Оковы вечной зимы

      На улице начинало темнеть, а воздух был готов вот-вот перешагнуть в очередной раз нижайшую отметку домашнего термометра. Дышала она редко, пугаясь чувства, когда холод обжигал своим касанием слизистую. Аника натянула свой капюшон глубже, скрывая раскрасневшееся лицо. Шла девушка стремительно, так же как сбегала с этого проклятого всеми архонтами мероприятия. Внимательные взгляды проходились по телу, лицу, сканируя, стараясь найти то, за что можно зацепиться. Сочувствие она не искала, а выворачивать собственную душу во имя вежливости и вовсе не хотелось, поэтому девушка, раскланявшись со всеми, ушла. Да и не было смысла в сотый раз переливать из пустого в порожние разговоры о почивших.       В голове, словно заевшая киноплёнка, мелькали кадры, когда Аника, наступив собственной гордости на шею, подошла к дяде. Карие, практически черные глаза смотрели внимательно и спокойно, словно и не было между ними конфликта. Девушка не удержалась от чуть ироничной улыбки. За спиной мужчины маячили две мощные фигуры кузенов, словно два телохранителя. Темные траурные сюртуки легко сливались с остальными унылыми декорациями. Все навязчивее становилась мысль, что это мероприятие нужно далеко не погибшим, а людям что остались живы. Она мягко склонила голову, приветствуя мужчину выше себя по статусу, возможно, на стенах их семейного древа они равны, но возраст порой был решающим.       — Доброго дня, дядюшка, — она легко подняла глаза и прошлась очередным оценивающим взглядом, усилием воли не отводя глаз. Только не сейчас. Она уже не ребенок.       Покрытое морщинами лицо мужчины перекосилось подобием улыбки. Он стал ещё старше, словно разом прибавил добрые лет десять. Удивительно, как же беспощадно время проходится по людям. Сергий протянул руки, приглашая в объятия. Девушка замерла, не понимая, с какого ей оказали такую милость. Чуть прикусив язык от досады, Аника огляделась в неуверенности, а следом ответила на объятия. Дядюшка пах травами, старостью и затхлостью. Именно так пахнут тяжело больные люди.       — С возвращением, племянница, — мужчина тяжело закашлялся, все больше становясь в ее глазах стариком.       Лёгкое чувство вины кольнуло ее, отдаваясь внутри болью. Возможно, не стоило быть настолько грубой… Избегать родственников из раза в раз было глупо и по-детски, порой также она поступала с людьми, с которыми была близка, но перестала общаться.       Дальше они перебросились парой фраз ни о чем. Неловкая тишина стояла между ними стеной. Изредка девушка бросала робкие взгляды на кузенов, стараясь разглядеть у них остатки детских образов. Подобно большинству мужчин каждый раздался в плечах, начиная существенно возвышаться на голову. О былых мальчишках напоминали чуть кудрявые каштановые волосы и голубые глаза. По старым портретам — вылитый дядя в молодости. Даже такие же чуть квадратные лица с мощной челюстью. Дядя растерял свои мужественные черты с течением времени, а его дети входили в свой расцвет. Да… Дети — цветы жизни, правда, на могиле родителей.       — Когда ты вернёшься?       Для него было очевидно, что долго не отшельничество не продлиться. Действительно, Аника привыкла к высокому уровню жизни. Но с ее фамилией сложно не развить в себе не только любовь к комфорту, но и болезненное чувство гордости, которое вынуждало ее день ото дня сжать зубы и работать. Да, некоторое количество денег ей присылали, но они шли из наследства, которое оставили родители.       Аника одарила мужчину очередным взглядом, холодным, пронизывающим, стараясь увидеть, есть ли в нем раскаяние, или это попытка сыграть на чувстве вины. Впрочем, никто ее не принуждает броситься в омут с головой. Возвращаться в место, которое больше походило на выжженное поле из обид и недопонимания. Крайне неприятное место, но всегда оставался вариант, что возможно именно это поможет ей чувствовать себя лучше. События прошлого и по сей день тяготили, не давая жить своей отдельной и независимой жизнью. Тем более в свете последних событий им стоит держаться друг друга, чтобы удержать семейное состояние. Как не вовремя.       — Мне нужно время, — девушка выразительно бросила взгляд на часы, намекая. Она склонила голову в прощальном поклоне, позволяя чуть отросшей челке скрыть голубые глаза. Все же девушка до ужаса была типичным представителем своей семьи.       — Хорошо. Мы будем рады тебя видеть.       Действительно, теперь дядюшка больше не может тешить себя надеждами о том, чтобы отдать ее в другую семью. В таком хрупком положении это будет приглашением поиграть в передел власти, ведь и другая влиятельная фамилия с радостью отщипнет кусочек побольше.       Сейчас же девушка продолжала свой путь по заснеженным улицам. Продолжая мыслями пребывать все в той же ситуации. На похоронах не было привычной атмосферы горя, когда кто-то плачет, спокойно выражая горечь потери. Скорее наоборот, все притаились. Даже слезы казались ужасно наигранными.       С неба спокойно падал снег, небольшой мороз делал его до ужаса изящным, сохраняя каждую линию, черту снежинок. Часть них вязла в теплом шарфе, оседала на поверхности тяжёлой шубы, муфты, а порой задерживалась на тонких ресницах. Умиротворение. Именно это чувство поселилось в душе от созерцания такого простого пейзажа. Хотелось смотреть вечно на высокие каменные и деревянные здания, пар и изредка поднимающуюся сажу из труб. К сожалению, время начинало поджимать — девушка ускорила шаг. Мерный хруст заставлял себя чувствовать такой шумной, словно тот самый слон в посудной лавке. Девушка поправила шарф, разглядывая собственный образ в стекле двери. Она вновь в том же здании, но, правда, не в то же время.       Мужчина сказал лишь, что ей стоит его найти, если понадобится… Какой чудесный способ, чтобы заставить девушку побегать за собой. Тихо хмыкнув, Аника нервно стукнула каблуками о плитку.       — Прорвёмся… — тихо произнесла девушка себе под нос, вдыхая запах помещения. Довольно свежо, новая мебель до сих пор распространяла еле ощутимый аромат дерева. С удивлением, девушка рассматривала, насколько сильно поменялось убранство. Новый хозяин завел свой порядок.       — Доброго вечера, мне к господину одиннадцатому предвестнику… — начала девушка, но запнулась о внимательный и цепкий взгляд. Собравшись, продолжила: — Мне сказали, что здесь можно его найти.       Аника старалась держать приветливое выражение лица несмотря ни на что. Очень важно сделать хорошую мину при плохой игре. Ведь никто ей и не говорил, что искать его стоит именно здесь. Она просто пришла, ведомая лишь одной интуицией.       — Добрый вечер, рада приветствовать вас в приемной департамента чрезвычайных дел, — заученные фразы лились рекой, навевая воспоминания о былых деньках за стойкой банка. Лёгкая улыбка возникла на лице, — пожалуйста, представьтесь.       — Анна Долгорукая, — девушка юрко начала листать лишь одно ей понятные записи. Вероятно, это список лиц, которые имеют «пропуск» к милейшему и очаровательному господину Предвестнику. Девушка не сомневалась, что у определенного круга лиц есть постоянный доступ, а для кого-то путь закрыт. Или как говорят в таких случаях: «К сожалению, господин Предвестник занят, в командировке, отсутствует на посту».       Все же хаять мужчину в собственных мыслях было забавно. Абсолютная безнаказанность привлекала с огромной силой. Самое главное в этом нечистом деле, потом с глупости не сболтнуть лишнего и будет ей счастье. По помещению разнёсся еле ощутимый звон, все же годы охоты сделали девушку намного чувствительнее как к звукам, так и запахам.       — Пожалуйста, проходите, госпожа, — девушка выглядела чуть более взволнованной, чем в начале диалога. Аника же лишь задумчиво склонила голову. Какие интересные перемены. Спросить, что ли у милейшего «друга», что он успел наболтать о ней. Хотя любые газеты справятся лучше него. Теперь вся Снежная знала ее в лицо.       Лестница легко пролетела перед глазами, она под звонкий перестук каблуков взбирались по ней, мало вглядываясь в людей и коридоры. Интересовал ее сейчас лишь предвестник. Она мягко, почти ласково постучала о крепкую дубовую дверь.       — Входи.       Казалось сидеть за столом для него было для него чем-то отвратительно противоестественным. Нет, он предпочтет сесть на стол, согнуться в три погибели, и лишь следом ознакомиться с бумагами. Аника стояла рядом с выходом, едва переступив порог, и внимательно изучала помещение. Следом дверь громко захлопнулась благодаря собственному весу за спиной, распространяя вибрацию по стенам и полу. Девушка вздрогнула.       Тарталья поднял свои глаза. Все те же ледяные омуты, хотя раньше она спешила, сравнивая их с чем-то, что было присуще водной стихии, делая скидку на гидро глаз бога. Нет, они были похожи на бездну. Такие же опасные и притягательные. Ведь сколько бы люди не говорили об опасности. Всегда находились те, кого это не останавливало. Всегда найдется глупец готовый прыгнуть в бездну. Уж не была ли она сейчас одной из них. Забраться в логово Предвестника, когда было бы намного безопаснее прыгнуть в руки родного семейства. Мурашки бегали стайкой подобно блохам по спине.       — Добрый вечер, — мягко произнесла она. Какие бы сомнения не терзали, но всегда стоит соблюсти вежливость. Так будет лучше для нее, вполне можно выиграть время. Она кивнула в такт собственным словам.       — Добрый вечер, княгиня Долгорукая.       — Так официально… Мы так много раз уже успели совершенно случайно увидеться, думаю, можно начать общаться чуть менее официально.       — Вот как, а я думал девушкам как вам по душе предельная вежливость.       — А вы знали много девушек как я?       Мужчина захохотал.       — Туше, я сдаюсь. В словесных играх я вам… тебе не соперник, — мужчина примирительно вскинул руки.       Девушка чуть улыбнулась. Атмосфера в помещении стала приятнее.       — И зачем же ты пришла? — такой хитрый вопрос практически с издёвкой. Стал бы ты ли нарезать круги вокруг, если бы не ждал.       — А ты не знаешь? — хитрая улыбка, а следом подошла чуть ближе, присаживаясь на кресло напротив.       — Ах, что же я, простой работник этого унылого места, могу знать, — мужчина склонил голову и так грустно-грустно посмотрел.       Совсем простой, наверное, предвестником стал по ошибке. Просто бланки перепутали, а потом переделывать было лень. Верю.       — Ну, раз так, тогда мне придется напомнить, — Аника наигранно тяжело вздохнула. — Если мне не изменяет память, ты занимаешься делом моей семьи.       Ее рука вольготно разместилась на подлокотнике. Теперь она опирались всем своим телом на него. Ткань черного платья чуть натянулась, подчёркивая изгибы груди. Играть с ним было забавно. Ведь взгляд, брошенный на нее не остался для Аники незамеченным. Только что таилось внутри него на самом деле? Зачем он вновь возник перед ней спустя столько лет, словно призрак прошлого?       — Так ты бы хотела присоединиться, помочь в этом деле? — спросил он, чуть приподняв бровь. На чужом лице покоилась все та же доброжелательная улыбка, только вот чем больше утекало времени, тем более приклеенной она казалась.       — Да, в обмен на небольшую мелочь — отмени мою подписку о невыезде. Знаешь ли, уж очень она мешает вступить в наследство. А здесь была бы очень кстати старая поговорка, что в большой семье клювом не щёлкают. Упущу момент и все. Семья у меня очень уж большая, — Аника растянула губы в наигранной улыбке, до ужаса ядовитой и наполненной горечью.       — Прости, но это не в моих силах.       В ответ на это девушка до боли сжала руку в кулак, сдерживая раздражение. Неужели она потратила время впустую? Чуть прикрыв глаза, девушка старалась держать лицо, а следом поднялась, готовая распрощаться и найти новый путь. О гневе, который кипел внутри, говорили лишь чуть поджатые губы. Все та же картонная и приклеенная улыбка выводила из себя, она создавала чувство неправильности и опасности. Хотелось сбежать из-за сгустившейся атмосферы.       Мужчина спрыгнул со стола.       — Зачем спешить, даже не дала мне договорить, — Тарталья мягко, словно кот, прошёлся, разминая спину. Лёгкий скрип пола сопровождал каждое его действие, но внезапно понизившийся тембр, практически мурчащий, вызвал лёгкие мурашки вдоль позвоночника. Не сдержавшись, девушка вздрогнула. Он остановился за ее спиной. Следом чуть нагнулся, опираясь о спинку кресла, казалось, что она могла почувствовать чужое дыхание и парфюм.       — Я могу поехать с тобой. Мое сопровождение избавит от части вопросов.       — И добавит новых.       — Безопасность или пересуды, выбирать лишь тебе, — мужчина вновь вернулся к столу. — Мое дело предложить, а твое — отказаться.       Небольшая пауза.       — Или согласиться.       Сердце билось в несколько раз сильнее, чем до этого. Все же игры с власть имущими до добра не доводят. Это будет уроком, но что делать с Тартальей?       Девушка резко поднялась, слишком сильно ударив каблуками о пол.       — Ладно, я собиралась поехать в конце этой недели. Буду рада вашей чудесной компании, — не удержавшись, она добавила немалую долю яда. — Только не забудьте подыскать кого-то третьего. Иначе эта поездка выйдет крайне двусмысленной.       На прощание девушка кивнула и планировала хлопнуть дверью, надеясь, что побелка с потолка упадет на одну рыжую голову. Какой невоспитанный мальчишка. Аника фыркнула. Она ещё отомстит. Ее одарили милой, чуть клыкастой улыбкой. Честно, раньше ей никогда не удавалось видеть настолько четкие клыки. Как правило, те успевали сточиться. Задумчиво склонив голову к плечу, девушка натянуто улыбнулась на прощание.