***
Ближайшей ареной оказался находящийся в получасе ходьбы музей миниатюр, приветливо сверкающий разноцветными фонариками со входа и зазывающий игроков весёлой музыкой, исходящей от массивных колонок у входа. Там же, на входе, стояли человек пять из тех, кто уже пересёк ограждение. С разных сторон приближалась ещё пара. Стоило бы поторопиться и зарегистрироваться, если я хотела ощутить тот головокружительный азарт и пронзающий насквозь страх смерти, который уже видела на лицах других. Проскользнув впереди и ухватив последний телефон, я ознаменовала начало игры и успела приблизиться к остальной группе, дожидаясь сигнала о распознавании лица. Отведя глаза от экранчика и поверхностно оценивая своих сегодняшних друзей по несчастью, неожиданно взглядом зацепилась за белую толстовку на замке, обладатель которой уже был мне знаком, пускай в реальности мы никогда и не встречались. К горлу подступила жёлчь, стоило только нашим взглядам пересечься. Пронзительные тёмно-карие глаза точно ржавые гвозди пронзали плоть, всё крепче забивая воображаемую крышку гроба, в котором лежала моя уверенность. Чишия Шунтаро не входил в сегодняшние планы, как и резко возросшая вероятность наблюдать труп кого-то, пускай и отдалённо, но известного мне. Смерть человека, за чьими действиями я следила по ту сторону экрана. Но сейчас всё представало передо мной кровавой реальностью, тянущейся за мной плащом из чужих органов и конечностей, рассечённых лезвием с прошлой игры. Это были не сухие строки сценария и актёры, а живые люди. В конце-концов, как бы я могла теперь усомниться в правдивости происходящего, зная, что провела целую жизнь в этом мире, став одной из его шестерёнок? Привычное спокойствие пришло вовремя, вновь тёплым коконом окутывая меня и слегка приглушая эмоции, выводя на поверхность холодный разум и наблюдательность. Позволив себе напоследок подмигнуть виновнику моего пошатнувшегося равновесия с кривой ухмылкой, я получила ответную любезность в виде приподнятой вверх чёрной брови. На телефонах же завершился обратный отсчёт. Пятёрка червей. «Инопланетное вторжение». По бледнеющим лицам можно было узнать среди игроков тех, кто уже был просвещён на тему мастей. Наша компания, состоящая из меня, Чишии, девочки под руку с дедом, судя по всему являющимся её родственником и ещё одной парочки из высокого темноволосого мужчины с хрупкой на его фоне девушкой, двигалась вдоль запутанных коридоров, придерживаясь редких указателей. Они то загорались во всю мощность, подсвечивая наши лица, то вновь затухали, оставляя в кромешной темноте. Прибыв на запланированное организаторами место, такое же мрачное, как и всё здание внутри, стандартный механический голос начал просвещать нас по поводу правил. Целью игры стало спасение от инопланетных захватчиков путём укрытия в специальных убежищах. Однако, для того, чтобы открыть то самое убежище, требовалась особая карта. Карта «жизни». Каждому игроку на их телефоны начислялись шесть карт «жизни» и одна «смерти». Их, конечно же, можно было использовать только на других и только один раз за раунд. И по описанию выходило бы всё складно, если бы не требовалось потратить все семь карт. «Смерть» обнуляла любую «жизнь» и человек автоматически лишался доступа к убежищу. На этом моменте девочка, совсем мелкая ещё, начала тихонько поскуливать от страха и непонимания. Нахождение ребёнка в Пограничье вызвало волну мурашек вдоль позвоночника, ведь прямо сейчас все искали кандидата, на которого могли бы скинуть «смерть». И всем было ясно, что дети в таких местах и так долго не живут. Старик осторожно оградил малышку от чужих взглядов, утирая ей слёзы и вскоре возвращаясь к прослушиванию правил. Со стороны Чишии, находившегося правее от меня, послышалось что-то среднее между усталым вздохом и смешком. Тоже уже осознал всю проблематичность задания, которое могло быстро свестись к дебатам? Но на границе сознания пока что маячил новый вопрос. — А где последний мужчина с фотографии, — раздался мой голос в абсолютной тишине, образовавшейся после объявления сути пятёрки червей. Люди, наконец очнувшись от ступора, начали впустую переглядываться, изучая в полутьме чужие лица, хотя среди нас явно не было лысого юноши лет пятнадцати. Вместе с этим загорелся свет в комнате. У самой стены, чуть левее от меня, лежал тот самый игрок. Правда, лежал он в слегка расчленённом состоянии. И кого-то, судя по звукам, едва не стошнило от открывшегося зрелища. Чишия же времени не терял и подошёл ближе к трупу, теперь практически нависая надо мной. Наверное, одно лишь копьё останавливало его от того, чтобы подойти вплотную. И, знаете, возможно я бы не обратила внимания на эту ситуацию — ну распилило его лазерами, бывает — если бы не мелкая деталь, пронзающая меня зарождающейся догадкой. — Я, конечно, врач, однако не вижу смысла пытаться что-либо здесь констатировать, — раздался с другой части комнаты глубокий мужской голос, принадлежащий тому парню, неестественно высокому для японца. Не обращая внимания на его бредни, я наклонилась поближе к черепу, разрезанному точно посередине, и ухмыльнулась, довольная собственной догадкой, кивком головы намекая Чишие опуститься рядом. Не думаю, что мужчине оно надо было, учитывая его светлый ум и умение быстро ориентироваться в таких ситуациях, но он-таки подошёл ближе, ловко огибая торчащую у меня из-за спины палку. — А я не врач, но на вчерашней игре трёх человек у меня на глазах пополам разрубили. Поверьте, я теперь смогу отличить бутафорию от настоящего трупа, — уверенно отозвалась я, с насмешкой откидывая взглядом недо-врача. — Кровь искусственная, как и всё остальное, — впервые за вечер подал голос Чишия, явно не желая до этого облегчить жизнь другим игрокам и задать верное направление. Хотел ли он понаблюдать за нашими действиями или и сам не сразу заметил подделку? Мужчина с толикой интереса вглядывался в созданное для нас произведение искусства, в котором слишком хорошо просвечивались даже тончайшие сосуды — вот она, ошибка. На мгновение его взгляд задержался в стороне от основной части тела. Примерно там, где должна была бы лежать рука. Логично предположить, что телефон седьмого «игрока» находился там же и предназначался для сброса карт «смерти» и подстраховки картами «жизни». Оставался, конечно, пока нерешённый вопрос с убежищами, но отсутствие дополнительного напрягающего фактора должно будет подбодрить находящихся здесь людей. — Ага, у нас такую на выставках иногда используют, — протянула я, добавляя: — Господин в белом, вы ведь уже нашли последний телефон, да? Он рабочий? Чишия и правда застыл сбоку с таким же как у нас гаджетом, брезгливо поглядывая на присохшие крафтовые материалы, даже в отдельности от тела напоминающие чьи-то продукты жизнедеятельности. Мерзость, но качественная. — Думаю, нам пора заходить в первую комнату, а там уже решать дальше, — раздалось разумное предложение со стороны спутницы «врача». Никто упираться не стал, ведь время для прохождения игры всё уменьшалось. На всякий случай, проводила Чишию сзади, отгораживая дополнительный телефон от возможных посягательств со стороны всяких подозрительных личностей. Пока что у нас были шансы минимизировать ущерб.***
Первый зал целиком состоял из десятков знакомых каждому японцу зданий, выполненных в уменьшенном варианте — привычное зрелище для этого музея. Что отличалось, так это стоящие по всей комнате миниатюрные капсулы, коих насчитала ровно шесть, и закреплённые на прочных металлических трубах тарелки НЛО. Не знай мы, что тот игрок был подставой, сейчас в группе зародилась бы паника: банальная цепочка с осознанием, что никем не пришлось жертвовать лишь из-за глупости погибшего ранее. К такому выводу пришла не одна я, судя по помрачневшему лицу «врача». Чишию же, с его бесконечным спокойствием и непроницаемостью, прочитать было невозможно. — Предлагаю сейчас каждому скинуть свои карты «смерти» на лишний телефон, — подняла я руку вверх, чтобы точно привлечь внимание группы. — Постой-ка, а что, если нам впереди ещё понадобится этот телефон? — возразил напрягающий меня мужчина, не обративший ни капли внимания на одёргивания спутницы. Сбоку послышалось тихое «началось» и я даже подозревала, кто был недостаточно заинтересован в данной игре, чтобы иметь наглость что-то вякать сбоку. — Тогда сделаем это в следующей комнате, а пока давайте-ка по кругу передадим карты «жизни», — предложил старик, нежно прижимающий к себе внучку. Он уже выглядел не так напряжённо, как в самом начале, а потому был полезной единицей, которую, в случае разгоревшегося конфликта, я хотела бы видеть со мной. — Надеюсь, никто не против. Тогда, я первая переведу «жизнь» вам, Чишия-сан, — легкомысленно отмахнулась я, поддерживая зародившийся образ пережившей некоторое дерьмо чудачки. Показав своё доверие и не ведясь на провокацию, мне удалось склонить мнение нескольких присутствующих на свою сторону. Забравшись в крайне тесную капсулу, я похвалила себя из прошлого, догадавшуюся скинуть рюкзак с копьем в коридоре, оставив себе одну только перчатку. Итак, нам пришлось где-то с минуту выслушивать записанные крики, выстрелы и даже довелось почувствовать вибрацию земли под собой. Стоило приоткрыть дверь убежища, как внутрь повалил дым и поднятый песок, подгоняя меня поскорее покинуть замкнутое пространство. Некогда прекрасная композиция нашего Токио, на которую должна была уйти значительная часть бюджета музея, теперь была стёрта в пыль. До меня донёсся испуганный вздох девушки, уже осознавшей, что без убежища выжить не удастся. Следующая комната встречала нас минусовой температурой, которую мгновенно на себе ощутили мы с той подопечной, в своих-то шортах да платьях. И если той хотя бы одолжил куртку спутник, то мне такого не светило. С завистью взглянула в сторону Чишии, застегнувшего свою тёплую кофту до верха. Из-под капюшона только и торчали его крашеные волосы. Вон как ехидно глазами сверкает! — В этой комнате пять капсул, — раздался задушенный голос старичка, мгновенно ломая иллюзию временного затишья. Человек-скала, чьё имя я даже узнавать не хотела, с насмешкой глянул в мою сторону, якобы доказывая своё превосходство. Неужели он ни на секунду не задумался, что пока логичнее всего было избавиться именно от него? Как оказалось, задумался, панически выстрелила мысль, глядя на его агрессивную попытку достать кулаком до Чишии с запасным телефоном. Парень и сам был не промах — его рука мгновенно оказалась в кармане штанов, где он мог держать что-угодно: от электрошока, до револьвера. К счастью, демонстрировать содержимое внутренностей штанов ему не пришлось. Я успела напрыгнуть сбоку на этого придурка, по инерции сваливая его в снег и мгновенно откатываясь в сторону, уходя от безжалостного удара кулаком. Прилети такой в лицо — челюсть или нос точно сломались бы. Пинка в корпус избежать удалось перекатом в сторону и толчком в лодыжки противника, пошатнувшегося было от силы пинка. Я испытывала искривляющую черты лица и пускающую корни в сердце ярость, но не страх. — Да прекрати ты, придурок! — гулким рычанием вырвалось у меня ругательство вместе с паром. Становилось всё сложнее передвигаться по заснеженной земле, ощущая режущий холод на открытых участках кожи. Намокшая ткань прилипала к телу, застывая болезненной корочкой. Мужчина уже не обращал внимания на испуганные крики других игроков. Всё его внимание было приковано к моей фигуре, огибающей неумелые удары, спровоцированные одной только агрессией. Конечно же, он и не заметил второго человека сзади, прочувствовав последствия своей невнимательности на примере удара током. Чишия ловко отскочил в сторону, убирая импровизированное оружие на положенное место. — Спасибо, — тяжело откликнулась я, восстанавливая дыхание и ощущая крадущийся по спине холод, на этот раз морозящий в разы сильнее из-за пропитавших одежду пота и воды. Следовало как можно скорее покинуть этот зал, но перед нами стоял сложный выбор: попытаться спасти мужчину или оставить его лежать в отключке? — Услуга за услугу, — шепнул Чишия, проходя мимо и стряхивая со своего капюшона снег. — Предлагаю вновь по кругу поделиться картами «жизни» и наконец-то избавиться от «смерти», — с моим преложением согласились все, но ребром встал вопрос: что делать с нашим нападающем в отключке. Не было желающих делиться с ним драгоценным пропуском в убежище и даже его спутница нерешительно сжимала в руках два телефона — свой и его. Мы с Чишией уже обменялись картами, а «жизнь» с лишнего гаджета пошла девушке, в силу неспособности её спутника играть дальше. — Ты могла бы отдать ему «жизнь» и попробовать затащить с собой внутрь. Эти капсулы выглядят крупнее прошлых, — посоветовал ей старик, отметивший сильную дрожь в женском теле, вызванную либо холодом, либо сильным стрессом. До начала «вторжения» оставались минуты. — Нет, не могла бы! Он единственный, у кого осталась карта «смерти», а проголосовать на чужом телефоне не выйдет. Своим выживанием он подвергнет всех нас опасности, — резко откликнулась я, в попытке донести мысль до остальных. Единственный человек, который мог бы категорически отказаться — молодая девушка. Но, судя по проявленным ранее сомнениям, она только ждала момента, когда кто-нибудь подтолкнул бы её к удовлетворительному решению. Для Чишии в помощи незнакомцу не было никакой выгоды, ну а старик ни за что не поставил бы жизнь внучки под угрозу. Бессознательное тело так и осталось лежать снаружи, пронзаемое десятками лазеров. Выходя из капсул, все старались не смотреть в ту сторону: зрелище и правда не для слабонервных. И почему на каждой моей игре люди погибают такими жуткими способами?***
Новая комната представляла собой полную противоположность предыдущей. Большинство сразу поскидывали верхнюю одежду, кроме удручённой девушки, мёртвой хваткой вцепившейся в одолженный ранее пиджак. Ну, а я только подсыхала на палящем солнце, пока не ощущая никакого дискомфорта. — Четыре убежища, — отметил очевидное Чишия, запрокидывая голову вверх и крепко над чем-то задумываясь. — Давайте сначала переведём друг-другу «жизнь», а потом будем разбираться с проблемами по мере их поступления, — уже привычно отправила я карту своему партнёру, дожидаясь взаимного перевода в ответ, подтверждённого тихим перезвоном телефона. Оставшиеся трое в напряжённой тишине передали пропуска по кругу. — А теперь, скажите, кто вообще проверял вместимость каждой капсулы? Как отметил достопочтенный господин, они и правда становятся всё крупнее, — и, стоило малышке заглянуть в одну из них, как она обнаружила на внутренней части двери пометку о допустимом максимуме в два игрока. Если бы тот мудак вёл себя поспокойнее, то выжил бы. Но я не Мать Тереза — всепрощением не страдаю— и, как уже упоминала, делаю то, что приходится. Бонусом Чишия неплохо приложил того игрока током, наверняка задействовав весь заряд самодельного шокера и шансов, что тот очнулся бы в ближайшие пару минут, практически не было. Должна ли я ощущать свою вину? Внутри ничего не ёкало и не сжималось от сострадания, ведь я признавалась самой себе в необходимости совершённого. Да и не знала я этого мужчину, чтобы убиваться по нему. Оказавшись в одном убежище с Чишией, я старалась не особо пялиться, что несомненно затруднялось по причине тесноты этого местечка. Сидеть приходилось согнувшись пополам и практически утыкаясь лоб в лоб. Никто из нас, ясно дело, такому не был рад. Дискомфорт лёг на лицо мужчины слегка поджатыми губами и сощуренным взглядом, отведённым в сторону дверей. — Вы ведь сразу заметили, да? — мой вопрос, правильно понятый собеседником, вызвал на лице того слабую усмешку, которую, впрочем, нельзя было принять за чистую монету. Пустой взгляд тёмных глаз, больше напоминающих бездну, выдавал во всех его действиях чистый расчёт и абсолютное безразличие к нашим жизням. Мы были чем-то похожи: оба спокойно относились к смертям окружающих, но было то значительное различие, позволяющее мне считать себя человечнее. Я была готова предотвратить чью-либо смерть, если имела такую возможность. Чишия же — профессиональный игрок, готовый пожертвовать людьми, даже если в этом не было острой необходимости. Он жил этим азартом; из кожи вон лез, силясь заполнить пустоту внутри. — Что же заставило тебя так подумать? — патокой растеклось по его лицу удовольствие. Мужчина вопросительно склонил голову, лишь сильнее сокращая расстояние между нами. Настолько, что я уже легко замечала чёрные тени на веках и лёгкую небритость. Бездна в глазах напротив посветлела, подсвечиваемая искрами воистину кошачьего любопытства. — Вопросом на вопрос отвечать неприлично, — недовольно ответила я, однако продолжила говорить: — Ваша внимательность. Не верится, что вы упустили столь важную деталь. — Что если, это всё была лишь интуиция? — Не держите меня за дуру, — напоследок кинула я, открывая дверь разблокировавшегося убежища и наконец-то покидая душную камеру. До конца игры мужчина ни слова не произнёс.***
Трое игроков, за исключением меня и Чишии, решили тотчас покинуть здание с окончанием испытания. Выслушав благодарности и пожелав напоследок им удачи, я решила сделать небольшой круг, не желая возвращаться к оставленным рюкзаку с копьём по опасным залам, пускай и уничтоженным десятками лазеров. Наблюдая те же тёмные коридоры, на этот раз не имеющие вообще никакой подсветки, я шла по проторенной дорожке. Пятёрка червей нетронутая заманчиво лежала на столе, подсвечиваемая одиноким фонариком на батарейках. Вот они — призы для выживших. Что напрягало, так это отсутствие Чишии в поле зрения. Неужели на Пляже уже была эта карта и мужчина решил оставить её мне? Сомневаюсь. Скорее уж ждёт снаружи, пока я выйду с добычей. И чёрт знает, кто будет забирать его с арены — это могли быть как боевики, так и обычные члены их организации. Столкновение и с теми, и с другими не сулило ничего хорошего лично для меня. Глупо сражаться с превосходящими тебя по количеству противниками, если был шанс избежать прямого столкновения. Потому, прихватив карту со стола и запихнув её во внутренний карман рюкзака, я постаралась бесшумно снять оружие с крепления и, удерживая его в правой руке, по теням кралась к запасному выходу. Судя по звуку моторов, я была верна в своих догадках. Ведь зачем Чишие вылавливать одну только карту, когда можно получить всё и сразу? И перспективную пешку, и черви. Осуждать, однако, я его не могла. Это был прекрасный ход. Крадясь вдоль внешних стен музея, я старалась оказаться как можно дальше от опасного для меня фактора, скрываясь в ближайшем сквере и решив переждать сегодняшнюю ночь там. Хотелось есть.