You’re just too good to be true
Can’t take my eyes off of you
Cecilia Krull
– Вот здесь потуже затяни, а тут ещё петельку сделай, – указывая на соответствующие места, объясняла Совунья сидящей за столом со спицами в руках Нюше. Свинка закатывала глаза, морщилась и недовольно вздыхала, но всё же затягивала потуже и делала петельку. По радио передавили концерт некоего виртуоза-виолончелиста, всемирной звезды, чьи выступления, как рассказывали, вызывали восторг у самых именитых критиков. У Нюши же медленные монотонные мелодии не вызывали ничего, кроме сонливости. Она уже чувствовала подступание новой волны зевоты, как вдруг… Входная дверь без стука распахнулась, и в их тихое сонное убежище с неистовым порывом ураганного ветра ворвался промокший до нитки Крош. – Совунья, лампочка позарез нужна. Выручай! – бросил с порога, смахивая стекающие по лицу капли и не успев толком отдышаться, неожиданный посетитель. Совунья, опомнившись, мигом подскочила и схватилась за голову. – Ужас!! Преступник – вот ты кто! Так обращаться с собственным здоровьем, – восклицала своим самым порицательным тоном сова. – Садись сейчас же! – указала она на стул рядом с Нюшей, а сама, продолжая охать и всплескивать руками, заторопилась к шкафу с полотенцами. Крош в недоумении посмотрел на усмехнувшуюся рядом Нюшу, и свинка пояснила: – Сама так же зашла, утром ещё, за сахаром. Вот тебе и сахар, – закончила она, кладя на стол спицы с красным клубком. В этот момент вернулась с целой стопкой всевозможных полотенец хозяйка домика: – Двойка с минусом тебе за такое поведение! Держи, и чтобы ни единой капельки не осталось! Взяв первое попавшееся полотенце, Крош принялся добросовестно исполнять приказанное, боясь возражениями пробудить новую вспышку оханий и причитаний. Вначале он стал быстрыми движениями тереть лицо, потом уши, руки и спину, заканчивая ногами. Когда наконец полотенце было отложено в сторону, Крош заметил, что Нюша, поглядывающая то на него, то на проворно разливающую чай на троих Совунью, еле-еле сдерживала просящийся наружу приступ смеха. Он посмотрелся в лежащий на столе металлический поднос: обычно гладкая шерсть теперь была взъерошена и торчала во все стороны. Подпрыгнув и бросив раздражённый взгляд в сторону свинки, Крош начал приравнивать шерсть, параллельно предпринимая попытку переубедить Совунью: – Ну хватит вам! Меня же Ёжик ждёт, ёлки-иголки. – Ничего, ничего, лучше подождёт и получит здорового друга, чем потом будет нянчиться с заболевшим! – тоном, не терпящим возражений, отрезала сова. За этим вдруг последовал оглушительный раскат грома, будто ставящий в разговоре жирную точку. Крош вздохнул, а Совунья, порывшись в подвесном шкафчике, вытащила оттуда и положила на стол чёрный бархатный мешочек, объявляя: – А раз нас уже трое – будем играть в лото! Заметив, как кролик и свинка переглянулись с видом товарищей по несчастью, хозяйка добавила: – Чего кислые-то такие? Можно и уборку устроить…***
Поначалу игра тянулась до невозможного медленно, и Крош, нетерпеливо стуча ногой под столом, то и дело поглядывал в окно, всё ещё надеясь, что дождь закончится в любую минуту. Однако ливень словно только усиливался, сопровождаемый вспышками молний и рокотом грома, пока карточки на столе заполнялись бочонками. Нюша заскучала и снова стала зевать под мелодии виолончелиста, которые, как оказалось, всё ещё доносились из радиоприёмника. Совунье везло: на карточке оставалась всего одна пустая клетка, «11», а значит победа была у неё в кармане. Слегка потрусив мешок, сова, довольно ухмыляясь, вынула следующий номер. «19», «99», «30», «12», «10» – одно за другим попадались числа, находящие место на карточке, на Нюшиной карточке. Хозяйка домика ахала и недоумённо пожимала плечами, свинка же мгновенно приободрилась и начинала входить в азарт, подшучивая над остановившейся в шаге от победы Совуньей. Сцена была комичной. Ещё комичнее стало, однако, когда фортуна как по щелчку переметнулась на сторону Кроша, и уже он ставил бочонок за бочонком на до тех пор почти незаполненную карточку. Негодование Нюши не знало границ. С каждым выпадающим кролику номером она то возмущённо фыркала, то неодобрительно качала головой, то хмурила брови, и теперь уже Крош еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. А когда кролик преспокойно закрыл последнюю пустую клетку, Нюша и вовсе подорвалась со стула, вскрикивая: – Это несправедливо! Всё… всё было подстроено! «Только она может так реагировать на проигрыш в самой скучной игре на свете,» – мысленно усмехнулся Крош, и, в шутку принимая самый надменный вид, произнёс: – Лото – это вам не журнальчики полистывать. Долгие годы тренировок уходят на то, чтобы овладеть… – он не успел закончить фразу, поскольку свинка с шумом принялась сгребать бочонки с трёх карточек обратно в мешок, а затем бешено трусить тот, объясняя: – Реванш! Я требую реванш!
***
Никто не считал, сколько раундов было сыграно, сколько чашек чая выпито или ложек варенья съедено, только в какой-то момент послышалось, как Совунья, передавшая право доставать бочонки Нюше, стала вдруг тихо посапывать. Крош поднял взгляд со своей карточки на задремавшую сову и усмехнулся, а Нюша цыкнула и показала на дверь, намекая на возможность наконец улизнуть. Кролик кивнул, аккуратно захватил со стола лампочку, принесённую всё-таки Совуньей во время небольшого перерыва несколько игр назад, и друзья на цыпочках направились к выходу.***
На крыльце, к своему удивлению, Крош заметил, что гроза утихла: ливень сменился лёгкой моросью, а вдалеке уже виднелись прорезающиеся сквозь завесу туч лучики солнца. В каждом вдохе чувствовалась удивительная свежесть, какую приносят с собой одни лишь летние дожди. Крош взглянул на Нюшу и увидел, что та, улыбаясь, смотрит на него. Мгновение или вечность они просто стояли и смотрели друг на друга на крыльце, не говоря ни слова. Разделяющее их пространство было заряжено электрическими частицами, витающими в воздухе после недавней грозы, и, казалось, чем-то ещё… – Кро-о-ош! – внезапным ударом разбил хрупкую тишину зовущий издалека голос, отчего кролик вздрогнул, пойманный врасплох, и сейчас же повернулся в сторону, откуда доносился звук. С зонтиком в руках, в жёлтом плаще и резиновых сапогах, осторожно ступая по скользкой от воды и грязи тропинке, к домику совы пробирался Ёжик. Не дождавшись возвращения так стремительно выпорхнувшего из двери друга, он, наблюдая за бушующей снаружи бурей заключил, что кролик, вероятно, до затишья останется у себя. Когда же дождь с ветром ослабли, Ёжик сам решился выйти на улицу и проведать Кроша, которого, как неожиданно выяснилось, дома вовсе и не было. Охваченный беспокойством, Ёжик мигом снарядился и отправился на поиски затерявшегося где-то во время грозы друга. Наконец он обнаружил его здесь, на Совуньином крыльце. Узнав приближающуюся фигуру, Крош вдруг вспомнил о раздобытой лампочке и радостно принялся размахивать той над головой: – Нашёл, Ёжик! Нашёл!