Империя Шэнь

Му Цинфан только вздохнул, а Лю Цингэ сжал рукоять Чэнлуаня, смотря на пациента доктора. Бог Войны сильно нахмурил брови, смотря на молчаливого Бога Врачевания. — Не смотри на меня так, Цингэ. Он мертв. А я лечу плоть, а не воскрешаю, — со вздохом сказал Му Цинцфан, закрывая светлые глаза нового Бога, который прибыл на Небеса слишком поздно. Несколько мгновений и они бы могли его спасти. Му Цинфан вознешись мог вылечить абсолютно любое ранение только одним прикосновением. Но сделать мертвое живым было вне его компетенции. Лю Цингэ только в гневе перемешанным с досадой сжимал Чэнлуань.       Они все тут были узники. То, о чем мечтали смертные и поголовно стремились заклинатели, оказалось лишь адом. По крайней мере Лю Цингэ искренне так считал. Они не могли отсюда уйти. Они не могли спустить на землю. Они вознеслись, чтобы как истуканы наблюдать за людьми на земле, не в силах с ними даже заговорить. Юэ Цинъюань видел в этом сакральный смысл, говорил, что это правильно. Боги не должны вмешиваться в жизнь людей. Не напрямую. Но Лю Цингэ совершенно не понимал, как еще можно действовать. Верховный личным примером показывал, что иногда достаточно лишь одного плода яблока для уставшего путника или улыбки, чтобы человек свернул на правильный путь. Это были тонкие манипуляции, в которых Лю Цингэ ни черта не понимал. На Небесах не было монстров и демонов и новоявленный Бог Войны чувствовал себя бесполезным. Зачем он здесь? Тут нет «зла», нет никого с кем можно было бы сразиться. А на землю никто из Богов не мог спуститься.       Лю Цингэ был в бешенстве от этого. Зачем тогда было возноситься, зачем было стремиться к силе и мастерству, если в итоге он не мог их использовать во благо? Он мог лишь сидеть на облаке и днями смотреть вниз. Он наблюдал за своей семьей. Смотрел как Минъян тренируется. Смотрел, что творится на Байджань в его отсутствие. Смотрел на заброшенный пик Цинцзин. И украдкой направлял свой взгляд на границу миров. В Демонический мир он не мог заглянуть по какой-то причине. Но он все равно увидел Шэнь Цинцю. Лю Цингэ наблюдал за тем, как он строил демонов на Пограничье, как якшался с этим змеиным Генералом. И завидовал Шэнь Цинцю черной завистью.       Шэнь Цинцю, «Императрица мира демонов» мать его, делал то, что Лю Цингэ не мог! Шэнь Цинцю шел от поселения к поселению. Отгонял демонов, успокаивал призраков, сражался с тварями, что задирали простых людей. Но это же был Шэнь Цинцю. Он шел еще дальше. Лю Цингэ видел, как он останавливался среди людей. Видел, что стоило им заслышать имя спасшего их заклинателя, как мастера Сюя начинали гнать прочь и поносить злыми словами. А Шэнь Цинцю даже не злился. Бросал колкости, помогал людям и уходил дальше. От этого Лю Цингэ бесился вдвойне. И от неблагодарных деревенщин, что смели оскорблять заклинателя, и от невозмутимости Шэнь Цинцю.       Он видел свои портреты, которые вышли из-под руки бывшего лорда Цинцзин и потом еще месяц не смел подходить к краю Неба и смотреть вниз. А потом все-таки снова подошел, ведь на Небесах все также было скучно. Для него тут не было места. Это другие что-то обсуждали, скрябали что-то в свитках, а Лю Цингэ хотелось только ударить кулаком по столу и спросить, когда наконец они начнут делать хоть что-то полезное.       Лю Цингэ наблюдал, как Шэнь Цинцю лепил статуи «Верховного» с лицом Демонического Императора, и злорадная усмешка украшала лицо Бога Войны. Он был уверен, что Шэнь делает это исключительно из вредности. Его и Му Цинфана портреты и статуи были безукоризненны и безупречны в своей правдоподобности, когда как лицо Юэ Цинъюаня никогда не появлялось на бумаге. Лю Цингэ даже нашел полудемона Ло Бинхэ, который почему-то жил в какой-то глухой деревеньке с заклинателем по имени Шэнь Юань. Бог Войны оценил иронию этой жизни. Кажется, еще один Небесный демон заполучит себе в супруги заклинателя Шэнь. И все же больше личной жизни полудемона Лю Цингэ интересовал город, названный несомненно в честь Шэнь Цинцю. На Циндао, где проживали лишь десять стариков, Лю Цингэ сначала смотрел со скепсисом. Но послушав разговор Шэня со стариками, где тот объяснял, что хотел сделать, Цингэ абсолютно по-новому взглянул на заклинателя в зеленых одеждах. Он не был знатоком человеческих душ, как Юэ Цинъюань или Му Цинфан. Он отдавал предпочтение искренности и честности, не умея юлить. Шэнь Цинцю же казался ему именно тем, кто только и умеет, что юлить. Долгие годы между ними была вражда. Абсолютно беспочвенная и сейчас казавшиеся такой глупой. А потом лорда Цинцзин настигло искажение ци. Не сказать, чтобы Шэнь Цинцю изменился, превратился из «злого» в «доброго». Но он начал больше открываться, больше говорить и пытаться объяснить. Из-за своей вспыльчивости Цингэ не сразу понял, что Шэнь Цинцю никогда не юлил. Не с ним. Несомненно лорд Цинцзин умел играть словами, но не с ними и не со своей боевой семьей. У Лю Цингэ было много времени на Небе, чтобы подумать о своей жизни. Он перебирал все разговоры с Шэнь Цинцю. Вспоминал все, что видел. И неминуемо приходил к тому разговору в Ледяных Пустошах. Юэ Цинъюань называл Шэнь Цинцю жертвой, говорил, что его опоили демонической кровью, что он не в себе. Сейчас же Лю Цингэ думал, что это он был не в себе. Летя в Ледяные Пустоши, он честно, не много думал о причинах и следствиях. Он знал, где Шэнь Цинцю, и собирался вернуть его в Цанцюн, отбив у демонов. Сейчас же Лю Цингэ смотрел на землю и думал, какой же он идиот. Кого он собирался рубить? Тяньлан-цзюня? Так опять же Шэнь Цинцю не врал. Демон с него пылинки сдувал, покупал все, на что падал взгляд заклинателя, гулял с ним по миру Людей. Шэнь Цинцю выглядел здоровым и счастливым. Его явно не держали в подвале, не морили голодом и не запрещали практиковать совершенствование.       Лю Цингэ чувствовал себя обманутым. Вернулось это противное ощущение, когда в годы ученичества на Байджане его ругал Учитель, наставляя, что кулаками не каждую проблему решить можно. Лю Цингэ снова чувствовал себя глупым. Он был сильным заклинателем, но кому нужна была эта сила? Пригодилась она ему, когда Шэнь Цинцю покинул Цинцзин спасая полудемоненка? Или он чем-то помог, когда Шэнь Цинцю в Ледяных Пустошах предложил перемирие? В конце концов, что сделал Лю Цингэ, когда Юэ Цинъюань от имени всей Цанцюн и всего людского мира отрекся от Шэнь Цинцю?       Он не сделал ничего. Он был глубоко потрясен и не понимал, почему так происходит. Что случилось, ведь разве не Юэ Цинъюань со своим постоянным «Сяо Цзю» прощал все лорду Цинцзин? Почему тот так легко отрекся от своего названного брата? В конце концов почему отрекся от лица их всех?       Лю Цингэ мог не понимать Шэнь Цинцю. Мог злиться на него и раздраженно сжимать Чэнлуань. Но он не отрекался от Шэнь Цинцю. Ему хватило и одного раза, когда он ошибся в своем шисюне. Когда не разобрался в ситуации и оклеветал Шэнь Цинцю. Все эти бордели тогда и связь с демоном сейчас. Все оказалось не тем, что виделось на первый взгляд. В этом и был весь Шэнь Цинцю. Ты можешь думать, что знаешь его вдоль и поперек, а потом лорд Цинцзин делает что-то этакое и рвет все шаблоны.       Лю Цингэ смотрел на молодого Бога. Господин Се тоже должен был стать Богом Войны. Лю Цингэ видел, что с ним сделали, но опять же ни черта не мог сделать. Но он знал, кто сделал то, что мог. Се Лянь должен был вознестись. Это была его судьба. Благородное происхождение, гладкое и яркое культивирование, явный талант в бою. Но в противовес Лю Цингэ, Се Лянь умел общаться с простыми людьми. Молодой господин из богатой семьи был рад помочь каждому обездоленному хоть делом, хоть словом. Се Лянь был добрым, может даже наивным, но ни в коем случае не заслуживал того, что с ним приключилось. Никто бы не смог помешать ему вознестись. Это его судьба. Никто не в силах изменить такой значимым момент.       Но Лю Цингэ не был тупым. Он видел то, что произошло с Се Лянем. Он не должен был умереть. Они были Богами. Се Ляню не хватило лишь секунды. Короткий миг промедления решил все и парень умер на земле, а на Небеса прибыло лишь его бездыханное тело. И это не было случайностью. Это было очевидно даже Лю Цингэ. Поэтому ни он, ни Му Цинфан не удивились, когда во дворец Бога Врачевания пришел Верховный. — Цингэ, Цинфан, — поприветствовал двух Богов Верховный, переведя взгляд на Се Ляня. — Зачем ты это сделал? Ты ведь затормозил его вознесение. Зачем? — твердо спросил Лю Цингэ, не смотря на Юэ Цинъюаня.