Глава 63. Воспоминание.
16 ноября 2023 г. в 13:54
***
— Спасибо, мой дорогой друг... — трагически улыбается Джек, подбирая распластавшееся перед Вратами Бездны маленькое тельце. Поднимает на руки и относит подальше.
Вот только, куда ни неси, после того, как Освальд поспешно отдал приказ прикончить всех жителей Сабрие... Разумеется, не по своему желанию, а исключительно в рамках строгих правил: нельзя позволить, чтобы такое огромное количество душ кануло в Бездну и стало Цепями.
После таких приказов, куда ни неси, везде одни мёртвые тела.
— Прости, Винсент. Надеюсь, ты не сильно испугаешься, когда проснёшься... — шепчет молодой человек, укладывая мальчика в стороне от этой горы трупов.
***
— Ааааааа! — маленький мальчик схватился за голову, в ужасе оглядываясь по сторонам. — Ааааааааа! — лицо зареванное, губы дрожат. — Они все мертвы? Все! Ааааааааа!
Вскакивает, подбегает к распластавшимся неподалеку безжизненным телам. Толкает ногой. Вздрагивает, не ощутив никакого ответа.
— Ааааа! Меееертвые! Они действительно умерли! Все-все умерли!.. Это я всех убил! Я... — в ужасе рассматривает собственные руки. — Я...
На несколько секунд замирает, лишь губы дрожат. Затем вдруг сламывается пополам, обхватив себя за плечи и заходится в безумном смехе:
— Все-все умерли! Я всех убил! А-ха-ха-ха-ха-ха!
Мальчишка в каком-то искусственном веселье начинает бегать, пританцовывать среди своих безвольных свидетелей. Беспорядочно тычет в них ножницами, каждый раз разражаясь ещё большими приступами истеричного хохота.
"Швяк! Чмяк! Хлюп! Хруст! Плесь". — чвякает податливая мертвая плоть в ответ на кромсания.
"Швяк-швяк! Хрусь!"
Наконец, выбившись из сил, малыш падает на колени. Закрывает лицо окровавленными руками.
— Неееет! Неееееет! Я же не виноват! Я же всего лишь хотел спасти братааааа! Я не виноват! Я не виноват!! Я здесь не причем! Я не виноват! Ааааааааааа!
***
— Ты что-то вспомнил? — знакомый голос вдруг вырывает из задумчивой дремы.
— А? — Винсент сонно потирает глаза.
Никаких мертвых тел, никакой крови. Только брат с обеспокоенным видом по другую сторону стола.
— Ах, Гилберт! — смеётся, хотя никакого веселья и близко не чувствует. Смеется, чтобы он, драгоценный и единственный, ни о чем не переживал. — Прости, я опять задремал.
— Ты точно ничего не помнишь, Винсент? — Гилберт настороженно хмурится. — Ты всегда говоришь, что не помнишь, но...
— Ну, конечно, не помню, дорогой братец... — парень с невинным видом разводит руками. — А ты, что же, подумал обратное? Или кто-то тебе сказал... что-то про меня?
— Да, нет... — Гилберт как-то стесненно замялся. — Никто... — не успевает договорить, как Винсент уже подозрительно и как-то не по-доброму ухмыляется.
— Это Шляпник, да? Он тебе сказал?!
— Да нет, Винс... Никто ничего не сказал мне, просто... Ты как-то... Не рассказываешь мне всего.
— Дорогой мой... Не слушай этого проходимца! И вообще я советовал бы тебе меньше времени проводить в этой компании... Ладно, мальчишка Безариус, ты давно к нему привязался. Но эта мерзкая Цепь, досаждающая твоему господину! Эта "Алиса"! И эти хитрецы Рейнсворты... Они давно замышляют что-то неладное.
— Винс... — смотрит как-то предосудительно. — Положа руку на сердце, у меня куда большее беспокойство вызывает иногда твоё поведение... Когда ты перестанешь, наконец, кромсать игрушки? И куда постоянно ходишь по ночам? У тебя точно все хорошо, Винсент? Почему ты ничего мне не говоришь?
— У меня все прекрасно, братец... — улыбается как-то непрошибаемо, но за этой улыбкой чувствуется слабо уловимое желание разнести все к чертям. — Тебе не стоит ни о чем беспокоиться.
— Ты же ничего плохого не делаешь? Ты же... никого не убил?
— Если я и убью, братец, то только ради тебя. — теперь улыбка безупречна в своей искренности, вот только Гилберта от неё прошибает холодный пот.
Он вспоминает, как совсем недавно один человек... Тот самый Шляпник, которого Винсент так ненавидит, сказал ему:
— Я такой дурак, что все ещё верю в самопожертвование... Но, пожалуй, никогда не стоит путать искреннюю готовность отдать свою жизнь за дорогих сердцу людей и самообман, когда под лозунгами: "Я сделаю ради тебя все, что угодно!", "Убью за тебя!", "Принесу за тебя в жертву весь мир!", человек прячет лишь свои корыстные интересы... Настоящее самопожертвование совершается молча и быстро, когда нет другого выхода. А все остальное... Крайне похоже на второй случай.
В тот момент он выглядел как раскаявшийся грешник, прошедший адские бездны страдания, и смотрящий на мир взглядом глубоко болезненным, но чистым как у святого. Где-то в глубине, за всей болью и ужасом, он нашёл, кажется, настоящий свет, и теперь мог смотреть так. С бесконечной внутренней теплотой, с какой бог или ангел смотрит на непутевое человечество.
— ...