***
Приехав на время студенческих каникул к своей семье, я явно ожидала слегка иного приёма. Однако, теперь я лишь сидела на одном из стульев в комнате Рёхэя и выслушивала отцовские нотации в сторону младшенького брата, которому, судя по его увлечённости онлайн-шутером, было откровенно плевать. Вспоминая всё произошедшее за последние годы, теперь я замечала немало допущенных ошибок как со стороны папы, так и со своей. Особенно, учитывая скоропостижную смерть матушки после рождения третьего ребёнка, а по совместительству младшего из сыновей семейства Арису. Будь я немного старше, то заботу о детях скинули бы на меня, однако родственники со стороны папы с радостью помогали отцу-одиночке с воспитанием малявок, пока я всё свободное время уделяла саморазвитию. Это было приятно первое время, но, не буду скрывать, очень быстро переросло в нездоровую одержимость. Жизненную потребность везде быть первой. И я с силой утопающего хваталась за каждое знание, каждый возможный навык, как за ту соломинку. С сознанием взрослого человека это не было трудно, а красивая внешность лишь помогала добиться желаемого. Отец видел все мои успехи на поприще учёбы и спорта, желая получать от сыновей такую же отдачу. Только вот парни гениями, ака перерожденцами, не были. И если младший ещё тянул тот груз требований, взваленный отцом, то Рёхэй даже не пытался. Глупо было бы презирать его за это: он не был умным в академическом плане, однако интуиция постоянно твердила, что поразительная находчивость и наблюдательность братишки ещё спасут чью-нибудь жизнь. — У меня давно пропали какие-либо ожидания насчёт тебя. Однако скажи мне, смотря на Киру, не чувствуешь ли ты стыда? Женщина в нашей семье пашет больше первого сына! — продолжал надрываться отец, чьи возмущения я слышала даже снаружи дома, задумчиво потягивая электронку, на которую батя пофыркал, но промолчал. Вот они, привилегии одарённого ребёнка. Не прошло и пары минут, как мне представилась возможность со смехом наблюдать побег братишки из дома под удручённые крики папаши. Возвышенные семейные отношения, чтоб их! — В следующий раз предупреждай заранее, когда будешь приезжать домой, пожалуйста. Свалю на пару дней к Карубэ или Чоуте, — со стоном подошёл ко мне мелкий, не удосужившийся даже переодеться во что-нибудь более приличное, чем домашние майку со штанами. Хотя я со своими кюлотами и свободной кофтой поверх тоже не представляла образец стиля. — Ты куда планируешь? Мне в Бункамуру надо, так что до Сибуи могла бы подкинуть, — обратилась я к залипающему в телефон братцу, уже заводя мотоцикл. Запасной шлем, слава прекрасной памяти, не забыла. — Сейчас, подожди секунду, парни ответят, — пробурчал он, продолжая сверлить светящийся экранчик взглядом. Почему-то мне казалось, что его друзья должны сейчас работать, пускай я их ни разу в лицо не видела. Один из них тесно ассоциировался с баром и неоновыми вывесками, второй же, неожиданно, с религией и компьютерами. В виске неприятно стрельнуло. — Слушай, а никто из твоих знакомых случайно не работает в баре? — решила я всё же спросить Рёхэя, с надеждой, что тот как всегда возмутится и ответит, что уже рассказывал это мне пару лет назад. — Ты откуда знаешь? Мне казалось, я вас с Карубэ не знакомил, — обратил на меня внимание парень, подходя поближе к транспорту. — И да, подкинешь пожалуйста? Мы всё же на Сибуе договорились встретиться, — невозмутимо закончил он, надевая шлем так, словно мы с ним в последний раз ездили вчера, а не пару месяцев назад. По какой-то причине это маленькое открытие мне совсем не нравилось, но подумать над этим можно было и позже, а пока я плавно направила мотоцикл в сторону станции.***
Судя по времени на часах, до встречи с руководителем новой выставки оставалось ещё около часа, а учитывая планируемый перекус выходило как раз впритык, чтобы успеть поздороваться с друзьями брата. — Сползай давай и показывай место встречи, — легонько пихнула я своего попутчика в плечо, расправляя складки на чёрной ткани штанов. Вряд ли я сейчас буду знакомиться с особо представительными людьми, однако первое впечатление остаётся самым важным! Рёхэй противиться не стал, давно догадавшись, что я хочу немного пообщаться с ребятами, потому мы без лишней ругани направились к высоким баннерам у перехода, где были наиболее заметны. В городе час пик и людей так много, что мельтешат хуже тараканов, да и все абсолютно разные. Кто знает, вдруг прямо сейчас где-то рядом на лавочке сидит чокнутый убийца, а в этом человеческом потоке на пешеходном переходе затерялся привлекательный врач, словно из глупых сериалов вылезший? Мысли мои были прерваны громким смехом и какой-то локальной шуткой со стороны двух парней, быстро приближающихся к нам с братом. Выглядели они абсолютно по-разному. И если на одного можно было взглянуть и заподозрить в нём якудзу, то второй выделялся лишь широкой улыбкой на округлом лице. Карубэ и Чоута соответственно, легко догадалась я. — Значит вот она какая, Кира-онэ! — по какой-то причине вновь засмеялся блондин и продолжил: — Арису нам столько всего рассказывал о вас, да и в новостных заголовках вы периодически мелькаете, так что знакомы мы в обе стороны. — Могу представить, что этот засранец наговорил, поэтому крайне прошу не верить каждому его слову, — смерила я Рёхэя притворно-строгим взглядом, но всё же позволила слабой ухмылке скользнуть на лицо спустя несколько секунд. Братец с ответной улыбкой по-дружески пихнул меня в плечо, отходя к своим приятелям. Довольно быстро покончив с формальностями и передав младшенького в не особо надёжные мужские руки, я уже планировала было отлучиться по делам, как в небе, прямо над небоскрёбами в центре Токио, что-то ярко засверкало, озаряя меня всеми цветами радуги. «Какой придурок решил запускать фейерверки днём» — подумалось мне, а затем последовала лишь темнота.***
Пробуждение встречало меня отвратительной головной болью, резью в глазах и матрасом настолько твёрдым, что его легко было бы перепутать с асфальтом. Осторожно ведя руками рядом с телом, я почти сразу наткнулась на несколько мелких камешков. Значит мне не показалось — я и правда упала в обморок прямо на улице.Вопрос только, почему меня не доставили в больницу или, как минимум, не положили на ближайшую лавочку? Отсутствие голосов, да и звуков в целом, сильно напрягало, заставляя жмуриться лишь сильнее, не желая вновь пытаться открыть глаза. Спустя пару минут, когда я наконец-то решилась сделать это, худшие подозрения подтвердились. Токио был абсолютно пуст. Ни машин, ни людей, ни электричества, судя по потухшим вывескам и пропавшим звукам электронной рекламы. Если я не умерла, то где нахожусь сейчас? И, чем глубже я погружалась в анализ ситуации, тем сильнее меня штормило, вынуждая хвататься за голову в попытках успокоить стучащий в ушах колокол. Наружу выплывало только одно слово — Пограничье. Но, чёрт возьми, откуда я его знала? Я помнила свою прошлую смерть и, к сожалению, помнила бесконечную тьму забвения, в которой могла бы и дальше находиться, если бы не странная ошибка мироздания, позволившая мне переродиться. Так что окружающая меня пустынная Сибуя ну никак не могла быть загробным миром, о котором веками грезили поэты, рассказчики и даже проповедники. Подсознание тем временем продолжало подкидывать сотни кадров с людьми, которых я и в лицо не знала. Парень в белой толстовке, крупный мужчина с головой коня, женщина в чёрном платье и многие другие — кто они? Застонав от продолжающей нарастать боли, я постаралась копнуть ещё глубже, чувствуя, что ответ скрывается совсем рядом — потяни за ниточку и распутаешь клубок. Спустя пару минут и с десяток попыток достать из головы важные знания, воздуха в лёгких уже категорически не хватало, конечности практически окоченели, а неразборчивый шёпот плавно перешёл в одни только стоны. Но благодаря всем страданиям, теперь ответ был у меня руках и никогда я ещё так не радовалась просмотренному давным-давно, буквально в прошлой жизни, сериалу. Неконтролируемые истерические смешки один за другим мыльными пузырями вырывались из горла и омерзительно-громко взрывались, разносясь на сотни метров вокруг. Страха привлечь чужое внимание не было. Страх, на удивление, совсем отсутствовал. Да и серьёзно, я пережила смерть однажды. Смерть ужасную, что оставила огнём пылающий шрам на моей душе. Страшнее сгорания заживо я пока не могла ничего придумать, даже вылитое на голову ведро кислоты — ещё один способ умереть в этом мире. От осознания, что мой милый юный братец станет «главным героем» большинства будущих событий, смеяться захотелось ещё больше. Только такому человеку как я, Пограничье могло показаться интересной площадкой для развлечений. Я была кривым отражением Рёхэя, словно персонаж, созданный для обеления окружающих. Но глупо было строить догадки. Здесь все люди, от школьника до военного, могли раскрыться с любой стороны, даже той, которую раньше всеми силами подавляли в себе. Нерастраченная агрессия, медленно перерастающая в болезненный гнойный нарыв из эмоций, в реальном мире способный лишь до смерти удручать тебя — в Пограничье, он вскрывался одним невесомым движением ножа и первой же человеческой смертью на твоей совести. И, видит Ками, я всем сердцем желала видеть эти игры разума отчаявшихся и загнанных в угол людей, пускай и старалась прятать в глубине души подобные мрачные мысли. А теперь, который час лёжа на холодном асфальте посередине улицы, с облегчением могла признаться в этом хотя бы самой себе; могла воплотить главную страсть на абсолютно другом уровне! Я могла стать лучшим игроком Пограничья. Номером один. Ну, а огромный баннер, стрелочками направляющий меня к первой арене, лишь поможет в этом, проверяя намерения на искренность.