Расшифрованное

      — Выкладывай, — сказала Ланна, усаживаясь рядом с Кэтрин у раковины в общем женском туалете. Технически «осы» не были военными, хотя они пользовались многими привилегиями, включая размещение на военных базах. Обычно аэродромам, чтобы разместить женщин, приходилось оцеплять районы. Фостер Филд был исключением, местом настолько пустым, что им в распоряжение было выдано целое общежитие. Тридцать умных, нахальных женщин, живущих вместе… Это было весело. И очень шумно.       — О чём ты? — Кэтрин продолжала наблюдать за своим отражением в зеркале, расчёсывая волосы на ночь. Многие девушки уже давно сделали себе короткие стрижки, но она пока не была готова расстаться со своими длинными локонами, а это означало, что ей приходилось тщательно ухаживать за ними каждый вечер и тратить время на причёску каждое утро.       — Кого из «Маки» ты бы поцеловала? — с задорной ухмылкой спросила Ланна, и Кэтрин шлёпнула её щеткой.       — Мы не встречаемся с учениками!       — Потому что наши ученики, как правило, маленькие мальчики, едва ли достаточно взрослые, чтобы записаться в армию. В кои-то веки они послали нам взрослых людей. Настоящих мужчин.       — Я думала, ты ненавидишь мужчин?       — Я тоже ненавидела их, пока не полюбила одного, — вмешалась Саманта Уайлдман. Кэтрин положила руку на плечо блондинки. Все они знали, что муж Сэм был где-то в Англии, и прошли месяцы с тех пор, как она получала какие-либо новости.       — Я хочу съездить чем-нибудь по лицу их второму пилоту. Он продолжает отпускать язвительные комментарии каждый божий день.       — Ланна, назови хоть одного мужчину, которому ты не хотела бы дать по морде? — спросила Кэтрин, радуясь, что характер её лучшей подруги не полностью утих в окружении нескольких привлекательных солдат.       Сердитая брюнетка пожала плечами.       — Боб Хоуп. Он — национальное достояние.       Ничуть не отвлёкшись от своей первоначальной цели, Ланна села на столешницу между раковинами, болтая ногами рядом с Кэтрин.       — Так скажи мне. Который из них тебе нравится? Бьюсь об заклад, это капитан, не так ли? Роберт, кажется?       — Капитан Чакотай — хороший пилот и отличный лидер. Меня волнует только то, как его профессионализм сильно облегчает нашу работу.       — И ты бы поклялась в этом перед Богом? Тебя не интересует капитан Чакотай?       Кэтрин говорила правду. В основном. Она видела, как его люди обращались к нему за советом, как они беспрекословно выполняли его приказы, и они реагировали не только на ранг. И то, как он на самом деле слушал её… Она не помнила, когда в последний раз какой-нибудь мужчина слушал её так внимательно во время приветственной речи. Обычно требовалось значительное время, чтобы заслужить уважение мужчин, постоянно доказывая свои достоинства каждому новому солдату.       Капитан Чакотай задавал вдумчивые вопросы, особенно в отношении резервных систем и копий. Он не только учился летать на B-29 в условиях мирного времени, но и готовился к наихудшему сценарию, когда вражеский огонь выводил из строя гидравлику или приводил к отказу двигателя. Он был бы готов ко всему, Кэтрин была уверена в этом.       Всем этим замечательным качествам можно было бы противостоять, если бы он был уродливым, но это точно был не его случай. Насколько вообще справедливо было для одного человека обладать таким количеством навыков и быть при этом настолько привлекательным? Почему у него должны были быть ямочки на щеках? Ох, они просто сводили её с ума.       У Марка не было ямочек на щеках, хотя не то, чтобы она старалась запомнить его лицо. После того, как она отклонила его предложение, оставив своего друга детства удрученным, она взяла за правило никогда не оглядываться назад. Её жизнь принадлежала только ей, и она не хотела, чтобы какой-то муж диктовал ей условия.       — Разве у нас нет ничего важнее трескотни о мужчинах? Я точно знаю, что вы могли бы подумать, как уберечь шасси от заедания при жаре. Мир находится в состоянии войны, и всё, о чем вы можете болтать, это о влюбленностях?       Хор неодобрительного мычания разнёсся по комнате.       — Только потому, что тебя не интересуют мужчины, остальные не обязаны закончить такими же старыми девами, как ты.       Кэтрин не расслышала, кто сделал ехидное замечание, она уже привыкла к подобным комментариям. Сконцентрировавшись на движениях щёткой, она изо всех сил старалась их игнорировать. Одинокая двадцативосьмилетняя женщина была настоящим отклонением от нормы. Даже самые умные и дальновидные женщины в стране по-прежнему больше всего на свете хотели выйти замуж. Ну, за исключением тех, кто предпочитал друг друга. Это был самый плохо хранимый секрет «ос».       Большая часть подразделения предположила, что романтические пристрастия Кэтрин не включали в себя мужчин, и некоторые даже предлагали ей альтернативу, но она всегда вежливо отказывалась, к большому удивлению доброжелателей. Она не хотела никаких отношений, и какими бы милыми ни были ямочки на щеках капитана Чакотая, она знала, что влюбиться в очаровательную улыбку — верный способ закончить готовкой и уборкой на всю жизнь во имя какого-нибудь мужчины и его детей.       Линдси Баллард подошла, осмотрев свои зубы в зеркале, прежде чем достать зубную щётку.       — Я видела парней «Маки» сегодня вечером в столовой, и они выглядели лучше, чем за ужином. Если тебя не интересует капитан Чакотай, значит ли это, что я могу забрать его себе?       — Ни в коем случае! — командный голос Кэтрин суровым эхом разнёсся по всей ванной, вызвав волну смешков. — Мы не встречаемся с учениками.       Ланна поддразнила еще немного.       — Видите, девочки, даже на мисс Джейнвэй иногда может подействовать смазливое личико.       — Вне зависимости от красоты этих мужчин, я жду, что вы должным образом обучите их и выведете их на фронт как можно скорее. Вы тратите своё время, гоняясь за ними, как за кошками во время течки, вместо того, чтобы как следует их подготовить, и именно они будут теми, кто заплатит за это на фронте.       В комнате воцарилась тишина.       Кэтрин запихнула остальные туалетные принадлежности в сумку и пошла обратно по коридору. Ей не хотелось портить им веселье, но долг обязан быть на первом месте, и они тоже это знали. Хотя обычно она не была так сурова в своих приказах, эта ситуация задела её за живое, даже если она не хотела этого признавать. Она не собиралась позволять какому-то мужчине отвлекать её от долга. Она ещё не позволила ни одному из них встать у неё на пути, так зачем начинать сейчас? Когда её голова коснулась подушки, она начала прокручивать в голове план завтрашнего занятия, но она не могла думать о закрылках и элеронах, не видя его улыбающегося лица.

***

      Полковник Джеллико потребовал его присутствия в 07:00, и капитан Чакотай знал, что это дурной знак. Капитан поправил галстук на своей форме и одёрнул манжеты рукавов, сидя перед дверью кабинета полковника. Командир Фостер Филд был сварливым человеком, несомненно, взбешённым тем, что его держат в тылу, пока всё интересное проходит в другом месте. Он задавался вопросом, было ли это вопросом удачи или существовала причина, по которой он застрял здесь со скучным заданием.       Пока капитан ждал разрешения войти, секретарша полковника уставилась на него, хлопая глазами. Она встала из-за стола и подошла к Чакотаю с рвением, которое он редко видел у женщин за шестьдесят. Мужчина в форме всегда привлекал внимание в Штатах, но обычно это была патриотическая благодарность. Она же приближалась к нему, как будто он был стаканом воды, а она провела последние недели в пустыне.       — Могу я вас что-нибудь принести? Кофе? Чай? — улыбку пожилой женщины можно было описать только как отталкивающую, когда она нависла над ним.       — Нет, спасибо, миссис Сневал. Я уверен, что полковник скоро освободится, — он неловко поёрзал на своём деревянном стуле, надеясь, что он прав.       В 07:15 с другой стороны двери донёсся крик.       — Капитан Чакотай, тащи сюда свою задницу!       Вскочив со стула, он услышал, как миссис Сневал разочарованно вздохнула, когда он ворвался в кабинет, вытянувшись по стойке смирно перед столом полковника.       — Ты знаешь, почему я позвал тебя сюда этим утром? — Джелико сидел за своим столом, откинувшись в кожаном кресле, с чашкой кофе в одной руке и стопкой бумаг в другой.       — Нет, сэр.       У Чакотая были подозрения, но он боялся ошибиться. Во время тренировок его люди были вежливы и уважительны с «осами», однако, стоило им покончить с обучением, они превращались из солдат в жеманных Ромео. Каждый из его неженатых мужчин в первый же вечер начал преследовать одну из женщин. Он беспокоился, что полковник получил жалобу на их непрофессиональное поведение во внеслужебное время.       — Похоже, начальству действительно не хватает людей. Поздравляю с прибытием твоего нового сменного навигатора.       — Это должно быть хорошей новостью, так в чём проблема, сэр?       — Они прислали тебе узкоглазого.       — Простите, сэр? — Чакотай побледнел.       — Младший лейтенант Гарри Ким прибыл сегодня утром. Японское подразделение предателей не захотело его брать. Выгнали одного из своих. Согласно этим приказам, теперь он ваша проблема, — Джеллико махнул бумагами в воздухе, прежде чем швырнуть их на стол. Чакотай взял приказы и бегло просмотрел информацию о своём новом офицере.       — Кажется, лейтенант Ким — своего рода вундеркинд в области астрономии из Университета Южной Каролины. Он слишком образован для 442-й пехотной части. Кроме того, он кореец, а не японец. Видя, как японцы напали на них, я могу понять, почему его не хотели бы видеть в подразделении «Нисей».       Джелико встал, качая головой.       — Во что превращается мир, когда за нас сражаются бабы-пилоты и узкоглазые навигаторы? Это действительно отчаянные времена.       Чакотай стиснул зубы, боясь сболтнуть лишнего, зная, что в конечном счете это было бесполезно. Что бы он ни сказал или сделал, это только усугубило бы ситуацию. Сулу научил его утихомиривать праведный гнев, находить спокойствие перед лицом ненависти. Лучшее, что он мог сделать, это избегать придурков-расистов, проходить мимо них, притворившись, что их не существует. Он вдохнул, долго и медленно, сосредоточившись на воздухе, наполняющем его легкие.       — Я прикажу лейтенанта Киму располагаться. Что-нибудь ещё, полковник Джеллико?       — Да, скажи своим людям, чтобы держали себя в штанах. В этих краях слишком много охотниц за лагерями военных, мне не нужно, чтобы кто-то из вас заразился венерическим заболеванием или посадил на землю бомбардировщик нового типа.       — Я прослежу, чтобы мальчики приняли несколько продолжительных холодных душей, — Чакотай знал, что это был глупый вопрос, но он всё равно решил его задать — это была мечта его эскадрильи. — А «осы»? Они тоже под запретом?       Полковник, смеясь, откинулся на спинку стула.       — Мне не нужно говорить тебе держаться от них подальше. У меня есть Джейнвэй, которая сделает это за меня. Она оторвёт тебе яйца, если кто-нибудь тронет одну из её девочек. Это бой-баба, которая открутит твоего дружка быстрее, чем ты скажешь слово в защиту.       Пальцы Чакотая сжались в кулаки вдоль швов его штанов. Не то, чтобы он никогда не говорил оскорбительных вещей о женщинах, но это казалось непростительным, когда касалось мисс Джейнвэй.       — Забудь о бабах. Всё, что тебе нужно сделать, это завершить своё обучение и пойти убить нескольких японцев. Понял?       — Да, сэр.       Этот полковник был невыносим, и Чакотай поблагодарил свою счастливую звезду за то, что этот человек не был его постоянным командиром. Он ещё больше зауважал Джейнвэй, зная, что ей приходилось действовать под каблуком у этого кретина.       — Чакотай, у тебя необычное имя. Испанское?       — Что-то вроде того, сэр.       Мышцы его шеи напряглись, а плечи сжались: независимо от того, сколько раз ему задавали этот вопрос, он так и не привык к нему. Тонкая грань между ложью и полуправдой… Он вечно был не уверен, будет ли его мать гордиться тем, что он выжил в этом мире, или ужаснется тому, как он в него влился.       — Я так и думал, эта твоя средиземноморская кожа…       Зазвонил телефон, и Чакотай был бесконечно благодарен тому, кто своим звонком отвлёк полковника. Джеллико отпустил капитана взмахом руки, начав ещё один неприятный разговор с абонентом на другом конце линии. Когда Чакотай вышел, он уже начал выкрикивать проклятия в трубку.       Капитан громко вздохнул с облегчением, как только за ним закрылась дверь. Он надеялся, что сможет, насколько это возможно, избегать этого придурка в течение следующих нескольких недель. И вдобавок, он не был уверен, что больше расстроит его парней: их новый навигатор или то, что им сказали держаться подальше от женщин.

***

      — Впечатляет, не так ли? — Пэрис встал рядом с Чакотаем после их утреннего занятия.       — Ты про то, что у B-29, по сути, то же управление, что и в B-17, но силы требуется во много раз меньше?       — Да-да, это впечатляет. Но я говорил о том, что мисс Торрес ни разу не накричала на меня этим утром.       Том расплылся в широкой мальчишеской улыбке.       — Почему ты так к ней прицепился?       — Пожалуй, я никогда не встречал женщину, которая могла бы одновременно обслуживать двигатель внутреннего сгорания и состязаться со мной в остроумии.       Мужчины покидали класс после занятий. Чакотай был недоволен: лейтенант Ким всё ещё сидел в полном одиночестве в задней части комнаты, окружённый по периметру пустыми стульями. Некоторые из экипажа уже направлялись в столовую или обратно в казармы, а некоторые задержались, ожидая возможности поговорить с дамами, но ни один из них даже не обратил внимания на нового штурмана.       — Лейтенант Пэрис, уделите мне ещё минуту вашего времени?       Лицо его заместителя вытянулось, и блондину пришлось отклониться от курса перехвата мисс Торрес. А ведь Том Пэрис уже собирался нанести прямой удар по своей цели. Его плечи опустились, когда он оглянулся на своего командира.       — Что вам угодно, сэр?       — Две вещи. Во-первых, ты пропустил мою лекцию «держи себя в штанах»? К этим дамам вход воспрещён.       Это был самый непопулярный приказ, который он когда-либо отдавал своей команде. О мятеже не могло быть и речи, но его люди тяжело переживали отсутствие возможности как следует покуролесить. Взгляд Тома скользнул туда, где Ланна Торрес стирала диаграммы с классной доски, явно недовольная беспорядком.       — Во-вторых, если тебе нужно чем-то заняться в свободное время, посмотри, что ты можешь сделать с этой проблемой.       Чакотай указал большим пальцем в дальнюю часть комнаты, где Гарри спокойно просматривал свои записи на контрольных поверхностях B-29 или, возможно, избегал остальной команды. Или и то, и другое.       Головная боль, связанная с новым навигатором была желанна, как дыра в топливном баке. У любого парня сразу же возникли бы проблемы, работая он с новеньким офицером, никогда не видевшим сражений, не прошедшим проверку с командой, что спасала задницы друг друга несмотря на бесчисленное количество крови, пота и пуль. Не помогало и то, что этот навигатор в придачу ещё и был другим.       — Отлично. Я побуду вашим радушным хозяином.       Пэрис закатил глаза и преувеличенно ссутулил плечи. С этими словами он направился в дальний угол комнаты, где развернул стул, чтобы лениво оседлать его, расположившись напротив Гарри Кима, прикидывающегося лучшим учеником школы.       Это было отличное решение. Если кто-то и может создать дух товарищества, так это его второй пилот. Довольный Чакотай начал собирать свои заметки, когда пустая белая керамическая кружка со звоном опустилась на стол перед ним.       — Это вы приносили мне кофе каждое утро?       Над ним нависла мисс Джейнвэй, весьма сурового вида. Её губы были сжаты, а руки упёрлись в бедра. Форменная блузка и широкие брюки цвета хаки наземной формы «ос» были разработаны из расчёта профессионализма, практичности и респектабельности, но это не скрывало её женственности. Не такой уж тонкий изгиб её груди постоянно отвлекал его.       — Почему вы обвиняете в этом преступлении меня? — он ухмыльнулся, поразив её тем, что, как он знал, было его неотразимой улыбкой.       Потребовалось меньше суток, чтобы Чакотай заметил, что если в руках Кэтрин Джейнвэй не было штурвала самолета, то там была чашка кофе. Он взял за правило приносить ей небольшой подарок каждое утро, когда они были в классе, ставить кружку на её стол, наблюдая, как она оживляется при виде дымящегося напитка, когда входит.       Может, ему и не разрешают прикасаться к здешним женщинам, но никто не говорил, что он не может за ними наблюдать. И делать выводы. Все их инструкторы были чрезвычайно компетентны, обладая подробными знаниями о строении их нового самолета. Он был удивлен, узнав, что некоторые из них помогали тестировать B-29 и были авторами руководств по полетам. Почти каждая женщина здесь летала на нескольких самолетах, «Осы» могли летать практически на чём угодно из инвентаря военно-воздушных сил армии США. И они выглядели чертовски притягательно за штурвалом.       Она уставилась на него сверху вниз, её лицо стало ещё более суровым.       — Я могла бы объяснить всё женской интуицией. Или сказать правду, что я видела вас сегодня утром у кофеварки.       — Вы поймали меня с поличным. Так что теперь вы собираетесь со мной делать? — Чакотай протянул свои запястья в мольбе, и её суровое поведение сменилось улыбкой. Он знал, что может быть чрезвычайно обаятельным, когда захочет, особенно в форме: женщины во всём мире падали в обморок от его широких плеч и улыбки в тысячу ватт.       — Я собираюсь поблагодарить вас. Так что… спасибо.       А затем она ушла, не сказав больше ни слова. Чакотай выдохнул, отмечая, что даже не заметил, как невольно задержал воздух.