Расшифрованное

      К тому времени, как Чакотай вернулся в казарму, его губы распухли, а сердце, мозг и пах вышли из-под контроля. Сон. Ему нужно было поспать. Но он не мог перестать думать о Кэтрин. Ему пришла в голову мысль, что остальные мужчины в данный момент гуляют со своими девушками. Айала снял отель со своей женой, Дойл уехал с родителями, и всего за две недели пребывания здесь большинство одиноких мужчин либо уже обзавелись подружками, либо прямо сейчас находились в активном поиске.       Тихо двигаясь по бетонному полу, он направился обратно к своей койке, когда услышал приглушенный стон, доносившийся откуда-то по прямой. Он отклонился от курса, повернувшись в сторону странных звуков, исходящих из кучи волнистых покрывал. Скрестив пальцы, чтобы убедиться, что ни один из мальчиков не додумался привести сюда девушку, он приблизился с громкими шагами. Это была смехотворно глупая идея, но будь это правдой для некоторых рядовых, он не закрыл бы на это глаза — ему нужно было бы не забыть поговорить с ними о том, как правильно обращаться с леди.       Когда он подошел ближе, ворчание и дрожь не оставили сомнений в том, что происходило под колючей армейской шерстью, и его сердце упало. Он не горел желанием иметь дело с каким-то полоумным солдатом и наивной юной леди, которые прелюбодействовали прямо у него на глазах. Он громко прочистил горло, и холмик одеяла замер.       — Покажитесь. У вас нет никаких проблем. Пока.       Произошла быстрая перетасовка, затем армейское зелёное покрывало приподнялось, обнажив рядового Джимми Д’Анджело и ещё одного молодого человека с широко раскрытыми от ужаса глазами. Чакотай нашёл второго человека смутно знакомым, вероятно, один из юнцов, только заработавший право сесть за штурвал на другой стороне базы, только попавший в армию и проходящий базовую подготовку пилота.       Плечи Чакотая опустились, когда он увидел испуганных мальчиков рядом с ним, остро осознавая, что поставлено на карту. Он отметил испуганный взгляд неизвестного солдата, устремлённый на капитанские нашивки.       — Д’Анджело, ты должен быть умнее этого. Я не смогу защитить тебя, если узнает не тот человек, — глаза Чакотая опустились, и он отвернулся, крикнув через плечо. — Я слышал, что в ремонтном сарае рядом с ангаром 3 есть замок изнутри.       Звуки возни заполнили его слух, когда Чакотай вернулся на свою койку, пройдя намного дальше по проходу, игнорируя отчаянную попытку молодых людей привести себя в порядок. Он расстегнул куртку и бросил её на кровать, затем принялся за форменную куртку, хотя его пальцы устали от пуговиц и поднялись ко рту, вспоминая, куда она его поцеловала. И, о, как она его поцеловала.       — У тебя помада на воротнике, — Том Пэрис наклонился с койки над ним, на его лице появилась дерзкая ухмылка.       Чакотай закончил снимать свою рубашку и осмотрел её на наличие каких-либо пятен. Не найдя ничего, он зарычал на Тома.       — Просто подтверждаю теорию… Тейбор сказал, что видел, как ты выскользнул через чёрный ход с девушкой, но не уловил, с какой именно. Должен ли я предположить, что счастливая леди — мисс Кэтрин Джейнвэй?       — Предполагай всё, что хочешь, — закончив раздеваться, Чакотай сложил остальные предметы своей униформы, оставив только боксеры для сна. Не то, чтобы он мог хоть немного поспать, когда его мучили фантазий о Кэтрин и его любопытный второй пилот, изводящий его грязными подробностями. — Почему ты не сказал Д’Анджело свалить куда-нибудь в другое место? — Чакотай спросил своего заместителя, ещё раз осознав, почему Пэрис ещё не был готов к собственной команде.       — Он никому не причинял вреда, к тому же это не сильно отличается от того, как все дрочат каждую ночь, притворяясь, что это не так.       — За исключением того, что армия не даст тебе десять лет каторжных работ за прикосновение к себе, — Том не ответил. Как ещё он мог на это отреагировать? Некоторые вещи были понятны всем и никогда не произносились вслух. — Что ты тут делаешь? — спросил Чакотай, меняя тему. — Я думал, вы с мисс Торрес стали довольно близки.       Том сцепил руки за головой и со стуком откинулся на подушку.       — Я предложил показать ей подводную лодку. Она очень расстроилась, когда на заднем сиденье машины, которую я одолжил, не оказалось ни одной.       Возможно, рядовые были не единственными, кому нужно было напоминание о том, как правильно себя вести. Если Ланна была зла на поведение одного из его людей, без сомнения, Кэтрин узнает об этом. И она потребует, чтобы Чакотай разобрался с этим.       — Ты же знаешь, что твой отец взбесится, если узнает, что ты заигрываешь с одним из своих лётных инструкторов.       — Разве я этого не знаю? Старый добрый генерал Пэрис считает, что я представляю такую же угрозу для мира, как и державы Оси, — металлический каркас двухъярусной кровати затрясся, Том уперся пятками в матрас.       — Том… — ему не следовало упоминать генерала. — Ты прекрасный пилот и солдат, когда-нибудь твой отец тоже это поймёт.       Молодой человек проигнорировал комментарий и вернулся к более удобной дискуссии о женщинах.       — Мне нравится Ланна. Мне действительно нравится Ланна. Последнее, что я хочу сделать, это обидеть её, но все мои проверенные и верные методы абсолютно не работают на ней. Она чего-то хочет, а я не знаю чего! И она очень злится, когда я не могу её понять.       Чакотай скользнул в свою кровать, глядя на металлические перекладины, отделявшие его от места, где спал Том.       — Моя мать говорила, что честь народа заключается в следах его женщин.       — И что это вообще должно значить? — задумчиво произнес Том.       Неважно, как сильно он любил Тома, самого близкого друга, который у него когда-либо был, своего испытанного и верного брата, были некоторые вещи, которые даже он не мог понять. Не смутившись, он продолжил:       — Эти женщины — одни из самых благородных людей, которых я когда-либо встречал. Они умны и легко приспосабливаются, и всё, что мы делаем, они делают в два раза лучше за вдвое меньшую плату. Ланна заслуживает лучшего отношения, чем твои попытки стянуть с неё платье на заднем сиденье машины.       — Серьёзное заявление от человека, который выглядит так, будто он парковался в чьём-то ангаре всю ночь.       — Доказательство того, что тебе стоит меня послушать. Мои методы дают результаты.       Подушка пролетела по краю кровати и попала Чакотаю в лицо.

***

      Кэтрин с удивлением вернулась домой и обнаружила Ланну, свернувшуюся калачиком в постели. Одним из преимуществ быть представительницей прекрасного пола было то, что никому не придёт в голову размещать их в гигантских открытых отсеках с рядами плотно набитых двухъярусных кроватей. Им было предоставлено жильё для младших офицеров, что означало наличие только одного соседа по комнате. Конечно, всё было просто: две кровати, две тумбочки, две лампы, ничего особенного. Они с Ланной украсили комнату: стены теперь были покрыты изображениями автомобилей, самолётов и тропических мест далёких стран, вырезанными из журнала «Life», певцов и авиаторов и, конечно, можно было увидеть небольшую дань уважения Бобу Хоупу в одном углу.       Это место было их домом с тех пор, как они получили удостоверение пилота, и, учитывая выбор между перевозкой самолётов или обучением курсантов, они выбрали последнее. Они провели сотни солдат через тренировки на Т-6, а также обучили их некоторым более продвинутым самолётам. Было всякое: благоговение, обиды, лёгкие влюбленности в них юнцов. Тем не менее, им всегда удавалось поддерживать поток новых пилотов. Мелкие проблемы тут и там, кого-то укачивает, у кого-то боязнь высоты, но у них всё получалось. Профессиональные и опытные, они помогали военным, как могли.       Только эта самая последняя команда бомбардировщика перевернула всё вверх дном. И тот факт, что Ланна свернулась калачиком под одеялом, не был хорошим знаком. Фонарик изнутри освещал импровизированную палатку из простыней в тусклой комнате.       — Я скучала по тебе на танцах.       Одеяло слетело, и Ланна села в постели. Её волосы были растрёпаны, на ней было длинное пижамное платье. Она держала на коленях руководство по полётам и фонарик в руке. Кэтрин дёрнула за шнур своей лампы, в результате чего тени в комнате стали чёткими. Она села на свою кровать, с грохотом и стуком опустив каблуки.       — Ты знаешь, танцы — это не моё. Кроме того, мне нужно выяснить, что с перегревом двигателя. Мы получаем огромную нагрузку на больших высотах. Даже малейшая перегрузка может привести к возгоранию.       — Что говорит Резерфорд?       — Этот механик не знает, о чём говорит. Сказал мне, что всё нормально, и я не должна забивать свою хорошенькую головку.       Кэтрин в ужасе отшатнулась, зная, что Ланна не потерпела бы таких разговоров.       — Пожалуйста, скажи мне, что ты не сделала ничего такого, что мне придётся объяснять полковнику Джеллико.       — Ударила ли я его торцевым ключом? Нет. Хотела ли я этого? Безумно.       — Я помогу тебе разобрать двигатель завтра. У нас не будет тренировок до понедельника, у нас будет целое воскресенье, чтобы посмотреть, что не так.       Кэтрин подозревала, что Чакотай будет добиваться её внимания, так как у них не было занятий, но ей нужно было время, чтобы отдышаться. Сегодняшний вечер был немного ошеломляющим. Работа в самолёте была бы идеальным занятием, чтобы переориентироваться, привести в порядок мысли, которые бушевали в её мозгу. Он конечно, должен был понять её, когда речь шла о его самолёте…       — Почему бы нам не пригласить лейтенанта Пэриса и капитана Чакотая помочь нам?       Ланна издала звук, похожий на крик раненого барсука, и ткнула кулаком в подушку.       — Я думала, лейтенант Пэрис был твоим… другом?       — Он мерзавец, — заявила Ланна, продолжая вымещать свой гнев на постельном белье, сминая и скручивая ткань. — Я думала, что он хороший парень. Он пилот А-1 и неплохой механик — конечно, не такой хороший, как я, — но он оказался самым большим ослом в мире.       — Если он что-нибудь сделал… — в горле Кэтрин образовался комок. Она знала, какими могут быть солдаты, и её начало тошнить от мысли, что кто-то, кому она доверяла, мог сделать что-то неподобающее с её лучшей подругой.       — Нет, он не приставал ко мне.       Кэтрин выдохнула. Слава богу.       — Только он ясно дал понять, что это то, чего он хочет. Я сказала ему, что многие девушки с радостью пошли бы на это для него, но я не такая, и после этого я заставила его отвезти меня домой, — она раздраженно скрестила руки на груди. — Хуже всего то, что этот придурок мне всё ещё нравится.       — Забудь о нём, у нас свидание с двигателем. Ты, я и R-3350.       — Звучит как план.       Кэтрин помассировала икры, болевшие от танцев на редко надеваемых каблуках, хотя она не жалела об этом. Не слишком ли много она дала Чакотаю сегодня вечером? Чего он мог ожидать после того времени, которое они провели вместе? Он обещал, что всё будет на её условиях. Но всё же он был мужчиной, и им нельзя было доверять в некоторых отношениях. Она сочувствовала бедственному положению своей соседки по комнате, не желая любить его и всё же не в состоянии освободиться от его чар.

***

      «Осени в Техасе не существует», — подумала Кэтрин, вытирая лоб рваным носовым платком. Грязь и пот покрывали её тело. У неё заболела спина, когда она неловко наклонилась, чтобы проверить нижнюю часть двигателя. Они с Ланной провели всё утро, пытаясь найти точки трения в лопастях и поршнях, смазывая каждый кусок металла, чтобы обеспечить плавную и бесперебойную работу.       — Я не вижу, что ещё мы можем сделать, — сказала Ланна. — Проблема не в обслуживании. Тут скорее недостаток в самом устройстве.       — Это безумие. Они снимают их с конвейера так быстро, насколько это возможно, — у Кэтрин сжалось сердце в груди при мысли о том, что ничего не подозревающие экипажи ведут их в бой. При тестировании были сбои, из-за недостатков устройства погибли люди. Инженеры обещали, что всё исправлено. Но вот, они могли наблюдать, что двигатели были слишком горячими. Возгорание было неизбежно.       — Мы можем отметить это в руководствах. Сообщим экипажам, чтобы они могли распознать проблему. Если они отключат двигатель, с ними всё будет в порядке.       — А если из строя выйдут все четыре?       Ланна покачала головой, и Кэтрин сглотнула, сжимая в руке гаечный ключ. У B-29 было много преимуществ, но он только что начал зарабатывать репутацию огненного шара в небе.       — Давай вернём кожух на двигатель и сходим перекусить, — сказала Кэтрин, делая заметку поговорить об этом с Чакотаем завтра на уроке.       — Кто-то сказал что-то про еду? — Том Пэрис проскользнул под крыло с плетёной корзиной в руке, за ним следовал Роберт Чакотай, неся скатерть и кувшин лимонада.       — До нас дошли слухи, что вы, дамы, усердно работаете на нашем самолёте, и я решил, что самое меньшее, что мы можем сделать, это приготовить вам что-нибудь поесть и принести вам прохладительные напитки.       Мужчины готовят еду и подают напитки? Кэтрин могла бы привыкнуть к такому обращению. Взглянув на Ланну, она поняла, что её подруга тоже была приятно удивлена.       — Ты… ты приготовил нам обед? — спросила брюнетка, скрестив руки на груди и приподняв бровь.       Том кивнул, его кокетливая уверенность была более сдержанной, чем обычно. Однако Чакотай был горд, как павлин, выпячивающий грудь.       — Я обещаю, что это не только съедобно, но и вкусно.       — Дайте нам десять минут, чтобы закончить. Где вы хотели бы встретиться?       — Беседка у казарм? Или вы предпочитаете что-то более уединённое… — Том не смог продержаться и двух минут, не придавая своему голосу намёка на мелодичность.       Кэтрин обдумала варианты. В беседке были затенённые столы для пикника и стулья-скамейки, необычайно удобное место. Но оно находилось прямо рядом с главной дорожкой. Все увидят, как они едят вместе, и она не была уверена, что готова к неизбежным сплетням, которые последуют.       — Как насчёт стола за ангаром? — в это время дня от здания не было бы никакой тени. Но оно было в стороне, никто не увидел бы их четверых, и это спасло бы её от любых назойливых вопросов впоследствии.       Том посмотрел на металлическую обшивку, которую они сняли с двигателя.       — Быть может, вы хотите, чтобы мы помогли вам собрать это обратно?       — У нас здесь всё под контролем, вы двое можете оказать наибольшую помощь, приготовив нам закуски, — ухмылка Ланны заняла всё её лицо.       — Да, мэм, — отсалютовал Том, прежде чем направиться к заднему входу с корзиной в руке. Чакотай робко улыбнулся и подмигнул, прежде чем последовать за своим старпомом.       — Мы ужасно выглядим, адски пахнем и покрыты грязью, — сказала Кэтрин. — И они всё равно принесли нам обед. Может, они всё же милее, чем мы думаем?       — Может быть. А может быть и нет. Давай закроем двигатель и выясним.       К тому времени, как Ланна и Кэтрин добрались до задней части ангара, Чакотай и Том установили свою ловушку. Ржавый металлический стол, покрытый скатертью в красно-белую клетку, и букет желтых цветов посередине. Там была запечённая целиком курица, картофельное пюре с подливкой, кукуруза в початках и зелёная фасоль, что-то вроде вишнёвого пирога на десерт и, конечно, огромный кувшин лимонада, который потел в не по сезону тёплую осеннюю погоду.       Мальчики выглядели вполне довольными тем, чего они достигли, ямочки на щеках Чакотая обезоружили Кэтрин с самого начала. Она вдруг почувствовала себя неловко из-за своей внешности: рукава лётного костюма обвязаны вокруг талии, грязная майка прилипла к покрытой потом коже, а волосы нелепо заплетены в две косички, как у какой-нибудь школьницы. Видя бесконечные жирные пятна и вьющиеся волосы Ланны, она знала, что должно быть выглядела такой же неухоженной.       — Хочешь пить? — Чакотай протянул стакан, кубики льда звякнули о стенки. Кэтрин с благодарностью приняла холодный напиток, прижимая его ко лбу и груди, прежде чем залпом выпить половину одним большим глотком. Проголодавшись после тяжелых рабочих часов в ангаре, Ланна оторвала куриную ножку и сразу же принялась за угощение, накладывая огромные порции всего на свою тарелку.       Мальчики стояли с отвисшими челюстями. Их безупречные манеры были встречены двумя грубыми женщинами, подобных которым они, вероятно, никогда не видели. Мало кто осмелился бы появиться на пикнике в таком виде и так вести себя.       «Пусть смотрят», — подумала Кэтрин. Ей было любопытно, хотел ли Чакотай её так же сильно, когда она не была наряжена и разодета в пух и прах. Сможет ли он обращаться с ней так, как обычно?       — Это восхитительно! — воскликнула Ланна между сочными кусочками курицы, разговаривая с набитым ртом.       Кэтрин попробовала кусочек и была в равной степени поражена.       — Только не говорите мне, что вы двое умеете готовить?       Том и Чакотай обменялись застенчивыми улыбками.       — Капитан умеет обращаться со сковородкой, но поскольку семья капрала Дойла живёт в часе езды отсюда, в Сан-Антонио, мы заключили с ним сделку, чтобы его мама приготовила нам это угощение.       — Хочу ли я знать, чем вы торговали? — спросила Кэтрин.       — Вероятно, нет, — Том строил глазки Ланне, несмотря на их плачевное состояние и неподобающее леди поведение, он, казалось, ничуть не возражал. На самом деле, он, возможно, даже больше обожал её за всю её необузданную ненасытность.       Чакотай был, по крайней мере, немного более утонченным, потягивая лимонад и откусывая крошечные кусочки курицы, наблюдая за ней. Его пристальный взгляд заставил её вспотеть даже больше, чем безжалостное техасское солнце.       — Как бы то ни было, вы пришли к нам. Спасибо за обед, он намного лучше, чем всё, что мы получаем в столовой.       — Мы рады.       И было приятно провести остаток дня за едой и смехом на солнце, даже несколько облаков проглянуло, чтобы дать некоторую передышку. Чакотай и Том вели себя наилучшим образом, были очень вежливы и держали руки при себе. И Кэтрин не могла не испытать истинную меру их терпения. Пока Том и Ланна спорили о том, кто лучше поет — Бинг Кросби или Элла Фицджеральд, Кэтрин опасно приблизилась к Чакотаю. Двигаясь, пока она не оказалась прижатой к нему вплотную на скамейке для пикника. Когда её грудь коснулась его груди, он закашлялся, чуть не выплюнув кусок еды, и быстро сделал большой глоток. Он повернулся к ней с обвиняющим взглядом, прекрасно зная, что она играет шалунью.       Она сжалилась над ним и положила его руку себе на талию, положив его широкие пальцы поверх того места, где складывался её летный костюм.       Том и Ланна ничего не замечали, погружённые в свой собственный ритуал яростного спора, который всё больше и больше походил на прелюдию.       Чакотай наклонился, чтобы прошептать ей на ухо.       — Я сказал, что буду вести себя хорошо, но будь уверена, что мне чертовски трудно сдержать своё слово.       — Может быть, с меня хватит хорошего поведения.       Он застонал, и она знала, что если бы не присутствовала другая пара, он бы поцеловал каждую капельку пота на её теле.       Они оставались прижатыми друг к другу, пытаясь вести приятную беседу, избегая своих явно растущих желаний, пока Кэтрин не заметила, что тени стали длиннее, и она с сожалением объявила, что пора уходить.       Когда мальчики собрали остатки своего пикника, Кэтрин обошла стол и нежно поцеловала Чакотая в щеку. Он замер, прекратив накрывать полотенцем остатки куриных костей. Он был совершенно поражён, что у неё хватило смелости сделать это на глазах у других.       — Спасибо. Это был замечательный сюрприз. Увидимся на занятиях завтра утром, — и она снова поцеловала его, на этот раз чуть дольше, поймав уголок его рта.       Ланна сама попрощалась с Томом, быстро чмокнув его в губы, прежде чем она оттолкнула его и убежала. Кэтрин и Ланна, взявшись за руки, направились обратно в общежитие, оставив бедных мальчиков в серьёзном ступоре. Они хихикали на ходу, заговорщически склонив головы друг к другу. Возможно, Кэтрин всё-таки могла бы найти место для мужчины в своей жизни.