорошо – столько книжек.       Тут холодный, словно ветер, голос лизнул ухо, Непомнящий даже поёжился:       – Колдуй баба, колдуй дед… Страдание да будет лекарством для очищения душ грешников.       Он принадлежал странной особе южной наружности, которая криво улыбнулась, сверкнув золотым зубом.       Главсанитар внимательно оглядел пациентку — загорелое тело скрывали цветастые платки. И что это у неё на поясе, еловая шишка?.. Впрочем, куда больше Непомнящего заинтересовали её слова.       – С такими речами коллектив тебя не примет, дорогуша.       Она пожала плечами.       – Примет, не примет – мне не важно. Я слушаю только моё божество.       Женщина погладила еловую шишку, и главсанитару показалось, что та шевельнулась.       – Ну-с, теперь тебе придётся слушать меня.       – Хотите сказать, вы?.. – недоверчиво прищурилась колдунья, – Докажите!       – Мне не нужно ничего доказывать, ты сама всё увидишь.       – Да не слушайте вы её, Колдуйбаба всегда какой-то бред несёт. Не то, что я, – махнул рукой Коля.       Ада вновь похлопала в ладоши:       – Ладно, с остальными, думаю, сами познакомитесь. Если что, все досье в кабинете, вот ключи, – на этой ноте она торжественно вручила Непомнящему ключи от его владений.       Он стал полноценным главсанитаром. В психличебнице намечались изменения, и они обещали на корню изменить привычный уклад жизни ленивых пациентов.