Всё та же самая химия не давала спокойно жить Горицветову. Второй день в никуда, прогресса никакого. Зачем только брался за эту работу, лучше бы в канаве лежал. Там, хоть, за место жительства платить не надо. И тут осенило светлую голову.
— Мне на этой неделе платить за квартиру.. — зарплата сварщика была маленькой, на большее тот себя не рассчитывал. Наверное, Диффи был прав, парень ничего из себя не представляет, раз он свой труд так оценивает. Убирая подальше макулатуру со стола, совсем тихо, уставшим голосом произнёс. — Я нищеброд.
Время было час дня. Однако, у Эзри закрывались веки, не давая возможности сосредоточиться. Рабочее место ужасно подходило для сна, даже пол будет лучше, чем стол, засранный: бумагами, колбами, железными деталями и самим проектом. Перебравшись на кровать, незаметно для себя, бедняга быстро погрузился в сон, ненадолго отвлекаясь от повседневной деятельности.
Перед глазами не появилось розовое небо, которое было во сне всегда. Ни зелени, ни девушки, ничего знакомого для сердца здесь нет, исключительно он в незнакомом, пугающем месте.
— Вот и кошмары.. — осмотрев вокруг себя обстановку, учёный сердито сказал. Он находился в лесу, везде были тёмные, голые кроны деревьев без листвы, а из светлого в нём - туман. Казалось всё стало чёрно-белым, лишь сильнее становилось чувство одиночества. — ..побыстрее бы это закончилось.
С каждой минутой местность больше угнетало, пугало своей тишиной. Проходя по корням высоких деревьев, Эзриаль не знал куда идти, для чего он здесь. Возможно, тот уже успел сделать сотый круг, квадрат, треугольник, овал, повернуть на девяносто градусов и каким-то образом вернуться обратно, не найдя намёка на выход. Деревья ничем не отличались, все они были одинаково старые, исхудавшие. Легко было потеряться среди них, как в лабиринте.
Ветви приближались друг к другу, создавая стену от чужих глаз. Ничего кроме того, чтобы их ломать не оставалось парню, иначе дальше никак не пройти. Другого варианта тот, попросту, не видел, кроме как идти вперёд. Хруст ломающихся деревянных палок раздавался странным эхом, звеня в ушах.
Пройдя вперёд, Эзри замечает метку в виде креста на одном стволе. Он был расположен выше кота, где-то двадцать сантиметров над головой, примерно таким же был рост серого алисака. Крест чересчур похож на тот, что Дикрия вырезала в прошлый раз. А что, если рядом луг и та самая гостья его снов, дававшая надежду на лучшее, создавая смысл засыпать по одиноким ночам?
Но поляны нигде не было видно. Всего-навсего, через пару шагов кареглазый механик находит нужное место, не веря увиденному им.
— Я ж тут ходил и ничего не было.. — стоя в высоких деревьях, технарь снова осматривал лес. — Бред! Быть такого не может.
Чистое небо, трава-мурава колышется из-за летнего, слабого ветра, средь этой красоты не хватает её. Той, по которой блондинистый скучал каждый раз, по завершении сна. Сирый несчастливец полностью не понимал откуда у него такие чувства к Гармалове. Они знакомы совсем мало, стыдно признаваться той о симпатии, страшно представить ответ, сей разговор и итог. По его мнению, она отвергнет, с порицанием оглядывая своим алым, цвета свежей крови, и синим, как хлещущие волны моря, очами. Тем не менее, горемыка Горицветов будет продолжать помнить эти холодные глаза с тоской и трепетной любовью.
Протянув руку в сторону поляны, парня охватывает резкое ощущения лжи. Под рукой оказалась ветка, а затем ещё одна, и сотня таких.. иллюзия.
— Какого чёрт-? — Эзри резко убирает руку. Райский уголок с закатом оставался в мечтах. Галлюцинации во сне? Нонсенс. Больше похоже на насмешку разума после усердной работы. — Чего я ожидал..
Снова везде были деревья. Ни лучика солнца в этом мрачном месте, один густой туман. Кошачий слух поймал, неестественный, повторяющиеся шёпот где-то вдалеке, но с каждой секундой приближался к инженеру, вызывая у того тревогу.
— Заткнись..! Блять! — противный звук, сильным вихрем пронесся. Голоса звучали в ушах, постепенно сводя с ума. Вскоре бедолага не слышал своих криков, только неразборчивые слова.
Перед глазами всё мутнело, размытость до тёмных пятен.
Последние минуты сна были в кромешной бездне, где не разглядеть ничего, чувствовать не было сил, как и слышать. Больно знакомое ощущение.
— Эзри! Я тебя в окно выброшу, если ты сейчас не проснёшься. — Диффи, тряся за плечи, будил знакомого. По всей видимости, он это делал уже долгое время.
— Я тебя щас кастрирую, хуйло! И.. что ты делаешь в моей комнате? — после пробуждения видеть эту крысиную рожу было такое себе удовольствие для любителя поспать. Обычно, подобная встреча ничему к хорошему не приводила. — Вообще, какого хера ты меня будил?
— Ключами научись для начала пользоваться, пример теории Дарвина. А затем сто раз подумай, перед тем, как на меня голос повышать. — мужлан бросил со звоном на кровать ключи сварщика, продолжив свою речь. — Хозяйка пять минут назад приходила за оплатой. Я тебя отмазал, нищая бестолочь, сказав, что ты уехал на пару суток. Та ответила, чтобы ты через трое суток заплатил за квартиру. Немедленно.
— Так она в конце недели должна была приехать.. твою мать…
— Не мои проблемы, мне главное, лишь бы ты не написал на меня заяву в полицию. — по правде, есть за что. Данный момент не является связанным с проникновением в квартиру без спроса, а с контрабандой вина и иных товаров в другую страну. С того случая красноглазый скрывается, сменив имя, паспорт. Так же, проживая рядом с неудачником, который в любой момент мог бы на него пожаловаться.
— А теперь вон из моей комнаты, у меня.. работа! — возмутительно произнёс Эзриаль своему соседу, что в лучшем случае сидел бы в тюряге, а не тут ошивался. Диффи вышел, естественно, не без замечаний в сторону блондинистой истерички.
Долгожданное молчание. Единственное, оставалось неприятное впечатление после окончания кошмара. Голос в сонном бреду, очевидно, принадлежал Диффи, который как раз пытался разбудить. Куда подальше послав работу, Эзри с химией что-нибудь позже придумает, не зря он себя именует гением. Если повезёт, то лучше попросить о помощи того, кто в этом превосходно разбирается. А пока, Горицветов приведёт себя в порядок, позднее выходя на улицу. Благо сейчас не жарко.
На деревянной скамейке, под деревом, кой сквозь ветви сверкало июльское солнце, сидел блондинистый кот с гогглами на голове. Носивший их из принципа и из-за своего рода деятельности.
Опять двадцать пять, новые идеи не приходили на ум Эзри, лишь мысль о самоубийстве становилось заманчивее. Вот прям на этой скамейке вскрыться, однако, в этом чокнутом мире нельзя себя убить. Только естественная смерть от старости возможна обычным жителям.
Помимо не самых добрых мыслей о жизни, никому не нужный кошко-мальчик перебирал в памяти сегодняшнее сновидение. Пришлось вскоре бросить это дело, так как интересных деталей не находилось, да и к чему они.
Восстановив в памяти первую встречу с Дикрией во сне. Тот раз, когда она сказала странное и длинное название формулы по, так ненавистной для Эзри, химии. Гуманитарий или технарь вряд-ли такую белиберду смог запомнить, значит та хим-био. И девушка подтверждала этот факт в своих словах.
— …почему я этого не вспомнил раньше? Пора обратно. — бубнил обладатель плохой памятью на сны. Когда инженер-сварщик хотел уходить из двора, то неожиданно, чужая ладонь дотронулась его плеча. — Руки на стол!
— Я тебе тоже очень рад, пупсик. — догадки были верны, это сам Дмитрий Шишкин собственной персоной. Но что он забыл в самом бедном районе столицы? Приехал, чтобы застебать Горицветова? Маловероятно, слишком большая честь для такого маленького человека. — Че, как жизнь? Как проект?
— Всё просто.. "замечательно". Давай ближе к делу. Что тебе от меня нужно? — нахмурив взгляд в сторону босса, тот хотел передать просто всю неприязнь к Димо́чке. Хотя, тому было ответно пивасно поебать.
— Ничего, я за пивом для своего героинового пивозаврика приехал. Вопросы? — каждое слово Димы это либо шутка, либо рофл. Но про алкоголь факты, ради него можно и на край света. И этим самым пивом от него пахло, но дорогим. Сразу видно, что арабский шейх, шугар дэдди в одном флаконе.
— Как ещё у Германа не отказали органы от большого количества дешёвого спиртного в организме?
— Если такое и случится, то я куплю ему новые, чтобы тот дальше со мной наслаждался бухлом. — Димусик улыбнулся своей самой наглой улыбкой из всех. Вот это подъездный романтик, ничего даже не скажешь. Любовь, комфортик! А не эти ваши знакомства во сне.
— Тарантиновские диалоги тоже мне.. Я пошёл. — Эзриаль развернулся, недовольно вертя своим длинным хвостом, направился в сторону дома. Повезло, хоть где-то, квартира была рядом.
— Пока-пока, шлёндра! — помахал тому рукой на прощание, произнёс кудрявый, еле сдерживая смех. — Удачи найти себе богатую мамочку.
— Иди нахуй. — разговор с начальником выводил из обычного состояния трудоголика. Хотелось чем-нибудь тяжёлым ударить того по голове. Хотя, Дима со стопроцентной удачей увернётся от удара и Эзри попадёт по себе. Неприятная ситуация.
— Папочку тогда? Ну. Как пожелаешь.
— Тц.. Всё, хватит! — лицо механика, наверняка, покраснело от злости к самому богатому еноту в мире. В это же мгновение, быстрым шагом, бегняга вышел из двора, идя по избитой дороге. Обычные дороги в Коталии, таким было название страны, где по большей части жили коты и кошки. Обозначали столицу Валерьянском, в честь столь любимой валерьянки одного из первых монархов государства.
Сейчас не о них, а о потерянном по жизни, которому даже умудрилось родиться не в той стране, где он себя не чувствует "как дома". Обычно, котиками становятся те, кто в прошлой, человеческой жизни был русской национальности.. Эзри особый случай, ибо тот никак был не связан с Россией и жил у себя в Британии, попивая чёрные чаи. Странно то, что тот не умер по глупой причине: может быть, стал бы в дальнейшем алисаком с ужаснейшей судьбой.
Солнце уходило за облаками, давая луне пройти на свой пост. Время ночи, сверкающих звёзд и грёз, момент для покоя души и тела. Ночное небо - одно из красивейших видов, которое никогда не надоедало. После моей смерти, оно будет продолжать поражать многих изяществом, пока не настанет последний день Луны, звёзд с Землёй.
День гибели всего родного, чего я так берёг при тьме.
Крысиный вор вне закона с ЧСВ до Плутона, не встречал блондинистого новыми ругательствами рядом с входом в дом - оно и к лучшему. Диффи теперь сидел у себя в комнате, придумывал "как довести арбузы дёшево через границу и не спалиться?"
Войдя в свою часть коммунальной квартиры, растяпа, на этот раз, закрывает за собой дверь. На взор блондина попалось первым беспорядок в комнате, в том числе, на столе. Много перечеркнутых формул, записей и неразборчивых слов в порыве ярости.
— ..мне нужен лишь ответ. — вся надежда оставалась на Дикрию, на её знания. Без понятия, как она собственно подскажет ему во сне, если Эзри ничего не понимает в химических формулах. Выбора нет у кота, нужно пробовать, пока сейчас ночь.
От осознания того, что сейчас надо говорить с девушкой, которая ему нравится, блондин начал нервничать. Довольно сильно. Сердце в груди стучало, как при панике на экзаменах, руки потели, причиняя дискомфорт. Влюблённость мешала разуму, путая мысли рассуждениями о чём-то совершенно другом.
— А если Гармаловы не будет? И кошмары вернутся.. — сомнения настигли мысли Горицветова, пугая того в желании увидеться с пепельноволосой. Услышать её спокойный голос, касание её аристократических, длинных пальцев, остаться с ней навсегда. Вдвоём в вымышленном мире. Но ведь, это всё нереально, фантазия, в которой правдивы только их образы. — Где чистый лист?
Лист пригодится, если носительница красно-синих глаз и платья до полу, сшитый словно по заказу, скажет заветную формулу. Нужно куда-то записать, пока горе-учёный будет помнить.
Положив рядом с кроватью бумагу и карандаш, Эзриаль начал готовиться спать, снимая с себя помятую за сегодня одежду.
Пастель никогда не воспринималась мягкой, наоборот, до невозможности жёсткой. Местами невыносимо деревянной, громкие звуки старого, ущербного лоджия дополняли причину недосыпа, бессонницы, а также ночного образа жизни. Все золотистые кудри лежавшие на подушке путались, после, на утро они вовсе превращались в тихий ужас парикмахера. Физик ненавидел свою жизнь, ненавидел себя, продолжая существовать с этим осознанием в грёзах.
До боли знакомый силуэт с длинными ушами, полупрозрачными готическими перчатками явился перед закрытыми глазами, подобные оттенку остывшего чёрного чая, приготовленный по-английской манере, в последние минуты жизни. Вкус которого, никогда не вспомнится на устах.
— Эзриаль, ты сегодня немного пораньше. — бесстрастное выражение лица вечно живущей никогда не был так мил и родным молодому человеку, дыхание того становилось тотчас неровным, вопрос про формулу временно вылетел из головы. — Как ты? Что-то случилось?
— …не особо. С-спасибо.. что интересуешься. — нет смысла что-либо скрывать от Дикрии. Однако, неловкость со стороны Эзри оставалась на месте, мешая несчастному парнише. — По правде, случилось.. во сне. Мне снился кошмар, в нём я ходил по лесу схожим с тем, что тут. Деревья всюду были высокими, туман заполонил всё.. лишь под конец я чуть не оглох от эха.
— Ты во сколько ложился спать? — Гармалова взяла за покрытую пластырями руку белокурого, смотря тому в глаза. От подобного действия Горицветов стеснялся отвечать, его щёки краснели.
— Ч-час дня где-то.. — сквозь дрожащие губы произнёс инженер. Он наблюдал за задумчивым видом медика, видимо, ей не впервой слышать подобное описание.
— Ты видел дерево с меткой? В форме креста. — разноглазая задала следующий вопрос, когда вышла из раздумий.
— Да. — быстро выдал из себя Эзри, отводя взгляд. Он не знал как себя вести при ней, ведь, тот привык за все годы защищаться агрессией, но тут парень вовсе терялся, от безысходности пуская слёзы при первой возможности.
— Каждый раз, когда кто-то из нас двоих засыпает раньше - будет сниться лес. Это можно избежать, если будем ложиться спать одновременно. По крайней мере, я так предполагаю. — слова бессмертной звучали убедительно, нельзя было в них усомниться. Однако, новая тревога настигла кареглазого, поменяв того во взгляде.
Когда тот засыпал, Дикрия была во сне, никогда не было случая, чтобы она "приходила" позже. Сварщик всё это время не знал, что жавороноку, засыпающему раньше него, было непросто.
— Ты не единожды была в том кошмаре… — испуганно сказал Эзриаль. Нет, он не собирался убегать от алисака, биться в очередной истерике или, на крайняк, плакать. Наоборот, хотел быть ближе к высокой деве, ведь чувствовал свою глубокую вину. — Прости. Мне нужно было ложиться спать вовремя, хотя бы ради тебя.
— Ради меня ты готов менять свой режим? — скорее вопрос был риторическим, отвечать на него нет необходимости. Гармалова не отходила от блондина, продолжая держать того за руку. — Нам даже неизвестно в каких городах мы живём, возможно, у каждого своё время. Ты, собственно говоря, откуда?
— Из Валерьянска.. — с сомнением и всей неуверенностью в себе ответил. Собеседница удивилась, понять это можно было только по немного изменённому выражению лица. Лик всегда у неё был безэмоциональным, понять, что она чувствует было проблематично. — …я знаю, ч-что это странно звучит! П-пожалуйста, давай не об-
— Нет. Всё в порядке, Эзриаль. Я тоже там живу.
В воздухе повисла тишина. Неловкая. Как в дешёвых комедиях с одной удачной шуткой за весь час. Немая сцена длилась вечно, если бы парень не вспомнил про работу.
— Т-тут такое дело.. Мне нужна твоя помощь в химии… поможешь? — Горицветов чувствовал себя ущербно. Такое чувство, что даже травинка на земле химию лучше знает, чем он - гениальный инженер-сварщик (готов на любую работу за еду) с зарплатой ноль целых пять десятых рублей в год.
— Я не успею тебе помочь, давай встретимся завтра в назначенное время. В час дня, если тебе удобно. И неси с собой, что тебе необходимо. — поклонница таблицы Менделеева быстро согласилась на помощь. Затем назвала адрес, на котором будет встреча. Место находилось в центре города, доехать бы. — Насчёт нас, ты будешь примерно так же выглядеть?
— М.. да. А ты?
— Думаю, ты сможешь с лёгкостью меня найти. — демонстративно подвигала своими длинными, большими ушами. Вряд-ли в кошачьей столице найдётся точно такой же алисак, их итак немного, а тут ещё серый в чёрной одежде с синим чокером. Просто неповторимая, незабываемая ранняя звезда на светло-синем небе. — Увидимся днём.
— Увидимся.. — Эзри с грустью произнёс, отпуская руку. Осознание того, что на утро он частично всё забудет, как и прощание с той, кем неопытный, молодой учёный восхищается, и о взаимной симпатии мог лишь мечтать - добивало того в самую душу.
"В какой момент я согласился на свидание..?" — последние секунды царство Морфея были проведены с этим вопросом в голове белокурого сони, шурша одеялом пахнущей старой пылью.
Завтра всё будет лучше. Неугасимая вера вдохновит, вечно заканчивающиеся сила приведёт к итогам жизни. Но сколько бы раз ты не менял свой облик, опыт, черты характера, в тебе останется то, что тебя делает узнаваемым. Душа - не вещь, не понятие, а всего напросто накопленные чувства, рано или поздно они себя проявят.
…
