***
— Хочешь сказать, она вернулась под утро, а никто этого даже не заметил? — раздавался бубнёж кого-то из парней прямо рядом с моим спальным местом. Порой, чуткий сон не был предметом гордости, а скорее источником недосыпа. — Особый талант семейства Арису. Все мы умеем незаметно сбегать из дома, так же тихо возвращаясь, — с едва ли заметным для стороннего слуха сочувствием хмыкнул брат, опуская руку на мою голову. Засранец, в отличие от другого собеседника, говорил во весь голос, уверенный в моём пробуждении. — Вставай давай, проснулась ведь уже. — Совести у вас нет, — простонала я с закрытыми глазами, даже сквозь прикрытые веки отмечая проникающий внутрь яркий солнечный свет. Разбудили ни свет ни заря, а сами-то проспали часов девять! — Если видели записку, то чего ради дёргаете в такую рань? Их отговоркой стало утверждение о скором завтраке и предложение обмыться в реке, к которой Шибуки с Нино отправились минут двадцать назад. Однако, плескание в ледяной воде второй раз подряд за полдня — не то, чем я могла насладиться в полной мере. Пришлось отмахнуться от парней, сонной мухой ковыляя на импровизированную кухню, где Карубе гремел посудой то ли в попытках доесть всё к моему приходу, то ли наоборот приготовить. В своей вырвиглазно-оранжевой рубашке он несомненно выделялся цветастым пятном, метающимся из стороны в сторону. — У тебя всё нормально? — в сомнениях уточнила я у мужчины, одновременно с этим проверяя свои навыки уклонения. Полотенце, которого ещё вчера здесь не имелось, сделало красочный оборот вокруг своей оси, приземляясь у моих ног. Не то, чтобы я горела желанием выполнять лишнюю работу, но возможность провести утро без неясной суеты я ценила чуточку больше. — Сраная горелка работает через раз! Дерьмо Шибуки принесла, а не нормальную плиту, — в раздражении рычал он, почти перекусывая пополам зажатую между зубов сигарету. Которую даже не удосужился поджечь. — Помощь не нужна, если ты об этом. По лицу видно, что ты думаешь обо мне. Со смешком похлопав его по спине, я прихватила положенную порцию, рысью покидая зону поражения. Не повезёт тому, кто следующий застанет Карубе с его поварской практикой — в лоб прилетит уже не тряпкой, а чем-то посерьёзнее. И, будто бы в подтверждение моих догадок, в комнате громыхнуло и послышалось падение тела. Рвущийся на волю хохот я сдержала одними мольбами, закусывая щеку до крови и пуча глаза от напряжения. Лапша почти уже лезла наружу носом, но приходилось держаться, запихивая в себя завтрак и дальше. Я давно отвыкла от утренней суматохи: личная квартира в студенческом районе не подразумевала больших компаний и наличие семьи. А уж Хаджиме с Рёхэем если и приезжали, то отсыпались до обеда, с трудом отрываясь от постелей весь день — сказывался недосып от учёбы, ну и видеоигр по ночам. День протекал в своём размеренном темпе весенних дуновений ветерка, шуточных перепалок и горячей еды. Можно было бы считать это полноценным выходным, если бы ближе к вечеру безмятежность не начало сменять напряжение — душой меня так и тянуло в сторону арен и единственным препятствием стал брат, всем телом навалившийся мне на плечо после проведённого на ногах дня. Я подозревала, что делал он это специально, ведь только слепой не заметил бы мои метания, а следом младшему оставалось лишь предположить причину. Но игры стали в некотором роде привычкой. Разрушительной, затыкающей вопящие о никчёмности голоса в голове привычкой, которая позволяла раз за разом доказывать, что я способна быть лучше остальных. Достойна признания за это. — Ложись сегодня пораньше. Помнишь, мы завтра планировали сходить на игру заранее? — устало пробормотал Рёхэй, потирая ноющую голову рукой, при этом и дальше лёжа на мне. Каков наглец! Кто его вообще такому научил? — Тогда первый и маршируй до кровати, — стало моё фырканье ему ответом вместе со слабым тычком под рёбра. Парень забавно дёрнулся, отпуская ругательство, но силы встать нашёл. На этот раз задерживаться дольше других я не стала, устраиваясь на крупной кровати невдалеке от Нино и плавно погружаясь в сон. Завтра планировался крайне напряжённый вечер.***
Переводя взгляд с механических часов, что своим тиканьем отсчитывали время до завершения регистрации по всему Токио, на ссорящихся друзей уже раз в пятый за последние полчаса, я никак не понимала сути их проблемы. Ругань родилась на пустом месте: Чоута и Шибуки отказывались идти на игру, предпочитая далее справляться самостоятельно, да ещё и в последний день визы. Ладно бы, пускай поступают по-своему, взрослые же люди, но малышка Нино страдала выборочным синдромом спасительницы, усложняя сложившуюся ситуацию заразительностью своей чёртовой болячки. Стоило ей подтолкнуть Рёхэя с Карубе к мысли о «сохранении команды», как те поддались искренней просьбе девочки, вынуждая в конфликт ввязаться всех. За исключением меня — приподнятой брови хватило, чтобы передать своё отношение к их ребячеству. — Хватит. Такими темпами на игру не пойдёт никто, а завтра я планировала отсоединяться от вашей группы, — в итоге не сдержалась я, привлекая внимание хлопком и повышенным голосом. Чоута, покрасневший от криков и услышанных в свою сторону оскорблений, поражённо расширил глаза. Неужто не ожидал, что я так быстро их оставлю? Пазл деталь за деталью складывался в единую картину, проливая свет на не такой уж и заумный план Шибуки. Женщина, что привыкла быть ведомой, сейчас изо всех сил отыгрывалась за годы унижений. И синяки на шее, и дамские сигареты в пиджаке, и даже стиль речи — всё это из тонких нитей сомнения образовало стальной трос уверенности: она желала сыграть на моей привязанности к парню, вынуждая помогать каждому из них. Но так погрузилась в окучивание самого слабовольного члена мужского трио, что упустила сущую мелочь: мы с Чоутой не были друзьями. — Ты что, завтра не сходишь с нами? — подтвердил мои предположения вопрос от Шибуки. Женщина с раздражением поправляла растрепавшиеся локоны, не высказывая, впрочем, иных недовольств. На лице сохранялся отпечаток мыслительной деятельности, а значит она и правда перестраивала планы на ходу. Глупышка. — Нет. Да и с чего бы? — лениво протянула я, уже направляясь к выходу. Рюкзак был на месте, как и все карты в нём. Копьё, что с самого начала покоилось в руке с кастетом, выглядело приемлемо, в особенности по критериям оценки жертвы больно стойкой краски. — Мы с вами несколько дней знакомы. Не надрываться же ради чужих людей. — Кира! — предупредительно воскликнул Рёхэй, негодующий из-за использованной формулировки. Я успела заметить, что иногда брат начисто забывал о безразличии людей к посторонним. О том, что ценность жизни человека и его приоритетность в воображаемом «списке друзей» определялась нами субъективно — в зависимости от личных взглядов, перескочить которые не удалось ещё никому. — Не кричи. Пойдём уже, — последний раз я оглядела место, в котором провела несколько отличных дней, даже не планируя сюда вернуться. Если сегодня всё удивительным образом сложится и силы свыше помогут нам найти нужное здание, то этой ночью я буду спать в мягкой отельной кровати, больше не заботясь о мелочах вроде еды и горячей воды. Протекция Шляпника станет приятным дополнением. Липкое, прямо как жвачка во рту Карубе, молчание облепляло наш квартет и даже свежий воздух не мог растворить фантомное напряжение. Парни беспокоились за оставшегося в убежище друга, наверняка подозревая влияние Шибуки, но крыть было нечем. Нино, до сих пор в школьной униформе, призраком плыла по улочкам Токио, усугубляя вечерний мрак своим не менее угрюмым выражением лица. Брели мы к жилым домам — оттуда виднелись пронзительные лучи прожекторов, что по обыкновению заманивали игроков в свои ловушки. На разговоры никто не был настроен и я, не желая разрушать приятную тишину, только шепнула на ухо брату незначительную просьбу, нарушение которой повлекло бы гадкие последствия: — Не подавай виду, что мы с тобой родственники. Друзья детства или ещё кто, но не родственники. Понял? — умоляюще шептала я, сопровождая фразу сведёнными бровями и сжатыми в полоску губами. — Думаешь, нашей связью может кто-нибудь воспользоваться? — мгновенно собрался Рёхэй, притормаживая перед входом на арену: огромная бетонная коробка Т-образной формы удручающе зависла над нами. Стоило признать, что японские многоэтажки зачастую нагоняли тоску одним своим видом, а уж с начавшей пробиваться плесенью и зарослями становилось совсем грустно. На траву около основной тропинки я вставать вообще опасалась. Будь то моё воображение или реальность, но едва виднеющиеся верхушки мин не были чем-то, чем я предпочла бы проверять удачливость. — Порой попадаются неприятные личности, так что не удивляйся моему поведению, — напоследок кинула я, в предвкушении пересекая границы с лазерами. Нутро сладко сжалось в аккомпанемент занесённой над порожком ноге. Система приветственно пиликнула, оповещая всех о прибытии очередного потенциального трупа, коим я, естественно, становиться не планировала. Оценивающие взгляды со всех сторон радовали разнообразием эмоций, и далеко не все были негативно настроены: то был и страх смерти от рук человека с оружием, и боязнь становления противниками, и поиск потенциального союзника. Последний принадлежал крепко-сложенному мужчине военной выправки с примечательным синим браслетом, который стал своеобразным триггером для памяти. Отдалённое узнавание не вызвало нужного удивления — я просто отложила всплывшую об Агуни Моризоно информацию на потом, заботливо прикрывая более важными мыслями. В дань уважения я и сама пробежалась было взглядом по верхушкам чужих голов, выхватывая несколько выделяющихся личностей, когда в поле зрения попала до боли знакомая фигура. И даже Чишия, обративший на меня своё королевское внимание, уже не был настолько важен, образно выцветая серой краской и сливаясь со стенами. Ведь около лестницы, с припорошёнными строительной пылью волосами и в излюбленной вязаной жилетке, замер Он. Он тоже заметил меня, расплываясь в любимой псевдо-доброжелательной ухмылке, уродливо исказившей старое лицо, что покрылось возрастными пятнами и морщинами только сильнее за прошедшие годы. Воспоминания замыленными фотографиями наполняли голову. Бесшумно, они вытекали наружу со скупыми слезами, которые я утёрла тканью перчатки настолько быстро, насколько было возможно, опасаясь реакции окружающих. Горькое осознание билось набатом в голове, ввинчиваясь раскалёнными болтами в мозг — всё пошло не по плану. Потому что план никогда не включал Такоши. Он никогда, чёрт возьми, не включал в себя главную мою слабость, так неосторожно раскрытую во вражеском стане! Заинтригованный, с острыми нотками недоумения, взгляд Чишии пожирающей бездной объял меня со спины. Давящий одним своим наличием, он подбирался всё ближе к сердцу, не оставляя шансов к побегу от допроса. С трудом переставляя ноги, я схватила телефон со столика регистрации, утопая в родном звуке распознавания лица. Игра. Нужно сосредоточиться на игре, ни в коем случае не поворачиваясь вбок. — Твой знакомый? — показательно-равнодушно спросил мужчина в белом, стоило мне встать рядом, скидывая рюкзак на пол. Разрушительная ненависть, вскипевшая только сильнее с озвученным вопросом, так и норовила вылиться через край каким-нибудь мудрёным ругательством. Своими попытками проверить границы дозволенного, Чишия не просто давил на мозоль — он её пальцем ковырял, ногтями сдирая корку. Ловко сматывая наушники под тяжестью моего взгляда, в нём не мелькнуло ни капли стыда — я бы съела своё копьё, если бы было иначе. Кто-нибудь более наивный мог сделать предположение, что он поступил так ради заполнения тишины между нами. Однако, я давно осознала, что такому человеку ни к чему заботиться о чувствах собеседника, если то был обыкновенный разговор. Им двигало желание узнать всю доступную информацию, которую потом можно использовать в своих манипуляциях. И кто я такая, чтобы отказать ему в этом удовольствии? — Ни привет, ни пока, Чишия-сан? — пересилив отвращение внутри, удалось мне перестроиться на боевой лад, насмешливо укоряя мужчину. В словах моих, впрочем, не затерялось настоящее осуждение. — И вам доброго вечера. — Если это имеет значение, то здравствуй, — покорно кивнул он, одаривая меня снисходительной усмешкой. Где-то на фоне в здание вошли последние участники, коими являлась группка Арису, разбивая мои сомнения насчёт своего участия. Мне уже начало казаться, что они переждут игру снаружи, отправляясь на таковую завтра под ручку с отколотым звеном в лицах Чоуты и Шибуки. — Бывший учитель. Не лучший скажем так, — встрепенувшись, с промедлением ответила я на предыдущий вопрос Чишии, борясь с бурей внутри. Проще нырнуть в пучину отстраненности. Прикрыться любимым спокойствием, словно тот ребёнок пледом в попытке защититься от подкроватных монстров. Жаль только, что дети не осознают одну простую вещь: все монстры живут в их маленькой головке. Все монстры выползают из их пугливых душонок, врезаясь на подкорку мозга цветными картинками из учебника биологии и горечью кофе. А ребёнком я не являлась. — Что поделать. Даже в Пограничье нас преследуют нежеланные встречи, — безучастно подтвердил собеседник, одновременно с этим изучая Арису. Тот скооперировался с мужчиной в фетровой шляпе, притворяясь заинтересованным в его сбивчивых речах. — На какую масть поставишь сегодня? — Пики. Как и раньше, — утвердительно качнула головой, отсчитывая секунды до начала, желая таким образом сбежать от возможных разговоров с Такоши. На душе скапливалась поганость размером с жилой комплекс, в котором мы на сегодня застряли. Случайная встреча добила весь настрой, оголяя худшее из моих желаний — убийство этой твари, о котором раньше и мечтать не смела. Морально некорректно? К чёрту. Человек, из-за которого я пережила глубочайшие унижения, настолько сильно ослабившие меня, не может и дальше безнаказанно бродить по Пограничью, однажды уже избежав правосудия. Пускай на арене опасно применять насилие к другим, рискуя словить лазер точнёхонько в мозги, но старик не переживёт сегодняшнюю ночь с моей помощью или без. Я с наслаждением поставлю ему подножку в решающий момент. Со звуковым сигналом от системы и одновременно загоревшимися на телефонах белыми экранами, колонки, утыканные по углам в самых густых зарослях плесени и паутины, загорелись неоново-зелёным, оповещая о начале вступительной части к основному действу. — Регистрация завершена. Название игры — «Пятнашки», сложность оценивается в пятёрку пик, — спустя самые долгие мгновения в моей жизни заговорил механический голос, позволяя сбросить один из камней с сердца — на бедной мышце скопился уже целый сэкитэй. Чишия же впечатлённо приподнял брови. Вся его поза изменилась, неуловимо перетекая в более настороженную, обращённую ко мне, ведь именно я в глазах мужчины тотчас стала неизвестным фактором. Пакостливая ухмылка мёдом разлилась на устах. Как же мне поднимали настроение столь уникальные реакции, что кусочек за кусочком складывались в единую картину его личности! — За двадцать минут игрокам предстоит найти безопасную зону и деактивировать бомбу, избегая при этом водящего! Желаем детишкам удачи в догонялках, — окончилось озвучивание простейших правил. Люди постепенно разбредались по этажам, абсолютно не задумываясь над оптимальной точкой обзора. Тот же Такоши, не обделённый вниманием, побоялся даже дышать в моём направлении, по стеночке отходя вглубь здания, сопровождаемый вылитым на него чаном презрения — пускай и мысленно, но я надеялась на достаточно угрожающий внешний вид. Мне предстояло и самой заняться заданием, потому напоследок я отсалютовала Карубе, аккуратно показывая семёрку на пальцах и уповая на сообразительность блондинистой макушки. Мужчина понятливо кивнул, складывая в ответ «5», затем удаляясь вслед за компанией по типичной винтовой лестнице, что жалобно скрипела под весом множества человек. Интуиция так же противно поскрипывала, недовольная выбранным ими этажом. — Нажмите последний, пожалуйста, — уже в лифте, придерживая металлические двери от схлопывания, обратилась я к Чишие. Тот безмолвно кивнул, дожидаясь мини-группу Агуни, состоящую из него самого и тощего парня с реденькими усиками. Про нашу ситуацию, конечно, можно было составлять анекдоты категории Б, выступая потом с ними на стэндапах — зал бы собрали полный. Разошлись мы, в итоге, по разным углам комплекса. Меня общество Чишии не смущало, в отличие от сбежавших в противоположном направлении боевиков, и стоять вдвоём было вполне комфортно. Мужчина, облокотившись на перила, поправлял капюшон и молчал, со смешанными эмоциями наблюдая за копошащимися ниже игроками. Те в последние минуты подготовки меняли положение, разбегаясь по углам подобно тараканам. Как знать, кого из них сегодня задавит ботинок? — Как думаете, в этой игре один вода или несколько? — усаживаясь на прохладный пол спиной к перилам, обратилась я к своему временному напарнику. Чёлка неудобно падала на глаза из-за склонённой вбок головы, так и подбивая найти себе заколки. И, желательно, повязку поменьше, учитывая быстрое заживление раны на ухе. — В правилах не упоминался второй, — задумчиво хмыкнул он, саркастично добавляя следом: — Твоя интуиция ещё что-то подсказала? На последнее я многозначно смолчала, ногтем ковыряя засохшие куски краски, что с тихим треском падали нам под ноги. На жалость, Чишия моему примеру не последовал — а мог бы и присесть, джинсы-то чёрные — и продолжил вытягиваться во весь рост эдаким маяком, ничуть не опасаясь возможного внимания со стороны убийцы. Сигнал о начале игры, как и прозвучавшие за ним торжественные фанфары, не были столь важны. А вот давящая тишина, разрезаемая почти неразличимым шорохом скользящего ввысь лифта, могла стать настоящей проблемой, если вода начнёт зачистку с верхнего этажа. К счастью, выбор его лёг на шестёрку, ненадолго отсрочив для нас грядущую беготню. Привстав на колени и едва показываясь из-за стены, я могла наблюдать за точной стрельбой человека в маске лошади. Должно быть, ношение этого резинового ужаса было крайне неудобным условием для охотника: жарко, потно, ограничения в обзоре и намного сложнее определить источник звука. Однако, со своей задачей он справлялся превосходно, избавляясь от каждого, кто попадался на его пути — вот, грудную клетку мужчины в костюме разворотило пулевым залпом, а следом с лестничной площадки послышалась возня. В брате с Карубе я была уверена, а уж Нино они как-нибудь вытащат. — Как предсказуемо. Сегодня все снова умрут, — ленивые нотки в его голосе растянулись по всему коридору, заполняя собой слух вместо хрипящих стонов погибающих ниже людей. Пафосная фраза вызвала сдержанный смешок, учитывая её синхронность с расстрелом ещё одного игрока. — Даже мы с вами? Какая, должно быть, у вас низкая самооценка, Чишия-сан, — дождавшись, пока водящий спустится на этаж ниже, я наконец-то встала во весь рост, притягивая ближе куда-яри. — Ну вы гляньте, как резво припустил! Изо всех сил старается. Мужчина в фетровой шляпе и правда отчаянно бежал от господина в маске, не догадавшись повторить тактику отделившейся части своей группы — те в последние мгновения спрятались за выступом, умело используя погрешности в обзоре. Поглотившая его разум паника стоила ему драгоценной жизни. В голове трепыхнулась шальная мысль: мы бы прошли эти пики в первые десять минут, будь у меня снайперская винтовка. Однако огнестрел имел плохую привычку подводить в ответственный момент, потому копьё и кастет стояли выше в списке ценностей. — Этот учитель, которого ты упомянула, — махнул куда-то вниз Чишия, щурясь из-за дальности. В блеске его глаз отражалась задуманная шалость, так и рвавшаяся наружу. — До него почти добрались. Вникнув в контекст реплики, я инстинктивно замерла на месте, прирастая к полу — тело отказывалось шевелиться и до слуха донеслась только пулемётная очередь, со следующим за ней надорванным криком. Таким знакомым криком, который я зачастую слышала на уроках, слышала после них и слышала в самых жутких своих кошмарах, сколько бы не затыкала уши, мечтая порвать наконец-то барабанную перепонку. Это были его последние слова? Последняя реакция? Всего-то жалкий крик и прерванная пулями жизнь? — Почему? — горячим шёпотом рвалось из пересохших губ. Под сжатыми пальцами крошилась краска и лишь отдалённо я чувствовала как ногти ломаются о твёрдый бетон, опаляя руки отрезвляющей болью. — Почему он сдох так быстро? Я обязана была удостовериться в его смерти. Своими руками вырвать сердце из груди, отрезая от кровеносной системы, чтобы не воскрес, чтобы не встал снова на пороге дома как тогда. Должна была кости в крошево смять и залить керосином, чтобы и он ощутил всю боль от стелющихся по коже ожогов. Вырвать язык за все оскорбления и лживые оправдания! Хотела бы… — Так ты не боишься его, — неожиданно раздалось сбоку, точно выливая таз ледяной воды на голову и вынуждая рывком покинуть болезненный туман тревоги. — Ты его ненавидишь. Чишия смотрел остро, с профессионализмом хирурга вглядывался, разбирая на кусочки. Под его беззастенчивым анализом, оголяющим меня в сотню раз сильнее, нежели настоящая нагота, гнев вновь поднимал свою голову из утробы. Беззащитной девочкой я стояла рядом, сталкиваясь с последствиями губительного интереса этого гениального манипулятора, с которым рискнула заигрывать. Но вот, потеряв бдительность на сущие мгновения, прочтённой книгой упала ему под ноги. В этот момент он, как никогда раньше, напомнил мне озорного ребёнка, который чересчур быстро теряет интерес к изученным вдоль и поперёк игрушкам. Какая жалость, что ему открылась лишь глава из книги моей жизни, но никак не концовка — по его довольному лицу, впрочем, невозможно было понять, как далеко он зашёл в своих логических выводах. Не решившись ответить ему что-либо ещё, подкидывая тем самым новую пищу для размышлений, я проверила телефон. На экране отнюдь не жизнеутверждающе отображались одиннадцать выживших игроков и прошедшие десять минут. Фоново пирамидкой давно выстраивались теории, главное звено которых сейчас испуганным зайцем пряталось от выстрелов воды, летящих куда угодно, но не в дверь за парнишкой в бейсболке. Какая грубая ошибка, заслуживающая моей признательности — теперь расположение безопасной зоны было очевидно. Чишия придерживался схожего мнения, судя по его приглашающему кивку. Насколько бы сильно я не злилась, терять голову не стоило. Ведь одна из самых серьёзных потерь в битве — это потеря головы! — Успокоилась? Я уж было сомневался, что ты поймёшь, — по какой-то причине продолжил разговор мужчина, пока мы спускались по лестницам. В отличие от меня, настороженно крадущейся вдоль тени с копьём наперевес, Чишия прогулочным шагом преодолевал пролёт за пролётом. — Иногда нужно откладывать эмоции на потом, — шепнула, выглядывая из-за угла и проводила взглядом спину напарника, что беззаботно вырвался вперёд. Тому было целиком плевать на присутствие водящего и других опасностей. Вопрос лишь, бесстрашие это, полная уверенность в своих силах или суицидальные наклонности? Шорох, раздавшийся со второго хода, как и появившуюся тёмную макушку, я встретила наставленным оружием. Следом, останавливая себя от завершающего выпада, с гордостью признала в третьем сообразительном игроке брата. Рёхэй, сглотнув, сам отвёл острие пальцем в сторону, приближаясь к двери. По нашим озвученным вслух предположениям именно она вела к победе. На таймере оставалось меньше пяти минут и кидать жребий — кто же первый ступит навстречу неизвестности — не оставалось времени. Потому, замедлив дыхание и перехватив куда-яри чуть крепче, я дёрнула ручку на себя, буквально врываясь внутрь. В застывших здесь мраке и пыли ориентироваться было почти невозможно, однако, даже учитывая взволнованный выкрик брата сзади, шорох в углу я услышала. Тело среагировало быстрее, чем я успела подумать, падая вниз и избегая первого пулемётного залпа, свет которого проявил ещё одного водящего в маске. Он постарался перенаправить поток пуль ниже, промазавший из-за моего переката прямо ему под ноги. Копьё, до сих пор лежащее в руке, мгновенно было занесено выше, последующим движением пронзая стопу противника насквозь. Истеричный крик из-под маски определённо принадлежал женщине, как и вызванная болью ярость: винтовка была откинута и водящая по-звериному свалилась на пол, вцепившись в мои плечи. Её руки хватались за торчащие пряди, гульку, в попытках побольнее ударить лбом о плитку и было чертовски больно ощущать, как кто-то вырывает целые клоки волос, едва не наматывая их на кулак. В ответ обломанными ногтями я старалась попасть в прорези маски, с трудом отталкивая визгливую тётку от лица. Укусив её за руку и вырывая себе секунду, я кулаком попала в грудину, наслаждаясь чужим прерывистым хрипом. Едва не рыча от злости, мы спутанным клубком тел катались по полу. Выступы маски утыкались в лицо, периодически перекрывая обзор, однако удары в солнечное сплетение достигали нависшего тела — звучащие вопли говорили сами за себя. Ситуация на корню изменилась, когда из набедренной сумки противница вытянула нож, следом целясь прямиком мне в сердце. С надеждой, что парни уже догадались пробежать мимо, я рискнула не уворачиваться, вместо этого ногами отпихивая её в живот. Несколько прилетевших по лицу ударов отзывались неприятным звоном, — ухо точно было против такого обращения с собой — но тактика сработала и женщина кубарем покатилась к стене, к сожалению крепко удерживая нож и дальше. Секунды показались целой вечностью, пока она стаскивала с себя маску, истерично посмеиваясь. Под бездушной резиной оказалось вспотевшее, покрытое возрастными морщинками лицо. С замиранием сердца, я надеялась на окончание игры. Но я ошиблась: водящая с новыми силами набросилась на меня, успевшую уже встать на ноги. Тяжёлое тело с разгона врезалась в моё, выбивая воздух из лёгких и лезвие в руках опасно чиркнуло по щеке. Но боли пока не было — всё утопало в адреналиновом всплеске. Уже не сдерживаясь, я выкинула руку с кастетом ей в лицо, попадая точно в нос. С потрясающим хрустом хрящ сломался, а следом послышался и треск в скуле от повторного удара. Новую попытку занести нож надо мной я уже не пропустила, подставляя под оружие прочный металл скрытый в перчатке. О, какое великолепное отчаяние высветилось на её опухшем от напряжения и травм лице, когда она поняла бесполезность своих действий! Наше сбившееся дыхание слилось воедино и каждая здесь понимала, что охотник и зверь поменялись местами. Вырванный из ослабших пальцев нож как влитой лёг в ладонь. — Проиграла, — устало выдохнула я, финальным толчком прибивая женщину к стене. С глухим стоном она, не имея больше сил стоять на раненой ноге, мешком свалилась наземь. Зажатое между пальцев лезвие безупречно вошло в центр головы, занимая место стандартного лазера и глаза напротив окончательно закатились, заливаясь кровавой пеленой. На фоне наконец-то прозвучал победный сигнал. Поразительно чистыми рукавами олимпийки, я вытерла выступивший на лице пот, случайно задевая царапинку, неприятно кольнувшую в ответ. — Ты убила её, — прервал нахлынувшую на меня волну облегчения дрожащий голос сзади. Он точно плотиной встал поперёк, примораживая изобилием эмоций, сквозивших в его тоне. Рёхэй с расширенными в поражении глазами пальцем указывал на торчащую из черепа рукоять, что своей чернотой выделялась на каштановых волосах бывшей соперницы. Предательская обида показала себя, вырываясь наружу с обвинительной репликой: — Мог бы и спасибо сказать. Она в любом случае умерла бы. — Откуда тебе знать! Ты лишила человека жизни, Кира! — с ужасом воскликнул он, делая шаг назад. Из соседней комнаты выглядывал Чишия, наверняка дожидаясь меня для сопровождения на Пляж и на лице его растекалась довольная ухмылка. Сил разбираться с этим дерьмом откровенно не хватало. — Не принимай такой вид, Арису. Я сделала то, что должна была, — всё ярче ощущалось во мне желание сбежать куда-угодно, лишь бы не застать сейчас истерику великовозрастного лба. У меня уже хватало спорных моментов, которые стоило разобрать, включая смерть Такоши и то кратковременное безумие, что захватило мой разум после. Кровоточащая ранка также радости не добавляла. — Тебя уже все ждут. Иди. — Как ты можешь вести себя так бездушно?! — незаметно преодолел он всю комнату, хватаясь за воротник куртки и поражая застывшей на лице неприязнью. Он что, боялся? Мой брат, мой маленький Рёхэй, презирал меня? — А разве нас учили вести себя иначе? Скажи мне, мать твою, из-за кого я такая! — дрожащими руками, почти наяву слыша треск в сердце, оттолкнула я парня, отходя ближе к Чишие. Тот непоколебимой скалой замер в проёме, с хищным любопытством наблюдая за развернувшейся сценой. Всё в этих двух казалось мне сейчас омерзительным: и безразличие одного, и непривычные реакции второго, и как-то незаметно воздух стал сгущаться, едва проталкиваясь в лёгкие. Горящий взгляд брата обжигал внутренности горечью, а я снова бесконечно погибала на этом первобытном костре эмоций, бессильно проглатывая ком в горле. — За что ты так со мной? Разве эта женщина тебе дороже собственной жизни? На это брат промолчал, пускай и порывался открыть рот, но ни звука оттуда не вырывалось, делая его схожим с одним из тех карпов, что недавно болтались на моём копье. Махнув рукой, он сдался в борьбе то ли с совестью, то ли с желанием окончательно рассориться, покидая моё общество. Даже не прощаясь. — Молчи, — предупредительно взглянула я на Чишию, что в поражении приподнял руки, крайне осторожно опускаясь на колени перед трупом, в попытке избежать натёкшие под него струйки крови. Не то, чтобы несколько капель сильно запачкали и так чёрные штаны. — Как скажешь, страшная женщина с оружием, — не сдержал-таки он язык за зубами, невозмутимо пожимая плечами и выуживая из кармашка военной униформы, в которую была облачена водящая, несколько игральных карт. — Они и правда были игроками. Как я и думал. Но меня привлекли не они, да и подтверждённая теория не казалась сколь-нибудь поразительной. На телефоне, что отображал красочное слово «проигрыш», внизу светилась знакомая фамилия, от которой всё внутри сжалось в подозрениях. «Самура Ино» В Токио, на момент падения метеорита, ведь было много таких, верно? Однофамильцы всё ещё существуют? Или я только что лишила, пускай и не лучшего, но всё же знакомого мне человека, матери? Неловкое смущение медленно наполняло меня капля за каплей, наверняка проливаясь алой краской на щёки. Вот это недоразумение века получилось… — Нам пора идти, если ты насмотрелась, — в благодушном, от найденных им карт и пройденной игры, настроении Чишия ждал меня около выхода, разматывая спутавшиеся в клубок наушники. Такие же спутанные, как и мои мысли. Хреновое ощущение.