The Queen of White Lies

Первая арена представляла собой закрытый ночной клуб с кучей вульгарных плакатов на стенах и горой мусора в соседнем переулке. Будь я в родном, шумном и полном жизни Токио, ни за что не посетила бы подобное место — здесь так и воняло наркотиками, изнасилованиями и завышенными ценами на алкоголь. Перед тем как зайти внутрь, я агрессивно потёрла глаза руками и приняла максимально запуганное выражение лица. Растрёпанная чёлка прекрасно помогала в моей маленькой личной игре, откидывая небольшую тень на глаза и придавая ещё более удручённый вид. Актрисой я не была, но и грядущий спектакль никак не тянул на главное выступление. Пока требовалось просто слиться с остальными участниками, чтобы не привлечь внимание кураторов игр. Стеклянная дверь легко поддалась, распахиваясь безо всякого скрипа, словно ещё вчера её петли с любовью смазывал местный управляющий. В типичном для клубов, залитом неоново-синим светом коридоре неподвижно замерли фигуры. Первое впечатление от трёх человек, собравшихся здесь, было откровенно двояким. Никто из них знаком явно не был, однако сгорбленный мужчина за пятьдесят едва слышно пробурчал под нос что-то о «новичках» и «лёгкой победе», почти выбивая из меня усмешку. Молодая девушка, школьница лет пятнадцати, и парень, наверняка мой ровесник, — оба выглядели просто отвратительно. Девочку, как я случайно отметила подойдя ближе к ней, наверняка несколько раз тошнило от стресса, судя по засохшим каплям на форме и её попыткам не дышать на окружающих. Это было тяжеловато, учитывая узость коридора. Парень же едва не трясся от неопределённости и глубокого страха перед творящимся безумием. От пронзившего меня интереса — как же они себя поведут в игре на смерть — пришлось даже закусить губу, чтобы не выдать волнительный трепет в теле. Будут ли они сражаться за первое место наравне со мной? Или, быть может, всё закончится в первые же минуты? Под оценивающим взглядом старика, я подошла к «столику регистрации», несколько мгновений сомневаясь для вида, но всё же забирая последний телефон. С тихим перезвоном на экранчике высветилось приветствие и моё имя. Сразу за этим телевизор над дверью, до этого отсчитывающий время до окончания регистрации, загорелся поярче, оповещая о начале игры. Бубновая четвёрка? Я слегка наморщилась, стараясь выудить из памяти характер предстоящего испытания. Интеллект и логика, верно? — Да кто-нибудь уже объяснит мне происходящее! — неожиданно всхлипнула девчушка, не выдерживая застывшего напряжения между нами и начиная дрожать всем телом. Вот кому явно было не до правил. — Почтенный господин выглядит так, словно уже побывал в нескольких таких играх, — тихо шепнула я, тем не менее мгновенно привлекая всеобщее внимание. Мужчина с раздражением скрипнул зубами, однако всё же сухо разъяснил нам суть дела, желая поскорее перейти к испытанию. Самоуверенная сволочь, которая думает о простой победе, недооценивая каждого из нас. По личному опыту могу сказать: такие как он просто не умеют бороться. Они считают, что всё лучшее де-факто принадлежит им. И эта самоуверенность зачастую играет с ними злую шутку. Проследовав вглубь клуба, почти сразу нас встретило глубокое фиолетовое освещение, на удивление приятный запах коктейлей и четыре сидячих места, закреплённых на анкерных пластинах, слегка в отдалении друг от друга. В центре располагался достаточно крупный деревянный стол с бархатным покрытием, идеально подходящий для карточных игр. Напряжения в себе я пока не чувствовала, сохраняя относительно холодный рассудок. Возможно, не знай я сути этого мира, то тоже пережила бы целый ряд разрушительных эмоций. Но «знание» у меня имелось, сразу вознося меня на иную ступень рациональности, отличную от большинства новых игроков. Огромнейшее преимущество, должна вам сказать. — Просим игроков занять места. Название предстоящей игры — «21 очко», — безэмоционально сообщил механический голос. Название звучало знакомо, но пока я не могла быть уверена в догадках. Стоило только всем присесть, как змеёй вокруг туловища каждого обвился трос, крепко удерживая теперь от побега. Решившись приподнять голову вверх, я смогла заметить в созданных освещением тенях холодный блеск металла. То были огромные лезвия, зависшие точно посередине над каждым из нас. Значит, наказание за проигрыш — разрезание пополам? Мне доводилось видеть человеческое тело как в дорсальном, так и во фронтальном разрезах, но менее мерзким это не стало. В стиле Пограничья. — Один из игроков, путём случайного выбора, будет назначен банкиром. Банкир обязан производить раздачу карт. Он также будет контролировать игровой процесс всех участников, включая свой собственный, — машина прервала объяснение, начиная процесс выбора. Одна за другой, над нами загорались лампы в произвольном порядке, пока свет не замер надо мной. Не зная точных правил, тяжело было судить о своей удаче, но оспаривать результат никто не стал. Мало ли что могло случиться из-за чужих возмущений — пришли все к единому молчаливому умозаключению. — В начале каждому игроку будет великодушно подарена ровно тысяча очков нашим банком. Цель игры: сохранить свои очки. Игроки, которые не смогут далее выплачивать очки банку, считаются проигравшими. Для победы в раунде необходимо либо набрать ровно 21 очко, либо стать игроком, максимально приблизившимся к данному значению. В игре будет использоваться колода в 36 карт. Значение карты и её стоимость вы можете наблюдать на таблице перед вами, — неожиданно подсветился центр стола, где под стеклом и правда лежал лист с подробными пояснениями. В основном, очки подсчитывались по номинальному значению карты, однако валет, дама и король стоили 2, 3 и 4 очка соответственно. Туз равнялся 11 очкам. Только вот в нижнем углу таблицы ютилась маленькая рамочка с выведенным словом «комбинации» на ней. Особые сочетания карт, которые автоматически дарят выигрыш тем, кто их вытянет. — Прошу банкира начать раздачу карт, — закончились все пояснения, ознаменовав старт игры. Стоило нам моргнуть, как из небольшого углубления в столе, расположенного ближе всего ко мне, выдвинулась колода. Почему-то этот факт заставил меня подумать, что роль банкира распределялась отнюдь не случайно. Раздав каждому по карте, как и было сказано в правилах, я достала нижнюю карту, кладя её сверху и подрезая колоду. Все участники нервно переглядывались, ну а девочка выглядела так, будто даже не пыталась вникнуть в правила. Стресс это или глупые надежды, что всё окажется масштабной шуткой? Заранее было слегка жаль её — она была ещё ребёнком, но уже сегодня погибнет. Вряд ли с её-то затуманенным взглядом, она сможет выйти хотя бы в двойку последних игроков. Будет не так жалко проверить кое-что с её помощью. — Игрок номер два, вы выбираете добавить карту? — обратилась я к парню, нервно сжимающему пластиковую десятку бубен, судя по случайно загнутому уголку. Неплохая карта, стоит сказать. — Добавляй, — облегчённо выдохнул он, получив в руки девятку треф и отказавшись от дальнейшей раздачи. 19 очков — высока вероятность, что именно он победит в первом раунде. Тогда, собственно говоря, и узнаём сколько очков снималось за проигрыш в одном раунде. Следом повернулась к школьнице, задав ей такой же вопрос. Девушка достаточно уверенно сжимала в руках свою карту, пускай и витала до сих пор где-то далеко. На стол легла шестёрка червей. Повторив вопрос, я заметила секундный ступор на лице оппонентки — она хотела вытянуть ещё одну карту, но явно боялась перебора. — Игрок номер три, вы хотите добавить карту? — более настойчиво повторила я, допуская маленькую усмешку на лице и подбадривая её кивком головы, стоило той обратить свой взгляд в мою сторону. Школьница наконец-то согласно кивнула. Попалась семёрка треф. — Что в правилах говорилось про перебор? — задумчиво произнесла я, наблюдая за нервничающей девочкой. Моё неосознанное постукивание ногтями явно вызывало у окружающих раздражение. Школьница же пыталась пальцами ухватиться за сжимающий туловище трос и отсоединить его от себя как можно скорее, точно ощущая нависшую над ней опасность. Хрупкие женские пальчики лишь бессильно хватались за холодное железо, оставляющее на них тонкие порезы с изящными каплями крови. — Это же ты виновата! Ты меня заставила! — кричала она, заливаясь слезами. Рыдая всё громче, она с отчаянием глядела на загоревшийся над ней красный свет. Конечно же пустые обвинения никак не помогут ей выжить. Секунда. С небес упало лезвие. Парень, сидевший прямо рядом с ней, был мгновенно забрызган кровью убитой бедняжки, и не смог сдержать громкого вопля ужаса. Даже у старшего мужчины на лбу пролегла глубокая складка дискомфорта и забегали глаза под, слегка забрызганными алой жидкостью, очками. В сторону двух раздельных половинок я старалась не смотреть. — Игрок номер четыре, выбираете добавить карту? — не дожидаясь нового сигнала от руководителя игры, спросила я. Это слегка отвлекло парнишку от зарождающейся истерики и вновь приковало ко мне всеобщее внимание. В его взгляде зародилось то жаркое чувство, обычно называемое людьми ненавистью. О, конечно же он винил меня в произошедшем, отрицая собственную радость от узнанного в самом начале дополнительного правила. — Ты, мразь эдакая, ещё хочешь продолжать это безумие? — взвыл юноша, едва не брызгая слюной мне в лицо. От бессильной ярости и неспособности дотянуться, он мог лишь краснеть и тужиться посильнее, в попытках выскользнуть из троса, стягивающегося всё сильнее на его теле. Проигнорировав чужие эмоции, я вытянула карту для мужчины. Семёрка бубен. — Итак, остались только мои карты и вскрываем очки за этот раунд, — чётко проговорила я, надеясь, что обезумевший парень сможет меня услышать. К моей десятке червей легла шестёрка пик. Тянуть что-либо дополнительно я не решилась, пускай статистически шансы на одну из лицевых карт были высоки. — По результатам первого раунда, игрок номер два побеждает, игрок номер три дисквалифицирован, игроки номер один и четыре отдают свои очки в банк, — донёсся до нас уже знакомый механический голос. Тихий перезвон телефона, про который я успела позабыть, ознаменовал окончание раунда и снятие ста баллов. Теперь на экране отражались 900 очков. — У парня осталась его тысяча, — неожиданно раздался голос пожилого мужчины, заглянувшего в телефон к соседу. Понятливо кивнула. Значит очки могут только снимать, верно? Осталось разобраться, отнимают ли больше очков за особые комбинации и ровно 21 очко, при их выпадении противнику. Собрав все розданные карты для дальнейшей перетасовки, я была рада обнаружить, что десятка бубен так и осталась слегка смятой по краям. Пока оба мужчины были отвлечены, не составило труда поставить зазубрину на уже знакомом мне тузе. Перемешивая карты и оставляя нужные мне на отведённых местах, я была практически уверена в собственном плане. Ведь, даже если в итоге десятка достанется не мне, а четвёртому игроку, тот получит перебор. Вместе с этим, после показательной казни, вряд ли у кого-либо возникнет желание рисковать и тащить третью карту, что возвращает нас к первоначальному плану и победе в раунде. Как и было запланировано, мне на стол лёг туз. Второй и четвёртый вытянули восьмёрку и семёрку соответственно. Это был конец для них. — У меня 21 очко ровно, — усмехнулась я, наблюдая за вмиг побледневшим юношей. Тем не менее, ожидаемая им казнь не свершилась, но на чужих экранах стало на две сотни очков меньше. Теперь, когда все правила были на руках, играть было слегка веселее. Третий раунд — проигрыш, минус сто очков и ослабление бдительности со стороны победившего мужчины. Четвёртый раунд ознаменовался подтасованным валетом, который в тандеме с двумя тузами подарил молодому парню отрубленную половину тела. И, как удачно, при своём падении он рукой задел очки на носу дедули, безвозвратно снося их на пол. Как бы тот не старался, спасти их уже не выходило — трос под третью попытку достать до пола уже передавливал живот мужчины хуже всяких корсетов. Жаль, что тщетность своих попыток, старичок осознал поздновато, теперь с трудом дыша сквозь обветренные губы. Он явно догадался о моём мухлеже, но с потерей зрения ему оставалось только разглядывать собственные карты и посылать мне пристальные, граничащие с яростью, взгляды. — Это ведь ты их убила, — стиснув зубы, не спрашивая, но утверждая, заявил он. Уже привычная улыбка мягко легла на пухлые губы и обнажила белоснежные жемчужины зубов. В этой игре мог быть только один победитель, так что конец был предрешён. Как-никак, именно я должна быть первой. Так меня учили мама с папой. — Они всего-то переволновались, вот и ошиблись. Ты и сам знаешь, как это работает в Пограничье, — мирно ответила я, раздав карты на нас двоих. В этот раз мешала честно. — Давай карту, — собеседник одарил девятку бубен мимолётным взглядом и продолжил: — В свои, сколько, двадцать-двадцать один, ты хладнокровно расправляешься с такими же, как ты сама, детьми. Какая эта игра для тебя? Явно не первая. Туз к восьмёрке — проигрыш. Как же он радуется чужим смертям и проделанной мной «чёрной» работе. Думает, что его руки не запачканы в крови тех двух; даже сейчас обманывает себя и наслаждается превосходством. — Первая. Просто я многое знаю, — пятый раунд. Моя победа с комбинацией из двух тузов и безмятежность со стороны оппонента — настолько тот был уверен в своём отрыве в очках. Ослеплён в прямом и переносном смыслах. — Неужели кто-то успел рассказать про масти и сложность игр до меня? Встретила здесь знакомых? — его попытки заболтать меня и рядом не стояли с выработанной в детстве способностью игнорировать такие вот отвлекающие факторы. Три семёрки. Я победила. — А сами-то, наверное, уже игр пять прошли? — цифра явно завышена, но стоило показать своё уважение, подсластить пилюлю. Старые люди любят признание их опыта, они любят преклонение. Проигрыш и слетевшая сотня очков, точно подношение его гордыне и я, стоящая на коленях с мольбой во взгляде и трясущимися руками. — Чуть меньше, но ты почти угадала. Опыта у меня уже хватает, — вытянул он три карты, всё равно проигрывая моей комбинации из шестёрки, семёрки и восьмёрки. Одна из тех самых, особых, с таблички. — Будете брать третью карту, господин? — подставила я руку под щёку, скучающие водя ноготком по приятной бархатной поверхности, внушая противнику собственную уверенность в выигрыше. Конечно же, теперь он не потребует третью раздачу, думая, что спутал мне, такой глупой, все карты. Иронично. Победа с королём, восьмёркой и девяткой. Осознал дедуля свою ошибку поздно, уже ловя лезвие головой. Под ногами у себя чувствовала сломанные очки и, такие же сломанные, чужие жизни. Заветная победа досталась не слишком сложно, как и дополнительные три карты из кармана почившего мужчины, успешно пережившего даже пиковую двойку. Он не справился лишь с соплячкой в, казалось бы, самых удобных для него бубнах. На выходе скромно лежала четвёрка бубен и молочный коктейль, обильно украшенный яркой посыпкой и ягодами клубники.

***

К счастью, механические часы, найденные мною в одном из кабинетов ночного клуба, исправно работали и показывали практически час ночи. Следовало бы найти временное укрытие и перекус — одним коктейлем сыт не будешь, пускай сахарные звёздочки очень приятно похрустывали на зубах. Выбор был небольшой, но до квартиры, о которой я подумала в первую очередь, идти было бы чересчур долго. На секунду промелькнула шальная мысль постараться найти Пляж, но тотчас была сметена роем недовольства от возможной потери свободы передвижения. Да и, даже зная о бесполезности заработанных карт, расставаться с ними пока не было желания. Оставался один вариант, расположение которого мне прекрасно известно — Бункамура. Пропуск в один из кабинетов руководства до сих пор ютился в заднем кармане штанов, пускай и была высока вероятность, что он просто не потребуется из-за отключения электричества по всему городу. Ещё утром я должна была встретиться с представителями одной художницы в культурном центре и начать подготовку к масштабной выставке, чему не суждено было случиться из-за падения метеорита. Если память не обманывает, именно этот кусок космического мусора был виноват в произошедшей трагедии и этом коллективном помешательстве. Идя по пустынным улицам города и вслушиваясь в редкие выкрики, выстрелы и смех переживших очередную игру людей, я не знала, что должна была сама ощущать. Спокойствие с самого начала окутывало меня плотным коконом, не позволяя истерить и паниковать. Было ли это шоковым состоянием? Нет, вряд ли. Ни ваты в ушах, ни дезориентации я не чувствовала. Возможно, эта игра была недостаточно хороша и банально не подарила мне искомые впечатления? Очевидно, если это было правдой, мне просто требовалось найти что-нибудь более опасное! Решено, завтра надо испытать удачу во второй раз. Добравшись до впечатляющего по своим размерам здания, я предпочла потратить лишние полчаса на поиск одного из местных кафетериев, ещё не разграбленных местными, с надеждой найти там остатки съедобных продуктов. Старания определённо оправдались, подумалось мне, когда в руках оказалась целая упаковка овсянки. Оставалось только развести огонь и, подражая кэмперам, на костре приготовить ужин. К слову, на местах проведения игр запускалось электричество? Стоило бы принести с собой чайник на следующую арену и заварить хотя бы обычную лапшу там. К собственной чести, не спалив всё в округе и сварив какую-никакую кашу, теперь я могла наслаждаться горячей едой и, не слишком отвратительным, едва ли сладким чаем, что наполнял небольшую кухню при кафетерии горячим дымом, развеивающимся от случайных движений рукой. Погибшие на той игре люди уже не могли позволить себе такого удовольствия. — Что же я делаю, — с тяжёлым вздохом вырвалось из искривлённых в сожалении губ. Потерев гудящую от жара голову слегка дрожащими руками, я отложила в сторону и ложку, и остатки овсянки — кусок в горло уже не лез. Прикрыв на пару минут глаза, я медленно утопала в фантомной боли у бедра. Там, где лежали четыре карты, три из которых даже мне не принадлежали. Стоило ли оно того, мне только предстоит узнать.