Вашему тихому омуту черт не нужен?
Нежные блинчики на дрожжах были прекрасны на вкус. Давно она не готовила сама, отдавая предпочтение столовой, но в последнее время Аника нашла в этом процессе нечто медитативное, почти сокровенное. С легкой улыбкой она вспоминала, как ей удалось набраться наглости, чтобы попросить незнакомца с Пиро глазом бога погреть еду. Опустим момент, что лицо его было крайне ошеломлённым. Девушка злодейски улыбнулась. Но никакое удивление не испортило результат, поэтому сейчас Аника довольно поедала домашние блинчики. События последних дней выбили почву из-под ног, почти интуитивно девушка старалась найти спокойствие в рутине. Когда-то она боялась потерять родителей — они мертвы, потерять статус и богатство — она отказалась от этого сама, желая сохранить такую эфемерную, но жизненно необходимую свободу. Теперь же даже «свобода» оказалась под угрозой. Девушка перевела взгляд на окно, за которым ходили люди. Тревожные мысли истощали ее силы день ото дня. С болью Аника признавала, что никогда не будет по-настоящему свободна: чем старше она становилась, тем больше обязанностей приобретала. Подростковый период прошел — ей надоело бежать, сражаться, пытаться что-то доказать… Девушка аккуратно помассировала виски, стараясь снять напряжение. Может ей взять отпуск и уехать в какую-нибудь деревню? Аника улыбнулась от собственных наивных мыслей — подписка о невыезде все еще с ней. Сейчас она до ужаса спокойна, как бывало с ней после долгих слез, организм давал ей небольшую передышку. Даже на свой промах Аника реагировала до ужаса спокойно, сегодня ей не посчастливилось опоздать на работу на добрые десять минут. Придется идти и получать своеобразный выговор. Правда, почему-то позвали ее напрямую к начальству. Неожиданно чужая тень упала на нее, а стул напротив аккуратно отодвинули. На мгновение она закашлялась — блин отчётливо встал поперек горла. Неловко покашляв, девушка все же посмотрела на человека. Рыжая макушка вызвала невыносимое желание громко скрипнуть зубами. — Доброго утречка, — радостно протянул мужчина, — какая чудесная встреча и до ужаса неожиданная. Надеюсь, что тут не занято. Как же хотелось воткнуть в него вилку, чтобы стереть чужую радость, которая была для нее подобна насмешке. Скрывая эмоции, девушка не смотрела в глаза напротив. — Доброго, — лёгкое панибратство выразило все ее отношение к происходящему, бросив лёгкий взгляд, девушка поняла, что Тарталью подобным не пронять. — Одна встреча — случайность, две — совпадение, а три закономерность, господин предвестник… Хмыкнув, мужчина протянул: — Думаешь? А мне кажется, что судьба раз за разом сталкивает нас… Что это если не божья милость. Ее одарили улыбкой. Не моргнув и глазом, мужчина аккуратно забрал пару блинов, щедро макнул в сгущёнку. Архонты знают, где он успел раздобыть тарелку. «Да чтоб тебе подавиться». Стоило мужчине и вправду закашляться, она еле удержала широкую, довольную улыбку. Аника быстрее занялась одним из последних блинчиков, скрывая молчаливое торжество. «Так тебе и надо». Вся эта лёгкая клоунада сняла напряжение, а еще подействовало варенье и чай за чужой счёт. — Зачем же вы пожаловали? — девушка чуть более благосклонно посмотрела на него из-под ресниц, а следом расправила полы чуть помявшейся юбки. Типичная форма сотрудниц банка. Правда, себе она сшила все из ткани потеплее и покачественнее. — Должен же кто-то присматривать за такой чудесной девушкой. Времена нынче неспокойные, — мягко протянул Тарталья, блик длинной серьги играл на бортике ее белоснежной чашки. В голове витали байки пьяного дядюшки, который рассказывал про серьги в мужском ухе, как жаль, что она плохо помнит про какое именно он говорил. Написать ему что ли? — Ваша забота не знает границ, — желая поскорее закончить разговор, девушка выразительно глянула на часы, и «виновато» глянула на собеседника. — Простите, мне пора идти: обеденный перерыв подходит к концу. Благодарю за заботу и надеюсь, что мое скромное угощение пришлось вам по вкусу. —Как же быстро вы меня покидаете… Если что, то вы знаете где меня найти. Учтиво кивнув, Аника направилась к лестнице. Она намеренно удалилась стремительно, чтобы скрыть изрядную долю сарказма в собственных словах. На прощание девушка чуть игриво качнула бедром и пропала на лестнице. Работа не ждёт: никакие хитрые предвестники со своими интригами не смогут сбить ее с пути.***
С мрачной решимостью Аника тихо подпиливала ноготки. Интересное занятие, не поспоришь, особенно, когда сидишь под дверью начальства. И не просто так, а потому что провинилась. Здесь существовала определенная система взысканий за проступки от опоздания до потери бумаг или распространения секретной информации. Она не работала достаточно долго и не имела допуска на нижние уровни банка, поэтому провиниться настолько сильно не может. Последние дни выдались на редкость мерзостными во всех смыслах начиная ее нестабильным настроением, которое скакало от холодного безразличия до истерики, приправленной очередным ночным кошмаром, заканчивая ненормированным рабочим графиком. Если раньше Аника позволяла жаловаться на начальство за обилие работы, то она просто не знала того, что ждет впереди. Заместительница Панталоне отсутствовала, поэтому легкой рукой ее перенаправили к начальству напрямую. Аника раз за раз задавалась вопросом, почему именно к нему, чтобы отдать бумажку о взыскании хватило бы и простой секретарши — значит, дело сложнее. Достав белоснежный платок, девушка аккуратно протёрла лоб. Пот шел градом, и она не знала дело ли в изрядно душном здании или в собственном волнении. Девушка нервно облизнула пересохшие губы. «Если бы на тебя действительно что-то было, то ты оказалась бы за решеткой». Слабое утешение. Девушка дожидалась начала приемного часа, стоило лишь стрелке часов перемахнуть долгожданную цифру, Аника встала. Мягко улыбнувшись, девушка открыла дверь, лёгкий скрип ласково царапнул напряжённый разум. Встретила девушку светлая комната, где в темном углу, уютно притаился Предвестник. Вторая или третья их встреча за все время. Панталоне вообще был мужчиной специфичным и предпочитал выносить финальное решение о персонале сам, а при увольнении с лёгкой руки писал рекомендательные или не очень письма. Излишне хорошая память становилась для окружающих проклятием. Аника порой задумывалась, уж не знает ли он количество ступенек на каждой лестнице. — Добрый день… — Добрый, Анна Долгорукая? — перебили ее. Мужчина сложил руки на столе и обвел девушку быстрым взглядом. На столе лежал плотный вскрытый конверт. — Не буду тянуть время. В данный момент вы проходите по делу государственной важности, поэтому будете отстранены от работы, так сказать, во избежание. По окончании расследования вы сможете вернуться на работу, конечно, если его результат будет для вас удачен, — мужчина одарил ее холодной улыбкой. Смилостившись, он поделился информацией. — Распоряжение на ваш счёт пришло вчера вечером. Если нет вопросов, то можете быть свободны. Девушка кивнула. — А в каком статусе я буду находиться сейчас? — Неоплачиваемый отпуск. Девушка тонко улыбнулась, на секунду выдавая все, что думает о ситуации. — Спасибо, всего вам доброго, — тяжёлая дверь легко закрылась. Новый удар — именно так ощущалась это ситуация, словно кто-то методично кирпичик за кирпичиком разрушал ее жизнь. Словно отделяя от себя часть плоти, девушка снимала бейдж, сдавала форму, пропуск… Она не верила, что вся ситуация быстро разрешится, скорее наоборот, она имела все шансы тянутся резиновый до момента ее голодной смерти. Девушка на стойке грустно улыбнулась ей в ответ, стараясь поддержать. — Спасибо, Надя, надеюсь я быстро вернусь… — Я тоже, буду ждать тебя! — воскликнула она и нежно провела по ее ладони, стараясь согреть до ужаса холодные руки. Аника решительно развернулась на каблуках, оставляя все это место за спиной. Почему вся эта ситуация чувствовалась, словно предательство? Еще одна привычная часть жизни осталась недоступна. Дверь закрылась за спиной, отсекая от прошлого, а возможно и будущего. «Ну и черт с ними». Маленькое оповещение сообщало, что скоро состоятся похороны, там же зачитают последнюю волю крестного, окончательно выбило почву из-под ног. С каждым разом ее маленький почтовый ящик ассоциировался со все более плохими вещами. Скоро ей снова придется окунуться с головой во все это отборное дерьмо.***
Девушка тихо примостилась с края, надеясь, что сольётся с темными рядами знакомых семьи. Не получилось. Спустя несколько минут, ее наигранная скромность была с лёгкостью раскрыта. Теперь Аника стояла в первых рядах… Стоять плечо к плечу с братьями и дядей спустя столько лет было непривычно, обстановка становилась все неприятнее. Слова приходилось выжимать из себя практически усилием, поэтому ее хватило лишь на пару уважительных кивков. Прошлое настигло неожиданно, ударив своим тяжёлым кулаком прямо под дых. Когда-то все они были частью большой семьи, вполне себе дружной. Ссоры рано или поздно появлялись, но решались мирно. Переломным моментом стала смерть ее родителей. Они возвращались из столицы, начался сильный буран, видимость снизилась к нулю. Спустя пару дней кто-то заметил слетевшие в овраг сани… Тот день она помнила плохо, порой особенно яркие отрывки снились ей или мучали наяву. Вот взволнованный дядя бегает по двору, зовёт пару крепких мужчин из прислуги. Он ничего не объяснил, лишь коротко приказал сидеть в комнате. Уже тогда Аника поняла, что произошло нечто плохое. Окончательно убили надежду заплаканные глаза няни. К ночи мужчины вернулись, она отчетливо это помнила. Девочка весь день не отлипала от окна. Два наспех сделанных гроба — ничего иного не нашли — стояли в одной из отдаленных комнат. Она нашла их сама, смотрела на холодные тела мамы и папы, роняя горячие слезы. Морозы сыграли удивительную шутку, сохранив трупы, а особенно выражения ужаса на их лицах. Она словно зачарованная смотрела на родителей, которые были как живые. Это раздирали сердце на кусочки. Она не пришла к ужину, поэтому ее наверняка начали искать. Аника помнила грузные шаги дяди по коридору, его грозный голос. Вскоре дядя вывел ее из комнаты все сопливую, продрогшую, ту часть дома не топили, и велел покормить. Архонты, как же она ненавидела с тех пор традицию, когда крышку гроба оставляли открытой. Недавний завтрак до отвращения стремительно подступал к горлу, глаза, словно намеренно цеплялись на толстые нитки на горле крестного — рубашка так и не смогла скрыть весь ужас до конца. Кто-то хладнокровно отсек голову, а следом такой же не одаренный излишним сочувствием пришил обратно. Свеча тлела на ее руках, испуская копоть. Он проходился кислотой по чувствительным глазам. Каждый из присутствующих своеобразно освещал путь усопшего на тот свет, во многом вся процедура следовала четко религиозным канонам. Только дата отложилась по понятным причинам. Аника сдерживалась, но с каждой минутой плечи дрожали все сильнее, в слезы подступали к глазам. Пронзительные взгляды не давали ей расслабиться, почему-то в глазах каждого она видела вопрос: «Почему она выжила?» Собравшись с мыслями, Аника все же подняла глаза на трупы. Крестного и всю его семью убили, быстро и жестоко. Когда-то все они прекрасно проводили время вместе в большом особняке. Повинуясь импульсу, девушка проговорила: — Я найду человека, который это сделал. Голос ее потерялся в раскатах четкой, давно отработанной молитвы. Спустя мгновение вереницы людей потянулись к гробам. Холодная кожа, намеренно выкрашенная косметикой, чтобы скрыть все более явные трупные пятна, была до отвращения холодной, но из желания хорошо попрощаться девушка продолжала из раза в раз прижиматься губами к чужим лбам. Следом процессия тянулась на улицу. Дядя нёс крест для крестного, а его сыновья для остальных членов когда-то большой семьи. От запаха ладана кружилась голова, Аника из последних сил вышла на улицу. Пустым взглядом она гипнотизировала повозки, в которые погрузили трупы. Их не хоронили в землю, как принято в других странах, а кремировали. Не годилась промерзшая почва для такого. Аника тихо прошептала: — Прощайте… Остался самый последний этап — завещание.***
С лёгким удивлением она смотрела на полный зал людей. Казалось, ни одно другое мероприятие не смогло бы собрать всю семью вместе. Она, как наиболее близкая родственница, аккуратно примостилась в первом ряду, больше не скрываясь от цепких глаз. Чтобы наконец-то заслушать завещание, пришлось проехаться на другой конец столицы в адвокатскую коллегию. Аника грустно ухмыльнулась, вспоминая, что за причины их вынудили отправиться именно сюда. Главное поместье до сих пор оцеплено, как место преступления. Девушка искренне надеялась, что после они обнаружат хотя бы столовое серебро на месте. Вот-вот решиться интрига всего мероприятия, кто же получит основной кусок недвижимости? Не малую роль играли предприятия по производству бумаги и другие мелкие и не очень магазины. Аника нервно расправила полы пальто, переминая в руках сумку. От завещания зависит насколько большое право голоса останется за ней. Вся их семья походила на огромную компанию, где каждый член владел определенным процентом недвижимости: чем больше или чем важнее твой «кусочек», тем более весомо твое слово и мнение. Все до ужаса просто. Она не могла перестать кусать губы, когда мужчина зычно перечислял имена. Лоб покрылся испариной, а платье начало противно липнуть к спине. Аника не могла перестать нервно, почти компульсивно перебирать в руках ремешок, но мало кто обращал внимание. Все замерли в ожидании своего имени… — Анне Долгорукой, моей дорогой крестнице, завещаю северное поместье и земли вокруг него. Когда она выйдет замуж, отдать ей приданное матери, два доходных дома на Служилом ряду, мясную лавку и магазин тканей… — зычный голос юриста быстро переключился на другие имена. Ее внезапно озябшие руки впились в сумку. Она получила вполне достаточно. Северное поместье — место, где она росла, дом который так легко, словно невзначай занял дядя, а следом также аккуратно дал понять, что жить здесь девушка будет только по его правилам. Она до сих пор не может выезжать из столицы, как забавно… Ведь без этого она не сможет утвердить собственную власть, мягко намекнув, что кое-кому пора съехать. Девушка лишь знала одного человека, который мог в теории решить ее проблему. Вспомнив Тарталью, Аника растянула губы в насмешливой улыбке. Этот дьявол, словно знал все заранее.