Жизнь — это встреча.
Клайв Стейплз Льюис.
10 августа. 1989 год. Все наладилось. Кристина, которая явилась сразу же после посиделок с Лебедевой домой, помирилась с матерью. Женщина с порогу набросилась на неё с объятиями и, не переставая целовать в щёку, причитала о том, какая она дура, и что очень сожалеет о своих словах. С Витей всё стабильно, что даже интригует немного. Сейчас между ними нет недосказанностей, каких то тёмных проёмов, чтобы были раньше. Сейчас — между ними была только правда. Говорят, что глаза не врут? Девушка согласится с этим.***
Громкая музыка обволакивала салон Линкольна, а молодые ребята лишь задорно подпевали ей, иногда перебивая своё пение смехом. Сегодня Витя неожиданно заявился к ней домой и заявил, что через несколько минут во дворе явится машина и надо срочно собирать вещи. Кристина испугалась. Нет, правда, испугалась. Но Пчёлкин было объяснил, что приедет никто иной как Космос с остальными ребятами и все вместе они поедут на дачу Царёвых, провожать последний месяц лета. Гронская на это лишь захлопала в ладоши и с радостью побежала собирать вещи. И вот, уже сидя с ребятами в салоне машины, она переговаривалась с Тамарой, которую вместе с собой взял Валера и периодически хихикала над возмущениями девушки. — Приехали! — крикнул басистым голосом Космос и машина остановилась. Кристина тут же повернула голову к окну и увидела дачу, с которой у неё было так много связано тёплых воспоминаний. Ребята вышли из машины и парни, взяв пакеты с алкоголем и не только из багажника, принялись заносить их в дом. Девушки же лишь накрывали на стол, ведь от безделья они бы давно умерли. — А мы с Валеркой хотим на море съездить, — мечтательно вздохнула Тамара, держа в одной руке помидор, а в другой нож.— Денег накопить совсем немного осталось и тогда рванём. — Так классно же, Том! — сказала Кристина.— Фоточки присылай мне и магнитик привези. Девушки дружно рассмеялись и в ту же секунду зашли парни, громко переговариваясь о чём то. Тёплые руки легли на тоненькую талию Гронской, сжимая в своих объятиях. Мокрый поцелуй последовал в шею и Кристина тут же улыбнулась, тихо рассмеявшись. — Хозяйничаем? — спросил Витя, ухватив с разделочной доски нарезанный помидор, за что получил укоризненный взгляд девушки. — Всё, всё. Не трогую я твою кулинарию. — Ну и не трогай, — ответила Гронская, продолжая нарезать овощ.— Я вот делом занимаюсь, между прочим. А не как некоторые, бездельем страдаю. — Я? Бездельем? — переспросил удивлённым голосом Пчёлкин, широко распахнув глаза. От этой картины Кристина рассмеялась, а парень лишь ближе подошёл к ней и взяв нож, произнёс.— Щас я тебе тут наготовлю. — Витя! — крикнула Кристина, отходя на пол шага назад. Остановившись за спиной у парня, она высматривала, как Пчёлкин аккуратно режет овощи и накладывает их в тарелку. Закончив своё дело, он с хлопком положил нож на стол и, вытерев руки полотенцем, громко хлопнул в ладоши. Обернулся и тут же улыбнулся, проговаривая: — Всё готово. — Спасибо, — Кристина рассмеялась и поцеловала его в уголок губ. — Слышьте, голубки! — голос Космоса пронёсся сзади пары и они тут же обернулись на голос, завидев, как тот стоит с бутылками в двух руках.— Жрачку приготовили? — Космосила, тебе бы лишь пожрать, — фыркнул Витя, не переставая обнимать девушку. — Я массу набираю, — ответил весело Холмогоров.— Чтобы потом пацанов вот так вот раскидать, — после этого, он тут же принялся показывать свои способности, махая руками по воздуху. Витя откровенно заржал, откинув голову, из-за чего волосы машинально откинулись назад. Кристина же, улыбнулась уголком губ и уткнулась в шею парня, утопая в объятиях. Космос же сразу остановился, прекращая свои действия, как только завидел Кристину. Он, казалось, вовсе не заметил её, из-за туши Пчёлкина. И улыбку, что ему удалось краем глаза ухватить, спрятала за Пчёлой. Они давно не виделись с Кристиной и Коммосу казалось это наказанием. Наказанием за то, что поступил с её знакомой плохо. Потрахал и забыл. Но, блять, как же его раздражало в тот момент всё, единственным успокоительным стала она. Соня. И даже не смотря на то, что глаза у Сони голубые, точно небо, которые слегла отдают зелёным цветом, он понимал. Это не глаза той самой, которую он хочет видеть всегда рядом. Не та, которую он хочет спрятать от объятий этого насекомого и закричать во всю глотку, что она только его. Это не Кристина, которая кроме Вити никого не видит. Даже сейчас, когда Космос буквально осматривал Кристину, она смотрела прямо на Витю и улыбалась ему. От этого стало горько и… Больно. Больно? Разве? Называет ли болью, когда сердце отстукивает три раза и перестаёт биться при виде неё? Разве это боль? Космос так не думает. — Ладно, засиделись мы тут, — подал голос Космос, отразившись.— Пора уже стол накрывать, ребята заждались. — Да-да, — кивнула головой Гронская, буквально выпутавшись из крепких объятий Вити, что не хотел её отпускать и принялась накрывать на стол. Парни же переглянулись друг с другом и принялись помогать девушке, точно джентльмены. А джентльмены ли? И именно в этом она сомневалась.***
Следующее утро. 21 августа. Утро, после того, когда друзья повеселились и потратили всю свою энергию на танцульки с ором, который ребята называли пением — самое ужасное, что Кристина могла представить. Головная боль, что отдавалась шумом и болью в висках, неприятно давила, а тело стало точно вялым овощем. С трудом разлепив глаза, которые были накрашены толстым слоем туши, Гронская медленно провела ими по комнате. Спальня, в которой стены были из тёмного дерева, не мешала тому, чтобы там было светло. Свет падал через широкое стрельчатое окно, под которым стояла кровать. Девушка медленно, осторожничая, повернула голову в сторону, боясь, получить взамен за это действие жуткую боль. Справа от себя, она увидела никого иного как Пчёлкина. Он спал. И это было так непривычно — видеть его лицо расслабленным, спокойным, без доли каких-то эмоций. Кристина всегда видела на нём улыбку, которая, без сомнения, сразила её наповал. Ресницы его немного дёргались, а брови хмурились. Снится ему что-то неспокойное, страшное. Кристина положила руку ему на лицо, слегла поглаживая кожу, чтобы хоть как-нибудь разбудить парня. Но это дало обратную реакцию. Его лицо разгладилось, брови больше не хмурились, а лицо стало более спокойнее. Уголки губ даже дёрнулись вверх, но быстро среагировали и остались на месте. Кристина, не сдержавшись, улыбнулась и поцеловала парня в уголок губ, пробуждая. Витя приоткрыл глаза и улыбнулся девушке, проговаривая сиплым голосом: — Такое пробуждение мне безусловно нравится, — его рука прошлась по бедру, приостанавливаясь на несколько секунд на ягодицах и продолжая дальше исследовать тело девушки.— Ты чего не спишь? — Не знаю, — ответила та, пожав плечами.— А ты чего? — Да так, — он склонил голову в бок, натянув на лицу не то улыбку, не то ухмылку.— Просто одна наглая девушка разбудила меня, не давая такой сладкий сон посмотреть. — М-м-м, — протянула Кристина, рукой зарывшись в кудрявые волосы парня и спросила.— Что за сон? — Щас увидишь, — он быстро перевалил Гронскую, нависая сверху. На секунду заглянув в её глаза, он потянулся к к губам, которые всё это время улыбались и затянул в поцелуй. Кристина мгновенно расслабилась и, приоткрыв губы, обхватила шею парня, прижимая ближе к себе. Ей было это так необходимо. Было необходимо присутствие Вити, который всегда дарил ей защиту и спокойствие. Она внутри себя посмеялась от этой мысли. Не про Пчёлкина это. Не с ним она будет чувствовать спокойствие, защиту и безопасность тем более. Этот парень — плохиш, которого ещё поискать нужно. Но, как говорит Дашка, девчонки любят плохишей. И с этим она безоговорочно согласится. Поцелуй Вити прошёлся по шее, заставляя Кристину вздохнуть сквозь сжатые зубы. Тихо усмехнулся от мысли, ведь знает, как и где именно нравится ей. — Пчёлкин, — тихо промычала та, положив руки на плечи парня, будто бы отталкивала от себя. Но это была лишь слабая и жалкая попытка, которая парня двигала дальше. Поцелуй прошёлся по ключице, и тогда, понимая, что парень не остановится, приняла решение. Она потянула его на себя и поцеловала жадно, горячо. Витя потерялся, но быстро ориентировался и положив свои горячие ладони на бёдра девушки, прижал её к себе. Но Гронская лишь оторвалась от парня и улыбнувшись ему, выскользнула из-под него, слыша недовольный вздох Пчёлы. Тот измученно плюхнулся на кровать, перекатываясь на спину и подложив под голову руку. — Кристина, Кристина, — поцокал языком тот.— Нельзя так, у меня же все чувства… встали. Кристина рассмеялась, выходя из комнаты, под смешок и качания головой парня. Голыми ступнями идя по полу, она спускалась вниз, где было неожиданно тихо. Зевнув, Гронская зашла на кухню и притормозила. На кухне спиной сидел Космос, прикладывая к своей голове бутылку холодной воды. Кристина резко остановилась, молясь, чтобы парень не повернулся к ней и не заговорил. Сейчас у Кристины и Космоса, что-то перемкнуло. Щёлкнуло. Отношения у друзей стали никакие. Такие безвкусные, что, кажется, оба потеряли смысл от их взаимодействий друг с другом. Сначала объятия стали более принуждёнными и сухими. Потом пропали разговоры с парнем, делая из их общения ничто. Затем же они перестали вовсе переговариваться с друг другом, лишь перекидываясь парой слов и взглядами. Стало холодно и оба они ощутили это. Холодно так, что по телу бегал колкий мороз заморозил их сердца и стремление к их общению, и лишь тёплые встречи и общение могли убрать его. И никто не мог сделать с этим, что-то, что может спасти их. Либо же, они этого не хотели. — Доброе утро, — поздоровалась первая Кристина, проходя мимо Космоса, что медленно поднял голову, не отрывая от той бутылку холодной воды. — Ага, доброе, — пробормотал парень, прикрывая сонные глаза. Его лицо в тот момент выражало добродушную сонливость, из-за чего он был похож на нормального маленького ребёнка. Но только на секунду. Улыбнувшись уголками губ, она открыла холодильник и ловким движением руки достала бутылку воды, в тот же момент открывая её и делая несколько глотков. Гронская кинула взгляд на парня, что неподвижно сидел за столом и будто бы спал. Или же спал? — Ты спишь, что-ли? — спросила Гронская, слегла наклонившись к парню. Тот открыл глаза и гаркнул: — Нет, блять, зрение экономлю, — он ненадолго задержал на ней взгляд, а после снова прикрыл и тяжело вздохнул. Кристина удивлённо подняла брови и поджала губы, хмыкнув. — Ты можешь над душой не стоять, а? — А ты можешь не орать? — девушка зло посмотрела на него, думая, что тот сидит все в той же позе. Но неожиданно, она посмотрела ему прямо в глаза, что так сильно пылали злобой и от неожиданности ели заметно вздрогнула. Холмогоров закатил глаза и отвернулся, не желая продолжать беседу с ней. Гронская ещё раз провела по нему глазами и, вздохнув, взяла бутылку и пошла наверх, подтверждая свои мысли: Что-то всё-таки щёлкнуло.***
Сегодняшним днём, когда Кристину завезли обратно домой, парни как и сказали уехали по делам. На что девушка лишь фыркнула и закатила глаза, говоря им, что хоть бы ей не врали. Кому как не ей знать, что за дела у них? А сейчас, Гронская стоит перед зеркалом и прихорашивается, ведь сегодня Витя сказал, что через пару часов примчит к ней и украдёт на несколько дней. Она безоговорочно согласилась и именно поэтому сейчас стоит и выбирает, какое же платье ей надеть всё-таки. Она никогда не думала, что будет наряжаться для какого-то хулигана и выпендрёжника, что задел её плечом в школе, ещё после этого наградив не самыми лучшими словечками. И тем более она не думала, что полюбит этого хулигана. Парня с рыжими кудрявыми волосами и до боли любимыми голубыми глазами. С невероятной улыбкой и восхитительным юмором, которые не раз доводил её до слёз от смеха. Кристина вообще не думала, что сможет полюбить. Особенно Витю. Но сейчас, глядя на себя в зеркало, она поняла одну вещь. Любовь творит с людьми чудеса. Самые настоящие. До Вити Кристина была не Кристиной. Она была Крис и никто этого не изменит. В то время, Крис была не такой нежной и ласковой, как Кристина. Не была такой доброй и милой, опять как та же Кристина. Она была грубой, дурной и жестокой. Она была мужчиной. Но сейчас-то она была вовсе не такая. Всё, что мы видели, было не то, потому что Кристина никогда не умела смотреть просто. Ей нужно было все контролировать и взвешивать. А потом делать вывод. Причем, никакой широты и объема информации, просто несколько оценок из разных жизненных ситуаций. Поэтому она никогда по -настоящему не понимала того, про что говорят вокруг. Её все больше интересовало «Где?». Но ответа на вопрос она, разумеется, не получала. Наконец взяв платье с вешалки, она кинула его на кровать и попутно кинув взгляд на часы, принялась раздеваться. Скинув всю лишнюю одежду, Гронская сняла с плечиков ткань платья и медленно натягивала на тело, словно боялась, что она в ту же минуту порвётся. Платье хоть и было простенькое, но оно ей до безумия нравилось. Белое, выше колена и всë изрисовано в ярких цветах, что добавляла яркости её образу. Кристина взялась руками за волосы, делая из них то косу, то хвост, пытаясь понять, что же ей из этого больше всего пойдёт. Но, махнув рукой она поняла, что лучше всего остаться с кудрявыми распущенными волосами. Снова кинув взгляд на часы она поняла, что через несколько минут должен заскочить Витя, плюхнулась на стул и, положив ногу на ногу, принялась ей качать и рассматривать свою же комнату. Гронская вдруг задумалась: а какой она будет через несколько лет? Изменится ли что-то? А с Витей что будет? Замуж за него выйдет? Представив картину, где они с Витей, рука об руку стоят в зале регистрации и одевают друг другу кольца на палец — она рассмеялась. Глупо, всё-таки. Не заметив, как она потерялась в своих же мыслях, взволнованно взглянула на часы. Но тут же нахмурилась. Пчёлкин должен был прийти минут десять назад, а его все нету. Заблудился что-ли? Привстав с кресла, посмотрела в зеркало, рукой пройдясь по кудрявым волосам. Прошлась по линии подбородка, по скулам, губам. Это было что-то вроде принятия. Принятия того, что не только она, но и саму Кристину могут полюбить. Грубую, но всё нежную. Дерзую, но ту, которая всегда приласкает и поддержит. И её полюбили. Подарив своему отражению улыбку, прошлась босиком по линолеуму и вышла в коридор, направляясь к телефону. Взяв телефонную трубку в ладошку, принялась набирать заученный наизусть номер. Прикладывая трубку к уху, облокотилась на тумбочку и смотрела в зеркало, что висело напротив неё. Гудки шли не прекращаясь. Может, он уже идёт к ней? — Ало? — послышался с той линии женский голос. Телефон взяла Алла Васильевна. — Здравствуйте, Алла Васильевна, — поздоровалась Кристина, улыбнувшись. — Ой, Кристиночка! — проголосила женщина.— Наконец-то позвонила, а то мы заждались уже. Ну, как дела то у тебя? — У меня всё хорошо, у вас то как? — Да как обычно, — Кристина могла поспорить, что после этой фразы, Алла Васильевна махнула рукой и села на стул.— Чего нам старикам то делать? Дома сидим, отдыхаем. — Алла Васильевна, — простонала Гронская.— Какие старики? Вы у нас ещё в самом расцвете сил. Вам всегда 18, ну! — Скажешь тоже, — рассмеялась по-доброму женщина. — Алла Васильевна, — начала девушка, наматывая на палец провод от телефона.— Я спросить хотела, а Витя где? — Витя? — переспросила женщина.— Так он ушёл. Уже часа…— она на время замолчала, но после продолжила.— Часа как два уже. Брови молниеносно взлетели вверх, показывая все удивление Кристины. Может, он до сих пор на своих «делах»? Навряд ли. — А-а-а, — протянула она, кивнув для себя, будто бы принимая эту информацию.— Ну ясно. Как там Павел Сергеевич поживает? — Ой, да с железякой своей всё время кудахчет, сил нету, — проворачала нарочито громко Алла Васильевна, дабы муж услышал с зала её возмущения. — Ну ясненько, — ответила Кристина.— Ладно тогда, до свидания, Алла Васильевна. — Пока, Кристиночка, звони почаще нам. — Исправлюсь, Алла Васильевна. Павлу Сергеевичу привет передавайте! — она положила телефон и вновь взглянула на своё отражение. Он ушёл два часа назад. Приехала она раньше, значит и по делам он раньше уехал. Соответственно, за это время он их закончил. Если других причин нет, тогда где он?***
Громкий мужской смех озарял Воробьёвы горы, из-за чего некоторые прохожие в недовольстве оборачивались и качали головой. А четырём парням было всё равно. Их друг, их товарищ вернулся! Им что, плакать от этого? Да хуй вам! — Ну, слушай, — басистый голос начал разговор, спустя долгое время бессмысленных фраз и смеха.— Вот я тебя спрашиваю: «Что сегодня самое главное?» Парень, что был значительно ниже всех своих друзей, взглянул на Космоса и, поднося бутылку пива, сказал: — Скажешь бабки, получишь в лоб щас! — Неа, — рассмеялся Холмогоров, качая головой. Отвернувшись от товарища, залез рукой в карман и вынув от туда вещь, направил прямо в лицо другу, серьёзным голосом произнося.— А вот, что сегодня самое главное. Парень обернулся на голос другу и застыл в миллиметре от вещи, что сейчас бесстыдно утыкалась ему в лицо. Брови нахмурились, а губы сжались, превращаясь в тонкую линию. Белов понял, что это. Пистолет. Быстрым движением руки убрав от себя дуло пистолета, грозно сказал, будто бы делая наставление своему товарищу: — Никогда не наводи оружие на человека, — Космос на это усмехнулся, лишь молча убирая пистолет обратно в карман, мимолётно кидая взгляд на друзей. — А ты говоришь… библиотека! — гоготнул тот. — Я щас в день заколачиваю столько, — неожиданно подал голос Пчёла, кладя руку на плечо Белова, облокачиваясь.— Сколько мой папаша в месяц на фабрике. Нахрена мне институт? — Вы по воровской пошли, что-ли? — Саша окинул друзей взглядом, вновь отпивая из бутылки и сталкиваясь глазами с Валерой, который, что показалось странным Белову, приутих. Тот лишь отвел взгляд, устремляя его вглубь гор. — Да по воровской, да не по воровской, Саня, — отмахнулся Космос, наклоняясь к парню. Положив руку на плечо, начал.— Вот послушай меня. На рижском сейчас такие дела творятся, ты что. Пацаны со всего города съезжаются, лохов бомбят, ведут разборы. Мы с Пчёлой… Он указал рукой на Витю, что мгновенно поддакнул другу и тот продолжил: — Мы с Пчёлой там совсем не последние люди, — и, не заметив какой либо реакции на это, Космос, не причиняя боли, хлопнул друга по спине, приговоривая.— Подключайся! — Да ну вас, — хмыкнул Саша, качая головой. — Фила тоже подтянется, а? — Ты про Фила не говори, — отозвался Филатов.— Я ещё ничего не решил. — Не, ну мы будем самой центровой бригадой! — воскликнул громко Космос, смотря прямо на Саню. Тот широко улыбнулся, но всё так же не прекращал качать головой. Не устраивает его. Не устраивает то, что по его возращению его же друзья поворовской пошли. А он думал, что они на путь истинный встанут и прочая херня. Только нихрена. — Саня, на, возьми, — перед его лицом показалась рука с несколькими купюрами, а Белов лишь посмотрел на Пчёлу, что сидел и улыбался. — Не, Пчёл, не надо. За купюру ухватились другие руки и Валерка, точно ребёнок, рассмеялся и тут же как конь заржал, когда заметил, как Витя яростно спрыгивает с парапета и гонится за ним. — Э, алё, стоять, куда? Хохотнув, Саша облизал губы и не переставая глядеть за погонями друзей, сказал: — Всё братцы, поехали, мне к Елисеевой надо, давай! — Да подожди ты, — остановил его Космос. — Тут такие кадры, охиреешь. Знаешь че у Пчёлы? — Чё у Пчёлы? — переспросил Саша, нахмурившись. — А любовь у него, вот чё, — хлопнув в ладоши Холмогоров, громко хохотнув.— Такая девчонка, прям красавица. Познакомить вас надо, Саня, познакомить! — Я, конечно рад за Пчёлу, но, — кивнул Саша, но покачал головой.— Познакомить потом, познакомить завтра. Давайте, я к Ленке ещё должен. Я соскучился, ребят. Космос понял, что не заговорить и не заинтриговать Белова, когда на уме у того одна Елисеева заела, пропади она пропадом. Тяжело вздохнув, Холмогоров хлопнул парня по плечу, заставляя того сделать шаг назад и уставиться на Космоса, который за одно мгновение стал грознее тучи. Если Саня ничего не понимал, то Космос понимал все на отлично. Он понимал, что после этого разговора может измениться многое. А именно их общение между собой. А вдруг Саня — его друг и товарищ возненавидит, что не предупредил раньше, а таил все до последнего? Но знал, что молчать уже не нужно. Да и нельзя. И так понимает, что после того, как он расскажет об Ленке правду — всё пойдёт наперекосяк. И готов ли он рискнуть хорошим общением между ним и Саней? Готов ли, поставить все под откос и в том числе, жизни их всех? «Обсуждать надо часто, решать — однажды.» — Ладно, ладно, подожди, Саня... Кажется, Космос решил.