Свет из глубин Бездны.

*** Больно. Все тело жжет. Ломит. Картина перед глазами расплывается. Что случилось? Сидела как обычно. Там же, где и всегда. Ждала братика и остальных за их уютным чайным столиком... Что-то ударило по голове. Очнулась уже в каком-то темном помещении. Судя по виду, комната в богатом доме. Возможно даже в доме одной из четырех главных семей. Разорванные игрушки. Что-то смутно знакомое... Из-за боли все мысли путаются и тонут. Тело не слушается, будто не девочка, а кукла из ваты. Ни закричать, ни стереть пот со лба. С губ срывается только слабый стон. Какие-то шаги. Кто-то что-то делает. Кто-то что-то говорит. Сколько времени она уже так лежит? Ни встать, ни двинуться... Трясет как в лихорадке... Звук открывающейся двери. Кто-то заходит. Замирает, а затем бросается к ней. Прижимает к себе... Такой знакомый жест. Знакомая рука. Даже не видя его лица, девчонка прекрасно знает, кто он. Он смотрит с беспокойством. Боится дотронуться и в то же время пытается успокоить. — ...? Больно ли? Да, очень... Как в Аду... Хочется плакать, но нет... Нельзя. Нельзя, чтобы он волновался. Он ведь такой идиот. Возьмет и сейчас ради нее как наделает глупостей... От этого плакать хочется еще больше. "Нет, нет, нельзя... Пожалуйста, не делай глупостей из-за меня..." Голос. Чужой голос. Ядовито-сладкий. От этой сладости во рту ощущение тошноты. — Будет лучше, если никто не узнает о том, что произошло сто лет назад. Никто не должен знать!.. От этого голоса дрожь только больше бьет спину в какой-то конвульсии. — Уу... У... — бессильно утыкается носом в его рубашку. — У... Он только сильнее прижимает ее к себе. Молчит. — Дорогой мой Шляпник. Я сказал, что мне нужен ваш колокольчик. Это воспоминание, запечатанное Бездной в столь невинном предмете... Но на самом деле он мне не нужен. Я лишь хочу, чтобы вы уничтожили его. Используя свою силу. Уничтожили то, что так долго искали. Чего так жаждало ваше сердце все это время. Собственными руками. Буквально видит перед собой его ошарашенное лицо. "Нет... Ну, нет, пожалуйста... Братик, не будь идиотом... Нет... Он ведь возьмет сейчас и своими же руками все перечеркнет... А потом опять будет мучиться... К тому же эта Цепь... Нельзя... Ему нельзя пользоваться ей так часто... И ради таких мелочей... Да ему вообще нельзя ей пользоваться!" В памяти всплывает давний разговор, где-то случайно подслушанный. Кажется, разговор Лиама с ним. "Дурак! О чем ты только думаешь! Эта Цепь... Она сокращает тебе жизнь! В таком состоянии ты не выдержишь!.. Еще и как полный идиот ты продолжаешь ее использовать! Мало тебе кровавого кашля?!" "Ха-ха..." — как обычно непрошибаемый тон. — "Смотри, сам не лопни от крика! " "Да ты не выдержишь..." "Выдержу!" — нахально посмеивается как и всегда. — "А ты перестань указывать взрослым, мелочь... Еще и ребенка напугал." "Ребенка?" "Да. Ты ведь изрядно бестактен при всей своей правильности." Неспешно идёт прямо туда, где стоит она, и отгибает край шторы. Девчонка краснеет. Конечно, прятаться от этого "мистера-замечу-каждый-шорох", "мистера-чувствую-спиной" всегда было бесполезно... — Эм... Э... Я... — пытается поспешно выдумать оправдание. — Я хотела вас позвать, а вы были заняты... Он лишь смотрит с такой привычной для него глубочайшей теплотой. Знает прекрасно все ее отговорки. — Маленькая госпожа... Не обращайте внимания на слова этого бестактного господина... — Эээ... — от этой его теплоты голова идет кругом. — Я не умру так просто. И все, что я говорил вам ранее, сохраняет свою силу. — уверенным жестом берет ее за руку и вытаскивает из скромного зашторного уголка. — Здесь слишком пыльно и темно для такой хорошей девочки. К тому же дышать пылью — прямой путь подхватить аллергию. — Эм... Добавляет тише: — Я же говорил: от меня можете не прятаться... Девчонка лишь молча хватается за его руку и с опаской посматривает на Лиама. Тот явно хочет сказать все, что думает, но молчит, поджав губы. "При ребенке" он никогда не будет говорить так открыто. Как и Зарксис. Лиам просто уйдет, отвернувшись и тщательно прикусив язык. А это белое недоразумение продолжит молчать и улыбаться своей фирменной теплой улыбкой. А потом явно будет болтать без умолку. Только совсем не о том. "При ребенке", "при ребенке"... Как же это надоело, когда такие "дети" все понимают не хуже взрослых... И хочется сказать, но слова не идут. Куда ребенку говорить о таких взрослых вещах? Лиам, как и ожидалось, уходит, опустив глаза. — Ну, вот, час нотаций подошел к концу. — смеется Заркс, помахивая любителю нравоучений на прощание. Девчонка лишь продолжает жаться к нему плечом. — Братик... — Все хорошо. Моя дорогая, все просто прекрасно! Не обращайте внимание на всякие россказни. Пойдемте лучше со мной... " От воспоминания колет где-то в груди. Шерон лишь сильнее сжимает губы. "Надо перестать быть амебой и что-то сделать... Надо... Ведь он сейчас уже готов снова вызвать свою Цепь. Так жестоко наплевав на весь вред, который она ему же самому причиняет...". Колоссальное усилие воли... Девчонка в каком-то отчаянном порыве дотягивается до его руки своей дрожащей ладонью. Заплетающийся язык, сбивчивое дыхание, едва позволяющее выдавить из себя слова... Но ей все же удается сказать слабым и ломким голосом: — Н-нет... Б-брейк... П-прекрати д-делать глупости... Я... Т-ты же видишь, я в-в полном п-порядке... С-со мной... в-все будет х-хорошо... Не д-делай того, что он г-говорит... П-пожалуйста... В-ведь эти в-воспоминания... т-так важны д-для т-тебя... П-п... п-пожалуйста... — голос сбивается. Трясущаяся рука только и может, что попытаться сжать его запястье. От чрезмерного усилия дрожь бьет еще больше, пальцы слабеют уже через несколько секунд. Брейк смотрит на этот страдальческий жест как-то опустошенно. Неужели ее попытка достучаться до него выглядит так жалко?.. *** Девчонка, скорчившись в приступе страшной боли, сама предлагает принести в жертву ее жизнь? Чего? Зубы стучат, а она шепчет: "Со мной все будет хорошо...", когда ей так очевидно плохо, просто ужасно? Когда она может умереть через несколько минут? Жертвуй, милый, всего один шаг... Правда о столетнем прошлом, добытая таким трудом, уже у тебя в кармане... Только жертвуй. Жертвуй... Ради цели всей своей жизни... Всего-то и надо, что не идти на поводу у этого жестокого человека, не слушать его и не уничтожать колокольчик... "Братик..." — словно голос из далекого прошлого. Улыбка. Протянутые ему цветы... Треплет по голове это маленькое создание.. Она в ответ лишь улыбается еще больше. Разве можно? Бросить умирать девочку, которая даже в такой момент пытается его уберечь... Которая с самого детства... "Братик..." — сидят, прижавшись друг к другу. Слеза катится по ее щеке. "... я буду с вами, насколько хватит моих сил..." "Братик!" Единственное родное существо, которое было рядом все это время. Которое он поклялся защищать. Ради которого... "Братик!" ... "Ну уж нет. Я. Не. Жертвую." *** За опустошением проглядывает все та же самая, словно для нее специально и созданная, теплота. — Т-ты... — Шерон пытается что-то добавить, но чудо уже закончилось. Язык снова не слушается. — У-ууу... Парень лишь покрепче притягивает к себе это беспомощное создание и с величайшей нежностью целует ее в висок. Краска заливает лицо. "Что?" А он уже улыбается как ни в чем не бывало своей такой мягкой улыбкой, словно озаренной неким внутренним светом... И с этим взглядом провидца, которому даже сама смерть ни по чем. — Все хорошо! С этими словами маленький золотой колокольчик с красной ленточкой, который он держал все это время в руке, рассыпается россыпью черных песчинок. — Нееет... — девочка с ужасом наблюдает за этим. "Нет, нет, нет..." Вот и за его спиной такой знакомый развевающийся в воздухе черный плащ под огромной черной шляпой с красными розами у цилиндра и безумным алым глазом. "Нет... Она же сейчас жрет оставшуюся твою жизнь, идиот... И все, что ты так долго искал... Нееет..." Но улыбка не сходит с его губ, а колокольчик продолжает распадаться. "Я не хочу, чтобы ты умер из-за меня! Что за дурак..." — Неееет... Силы на исходе. Сознание рассеивается. А перед глазами застыла эта его улыбка. "Я. Не. Жертвую." ... Где-то очень далеко доносятся слова: — Давай сюда противоядие! — Я знал, что вы хороший человек, господин Шляпник. Именно поэтому я вас так люблю. Но, к сожалению, я не такой. Звук падающего вниз флакончика. "Что?" *** — Выходит, Винсент отравил малышку Шерон и даже Эхо? — светловолосый мальчишка, временно одолживший у Брейка его фирменный белый плащ и с невинным видом болтавший ногами, вдруг замирает. — Значит, малышка Шерон теперь... ? — Да. — беловолосый спешит пояснить — Сейчас госпожа в полном порядке. Я отдал за это то, что нашел у Чеширского Кота. Воспоминание о Сабрие столетней давности... Поэтому и просил тебя рассказать. — Но... Если он выбросил противоядие... — Его подхватила та девчонка. — Ммм... Малышка Эхо? — Угу. Я сам не ожидал от нее... — Шляпник как-то странно мрачнеет, ненормально посмеиваясь. — Не знал, что такие создания способны на проявление человечности... — У? — Оз в непонимании моргает глазами. — Но, видимо, способны. В ответ я оттащил ее, когда эта мерзкая крыса размахалась руками. Так что по крайней мере от одного из его побоев девчонка была спасена. — на лице кривая усмешка победителя, выигравшего в последнюю секунду. — Видел бы ты его лицо. Будто земля ушла из-под ног: "Величайшее оскорбленное всевластие"! — с хрустом сгрызает очередное печенье. — Поэтому предупреждаю тебя: "Держись подальше от этой помойной крысы"! Таких людей как он я ненавижу больше всего! Чёртов ублюдок! Когда-нибудь я убью его! Убью-убью-убью... — яростно растирает по тарелке остатки пирожного. — Как, говоришь, он вопил в том воспоминании: "Я ни в чем не виноват! Я ни в чем не виноват! ", да? — Да... — мальчишка в недоумении моргает. — Брейк, ты чего? Беловолосый, опомнившись, рассматривает месиво, в которое превратилась его тарелка. Нисколько не удивляется. Лишь, хмыкнув, с видом непрошибаемого спокойствия сгрызает тарелку. — Что?! — Оз подпрыгивает от неожиданности. — Зубы не поломаешь? Белый призрак все с тем же непрошибаемым видом заканчивает уничтожение тарелки и вытаскивает изо рта ленточку, с повязанными на ней разноцветными флажками. — Как ты это делаешь? — подросток подпирает голову рукой. — Секрет! — ухмыляется Брейк. — Ты только это хотел спросить? — Нет... Конечно же, нет. — мальчик отчаянно пытается сосредоточиться. — Я хотел спросить... Почему тебя так интересует Бездна? — Не ска-жу!~ — милейшая улыбочка. — Но... — Я говорил: "Можешь задать мне любой вопрос", но не обещал, что отвечу на него! — парирует беловолосый прохвост. — А об этом я не хочу говорить. Но и врать тебе не стану. Ну как, достаточно честно с моей стороны? Оз вздыхает. Ох уже эта вечная недосказанность. Вначале обещал ответить на все вопросы, а в итоге, как всегда, лишь выведал нужное для себя. Фокусник. Черт из табакерки. Притворщик. — Собственно, как тебе быть чьей-то реинкарнацией? — Брейк машет рукой перед лицом мальчишки. — Ау? Ты снова где-то не здесь. — А? — подросток моргает, не найдя, что сказать. — Да так. Пока тебя не было, это стало самой обсуждаемой темой. — Шляпник как ни в чем не бывало попивает свой чай. — И ты... тоже веришь в то, что сказал Джек? — Оз смотрит с некоторой тоской. Брейк пожимает плечами, как-то по-детски слегка высунув язык: — Не знаю. Меня же там не было. Наверное круто быть реинкарнацией великого героя... Но, как по мне, звучит это довольно глупо. Можно было придумать что-нибудь и получше. — Ха-ха, ты прав... — Оз смеётся, но руки нервно комкают ткань штанов на коленях. — Именно поэтому не стоит лишнее внимание обращать на то, что о тебе говорят другие. — Шляпник приподнимается и как-то играючи тычет пальцем в грудь своему собеседнику. — Я хочу, чтобы ты сейчас сказал мне, кто ты. Ну? — А? — Кто же ты, мальчик мой? — Я Оз. Оз Безариус. Брейк смеётся: — Мо-ло-дец.~ — замечает показавшиеся из-под облаков солнечные лучи. — Ладненько, мне пора. Ты же знаешь, у взрослых дел невпроворот. Свидимся как-нибудь в другой раз. — Угу... Белое недоразумение, уже собравшееся улизнуть, выстроило башенку из всей имеющейся на столе посуды и самозабвенно водрузило это сооружение себе на голову. — И последнее, Оз. Держись подальше от этой помойной крысы. Он явно связан с трагедией столетней давности. Более того, он боится, что кто-то узнает о его роли в ней. — предостерегающе грозит пальцем. — А сейчас он в Пандоре? — Нет... — видимо, вновь почувствовав прилив нервного напряжения, Шляпник бросает в рот и мигом схрустывает несколько кусочков сахара. — Он говорил о встрече с друзьями... Хотелось бы мне взглянуть на "друзей" этой помойной крысы... — Ах, Брейк, постой... — Оз успевает ухватить уже почти улизнувшего за край рукава. — Мы же пойдем навестить малышку Шерон? — Конечно, дорогой мой. Вообще-то я прямо сейчас туда и собирался. — неловко смеется. — Хочешь со мной? — Ага. *** — Дурак! Чертов придурок! Зачем ты спасал меня?! Брейк сидит на полу. Волосы мокрые-мокрые, откинуты с лица неловким жестом. Только что его подопечная, спасенная не так давно от смерти в мучениях, щедро окатила своего защитника водой из цветочной вазы. Ухмыляется: — Госпожа, не обманывайте себя. Я не тот человек, который будет делать что-то ради других... — настолько привычная и явная "врака", что... — Дурак! — от бессилия девочка падает на колени. Беззвучно рыдает. — Ведь то воспоминание, оно было так важно для тебя! Как ты мог с таким лицом сказать: "Всё хорошо!". Всё хорошо у него! — в последнем рывке своего выплеснувшегося горя толкает его в плечо. Беловолосый молчит, с улыбкой принимая каждое её слово. Хоть толкни, хоть ударь, словно только и ждёт чего-то подобного. Наконец, уткнувшись лицом в его рубашку она просто плачет навзрыд. Парень так же молчаливо принимает все это. Потом тихо-тихо шепчет ей на ухо: — Дорогая... Вы видели лицо Чеширского Кота? — Да... С полубезумным взглядом: — У него был мой левый глаз! Девочка замирает. Безумец. Чёртов безумец. Но как же колет сердце от этой его улыбки. Как больно видеть это смеющееся лицо, зная, сколько он на себя взвалил. А ещё больнее осознавать, что он снова жертвует собой ради неё. Снова. Снова она маленькая, ничего не понимающая, обуза, когда ей хочется быть с ним рядом, быть равной ему. Быть той, кто вовремя сможет дать этому полудурку по голове и крикнуть на ухо: "Разве мама не говорила тебе, что ты должен выжить?!". — Не плачьте. Всё действительно хорошо. Вы живы. Что может быть лучше? — он ласково треплет её по голове.