***
Сидеть в ночной тишине, будучи окружённой только трупами и дымом догоревших углей, было не слишком комфортно, пускай голову от лишних мыслей это очищало на отлично. Бескрайнее небо завораживало своей дальностью и холодным сиянием звёзд в окружающей их чёрной бездне. Тем не менее, космос не грел тело также, как душу, и пришлось натянуть на влажное, пропахнувшее тиной, бельё свою одежду. На гольфе-безрукавке быстро проявились едва ли заметные в темноте пятна воды, обдуваемые колючим ночным ветром. Стоило бы снова умыться и сменить бинты перед тем, как выходить в город за нужными в быту вещами. Направляясь по знакомому маршруту к речному спуску, я впитывала эту завораживающую тишину и сияние мириадов небесных искр, желая удержать естественное спокойствие и умиротворение как можно дольше. Единственное, что слегка насторожило, так это слишком громкий шелест листьев, который не мог быть создан тем слабым ветерком, что сдувал боковые пряди с лица. Амэя сразу выпадала из списка подозреваемых — девочка просто не умела так ловко скрываться во тьме. Но загадочный преследователь не предпринимал новых действий, незримым призраком следуя по пятам. Будь это настоящий Токио, я бы давно заскочила в полицейский участок или позвонила кому-нибудь из знакомых, не имея желания оставаться один-на-один с незнакомцем. Река виднелась уже совсем рядом, отгораживаемая разросшимися кустами и проржавевшим заборчиком. На этот раз раздеться догола не вышло — чужой взгляд сверлил лопатки, забирался липким вниманием под кожу и пальцем ковырял гнойные раны. Мне абсолютно не нравились сторонние наблюдатели, с которыми не побеседуешь ни мирно, ни на языке силы. Приходилось до боли в руках сжимать копьё, притворяясь, словно использую его в качестве трости, а не потенциального оружия смертоубийства, да намывать пропахшее рыбой тело. — Ты ведь Арису Кира, — сгорбленная фигура с выделяющейся на спине катаной пошатываясь приближалась всё ближе, пригибаясь к земле в знакомой животной стойке. В противоположность ему я распрямила плечи, однако с места не сдвинулась. Так нас разделял продолжительный илистый берег и бурлящая сотнями потоков вода, но, стоит мне выйти на одно поле с ним, вероятность нападения поднимется до небес. Чужое мастерство обращения с оружием не было мне известно, а рисковать жизнью, без веской на то причины, я не стала бы. — Угадали. А сами вы так и не представились, господин, — воткнула я куда-яри поглубже, освобождая вторую руку и смывая ею пену с тела. Та волнами расплывалась вокруг, уносимая течением и размываемая до состояния молекул, образуя светлый ореол вокруг практически обнажённого тела. Былое раздражение слегка притупилось, уступая место настороженности, но не отвращению. Мужчина снискал моё снисхождение своим равнодушием к женскому телу — он смотрел на меня как на личность и потенциальный труп, а не кусок мяса. Нагота не смущала, но некоторые люди раз за разом доказывали собственную слабохарактерность и несдержанность, истекая слюной на любую обнажённую женщину. — Предпочитаю имя Ласт Босс, — опёрся мечник на один из стволов деревьев, опуская катану остриём к земле. — Победительница чемпионата по традиционному окинавскому кобудо. — Если вы хотели автограф или фото на память, я с радостью организую. Дайте только обсохнуть, — опасно подтрунила я над преследователем, мысленно планируя пути отступления. Откуда он вообще знал о том старинном турнире? Нормальные люди не особо следят за новостями мира боевых искусств. Конечно, при одном взгляде на Ласт Босса, можно было сказать одно: он нормальным не был. Если и присутствовала в нём когда-то человеческая разумность и инстинкт самосохранения, то сейчас они были напрочь выбиты Пограничьем. По этому месту плачет психиатр. Шорох одежды и вот я уже уклоняюсь от летящего в меня камня, что с громким всплеском скрылся в глубинах реки. Мечник выглядел крайне довольным своими действиями, подкидывая в руках ещё несколько снарядов поменьше. Неужто проверял рефлексы? Даже издалека я видела его предвкушающую ухмылку и дрожащий край губы. — Не соврала, значит. На фотографии в статье ты выглядела моложе, — с возбуждённым смешком перекинул мужчина из руки в руку гальку. Потеряв в ней нужду, он без сомнений закинул её вглубь кустов. — Я помог тебе в пиках. Выражался Ласт Босс либо рублеными фразами, либо традиционной японской речью — золотой середины не предвиделось. И эта деталь показалась мне одной из многочисленных условий, что требовалось выполнить ради разгадывания пазла его личности. — Карту вы уже забрали. Сомневаюсь, что могу помочь вам с чем-либо другим, — смыла я остатки пены, погружаясь в воду по уши. У меня были предположения о характере его возможной просьбы, да вот выглядели они все одинаково блекло на фоне реальных мыслей этого человека. Одно дело — распознавать в чужих лицах уныние, страх, азарт. Другое — читать ненормального. Опыт общения с такими людьми, буду честна, у меня почти отсутствовал. — Бой. Я хочу сразиться с тобой, — рывком подобрался к кромке воды Ласт Босс, наклоняя голову вбок и отслеживая мою реакцию, силясь уловить страх или замешательство, да ударить побольнее в слабое место. Какая жалость, что драки насмерть не входили в мои планы на вечер. Я не сошла с места, не вздрогнула и не отклонилась назад, стойко выдерживая давление. — Мы обязательно пересечёмся на Пляже. Или на новой игре. Там и сразимся, как равные, — твёрдо стояла я на своём, встречая прищуренные в подозрении глаза. Широкая изумрудная окантовка вокруг них придавала лицу ещё более хищное выражение, заострённое ложащимися поверх тенями. — Только заточи катану. Она затупилась. Повисшая недоговорённость покалывала кончики пальцев неясным ожиданием чего-либо. Пока что я не знала, что и думать. Привлекла ли я его внимание боевыми навыками или чем-то другим — всё одно проблемное дерьмо. Я не была уверена, смогу ли устранить назойливый элемент, игнорируя растущее любопытство, если накаляющаяся ситуация того потребует. Самура Такатора — вот, как звали столь сложную личность. Я наконец-то вспомнила.***
Всякое желание спать улетучилось после тесного знакомства с одним из исполнителей Пляжа и сон был признан безжалостной тратой драгоценного времени. После ухода господина Бармаглота — я непрерывно следила за его дёрганой фигурой, пока тот не скрылся в кустах — удалось сполоснуться целиком и, к сожалению игнорируя удобное, но грязное бельё, влезть в пригодную одежду. По хорошему следовало выдвигаться обратно к Сибуе, заскочив заодно в несколько магазинов. Повезёт — найду и аптеку. К рассвету прибуду в центр, а там уже и передохнуть не страшно, по традиции вечером выдвигаясь на игру. Где-то вдалеке заканчивались последние самые длительные игры. За сотни метров от избранной мною тропы взрывались здания, дрожали и рассыпались тысячами осколков выбитые стёкла. Массивные куски бетона с громким треском падали на землю и над улицами разносилось гулкое эхо, слитое воедино с победными криками переживших этот день людей и агонией мертвецов. Уже приближались последние минуты дня, когда десятки чужих тел будут расчерчены лазерами. Несмотря на свой истинный смысл, сцена эта была завораживающе-прекрасна. Небеса на мгновение загорались алым и само олицетворение смерти спускалось с них, определяя человеческую судьбу. Строения и дороги медленно зарастали всевозможной растительностью, пускай по мере приближения к центру, зелени становилось всё меньше. Местами я могла заметить даже коктейльные бокалы с нерастаявшим ещё льдом, что весьма странно сочеталось с гниющей в продуктовых магазинах едой. Поразительные временные аномалии! Но рисковать и пробовать подобраться поближе к таким заковыристым местечкам я не решилась — мало ли куда затянет? По пути мне встретилось несколько заплаканных и растрёпанных, но больно уж радостных, игроков. Из чистой вежливости кивнула им, получая в ответ улыбки с подмигиваниями. Подходить ко мне парочка не решилась, но на их руках я успела заметить характерные синие браслеты. Вселенная настырно влезает в планы и пытается поскорее привести меня на Пляж, сталкивая на постоянной основе с его членами? Мысленно я давно пришла к выводу, что минимум неделю должна провести одна, собрав как можно больше карт. Суметь заинтересовать лидера и совет — одна из важнейших целей. Мне нужно стать для них той, кого не тронут до десятки червей, позволяя продолжать посещать игры каждую ночь. Вызвать потребность в моём присутствии на Пляже. Пиная периодически лежащие то тут, то там стеклянные бутылки и размышляя уже на менее важные темы, я высматривала вывески нужных мне мест. Хорошо было бы найти ещё одну удочку — прошлую я так и оставила в глубине парка, не желая играть с огнём и рисковать повторной встречей с Ласт Боссом. А ещё хотелось поспать на чем-то более мягком, чем кафельная плитка, трава или скамейка. Например, на диванчиках того торгового центра, который посещала пару дней назад! Заворожённая идеей спокойного сна без извечного жужжания, я почти что побежала к Сибуе, делая редкие остановки, когда ухо начинало неприятно ныть. Заодно проверю с рассветом, не появился ли кто-нибудь знакомый на перекрёстке. Конечно, теплилась надежда, что именно сегодня мне повезёт и я встречу брата, но какова вероятность, что мы случайно разбежались? Вдруг Рёхэй уже на Пляже? Пришлось на секунду замереть у стены, чтобы успокоить гудящую от предположений голову. Не то, чтобы это что-то меняло, но повидаться с мелким надо было. Тому должно быть в десятки раз сложнее, чем мне, знающей базовые правила Пограничья. И, пускай к Шляпнику я бы не пошла даже с ним, хотя бы предупредила брата о тех вещах, которые на данный момент помню. Не отрицаю, что в душе алым пламенем горел интерес: как Рёхэй отреагирует на мои действия? До этого я была для него лишь успешной старшей сестрой, но ожидает ли он жёсткости в моих действиях? В прошлом бывали случаи, когда приходилось переступать грань для достижения цели, да вот в семье их воспринимали скорее случайными инцидентами, возле которых я успела оказаться, а не моей личной заслугой. Сейчас же я могла только освободиться от оков излишней эмоциональности и искать приемлемые майку с тканевыми шортами. Те нашлись в одном из спортивных отделов, вместе с привлекательной гавайской рубашкой в чёрно-белую полоску, повторяющую узор зебры. Заодно нацепила на ноги плотные наколенники, вспоминая те девять минут в полусогнутом состоянии на мосту, после которого колени все покраснели и повторили форму деревянных дощечек. В рюкзак же, кроме медикаментов, отправилось термобельё, запасные носки и плотный слитный купальник — последнее обязательно понадобится в будущем, если откажусь носить бикини. В многоэтажном здании стояла блаженная тишина. Спустя долгие двадцать четыре часа, я позволила себе прилечь на пуфик около завявшего цветка. Копьё с рюкзаком заняли место у вазона. Стоило отдохнуть.***
— Девушка? Девушка, проснитесь! — точно сквозь воду доносился до меня глубокий женский голос. Слабыми толчками некто надоедливый пихал меня кулачком в плечо и звонко цокал каблуками по плитке, отчего мерзкий скрип въедался в мозг, внаглую вырванный из дымки сна. — Да вы издеваетесь, — хрипло огрызнулась я, несдержанно отталкивая чужую руку в сторону. Над моим местом для сна возвышалась взволнованная женщина в белом. Аккуратные ноготки с маникюром нервно впивались в кожаную шлейку сумки на её плече, а бегающие тёмно-карие глаза на округлом лице с чёлкой лучше всего доказывали чужую растерянность и полное непонимание сложившейся ситуации. — Послушайте, вы главное не волнуйтесь, но мы, кажется, остались одни в Токио, — не дожидаясь предполагаемой реакции начала она, совсем не стесняясь моего скептического выражения лица — я старалась отразить в нём всё осуждение, на которое была способна. Не хватало мне ещё со взрослой женщиной возиться заместо долгожданного сна. — Не одни. Идите по указателям на «Игру» и всё поймёте, — чужие сжатые в тонкую полоску губы стали мне ответом. Притворись я таким же новичком — она повела бы за собой на арену, пытаясь доминировать, а так оставался небольшой шанс избавиться от проблемы в её зародыше. К чёрту эти постоянные знакомства. Незнакомка выглядела достаточно решительной, оттого и нетерпеливой, женщиной. Из-под блузки, при ближайшем рассмотрении, едва выглядывали свежие засосы. Мда, не повезло попасть в Пограничье во время секса. — Если вы здесь не первый день, то объясните хотя бы происходящее, — рискнула было женщина положить мне руку на плечо, во второй раз встретив поражение. Держала я тонкую ручку крепко, предупредительно сжав напоследок перед тем, как отпустить — пускай привыкает не лезть туда, куда не следует. Собеседница поражённо выдохнула, отшатываясь от меня и наконец замечая куда-яри около остатков некогда красивого цветка. Каким таким образом, до неё сразу не дошло, что я уже давненько просиживаю в этом подобии Токио? — А в чём мне выгода? В тебе ни физической подготовки, ни сообразительности, судя по первому впечатлению, — лениво протянула я, наслаждаясь растущей злостью собеседницы и её готовностью выпалить что-нибудь оскорбительное. Но ума прикусить язык и не грубить человеку, что имеет ответы на важные для неё вопросы, ей хватило. Даже нашла силы искривить губы в подобии улыбки. — Теперь вижу зачатки разума! Как выяснилось в процессе знакомства, новоприбывшую звали Шибуки. По её словам, оказалась в этом мире она в момент работы над бумагами, на что я тогда покивала, в следующее мгновение красноречиво окидывая взглядом синяки на плечах и шее, но не подвергая сомнению её слова. Всю нашу «прогулку» по пустынному городу, устроенную ради поиска следов появления брата, я сделала для женщины максимально грязной, труднопроходимой и бугристой — не стоило ей отмахиваться от предложения сменить одежду. Она наверняка надеялась на затяжную шутку, галлюцинации и так далее, вот и не впечатлилась предупреждениями о наличии в Пограничье пиковых игр. — Уже темнеет, так что я буду выдвигаться к арене. Помнишь, они обычно подсвечиваются стрелками на табло и прожекторами? — в последний раз повернулась я к женщине, планируя помахать ручкой на прощание и сбежать. Вот только очередная попытка подержаться за моё плечо произошла успешно и Шибуки мгновенно взяла меня в оборот: — Я с тобой. Ты же первая, кого я тут встретила! Мне придётся тебя отблагодарить и помочь на игре, — постаралась она мягко улыбнуться, впрочем, быстро замечая нотки презрения, отражённые в язвительной усмешке и исполком вздохе. Снова начинается это гадкое враньё как окружающим, так и самой себе. Отрицание лицемерия, уныния, потаенных желаний — Ками-сама, как же люди обожали делать подобное. — После этого мы расстанемся. Если попробуешь преследовать или будешь мешаться под ногами, то я не побоюсь их тебе укоротить, красотка. Шибуки в разочаровании поджала губы и из треснувшей на ней маски капля за каплей просачивалась горячая неприязнь, перекрытая разочарованием.***
Новая арена встречала нас запахом машинного масла, рельсами, что были подсвечены фарами поездов, и ещё двумя людьми на платформе у стойки регистрации — игра проходила на железнодорожной станции. Два высоких мужчины мирно переговаривались между собой, вряд ли ожидая прибытия кого-либо ещё в последние минуты. Лица их слегка вытянулись, стоило нам с Шибуки преодолеть незримую границу обозначенного поля, но враждебности, как и других спорных эмоций, я не заметила. — Не лучшее место. Давайте просто надеяться, что не повторим ту историю в Амагасаки, — отпустила я чёрную шутку о произошедшей давно трагедии, чувствуя повышающийся уровень тревоги среди нашей компании. — Ты это…Того…Сплюнь! — заторможенно пробасил кудрявый парень, рефлективно передёргивая плечами от воспоминаний. Телефоны в наших руках издали весёлый мотивчик перед тем, как по громкоговорителю объявили сложность с мастью: двойка червей. По правилам испытания, с ничего не говорящим названием «Любит не любит», каждый обязан был занять место в поезде. Предусматривалось четыре таких — один на игрока. Лимит времени, как и призы, отсутствовал. Мужчины крайне сомневались, стоило ли разделяться, но моё испорченное недосыпом и скукой настроение отрицало любые взаимодействия, подбивая просто свернуть в противоположную от них сторону. Возможно, мне одной было так обидно от чересчур простой игры, но сил участвовать в спорах внезапно перестало хватать. С копьём под руку и плетущейся позади Шибуки, я покорно заняла своё место, наблюдая за её спиной, скрывающейся в раздвижных дверях. Оставшиеся правила организаторы решили оригинально расписать на многочисленных брошюрах и плакатах, развесив их по стенам. В итоге выходило, что прохождение через четыре вагона поезда и есть победа. Одна только проблема была: любой из этих вагонов мог быть заполнен смертельным газом, заметить наличие которого, до момента как зайдёшь внутрь, было невозможно. За тонированными стёклами скрывались живые цветы — те самые индикаторы загрязнения воздуха. Ромашки, живые или засохшие, в зависимости от безопасности помещения, помогали игрокам с определением безопасности. Перчинку игре придавали всего три баллона сжатого кислорода на четыре комнаты. То есть в один вагон придётся зайти без него, вверяя всё воле случая. Вот и всё? По простейшим подсчётам выходило, что именно в первый вагон нужно зайти без баллона: в дальнейшем шансы будут падать всё ниже, оставляя в итоге процент выживаемости пятьдесят на пятьдесят. Червы специализировались на подавлении, психологическом насилии. Сперва они заставят нас думать, что газ в первом вагоне — не может же всё быть настолько легко? Второй вагон покажется самым безопасным, потому и вызовет только больше подозрений, вынуждая нацепить новый баллон. Ну а третий, финальный, станет добивающим, ведь мало кто решится отставить в сторону страх смерти и войти в предпоследнее помещение почти нагим перед лицом неизвестности. Мантией на плечи легло родное спокойствие, придающее и так простой игре совсем уж пресный вкус. Как та рыба, которую я забыла посолить. — И кто же тебя создал, бесполезная двойка? Король, Королева иль Валет? — запрокинув голову к потолку, вопрошала я отсутствующие камеры, не имея даже шанса быть услышанной. В первом вагоне, как я и думала, газа не было. Сбоку стояли привлекательные цветущие ромашки в керамическом горшочке. Белоснежные цветы бельмом выделялись на фоне происходящего, так и подзывая погадать на лепестках. Они сыпались на пол с тихим «любит - не любит», оставляя в итоге ожидаемое «не любит». Желая было хмыкнуть на логичный, даже без подсчётов, результат, я заметила второй лепесток, прилипший к последнему оставшемуся на стебельке листику. Тот выглядел подгнившим и теряющимся в белизне собрата, но, по какой-то причине, именно он заставил меня восхищённо улыбнуться. Оставшиеся три вагона, с газом в последнем из них, я прошла с маленьким сувениром в кармане. На платформе меня ожидала только карта. Почему-то мне казалось, что Шибуки должна выжить.