Изменить жизнь

Под конец дня хотелось заплакать. Не то слово — заплакать. Рыдать. Слишком много людей, слишком разные… Кто-то пытался всучить котенка своей окотившейся кошки, кто-то спрашивал, а-ля журналист, мнение о компании и работе, кто-то пудрил мозги какой-то местной социальной сетью, где притворяешься, что якобы с клиентом общаешься, но в самом деле — болтаешь с другом или подругой. Собственно, Сяо и предлагали стать этим самым другом. Постоянно, везде, совершенно везде, совершенно все, даже те, кто стоял у соседних писсуаров в мужской комнате, абсолютно все люди в этом офисе пытались заговорить с Сяо. Как на это реагировал Сяо? Сначала отвечал на заданные вопросы, ситуативно отнекивался и так далее. Потом он устал. Это даже бесило, но не в той степени, чтобы прилюдно рвать и метать. Ему хотелось поработать. Как странно эта фраза выглядела в его голове, но он действительно хотел исключительно побыть в одиночестве за работой. Одиночество тоже не получалось. Столы стояли рядами, друг за другом. По два компьютера — с одной стороны стола, по два параллельно — с другой. Сяо по сути имел слева, напротив и напротив слева ещё трёх людей, заинтересованных в явно не выглядящем настроенным на общение человеке больше, чем в своей чертовой работе! Что за культ безделья? Среди сотрудников действительно в основном были относительно молодые люди, наверное, примерно как Чжун Ли, но вот мотивации в работе было намного меньше. Однако и Сяо не ребенок. И даже не слишком чувствительная девица. Он не может убежать в туалет и заплакать. Слезы — в целом чуждое ему понятие. Если уж плакать, то в подходящей ситуации, хотя тогда уже слезы трудно будет сдерживать: от нестерпимо сильной боли или смерти очень близкого, как, например, Чжун Ли, человека слезы и сами пойдут. Когда Сяо приходил сюда, будучи забившим на школу подростком, из соображений, мол, лишь бы дома не торчать, всем было куда более наплевать. Даже девушки не пытались узнать о его свободном месте в личной жизни. Сейчас, в принципе, тоже: Сяо подводил рост. Однако если тогда их число было равно нулю, сейчас одна-две да попробовали. Может быть, больше, но под конец рабочего дня Алатус не переваривал информацию, не связанную с работой. Чужие слова для него звучали как бесконечное «бла-бла-бла». Да что вообще этим людям надо? Они не видят, что Сяо — плохой собеседник? Либо же они, наверное, просто подлизываются… Ужасный способ. Лучше бы отстали полностью. Он ничего больше так сильно не ждал, как конец рабочего дня. И здесь его поджидал капкан. Изначально все было почти идеально: Сяо встретился в холле с единственным тут нормально знакомым человеком, то есть, с Чжун Ли. Они вместе, обсуждая свой предстоящий ужин, покинули территорию офиса, однако, стоило им завернуть в сторону своего дома, как их нагнал Чайлд. Именно он — тот самый капкан, которого стоило опасаться. Эх, если бы они шли с чуть большей скоростью… — Ох и тяжело было вас догнать, — Тарталья кладет руки на плечи обоим. Тон его голоса весёлый, очевидно, и сам Чайлд находится в приподнятом настроении. Может быть, в частности из-за того, что ему удалось достичь своей маленькой цели — нагнать этих двух. — В общем, я тут предлагал коллегам сходить в ближайший бар выпить в честь нашего нового сотрудника, — Сяо не сразу и понял, что речь о нем. — Увы, все, кого я звал, отказались. А виновника торжества я поймать не мог, — за словами следует смех. Выражение лица Чжун Ли каменное, и оттого Сяо не знает, как выразить свои эмоции. Только лишь повторяет: уголки губ его не дрогают, а брови даже не думают выразить что-то в духе одобрения. В любом случае, Сяо не смешно. — Чжун Ли, что насчёт тебя? — спрашивает он после небольшой паузы, однако такой небольшой, что ни названный ни, тем более, Сяо не успели и рты открыть. — Я занят, — едва улыбается Чжун Ли. — Впрочем, не совсем, но у меня есть небольшие дела, которые я хотел бы завершить сегодня. К тому же, сегодня не пятница, — Чжун Ли с такой же прохладной улыбкой убирает руку Чайлда со своего плеча. Не тактилен. Такие фамильярности не в его духе. — Я не иду, — Сяо слова не выбирает, за что получает очень быстрый, по-настоящему родительский осуждающий взгляд. — Не хочу, — с меньшей уверенностью аргументирует парень. — Мы отойдем. Чжун Ли тянет Сяо за руку, и они, как сказал мужчина, отходят к углу здания, у которого сейчас стояли. Так далеко, потому что не хочется лишних ушей. Чайлд тем временем выражает безразличие к «семейным беседам», убрав руки в кармане и беззаботно насвистывая себе что-то. — Сяо, — Чжун Ли строг, и парень больше всего не любил этот тон. Ассоциируется со школой, когда он, после выговоров от директора школы, возвращался домой и повторял все то же самое ровно таким же голосом самому провинившемуся подростку. — Ты должен найти хоть кого-то, кто будет для тебя близок. Ты не должен полагаться на меня. Так тебе будет проще. Один в поле не воин. К тому же, у Чайлда очень высокая должность — он топ-менеджер. Я к тому, что это может быть ещё и выгодно. Сяо молчит, уводя взгляд. Ладно, он не обязан пить много. Хотя эти посиделки происходят из-за него… Не слишком ли много чести? Да и кучи вопросов от Тартальи не избежать. Лучше бы они по работе были… Но, конечно, это предполагает неофициальную обстановку, а значит, вопросы могут быть начиная от отношения к бездомным щеночкам и заканчивая личной жизнью. Сяо сам такое ни разу не проходил, однако видел в парочке фильмов. Логично, в целом, ведь выпивка — ничуть не официальное занятие. — Ладно, — он соглашается, уже мысленно настроив себя на все эти ужасы. Всё-таки, один человек, с которым Сяо чуть-чуть знаком, лучше, чем толпа коллег. В ней даже находиться бессмысленно: один тост за новоиспечённого работника поднимут, а дальше совсем на него забьют. То будет пустая трата времени, не оправдывающая изначальную цель. — Ты прав, — поражения признавать полезно, особенно в случае с Чжун Ли, Сяо это давно понял понял, хотя всегда с трудом выдавливал из себя эти два слова. — Но, всё-таки, — Сяо хмурит брови, обращая взгляд наверх, к глазам Чжун Ли. — Почему ты не идёшь? У тебя ничего такого важного не намечалось, следуя тому, что ты мне рассказывал. — Не делай столь поспешных выводов, это во-первых, — мужчина снисходительно прикрывает глаза. — Во-вторых, я не хочу, чтобы ты постоянно цеплялся за меня. В-третьих, я пью только перед выходными, — Чжун Ли складывает руки на груди, параллельно бросая взор на Чайлда. Камни на дороге пинает, бедный. — Не очень вежливо так надолго оставлять нашего товарища, так что давай, — Чжун Ли направляюще подталкияает Сяо в плечо. Убедившись, что тот сообщил Чайлду нужную информацию, Чжун Ли громко прощается и отправляется вперёд по улице. Сяо со скрываемым огорчением глядит ему вслед, покамест довольный, вероятно — предстоящей выпивкой, Чайлд тащит его в сторону бара. *** На самом деле, не очень заведеньице. Наверное, по пятницам и выходным тут куча пьяниц собирается. Сейчас же здесь было почти пусто. Парочка людей сидели по залу, и на этом, пожалуй, все. — Какой алкоголь тебе нравится? — тут же прилетает к Сяо вопрос. — Ну, я пиво только пробовал, — чуть подумав, отвечает Алатус. — И немного вино. Сухое. — И как оно? После этого вопроса Сяо потерял нить диалога. Разве Чайлд изначально спрашивал о предпочтениях не для того, чтобы сделать, непосредственно, заказ? — После первой банки перестает казаться мерзким. А вино не распробовал, — пожимает плечами Сяо. Будучи ещё не совсем отошедшим от подросткового периода, ему алкоголь все ещё казался темой такой, какие все ещё закрыты для него на сто замков. — Тогда самое время распробовать! — тут же понимание возвращается к Сяо. — Я и сам не хочу что-то крепкое. Но, в общем, выбирай что нравится. Тут, кстати, коктейли — отпад. Сяо молча присел за незанятый деревянный стол, напротив тут же взгромоздился Тарталья. — А поесть закажем? Ты, наверное, голоден. В столовой не то что бы большие порции еды. Я лично привык сытно есть. — Почему нет, — прислушавшись к своему желудку, Сяо понимает, что, потребляя исключительно алкоголь, он не протянет до возвращения домой (а черт знает, когда это будет — что-то у Сяо плохое предчувствие). — Тут в основном что-то в духе закусок, хотя есть парочка мясных блюд и салатов. В общем, стереотипно «мужская еда». Наверное, вы с Чжун Ли такое не едите. Протеиновые диеты всякие, да? — Ложь, — более Сяо ничего не произносит. Какое Чайлду дело, как они питаются? — Хм… Ну, я и сам не фанат, — рыжеволосый пожимает плечами. — Китайская кухня классная, хотя мы дома часто готовим свое. Вообще, вы такие странные… Кое-как нашли большую квартиру с кухней. Они ещё и дорогие, как сволочи… Тяжело. — Жилье в Китае — большая проблема, — чтобы не молчать, поддерживает слова Чайлда Сяо. — Я и сам не прочь готовить дома, но вот с моей первой квартирой тут мы, то есть, моя семья, не заморачивались: просто пришлось использовать одну маленькую индукционную плитку, что ещё к розетке подключается… А теперь у меня своя квартира, уже года так два. С кухней зато. Мне нравится готовить. Приходится прервать диалог: подходит официант, спрашивает о заказе. В итоге — два бокала красного вина и небольшой набор закусок. Однако Сяо приходится показать паспорт: неудивительно, что с таким ростом и довольно молодо выглядящим лицом (благодаря уходу за кожей, внедренному в жизнь Сяо Чжун Ли) его не приняли за уже два года как совершеннолетнего человека. Чайлд на то, как бы не старался сдержать смех, все равно хихикнул. — Я сам не готовлю, — Сяо запамятовал слова Чайлда до прихода официанта, потому так же решил не оставлять их без ответа. В самом деле, общаться не так трудно, хотя это чувство едва ли нравится ему самому. — Только простое. Живу с Чжун Ли. Может быть, перееду, но пока не на что. И, как я сказал, найти жилье — проблема, — Сяо хмурится. Он вспоминает другие неприятные моменты, связанные с «отцом». Чжун Ли с его восемнадцатилетия твердит, что если тому хочется переехать — пусть скажет об этом Чжун Ли. Он купит квартиру или будет платить аренду. Но Сяо постоянно отказывается. Не хочет ли сам Чжун Ли его куда-то сбагрить, вне зависимости от цены? Эти мысли совсем не были причиной отказа. Сяо просто ощущал долг. Крупные скандалы из этого вытекали, но они так до сих пор не решены. Отцы и дети, что ж. — А может, тебе самому съезжать не хочется? Сяо поворачивает голову в профиль, глядя куда-то вдаль. Сложный вопрос. Обычно дети хотят съехать от родителей, потому что те их либо бесят, либо же сами дети хотят ощутить себя полноценной частью общества тех, чей возраст перевалил за восемнадцать. Первый случай совсем не подходил Сяо. Да, Чжун Ли — скрытный человек, будто не доверяющий собственному ребёнку, пусть и приемному, часть личной информации. Да, он то строг, то равнодушен. Да, он то таскается по любовникам или любовницам, то таскает их к себе, и, несмотря на близкую к нулю частоту этих событий, раздражает это сильно, особенно второй расклад. Но это все не вызывает желание съехать. Чжун Ли чаще всего одинок, поэтому разве плохо, если у него начинается какая-то химия с кем-нибудь? А то, что он ведёт себя, как родитель, разве плохо? Сяо не любил своих одноклассников, однако иногда, если забывал наушники дома, или же не мог ими по любой причине пользоваться, грел уши: многие общались между собой о своих «предках», и те были куда больше жёсткими, чем его Чжун Ли. Основная суть в том, что Сяо нравится одиночество, но вот жить в одиночестве он вряд ли сможет. Чжун Ли пару раз ездил в командировки куда-то — Сяо и забыл куда, в Европу (а компания, как-никак, не местная), и оба раза длилось это недели две. Это был необычный опыт. Точнее, необычными были только вечернее время и сон в одиночестве. Чжун Ли регулярно переводил Сяо деньги на еду, потому тот заказывал всякую чушь из ресторанов, а вечер скрашивал за просмотром матчей по телевизору. Наверное, его одноклассники на его место организовывали бы вписки или, более дружелюбное, ночёвки. Однако этот суммарно месячный срок жизни в одиночестве не был настоящим уроком. К тому же, квартира, всё-таки, не лично Сяо, — О, если я вдруг поднимаю неприятные тебе темы, ты говори, — Чайлд чешет затылок, неловко смеясь. Сяо и не заметил, что молчал дольше положенного. — Я задумался, — честно отвечает юноша. — Не могу дать точный ответ, хочу или нет. — Ты ведь учился в колледже? — Сяо на этот вопрос кивает. — И в общежитии не жил? — Сяо отрицательно мотает головой. — На самом деле, общаги неплохо готовят к взрослой жизни. Я могу рассказать о своем опыте, если хочешь. По этим словам Сяо понимает, что и сам Чайлд побаивается его общества. К радости или сожалению, он совершенно не против послушать чужие истории. Ему самому рассказывать особенно нечего. Ни школа, ни колледж не были наполнены действительно яркими впечатлениями. Так что Алатус лишь пожимает плечами. — Я просто пошел в университет, по сути, живя тут два года, — немного робко начинает Чайлд, будто Сяо его искусает. — Мы переехали, когда мне шестнадцать было. В общем, у меня почти не было знания языка, но меня чудом взяли. Понимаешь, у нас дома много народу, так как очень большая семья. В общем, тесно. Чтобы не напрягать никого, решил в общажку съехать. Очень быстро привык к жизни без родителей. И всяким полезностям от сожителей научился. Впрочем, плюс сто к навыкам жизни в одиночестве. — Я предполагал, что если пропущу этот этап, мне будет лучше. Я не пожалел, — да уж, Сяо совсем не любит общежития. Вообще, общежитие при его колледже обладало не самой лучшей репутацией, к тому же, сам Чжун Ли настаивал, чтобы Сяо остался жить дома. — Для всех по-разному. Но, на самом деле, начать жить отдельно — это как научиться плавать. Пока не окажешься в воде, не поймёшь, что нужно делать. Другое дело, бросят ли тебя в воду со словами «Говно не тонет», либо же помогут в случае чего, — Чайлд смеётся. — Я сам для себя первый вариант избрал, хотя родители не то что бы были против второго. Сяо пожимает плечами. Он согласен со словами Чайлда, пусть и к каждому суждению можно подобрать свое «но». Наверное, потому что этап сепарации у всех по-разному проходит. Однако ему не хочется спорить об этом. Они снова прерываются на официанта. Тот ставит по бокалу напротив каждого из юношей, а закуски на середину стола. Желает приятного времяпровождения и уходит. Сяо наблюдает за Чайлдом, что провожает официанта взглядом, однако приходится отвести глаза, когда две синих звёздочки с нотками лукавости на дне возвращаются к глазам самого Сяо. — Давно я вино не пил. Оно обычно на праздники идёт. Да и с коллегами, если выбираемся, то пиво пьем, — Чайлд покачивает в руке бокал, наблюдая за тем, как бордовая жидкость стекает по прозрачным стенкам; Сяо же замечает на руке у рыжеволосого кольцо. Сначала он решил, что то было на безымянном. Выглядит точно моложе Чжун Ли, а уже нашел вторую половинку? Нет. Видимо, из-за рассеянности после такого трудного рабочего дня не сразу разглядел. Однако, присмотревшись, осознал, что поблескивает оно на мизинце. — Вино всегда придает обстановке роскоши. Даже в таком, казалось бы, недорогом заведении. Сяо хмыкает. Он не видит смысла тянуть, предаваясь эстетике, потому берет бокал в руки и делает пару глотков. Так вот почему он тогда, в свой восемнадцатый День рождения, не выпил более одного. Не так уж оно и вкусно, как любят говорить взрослые. — О-ой, я тост сказать не успел, — с театральным сокрушением вздыхает Чайлд. Пытается рассмешить Сяо? — Это лишнее. — Ну как же? — Тогда надо быстрее говорить. И Чайлд заливается хохотом. Сяо не понимает. Ничуть не понимает, чем вызвана такая реакция. Смеющийся Тарталья ставит бокал на стол, да так ставит, что вино внутри стеклянного сосуда по стенкам плещется и даже капает на деревянную поверхность. Чайлд смотрит на лицо Сяо, произносит что-то в духе «Ты б видел свое выражение лица сейчас», однако слова теряются в его гелазме. Почему-то этот смех вызывает у Сяо какое-то странное, жгучее ощущение в душе. О, прямо сейчас он посадил в очень даже жирную почву семечко, при этом щедро его полив. Алатус приподнимает уголки губ. Чайлд сквозь проступившие на глазах слезы глядит на Сяо. Удивительно. Он ведь ни разу не улыбнулся. Даже из вежливости. Это заставляет его заткнуться. Сяо же хихикает в ладонь. Как странно. Это что-то в духе истерики. Ему не сильно-то весело. Или, всё-таки, забавно? О, нет, скорее нет. Ведь Сяо тут же возвращается в адекватное состояние, и на лице не остаётся и следа от улыбки. Будто бы смех был сном. — А что не так? — возвращается к изначальному диалогу Чайлд. Теперь он сам недоумевает. Рассмешить такой камушек — задача не из лёгких. Сяо молчит, намеренно не отвечая. Куда лучше, чем сказать: «Все так». И снова делает глоток. Чайлд решает выжать из предыдущей шутки плоды: — Ну куда ещё-то? Опять не успел. Однако под конец слов тон становится неуверенным. Это уже никак не трогает Сяо. Сложно… Такую оценку случившегося дают оба. Тарталье ничего не остаётся, кроме как смириться. — Ладно, — он встаёт, держа бокал, и на губах снова расцветает улыбка. Кажется, та, что была во время смеха, куда приятней глазу. Более искренняя, наверное. — За твой первый рабочий день! Надеюсь, тебя будут ждать успехи! — и Чайлд наконец делает крупный глоток вина. Дабы не отставать, Сяо повторяет за ним. *** Они недурно провели время. Чайлд был доволен таким собеседником. А из Сяо и вправду выходит хороший слушатель. Сам Сяо был скорее впечатлён. Ранее все люди, которых он знал, не считая Чжун Ли и учителей, относились к нему пренебрежительно. Наверное, из-за того, что он приемный, и долгое время находился в детском доме. Там он вообще как будто не жил. В школьную пору Сяо воспринимал буллинг, как что-то неотделяемое. Наверное, он действительно отброс общества, и лучше никому с ним не общаться. Сколько же слухов о нем ходило. Стоило Сяо появиться, как все в округе замолкали, а позже начинали шептаться. Чужую потеху он хорошо ощущал. И это был не положительный смех. Позже словесная травля перешёл в физическую. Начиналось все с простых драк. Увлекающемуся боевыми искусствами Сяо было нетрудно справиться с одним противником, а постоянными оскорблениями во время драки было почти невозможно задеть — внутренний стержень Сяо на удивление крепок. Над ним насмехаются, что недостаточно ударил? Следующий раз будет больнее и хитрее. Казалось бы, в чем была проблема? Его брали количеством. Как можно понять, стрелками дело не закончилось. Сяо вполне мог отойти в туалет и по приходе найти какую-то свою вещь истерзанной на столе. Так же на переменах он мог без очереди попасть в своеобразную парикмахерскую: если сзади сидящий — его обидчик, то тот обязательно подравняет пару прядок взятыми неизвестно с какой целью ножницами. Пролитая на уличную одежду или спортивный костюм краска, вечная ложь учителям, чтобы его подставить… Сяо и забыл, как можно общаться с кем-то на равных, не ощущая «временного перемирия» (а такое крайне редко бывало). Впрочем, из-за этого Сяо и перестал ходить в школу: все чаще проводил время, сидя либо дома, либо на работе у Чжун Ли, а если погода была хорошая, и настроение подходящее, подолгу занимал цепную качель на площадке во дворе. Несложно понять, что каникулы Сяо любил больше сладкого. Четыре года в колледже подействовали лечаще: там на него просто не обращали внимание. С травлей в таком виде Сяо не столкнулся ни разу. Видимо, люди уже более взрослые, и потому им такое попросту неинтересно. Да и Сяо, знакомясь с теми людьми в осознанном возрасте, сам понимал, какую информацию в случае завязавшегося диалога стоит сообщать, а какая тут же будет обернута против него. Чайлд же вел себя с ним… искренне? Откровенно — уж точно. Ему было интересно слушать и немногословные рассказы Алатуса, и болтать свое. Алкоголь точно сделал свое дело. Как казалось опьяненному тремя бокалами Сяо, Тарталья действительно говорил смешные вещи, притом приподнятое настроение было заразительным. Настолько, что Сяо не запрещал себе таинственно улыбаться, хмыкая на шутки Чайлда и задавая время от времени наводящие вопросы. Повезло всё-таки. Сам Чайлд располагал к большей разговорчивости. Прошло около двух (или даже трёх) часов. Еды на столе не осталось, а количество выпитых бокалов перевалило за четыре у каждого. Уже десятую минуту они сидят и молчат. Кажется, они уже обсудили все, что только можно было обсудить. Сяо задумчиво трет под губой, сидя лицом в профиль и глядя куда-то вдаль. Людей в помещении прибавилось, кстати, оттого тишина в помещении не повисла. Просто обслуживающий персонал включил музыку громче, и официанты стали ходить меж столиков более активно. — О чем думаешь? — слышит он со стороны Тартальи. — М? — чуть приподняв брови, парень обращает взгляд к глазам напротив сидящего. — Сейчас — ни о чем. — А обычно? — О бесполезности и бесцельности жизни, странности и глупости людей, — пьяно фыркает Сяо, уводя глаза на стену, к которой повернута его голова. — Понимаю тебя. А я вот сейчас думаю над тем, как бы домой поехать. Может, мне тебе такси заказать? Сяо хмурится. Как глупо, но одновременно остроумно и насущно это звучит на фоне его слов. Однако эту проблему действительно стоит решить. За все время их посиделок Сяо ни разу не проверял телефон. Может быть, Чжун Ли его потерял и все это время названивал? — Я сам могу. — Не утруждайся, — Тарталья лезет в карман, очевидно, чтобы достать мобильник. — О, давай сначала заплатим за алкоголь. Тарталья позвал официанта. Тот принес им счёт. Чайлд даже разделить не предложил — оплатил все сам, даже слышать не хотел, чтобы Сяо вложил хоть часть своих денег. Позже они выходят на улицу. Свежий вечерний воздух отрезвляет. В любом случае, ощутить на вспотевшей за день коже лёгкий прохладный ветерок куда приятней, чем продолжить сидеть в жарком баре, где пахнет алкоголем, немного — потом и древесиной. — Давайте я хотя бы за такси отдам, — вздыхает Сяо, постаравшись запомнить данные машины, что за ним приедет. — Не надо. — Тогда за вино. — Глупости. — Вам что, так нравится тратить деньги на всяких чуть знакомых олухов? — Я ведь тебя сам позвал. Расслабься уже, — отрезает Чайлд. Сяо вздыхает. Чайлд глядит на дорогу. Кажется, что-то замечает. — Кстати, у тебя лицо сбоку красивое, — Тарталья опускает взгляд на стоящего рядом Сяо. Тот запустил руки в карманы, под полы большеватой рубашки (меньше размера не было, так что она ещё и висит странным образом на плечах, однако добрая подруга Чжун Ли обещала в скором времени ушить часть одежды Сяо). — А ещё сверху забавно выглядишь, — Алатус поднимает на него убийственный взгляд. Что за дурацкие комплименты? — Ха-ха, не смотри на меня так. Там твоя машина подъезжает, — Тарталья кладет руку ему на макушку, по-дружески взъерошивая волосы. — Не забудь хорошо выспаться, а то с похмельем идти работать — худшее, что может только быть. Перед баром останавливается черная машина. Обтекающая форма, тонированные стекла… — О. Приехала. До завтра, спиногрыз Чжун Ли, — Тарталья убирает руку и слегка пихает его в спину, дабы тот направился к машине. — Что это? — Такси. — Это точно та машина? — Совершенно точно. Номер сверь. Тебе не нравится бизнес-класс? Я думал, ты, живя с Чжун Ли, и не такое видел. Давай, не считай мои деньги и не задерживай водителя, — Тарталья сует в руку Сяо пару купюр. — Этого должно хватить. Отдавать то, что останется, потом не надо. Купи себе и своему папеньке мороженое на сдачу. Сяо, в смятении попрощавшись с Чайлдом, торопливо подходит к машине и садится на заднее сиденье. Называет адрес и поворачивается к окну. В салоне чертовски приятно пахнет. И прохладно. Музыка не играет, и сам водитель молчит. Машина, кажется, дорогая, потому почти не трясет, ощущение такое, будто он и не едет вовсе. Очень комфортно находиться в таких автомобилях. Пусть и непривычно. В мыслях о Чайлде Сяо приставляет голову к оконному стеклу. Что ж, действительно странно, что его так просто прокатили в бизнес-класс такси. И напитки оплатил… Хотя последнее ещё можно оправдать — он же звал. Однако наибольшим образом Сяо напрягал его собственный смех вслед за смехом Чайлда. Очень уж редко Сяо смеялся. Чаще всего из его рта вылетали усмешки. Алатус вспоминает искреннее, кристаллически чистое и по-настоящему очаровательное звучание смеха, закрытые ладонью глаза, откинутую назад голову, тщетные попытки успокоиться рваными вздохами, протирание указательным пальцем выступивших от этой потехи слезинок… А ведь действительно очень заразительный смех. Чем же он так рассмешил Тарталью? Вспоминая эту картину, Сяо замечает, как уголки губ ползут вверх. Опять странное чувство. Странное, потому что Сяо впервые доволен времяпрепровождением с новыми для себя людьми, странное, потому что ему действительно интересно было слушать болтовню Чайлда, странное, потому что он ощутил интерес в этом человеке. Пьяные дискуссии (а ведь слова Чайлда нетрудно оспорить, может быть, из-за несовпадений в их мнениях, а может быть из-за постоянного чувства недосказанности) и долгие рассказы, частые шутки и позитивный настрой собеседника очень поднимали настроение самому Сяо. Он будто и забыл о своем отношении к людям.