Изменить жизнь

Нынешнее время. Где-то из соседней комнаты омерзительно журчит будильник Чжун Ли, очень грубо, резко и некрасиво прерывая сон Сяо. Просыпаться в девять — уже рано. В перерыве между обучением в колледже и устройством на работу он спал долго, чуть ли не до двух часов дня. Может быть, даже если не спал, не хотел вставать — физически не получалось. Куда проще лежать на месте, смотря опухшими от чрезмерного сна и моральной усталости глазами в потолок или на постельное белье, о чем-то смазанно раздумывая и пытаясь выдумать себе жизнь получше. Получше? По мнению Сяо из прошлого — он в раю. Чжун Ли давал и забирал, по сути, стал богом в глазах в прошлом — беспризорника, отныне — обыкновенного юноши. Чжун Ли обеспечивал его карманными деньгами, в конце-концов, они даже переехали в квартиру побольше, дабы у Сяо была отдельная комната; Чжун Ли понимал, когда стоит поддержать или успокоить, а когда наказать. Но чем старше становился Сяо, тем больше ему казалось, что он для него скорее друг. Очень сильно помогающий друг. Алатус ощущал долг перед ним, но Чжун Ли был весьма убедителен: его присутствие в доме не доставляет дискомфорта. Алатус верил в это? Нет. К тому же, выпивка. Уже в шестнадцать Сяо дали попробовать алкоголь (с условием на один, максимум — два глотка), хотя тому скорее было интересно проверить, действительно ли этот напиток, который кличут ядом, влияет на организм так, как описывают: притупляет душевную боль. За два глотка с организмом Сяо точно ничего особенного не случилось, однако он четко для себя понял — вкус мерзкий, но так и отдающий чем-то взрослым и запретным. На днях он и Чжун Ли выпивали по настоящему: в два рта угробили около шести жестяных банок пива. Много нового Сяо узнал о своем опекуне, и тот наверняка тоже, хотя даже такая доза не то что бы сильно подвесила Сяо язык — скорее расшатала, и то в том плане, что парень едва ли связывал слова в предложения, и предложения, наделённые хоть каким-то смыслом. Явно не поведение родителя с ребенком. Поводом стало то, что Сяо приняли на работу. Туда же, где и работал сам Чжун Ли. А почему? Казалось бы, у Сяо никаких данных нет. «Хоть что-то» — этим принципом руководствовался он, когда решил, что в единственном знакомом изнутри месте ему будет лучше. Специальности у них с Чжун Ли, конечно, разные: всё-таки, мужчина получил высшее образование и даже имел небольшой опыт работы (в другой сфере, но тем не менее), а Сяо с горем пополам выпустился из колледжа. Возвращаясь к работе, надо же как-то в офис попасть? Сяо встаёт с постели. Даётся это на удивление легко. Неужели подниматься с первого раза всегда было так просто? Ладно, не стоит тратить время на удивления. Стоит приступить к скучнейшей ежеутренней рутине. Сяо направляется в ванную. Как ужасно: он вчера напрочь забыл помыть голову. Вот почему он лег спать с ощущением, будто упустил что-то значимое. Сяо протирает глаза, оглядывается по комнате, выискивая свое полотенце. Придется вернуться в комнату. Стоит торопиться — пока Чжун Ли не занял ванную, надо успеть закончить с банными процедурами. Парень возвращается обратно со стопкой полотенец, что традиционно, ввиду избежания путаницы, хранились у него в шкафу на отдельной полочке, оставляет их на стуле, неизвестно зачем тут стоящем, и раздевается. Проще помыться целиком, чем наклоняться в душевой кабине, замочить себе все штаны и потом ещё с потемнениями в глазах разгибаться. Боль в спине гарантирована. Над настройкой воды Сяо особо не парится: холодная поможет пробудить свой мозг окончательно, а теплая просто приятней, однако разницы это никакой не имеет. Ему больше нравилось тепло, однако в этом плане Сяо был совсем не требовательным: пока вода не приносит коже боль, ею можно мыться. Сам процесс для него никогда не был райским наслаждением (только если он вдруг сильно вспотеет за день), но, тем не менее, гигиена есть гигиена. Спустя десять минут Сяо выходит. На волосах покоится полотенце, впитывающее влагу, дабы было проще сушить, а сам Алатус чистит зубы. На себя в зеркало он не смотрит — не видит смысла смерять свою внешность ищущим недостатки взглядом, так что глаза парня закрыты. Всё-таки, спать охота. Повременил он, решив, что встать, провалявшись в постели почти в полтора раза меньше, чем обычно, будет так легко. Сяо сплевывает пену, набирает в рот воды, а сзади тем временем возникает Чжун Ли. — Доброе утро, — голос мужчины звучит непринужденно и ничуть не сонно: сразу видно, кому такое уже привычно. — Доброе утро, — выплюнув воду, отвечает Сяо. — Готов к сегодняшнему дню? Сильно не волнуйся. Ты парень не буйный, проблемы вряд ли возникнут. Сяо молчит, даже не кивая. Протирает руки, убирает полотенце с волос и включает фен, как-будто делая это демонстративно, мол, не нагнетай ситуацию своими пожеланиями. Чжун Ли вздыхает. — Чай попьешь, или будешь ждать? — предлагает мужчина. Ему самому не составляет труда подождать, пока они закончат утренние сборы и отправятся в кафе, дабы там позавтракать, однако желудку бывает тяжело ждать более получаса, поэтому проще его чем-то залить, тем более, если это что-то — душистый и теплый чай, а не безвкусная вода. Если уж совсем невтерпёж: дома нетрудно найти фрукты, а также печенье. — Подожду, — Сяо все так же придерживается краткости в ответах. Фен он выключает, кладет на место и наконец покидает ванную, давая возможность своему сожителю как минимум почистить зубы. Спустя полчаса они уже шли по улице в направлении небольшого кафе в а-ля европейском стиле. Еда в таких не только проста, но и одновременно очень сытна. Как минимум, до обеденного перерыва чаще всего хватало. Да и даже если не хватит, в офисе всегда можно купить чашку с кофе, подойти к буфету и взять что-то там, или, в конце-концов, завернуть себе заранее какую-нибудь булочку здесь, в кафе. Очень часто они с Чжун Ли едят не дома. У того даже нормальной кухни дома нет. Раньше он часто вспоминал их начало совместной жизни. Да, тогда все происходящее казалось Сяо сказкой: он наедался до отвала, стараясь попробовать все, что хочет, особенно он сходил с ума по сладкому. Кстати, любовь пожевать что-то сахарное сохранилась и по сей день. Именно поэтому Сяо заказал панкейки с вареньем и засыпал свой капучино двумя пакетиками сахара (второй был пожертвован Чжун Ли, ведь тот куда меньший фанат сладостей). — Мы не опоздаем? — мимолётно взглянув на часы, спрашивает Сяо. Всё-таки, он удивлялся: как можно проснуться за пару часов до начала рабочего дня, успеть до этого сходить в кафе, а также пешком добраться до офиса. — Нет, — качает головой Чжун Ли, разглядывая поверхность своего эспрессо, даже не рябящуюся от общего спокойствия обстановки в этом кафе. — Мы не выбиваемся из моего привычного графика. Кстати, это десятый раз, когда ты сам начал диалог за все восемь лет. — Ты все ещё считаешь? — фыркает Сяо. — У нас юбилей, в любом случае. Примечательный сегодня день, не правда ли? — на губах появляется лучик улыбки, и мужчина поднимает взгляд на задумчивые жёлтые глаза Сяо, смотрящие обыкновенно в сторону окна. Ни одна лицевая мышца парня не дрогнула. Чжун Ли уже привык к такому. Сяо у него научился флегматичности в поведении? В любом случае, он всегда такой. Изначально Сяо напоминал скорее напуганного новой обстановкой котенка, а затем же стал производить впечатление привыкшего ко всему окружающему кота, потому и безразличного к любому шороху, тем более, чуть агрессивного к прочим представителям себе подобных. Чжун Ли лишь ранее извинялся за попытки юмором разрядить обстановку. Сейчас же ему было не то что бы плевать, он, вернее сказать, уже привык к такому, потому знал: отсутствие реакции от Сяо не делает сказанное им плохим (а он сам глубоко убежден в обратном), тот просто не показывает свое отношение к сказанному. Не так глубоко трогает, значит. Всё-таки, Сяо был наиболее «сложным» среди остальных детей в детском доме, однако им тогда, аж восемь лет назад, на протяжении недели удавалось встречаться на улице (скорее всего, тому причиной Сяо — слишком уж многообещающей была их самая первая встреча): Чжун Ли кормил Сяо в забегаловках, тот продолжал открываться столь таинственному незнакомцу… На практике воспитывать уже почти здоровый лоб было куда сложнее, чем в теории. Против подростковой воли не попрешь, потому Чжун Ли решил сделать самое гениальное и одновременно дурацкое: почти полностью прекратил воспитывать Сяо в привычном понимании этого слова. Чжун ли в итоге установил следующую позицию: вся его деятельность в сторону Сяо направлена лишь на поддержание хороших условий его жизни, в остальном, он не пытается создать иллюзию отличной полноценной семьи (хотя проведенным вместе со своим «чадом» временем он дорожил неимоверно, ведь, всё-таки, за столько лет он более чем привык к нему), а также обращает внимание лишь на то, что важно и для него, и для Сяо. Впрочем, такой метод подходил для них обоих. *** — Добро пожаловать в нашу компанию, — кланяется рыжеволосый мужчина явно не азиатского происхождения. Сяо не знает, что предпринять: кланяться или нет? Сказать что-то или нет? Потому бросает взгляд на Чжун Ли. Тот совершает уважительный поклон. Сяо поспешно повторяет за ним. — Я Чайлд. Что касается нашего плана: меня назначили показать Вам офис, — улыбается представившийся, и Сяо эта улыбка кажется натянутой. Ну, это не странно. Надо ведь не напугать нового коллегу своим поведением. — Я думал, мне этим стоит заняться, — недоумевает Чжун Ли. Честно, он понятия не имеет, почему так решил: общая неотделимость от Сяо делала свое дело; тут ведь совершенно другая обстановка. — Не получится, — Чайлд протягивает мужчине парочку бумажек, плотно расписанных иероглифами. — У Вас собеседование через пятнадцать минут. Ознакомьтесь до его начала, пожалуйста. Сяо от скуки смотрит на заголовок. Какие-то очень серьёзные слова, знакомые ещё с колледжа, однако вызывают чувство довольно неприятное: какой-то строгости, официальности и заурядности. — Благодарю. Тогда, оставляю Сяо на Вас. Хорошего дня. Даже не смотря на Чжун Ли, Сяо понимает, что выражение лица того ну очень уж сложное. Чжун Ли уходит, и парню тут же становится как-то странно и грустно. Теперь он должен с этим как будто искусственным человеком ходить по малознакомому офису (а Сяо тут бывал раньше, ведь имел привычку прогуливать школу, и иногда сидел в кабинете у Чжун Ли, как злая собака в своей будке). Ладно, вряд ли все пойдет по одному месту. Тут уже давным давно работает Чжун Ли, а значит, этому месту можно доверять. Первые пару секунд они молчат: Чайлд — от неловкости, вызванной холодностью Сяо, сам Сяо — просто по привычке. Да и если так подумать, ему попросту говорить нечего. — О, — озвучивает Чайлд тот факт, что что-то вспомнил. — Получается, сначала я Вам покажу офис, затем Ваше рабочее место. Через час представим Вас коллективу. Потом работаете. Запомнили? Сяо хлопает глазами. Наличие четкого плана тоже внушает доверие и уверенность в ближайшем будущем, но вот от волнения это никак не спасает. Всё-таки, Сяо боялся работы больше, чем огня. Во-первых, взаимодействие с кучей людей попросту выбивали его из колеи, социальные контакты заставляли его ощущать себя не в своей тарелке. Он всегда чувствовал себя так, будто лажал в каждом своем действии, и каждое его слово вызывало лишь насмешки и сарказм. Впрочем, несмотря на внутренние переживания и ощущение, что он всем мешает, Сяо со стороны казался скорее уверенным, хмурым и эгоистичным человеком. Постоянно поджатые губы и пустой, выражающий совершенное равнодушие и безучастность взгляд были тому доказательством. Не заставляя собеседника долго ждать, Сяо чуть кивает. У него действительно сильные проблемы с социализацией. К тому же, в отношении школы, а впоследствии и колледжа Алатус никогда не использовал слова «друг» и «близкий человек». А на работе, как бы там ни было, общение будет являться одной из главных составляющих. — Мы сейчас в холле. В здании тридцать этажей. Верхние выделены под архивы, — сложив пальцы домиком, вещает Чайлд. Сяо безотрывно смотрит в глаза рассказывающего, отчего у него на лбу выступает пот. Какой странных их новый сотрудник… Сам же новоиспеченный работник задумываться только о том, что Чайлда почти невозможно слушать из-за сильного акцента. Какой у него уровень китайского? А1? Вряд ли, конечно, акцент не то что бы мешает пониманию, просто грубо и неотесанно звучит. Он тут первый год живёт? Наверное, в России рос, судя по произношению. — Помимо холла, на первом этаже есть небольшая чил-зона, — Чайлд указывает на парочку белых диванов, один из которых угловой, и столик посередине. Там же был замечен аквариум. — Здесь же сидит администрация, ну, думаю, Вы это уже заметили, — Тарталья кивает на соответствующую стойку. — Далее поднимемся на второй этаж… Они проходят к лифту. Отсутствие реакции от Сяо немного смущает Чайлда (хотя одновременно вызывает жуткий интерес). Он задумывается, однако на лице это не отображается. Вроде бы, Сяо тут уже был. И не раз. Точно, Чжун Ли ведь спрашивал разрешение, может ли его сын-подросток (что он подчеркнул, видимо, чтобы не подумали о громящих все на своем пути детях) побыть на работе в его кабинете. Сын-подросток… Довольно давно это было. Сам Тарталья наверное ещё только начинал работать здесь. Лифт медленно едет. Откуда-то с верхних этажей. — Сколько Вам лет? — уточняет Чайлд. Хочет спросить, почему у Чжун Ли, который не очень-то и «в годах», ребенок уже на работу устроился. Наверное, они неродные. Не похожи всё-таки. Чжун Ли не особо обсуждал Сяо, да и многие даже не знали о наличии у того отпрыска. В любом случае, сейчас лучший вариант — скрасить ожидание диалогом. — Двадцать. Чайлд мысленно проводит вычисления, хотя ответ Сяо не игнорирует: мычит, подтверждая, что услышал информацию. Получается, если Чжун Ли является биологическим отцом Сяо, то тот появился у него… в двенадцать лет?! Чайлд косит взгляд. Ужас какой. — Вы сын Чжун Ли? У вас не самая большая разница в возрасте для родителя и ребенка. — Он меня усыновил, — слова даются легко: Сяо довольно часто такое говорил. Ладно, в любом случае, тут вряд ли его за такое подвергнут буллингу. Он уже совершеннолетний, а значит, проблема с его родителями никому не важна настолько сильно. Все встало на свои места. Чайлд выдохнул. Не очень-то и хочется думать плохое про уважаемого коллегу. — То-то, а то я смотрю, что вы с ним не похожи, — смеётся Чайлд, дабы разрядить обстановку, вызванную столь неуместным на работе вопросом. — Извините уж за такие вопросы. Однако Сяо этот интерес понимал. Чжун Ли и правда был слишком молод для отцовства. Вернее сказать, слишком молод для того, чтобы уже иметь взрослого ребенка. — Ребенок не обязан быть похожим на родителей, — фыркает Сяо, положив очень большой болт на мольбы Чжун Ли «не вести себя грубо с новыми сотрудниками». — Резонно, — сдержанно улыбается Чайлд. Без самоконтроля ссор не избежать, а Сяо, видимо, из тех, кто ничуть не против в таком поучаствовать. И именно фраза Сяо вызывала желание начать отстаивать свое мнение (конкретно, ему хотелось сказать, что он говорил лишь про внешность, а то, что внешне дети берут что-то от обоих родителей, трудно оспаривать), а в итоге всегда получался личный конфликт. Живя в России, Чайлд был трижды отчислен из школ за драки и слишком громкие ссоры с остальными учениками, и в последней держался по сути на божьем слове; оставшиеся два года обучения он уже провел в Китае, и там ему препятствовал лишь языковой барьер. Сейчас Чайлд понимает, что все его желание противостояния должно только быть вне работы, потому ну очень часто кажется, что его от драки или шумного спора ограждает лишь желание сохранить должность. Лифт приезжает, и парни заходят внутрь. Тарталья театрально вздыхает, разглядывая панель. Пронумерованные кнопки были перепутаны. Чертов фен-шуй. Сколько не живи тут — не привыкнешь. — Следуя Вашим словам, нам на второй, — негромко произносит Сяо и тянется к соответствующей кнопке. Сообразил быстрее, чем замешкавшийся Чайлд. — А-а, точно. Я почти не использую местную столовую, потому редкий гость тут. А с вашим фен-шуем запутаешься на раз-два, — Чайлд выставляет руки в примирительном жесте. Черт этих китайцев знает. Может быть, Сяо тоже «за гармонию». Ответа, как бы ни странно, не следует. Иностранцам тяжело в таком ориентироваться, и Сяо это понимал. Даже дома у Чжун Ли все по фен-шую, и, по личному мнению Сяо, удобством это не пахнет. Двери лифта открываются, что оповещается не очень громким «дзынь». Почти сразу они выходят на столики. Несмотря на то, что они аккуратного белого цвета, общий вид столовой вызывал хаос. Источниками такого ощущения были половые лампы, горшки с растениями, висящий телевизор с включенным фоном каналом, где что-то постоянно мигало, не задвинутые за собой стулья. Слева виднелся строй кулеров и кофемашин, впереди — буфет, над которым висела куча светильников, как над барной стойкой, и разнообразие их размеров вызывало ещё большее ощущение дискомфорта. Однако похоже на что-то домашнее. Как говорится, не очень уж и красиво, но зато с душой. — На этом этаже ещё есть кухня, а также туалеты. Они почти на каждом этаже есть. По значкам сориентируетесь, — Чайлд указывает на висящую над дверным проёмом синюю табличку с белой надписью «WC» и стрелочкой. — Этажей, как я сказал, тридцать, по всем мы не пройдемся за выделенное сегодня время. Впрочем, оно и не нужно. Каждый имеет одинаковую схему, просто посмотрим парочку и дойдем до твоего места работы. В основном, Вам и не понадобится знать точно, как выглядят этажи. Если потребуется что-то кому-то отнести, вам скажут номер кабинета, — Чайлд вызывает лифт, и, так как его ещё никто не успел «угнать», двери тут же открываются. Рыжеволосый следует внутрь, его новый сотрудник — за ним. — Тут висит табличка с указанием, на каком этаже какие кабинеты под какими номерами. Впрочем, точно не потеряетесь. Теперь они едут на двенадцатый этаж. Это место работы Сяо, или как раз «пример классического этажа в этом офисе»? Совершенно верно, тут же их ждут ряды столов с компьютерами, за которыми уже сидят люди. Сяо слышал, что многие приходят на работу раньше времени, то есть, не просто заранее, а с очень большим таким запасом. — Почти все этажи выглядят как-то так. Это IT-отдел. Вам в планово-экономический, если я не ошибаюсь, — Чайлд достал телефон, что-то там поискал и в итоге кивнул сам себе. Наверное, там вся нужная информация про Сяо. Тот действительно учился в экономическом колледже. Чжун Ли предлагал окончить старшую школу и поступить в университет, однако его отпрыск не желал даже слышать о таком. Школа плотно ассоциировалась с буллингом. В новом учебном заведении, что его автоматом готовит к взрослой жизни, никто не знал о его прошлом, а сам Сяо, уже будучи полностью осознанным, фильтровал рассказываемую информацию. Впрочем, ожидания Сяо оправдались, однако не обойтись без «но»: Сяо не обладал большим багажом знаний, потому ему пришлось за год до поступления очень сильно напрячься. В этом очень помогли нанимаемые Чжун Ли репетиторы. Им удалось слепить из Сяо нечто действительно пригодное для обучения на дальнейшую профессию. *** Далее Чайлд показал Сяо один этаж архивов. Это слово вызывало ощущение чего-то таинственного, как будто там хранится вся история мироздания, но на самом деле столь темное слово оказалось армией стеллажей и шкафов, куда они с Чайлдом, конечно, не заглядывали. Затем они спустились на этаж, где Алатуса ждало его новое рабочее место. Вышло так, что времени оставалось слишком много. Пусть Чжун Ли и предупреждал, что Сяо — тихий молодой человек, никто представить себе не мог, что он настолько тихий. Впрочем, он ничего не спрашивал, лишь слушая рассказываемую информацию. Парочку вопросов тот задал в процессе ознакомления с самим рабочим местом, но, в итоге, они отошли к окну скрасить остаток выделенного часа. — Ты ведь экономист без стажа? — поднял тему Чайлд. Конечно, он знал о Сяо в профессиональном плане все, но не проще ли начать диалог с уточнения? — Да, — «без стажа работы» было для Сяо как клеймо, однако он не горел желанием исправить это и перед поступлением на серьезную специальность поработать в условном кафе. — Интересный парадокс: сюда не берут без стажа. Только если являешься очень ценным сотрудником, знания разных языков, куча вышек… — Чайлд говорит не в упрек. Ему действительно интересно, как такой посредственный работник попал в столь элитную фирму. Однако догадка есть, и Тарталья привык ее воспринимать как правду. Конечно же, он спешит ее озвучить: — Уверен, в твоём случае «виноваты» связи. Очень мило со стороны Чжун Ли. Если судить по тому, какой он на работе, сложно представить его таким заботливым, — парень хмыкает. Очень уж забавят мысли о Чжун Ли в образе классического «папочки» в стереотипном розовом фартуке с надписью «Best dad», вопрошающего свое чадо, как у того прошел день. Строгий, очень серьезный, дотошный и педантичный мужчина мог вызывать любые ассоциации, кроме этих. Но это в некоторой степени мило. Сяо на эти слова лишь ещё больше хмурится. Внимательный — самое неправильное слово из всех возможных, которые могут описать Чжун Ли. Он проявлял это качество только тогда, когда считал нужным либо и сам Сяо, и он, либо только он, что бывало реже и ситуативней. Видимо, как в данном случае. — Понятия не имею, — пожимает плечами Сяо. Он не хочет знать, каким образом его приняли. Главное, что он вообще может работать и получать за это деньги. А с деньгами и до жизни отдельно недалеко. Чайлд пожимает плечами. Отвечать больше нечего. Таковы уж ответы Сяо — ставят в тупик. Мужчина бросает взгляд на часы, а затем — обратно на окно. Ждёт. Сяо тоже молчит, разглядывая все, что попадается ему на глаза. Чайлд снова глядит на время. — В принципе, можем уже пойти. *** «Представление» коллегам завершилось, произошло какое-то общее собрание, все время которого Сяо только тем и занимался, что смотрел на Чжун Ли. Почему ему дискомфортно без общества «отца»? В общем, очень непонятно и ничуть неинтересно. Так оценка сего события звучала в голове у Сяо. Потом его направили работать, и там ему почти пришлось постоянно у кого-то что-то спрашивать, контактировать, взаимодействовать, и в общем все было как-то ново, и эмоции вызывало скорее отрицательные.