Ты горечь моей жизни

      Холод, сырость и темнота. Это все, что окружает сейчас парня. Звук капающей воды заставляет головную боль мучить светлую головушку Чимина еще сильнее. Пришел он в сознание уже минут 20 назад, ну или ему так казалось. Вообще, как только он открыл свои поблекшие от ненавистной ему жизни глаза парень даже вздохнул с облегчением. «Может я наконец могу умереть?», но такие мысли разбились об айсберг реальности. Он не может оставить свою маму, просто не может представить, как побелеет ее и так бледное лицо, когда узнает о смерти своего единственного и горячо любимого сына.       Перед глазами начали проноситься все знаменательные события его жизни. Вот он окончил школу и радостный сидел дома вместе с мамой, поедая приготовленный для них двоих ужин. Отца своего Чимин не знал с рождение, только по рассказам матери, что за месяц до родов его закололи «по ошибке» какие-то бандиты.       Следующим воспоминанием парня было поступление в университет. По его мнению, это был, наверное, самый счастливый день в его жизни. Пак Ли Ён была так горда своим сыном, который смог поступить в столь престижный университет на бюджетной основе и, в связи с этим, пришлось продать свою квартиру в Пусане и буквально умолять своего руководителя перевести ее в отдел в Сеуле, но этого Чимин не знал. Или не хотел знать и воспринимать.       Череда счастливых воспоминаний то и дело всплывало в памяти парня, но из страны его грез вырвал звук шагов по лестнице. Открывшаяся дверь пролила толику света в комнату, но этого хватало, чтобы рассмотреть помещение: это была небольшая комната, с голыми кирпичными стенами, которые от сырости уже начали покрываться плесенью. На полу были следы каких-то биологических жидкостей, о которых Чимин явно не хотел знать. Посередине комнаты стояла до боли знакомая ему больничная кушетка, но все же она отличалась своей грязью от засохших капель крови и желтых пятен. Рядом стояла тележка с различными медицинскими препаратами, шприцами, ножницами и так далее. Все это было в крови, причем некоторые следы казались свежими, что нагоняло еще больший ужас на и так побледневшего Чимина.       В комнату вошел мужчина в маске, закрывающей половину лица, седые редкие волосы торчали несуразно, и большая часть головы обрамляла лысина. Это был невысокий и полноватый мужчина в возрасте, в засаленной майке и порванных в некоторых местах спортивных штанах. В руках он держал черный пакет, через который вряд ли можно было что-либо увидеть.       - Уже проснулся мой птенчик? – хриплый голос выбил Чимина из колеи. Это был голос Чон Кона. Того самого Чон Кона, к которому приходил Чимин чуть ли не каждый день в любом состоянии. Тот самый аптекарь, который казался Джину странным. Видимо его чутье было острее.       - Что я здесь делаю, зачем ты это делаешь – голос Чимина дрожал, горячие слезы начали скатываться крупными каплями, обжигая щеки, - ЧТО ТЕБЕ НУЖНО ОТ МЕНЯ?! ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ПОСТУПАЕШЬ СО МНОЙ – голос парня начал срываться на крик, столь истошный, что раздирал всю его глотку, а после недолгой отдышки и успокоения он продолжил – я ведь считал тебя другом, почему ты так поступаешь?       Мужчина смотрел на него сквозь свою маску и облизывал свои пересохшие от возбуждения губы.       - Ты мне сразу понравился, такой маленький и невинный, а мне всегда нравились такие как ты. – мужчина подошел вплотную к Чимину и схватил его за подбородок, - с самой первой нашей встречи мне хотелось испробовать тебя, вкусить твоей крови и узнать, пахнет ли она также сладко как и сам ты – Чон Кон облизнул щеку парня, собрав все слезы за раз. Его горячее дыхание было похоже на захват змеи, которая готова поглотить новую жертву. У Чимина выступил холодный пот, а на руках волосы встали колом.       - Пожалуйста отпусти меня, я не хочу. – жалобно протянул парень, пытаясь поднять руки, но увы, он был скован цепями по руками и ногам. Только одна мысль об этом заставила таящуюся в подсознании боль в ногах вновь проснуться. Чимин скривил лицо, но не оставил попытки выбраться из металлических оков.       В это время Чон Кон уже подошел к кушетке и достал пакета простынь тошнотворно-желтого цвета. Заметив эти действия Чимин, понял зачем здесь эта кушетка. Страх окатил новой волной, и парень начал биться в попытках выбраться поскорее. Он хотел жить, а такое явление случалось очень редко. Настолько редко, что он аж сам удивился от этого. Но он не хотел так умирать, он не хотел умирать от рук своего друга, который оказался извращенным маньяком.       - Отпусти меня! Отпусти! Мы же друзья! Я напишу на тебя заявление, и ты будешь гнить в тюрьме! – голос парня срывался, в нем слышалась злость и обида от предательства. Он свято верил, что руки мужчины начали тянуться к нему, чтобы отпустить его на свободу, но получил лишь получил смачную пощечину.       - Заткнись, знаешь, как сильно я сдерживаюсь, чтобы не трахнуть тебя прямо тут?! – мужчина огрызнулся и освободил ноги Чимина от оков. Это мог бы быть его шанс на побег, если бы руки Чон Кона не подхватили его сразу и не перенесли на кушетку. Чимин начал вырываться и не давать ему пристегнуть свои ноги к новым железным кандалам.       - Да ты блять можешь успокоиться? – Чон Кон отвернулся, чтобы взять какой-то инструмент и это стало шансом Чимина. Свободной ногой он толкнул со всей силы мужчину в спину и и попытался поднять руки, дабы нанести снова удар, но уже металлическими оковами на руках. Руки были скреплены тяжелой цепью. Как и удар по лицу. Мужчина пошатнулся и упал на тележку с инструментами, опрокинув все свои препараты.       Парень начал судорожно вытаскивать не до конца закованную ногу. Его пальцы тряслись, а тяжесть цепи добавляла еще больше тяжести всем действиям.       - Ты блядская шлюха, как ты посмел ударить меня?! – мужчина сидел на полу, маска слетела от удара и обнажила его грязные глаза, в которых читалась злость и удивление. Он был в полнейшем шоке от отпора.       Чимин его не слушал, все его внимание было сосредоточено на освобождении ноги. Когда дело было сделано он поднялся и уверенными шагами побежал к выходу. Он старался не обращать внимание на боль в ногах и на тяжесть цепи на своих руках. Он хотел домой. В свою маленькую квартирку, которая была его крепостью, в которой он мог не скрывать свои эмоции. Поднимаясь уже на лестнице, Чимин вздохнул с облегчением. Он поверил, что он почти выбрался остался последний рывок, но зря. Большая мужская рука схватила парня на волосы и потянула обратно. На мгновение Пак услышал вой сирены, но подумал, что это лишь слуховые галлюцинации. Слезы снова лились рекой, заставляя новоиспеченные ссадины на щеке больно щипать. Резкими движениями любимая серая футболка Чимина стала похожа на изорванное тряпье. Руки мужчины болезненно вцепились в оголившееся плечо, оставляя красные следы на белоснежной коже. Мужчина потянулся своими губами к телу парня, целуя и облизывая оголенную грудь. Беспомощный Чимин лежал полностью прикованный к кушетке и медленно терял здравый рассудок. Ему было противно от грязного языка мужчины, но еще более противно ему стало в момент, когда Чон Кон облизнувшись взял нож. Он поднес его к груди парня и резким движением руки полоснул. Рана начала сильно кровоточить, а Чимин взвыл от боли и унижения. Он почти смирился с тем, что его ждет. Неожиданно в комнату вошел мужчина. Сквозь слезы Пак не смог увидеть лицо, но его силуэт почему-то внушал доверие. Может потому, что человек что-то агрессивно кричал, либо же потому, что увидел пистолет в его руках. Это дало ему призрачную надежду, что все закончилось. Что сейчас его спасут. Что весь кошмар закончился. От этих мыслей тело предательски расслабилось, а сознание начало медленно тухнуть.