Обещания

"Я не могу поверить Лестрейду", - проворчал Холмс, хлопнув рукой по дверце кареты. "Отрицать факты, изложенные перед ним! Отказаться от страданий..." "Шлюх, Холмс", - перебил я. Наша встреча с Лестрейдом, как и следовало ожидать, прошла неудачно. Я предполагал, что так и будет. Я помнил, возможно, лучше Холмса, многочисленные случаи во время наших расследований, когда полиция хотела завершить дело быстро и без комментариев, чтобы защитить себя и людей более высокого класса, чем они. Я слишком хорошо помнил кровь на кулаках полицейских и оружие в их руках. Холмс бросил на меня сердитый взгляд. "Не называйте их так". "Именно так они видят этих женщин, Холмс. И мисс Винтер сказала вам, что скажет Лестрейд. Вы должны были ей поверить", - заметил я. Мы возвращались в "Десять колоколов", чтобы сообщить Китти Винтер о том, как прошел наш разговор. Я подозревал, что мисс Винтер просто посмеется над нами. У нее были причины смеяться. "Я думал, что если я принесу им доказательства, то они прислушаются". "Когда это полиция прислушивалась к вам, Холмс?" "Я спас королеву!" "А теперь вы говорите с ними о шлюхах. Видите ли, в их глазах есть разница. Королева достойна защиты. А проститутка? Думаю, нет". Холмс испустил долгий раздраженный вздох и раздраженно скрестил руки на груди. Он нетерпеливо постукивал ногой в ритме, от которого у меня разболелась голова. Но я не стал его останавливать. Я прекрасно понимал его разочарование. Но, возможно, я был более привычен к мелким несправедливостям нашего мира. Мы больше не казнили пиратов, но и не смотрели на наименьших среди нас и не оказывали посильную помощь. Возможно, за годы отсутствия он забыл о безжалостности английского общества. "Женщины мертвы, Уотсон". "Я знаю, Холмс". "Это большая несправедливость, что полиция отворачивается". Я смотрел в окно, потянувшись вверх и поигрывая шнурком шторы. Я перевернул проблему в своей голове. "Мисс Винтер указала, что человек, который погубил ее, занимал важное положение в обществе", - сказал я. "Возможно, мы сможем найти другой способ уничтожить его". "Должно быть что-то, что мы можем использовать против этого человека", - сказал Холмс. "Возможно, мисс Винтер знает". ... Мисс Винтер не стала смеяться над нами, как я ожидал, а ухмыльнулась и покачала головой. "Я же говорила вам, что они не будут слушать слова шлюхи", - сказала она. Ее речь стала более твердой, перед ней стояла пустая кружка. Она пила, пока нас не было. "Несчастные женщины все еще являются гражданами Англии и заслуживают защиты закона", - возразил Холмс. "Обещаю вам, мисс Винтер, я добьюсь справедливости, которую вы заслуживаете". Глаза Китти были расфокусированы,она смотрела мимо нас. "В этой стране нет справедливости, мистер Холмс. И это не то, что вы можете дать мне. Единственное правосудие, которое когда-либо получит Бартоломью Хейнс, - это правосудие Божье". "Сталепромышленник?" спросил я, ошеломленный. Имя Бартоломью Хейнса часто появлялось в газетах, отчасти из-за его жены, которая была популярной хозяйкой и дочерью лорда. Я уже встречал жену Хейнса: однажды леди Вайолет устроила большой рождественский прием, на который она пригласила несколько популярных представителей среднего класса. Мы с Мартой чувствовали себя неловко и неуютно, поскольку были приглашены только из-за моей писательской деятельности, но леди Вайолет была благосклонна. Странно было думать, что она была замужем за таким мерзким человеком, как описала Китти. Она улыбнулась. "То же самое. Видите, вы мне не верите. Вы и полиция не такие уж разные, как вам хотелось бы думать". "Нет", - сказал Холмс, качая головой. "Мы вам верим. Мисс Винтер, кроме браслета, есть ли что-нибудь, что могло бы уличить Хейнса в изнасиловании и убийстве этих женщин?" Голова Китти опустилась на грудь. Мне показалось, что до нашего возвращения она выпила не одну рюмку. Она снова подняла голову, сдержанно вздохнув. "Он собрал книгу. Наброски, случайные фотографии, описания... это было отвратительно. Ужасающе. Его маленький дневник похоти. Когда я... когда я пыталась спорить, он заставлял меня читать некоторые записи. Они всегда убеждали меня прекратить сопротивление". На этот раз я взял мисс Винтер за руку. Она отпихнула меня. "Не жалейте меня, доктор. Я жила с этим годами. Сейчас мне не нужна жалость". "Позвольте нам проводить вас домой, мисс Винтер", - сказал я. "Вы нездоровы". "Очень хорошо", - сказала она, поднимаясь. Она слегка покачнулась, но снова отбросила мои руки, когда я попытался взять ее за локоть. "Я в порядке", - огрызнулась она. Мы шли рядом с ней в поисках кэба. Я не знал, что ей сказать. Она пережила так много, и все, что я мог предложить, казалось ничтожным и мелким. Мне часто было не по себе в присутствии пьяных, но я понял, что не могу винить мисс Винтер за ее чрезмерное увлечение. Если бы я не встретил Холмса, если бы я не жил в доме 221Б, возможно, я бы обратился к утешению в виде выпивки после возвращения из Афганистана. Эту мысль было трудно проглотить. "Вы думаете, что сможете привлечь Хейнса к ответственности, мистер Холмс?" резко спросила Китти. Рядом с нами остановилось такси, и Холмс помог Китти забраться внутрь. Когда мы удобно расположились: Китти напротив нас, а мы с Холмсом плечом к плечу, Холмс кивнул. "Думаю,смогу, мисс Винтер". "Тогда я хочу быть с вами на каждом шагу", - сказала она, и невнятность в ее голосе исчезла. Она наклонилась вперед и положила руки на колени Холмса. "Я хочу быть там, видеть его лицо, когда вы обрушите на него силу закона. Я хочу помочь вам. Я знаю людей в Уайтчепеле, мистер Холмс, и я знаю людей, которыми окружает себя Хейнс. Я могу вам помочь". "Вы поможете, мисс Винтер. Я буду держать вас в курсе дела", - согласился он. Мы помогли мисс Винтер подняться в ее комнату, не обращая внимания на раздраженный взгляд ее хозяйки. На обратном пути Холмс вложил в руку хозяйки суверен. "Вы ничего этого не видели, - твердо сказал Холмс, - и поэтому не будете ее наказывать". Я видел, как хозяйка на мгновение боролась между моралью и финансами, но финансы победили. Она засунула суверен в поясную сумку и кивнула. "Мисс Винтер весь вечер была дома, джентльмены, и не приглашала гостей. Вам придется прийти в другой раз, если вы хотите ее увидеть", - чопорно объявила она, и мы ушли. "Вы действительно думаете, что нам удастся разоблачить преступления Хейнса?" спросил я Холмса, когда такси свернуло на Бейкер-стрит. "Я не знаю, Уотсон, - сказал Холмс. Он выглядел обеспокоенным. " Кэб! Отвезите нас на Лайалл-стрит в Белгравии!" "Холмс?" спросил я. "Думаю, нам нужно навестить мистера Бартоломью Хейнса. Пора напугать его тем, что другие знают о его наклонностях". ... Когда кэб остановился, Холмс спрыгнул и поспешил к большому официальному дому, перед которым мы остановились. Я торопливо расплатился с извозчиком и пошел за ним. "Холмс, подождите!" крикнул я. Мы спорили всю дорогу до Белгравии; я не считал, что встреча с Хейнсом - лучшая идея, поскольку у нас было мало фактических доказательств, но Холмс, к моему ужасу, был в ярости и не желал слушать доводы разума. Адлер умер всего несколько недель назад, и я полагал, что ему небезразлична судьба эксплуатируемых женщин. Я догнал Холмса, когда он колотил в дверь. "Откройте!" - кричал он. "Полиция!" "Холмс, вы не можете сказать, что мы полиция", - шипел я, оглядывая улицу. Было уже поздно, хотя в доме горел свет. По улице ходило несколько человек, но гораздо меньше, чем в Уайтчепеле. Они игнорировали нас, за что я был им благодарен. "Мы действуем по поручению полиции", - сказал Холмс, а затем пожал плечами. "Или мы были бы ими, если бы они смогли убедить себя, что их волнуют жизни этих женщин". Дверь открылась, и я повернулся, стараясь выглядеть как офицер полиции. Я стоял с напряженным лицом, которое много раз видел у Трейси. Дворецкий оглядел нас и сказал: "Полагаю, вы хотели подойти со стороны входа для слуг", - сказал он и начал закрывать дверь. "Нам нужно поговорить с Бартоломью Хейнсом!" крикнул Холмс. "О женщинах, которых он погубил". Дворецкий заколебался, но затем твердо сказал: "Вы можете воспользоваться входом для слуг", - сказал он и захлопнул дверь. Холмс издал взрывной вздох. "Вход для прислуги", - сказал он. "Полиции нужно пользоваться входом для прислуги, я вас спрашиваю?" "Да", - сказал я, поскольку знал дома, где полицию никогда не пускали через парадную дверь. Например, члены палаты лордов. Они не обязаны подчиняться тем же судебным инстанциям, что и мы. Он бросил на меня неприязненный взгляд, но проворно сбежал по лестнице, оглядываясь по сторонам в поисках входа для слуг. Я потуже затянул шарф на шее и помахал Холмсу рукой. "Сюда", - сказал я, кивнув в нужном направлении. Я повел Холмса в обход дома к входу для прислуги. Он был частично скрыт за кустами и вел вниз. Мы спустились вниз, и Холмс постучал в дверь. Через мгновение дверь открыла женщина в фартуке и шляпе, надвинутой на волосы. "Чем могу помочь?" - вежливо спросила она, ее акцент и манера говорить были до жути похожи на манеру Китти. "Мы здесь, чтобы поговорить с Бартоломью Хейнсом", - сказал Холмс. Женщина посмотрела на меня, а затем снова на Холмса. "Боюсь, это невозможно, сэр. Мистер Хейнс в данный момент развлекается". "Развлекается? Это то, что вы называете нападением на женщин, находящихся под его опекой?" спросил Холмс, а затем протиснулся мимо женщины. Я быстро последовал за ним, прежде чем женщина успела отреагировать. Мы оказались на кухне, где кипела бурная деятельность. Работали несколько поваров, одна женщина лаяла на других, а горничные и лакеи входили и выходили, неся тарелки с едой. Мне пришло в голову, что свет в доме может гореть, потому что Хейнс устраивают вечеринку. "Холмс, наверху идет вечеринка". "Тем лучше", - сказал Холмс и толчком направился к двери. Я попытался преградить ему путь, но он проскочил мимо меня, задев блюдо, которое несла служанка. Оно упало на пол, а служанка вскрикнула и упала на колени, пытаясь спасти еду. Я тоже начал опускаться на колени, но увидел, что Холмс оттеснил других слуг и направился к лестнице, которая могла вести только на первый этаж и на вечеринку. Я сделал извиняющийся жест горничной, а затем поспешил за Холмсом. "Вы не можете этого сделать, Холмс", - крикнул я. "Мисс... наш клиент может пострадать от этого". "Я не буду упоминать имя нашего клиента". "Такой умный человек, как Хейнс, сможет определить, откуда взялась наша информация. Даже если он не причинит вреда нашей клиентке, в опасности окажутся другие женщины, Холмс!" крикнул я. Он не переставал бежать. "Холмс! Подумайте, сколько женщин может погибнуть из-за этого!" Несколько слуг обратили на меня изумленные взгляды, и я неловко сдвинулся с места. Впереди Холмс остановился. Я наблюдал за его спиной, напряженной, с поникшими плечами. Его руки, опущенные по бокам, несколько раз сжались в кулаки, а затем, с дрожью разочарования, пробежавшей по всему его телу, он повернулся и пошел обратно ко мне. Он ткнул пальцем мне в лицо. "Подумайте о том, сколько женщин уже погибло, Уотсон", - шипел он. Я посмотрел ему в глаза, не разрывая зрительного контакта, даже когда несколько слуг протиснулись мимо нас, пытаясь наверстать время, потерянное из-за нашей вспышки. "Неужели вы пополните число трупов своими непродуманными действиями?" Холмс поджал губы, а затем рывком отстранился от меня. На этот раз он направился обратно на кухню. По пути он останавливал каждую женщину и дергал ее за рукав, осматривая запястья. Они вскрикивали и отшатывались от него, но все их запястья были пусты. Мы вернулись на кухню. Я неловко кивнул слугам, которые уставились на нас, когда мы направились к двери. Но не успели мы дойти до нее, как появился дворецкий с верхнего этажа и, скрестив руки, зашагал впереди нас. "Уже вызвали полицию,джентльмены", - сказал он. Холмс благосклонно улыбнулся дворецкому. "Значит, вам известно о проступке вашего хозяина. Благодарю вас, ради вас я постараюсь сделать так, чтобы они арестовали Хейнса незаметно". "Холмс..." сказал я, беспокойно оглядываясь по сторонам. Главный повар смотрел на меня, а две служанки плакали в углу, утешаемые другими слугами. "Я полагаю, их вызвали за нами". Дворецкий одарил меня прохладной улыбкой. "Вы правы, сэр". ... Холмс расхаживал по камере, заложив руки за спину и опустив голову на грудь. Я остался сидеть на скамейке, изучая свои перчатки. Я ковырялся в распустившихся швах. Когда мы освободимся из тюремной камеры, я попрошу Марту заштопать их для меня. Я мог и сам зашить свою одежду, но швы у Марты были аккуратнее, чем у меня. "Вы сердитесь на меня", - сказал Холмс, нарушив молчание последнего часа. "Как ни странно, нет", - сказал я, присмотревшись к швам. "А почему бы и нет? Вы злитесь на меня за то, что произошло много лет назад, но не злитесь за то, что из-за меня нас бросили в тюрьму?" Я поднял глаза и не мог не улыбнуться. "Это навевает приятные воспоминания. Я уже был в этой тюремной камере раньше. Мы уже были в подобных ситуациях. Следуя вашим дурным порывам, я всегда так поступал, пока вы не ушли. Вот как это было раньше". Холмс повернулся и засунул руки в подмышки. "Почему это приемлемо, а другое - нет?" Я потер лоб. Разговор с Холмсом может быть утомительным. "Потому что в этом случае я сам принимал решение. В другом случае все решения принимали вы и не доверяли их мне. Все, чего я когда-либо хотел, Холмс, - это право принимать собственные решения". "Вы собирались жениться на миссис Хадсон", - сказал Холмс. "Если бы я сказал вам, куда я еду, что я делаю, вы бы поехали со мной. Вы бы оставили ее и умерли". "Вы этого не знаете". "Риск был слишком велик. Вы, миссис Хадсон... вы заслуживали того, чтобы быть счастливыми вместе". Он переминался с ноги на ногу, избегая моего взгляда. Я наблюдал за ним мгновение и почувствовал, как твердый узел гнева в основании моего позвоночника исчезает. "Холмс. В будущем вы будете советоваться со мной, прежде чем принимать решения, меняющие жизнь. Это извинение, которого я хочу". Он поднял голову, его глаза сияли от восторга. "Правда?" Я кивнул. "Правда". Холмс подошел и встал передо мной, выпрямив спину. "Доктор Уотсон, в будущем я буду говорить с вами о любых решениях, меняющих жизнь, которые я собираюсь принять, до того, как я их приму". "Спасибо, Холмс". Это было не совсем то, чего я хотел; я хотел вернуться на три года назад, чтобы Холмс мог рассказать мне о своих планах тогда, и я бы не тратил три года на скорбь по моему самому близкому другу. Но это было невозможно, и никогда не будет возможно, поэтому вместо этого я довольствовался обещанием, что будущее будет другим. "Холмс! Уотсон!" Голос Лестрейда был пронзительным, и я рывком поднялся на ноги и подошел к решетке, Холмс рядом со мной. Появился Лестрейд, его лицо было мрачным. "Вам очень повезло. Мистер Хейнс согласился не выдвигать обвинений, учитывая, что он не знал о вашем присутствии в его доме". "Отлично", - сказал Холмс. "О чем вы думали?" спросил Лестрейд, нахмурившись. "Ворваться в дом Бартоломью Хейнса в таком виде? Он женат на дочери лорда Ричарда! Он уважаемый промышленник и филантроп! Он баллотируется в Палату общин!" "Он жестоко обращается с женщинами и является убийцей", - сказал Холмс. "Он недостоин тех похвал, которые вы возлагаете к его ногам". "Если он хоть что-то из этого, вы должны мне доказательства", - сказал Лестрейд. "Я пытался, но вы от меня отмахнулись". "Совпадающие браслеты - это не улика, Холмс! И это не преступление для мужчины - спать с проституткой, как бы мне этого ни хотелось". "Она не была проституткой, когда он принуждал ее", - сердито сказал Холмс. "И даже если бы она была, это не оправдывает его действий". "Бросьте это, Холмс", - рыкнул Лестрейд. "Вы не будете довольны тем, чем это закончится". "Я не брошу", - сказал он, подняв подбородок. Лестрейд стиснул зубы в злобной, уродливой улыбке. "Очень хорошо. Ваш залог внесен, вы свободны". Он отпер дверь и проводил нас в приемную, где стояла Марта с тенями под глазами. "Все ли у вас есть, господа?" - спросила она чопорно. Я вздрогнул. Она говорила так, только когда сердилась. Но потом я заметил, что она смотрит на Лестрейда, и расслабился. Она никогда не любила инспектора. "Мы готовы, Марта", - мягко сказал я и протянул ей руку. Она приняла ее с небольшой улыбкой, а затем повернула неулыбчивое лицо обратно к Лестрейду. "Они могут идти?" "Да, миссис Уотсон", - сказал он, склонив перед ней шляпу. " миссис Хадсон. Если вы нас извините", - сказала она и вывела меня за дверь, Холмс последовал за нами. "Если ему нужны доказательства, мы их предоставим", - заявил Холмс в нескольких футах от полицейского участка. Я шипел на него, надеясь, что он будет говорить тише. "Мисс Винтер ранее предоставила ценную информацию; книга, которую она описала, может придать достоверность нашим утверждениям о Хейнсе". "Мистер Холмс", - сказала Марта, и я удивленно моргнул. Она все еще говорила своим чопорным голосом. "Вы еще не извинились перед Джоном, не извинились и не поблагодарили меня". "Марта", - начал я, но она посмотрела на меня, и я быстро закрыл рот. Холмс шел рядом с нами, молча. Затем он неожиданно сказал: "Миссис Хадсон, я прошу прощения, что мои действия привели к тому, что вас разбудили в неприличный час, и я благодарю вас за то, что вы внесли за нас залог. Это было очень щедро". "Я хотела внести залог только за Джона, но, очевидно, вы были пакетным предложением", - сказала она. Она подняла бровь на Холмса, и тот кивнул, укоряя себя. "И, Уотсон, я также прошу у вас прощения. Вы же не хотели провести свой вечер в тюремной камере". "Это было всего несколько часов. Бывало и хуже. Я принимаю ваши извинения". Марта кивнула и позволила Холмсу и мне помочь ей сесть в кэб. Она улыбнулась мне в темноте, когда я забрался к ней. "Мой гороскоп говорит, что сегодня хороший день для прощения". ... Когда я проснулся утром, Холмс уже уехал. Я провел день, принимая пациентов и разбирая с Мартой счета за продукты, пока она не начала расстраиваться из-за моей неспособности понять тонкости оптовых закупок для семьи. Затем я расположился в гостиной, ожидая возвращения Холмса. В тот вечер он не вернулся. Я лег в постель, беспокоясь, и заснул крепким сном. Утром Холмс все еще не вернулся. Я занялся своими делами, а Марта - своими, и мы не обсуждали наши проблемы. Перед самым ужином дверь распахнулась, и в комнату ворвался Холмс с белым от холода лицом. Он помахал мне рукой, пролетая мимо и направляясь в свою комнату. "Холмс присоединится к нам за ужином, Марта, - позвал я и пошел помочь ей накрыть на стол. Когда он сел ужинать, с чистым лицом и в новой одежде, я старался не задавать вопросов, но в конце концов мое любопытство прорвалось наружу. "Где вы были вчера, Холмс?" спросил я, тщательно доедая свой суп. "Я ходил в дом Хейнса и наблюдал за хозяйственными делами", - ответил он, шумно отхлебывая суп. Я отложил ложку. "Холмс. Лестрейд сказал вам держаться от него подальше". "Но улики, которые мы ищем, находятся в доме. Книга, Уотсон, книга!" - воскликнул он, махнув на меня рукой. Он все еще держал ложку, и капли супа попали мне на лицо. Я закрыл глаза и тщательно вытер суп салфеткой. "Мистер Холмс, манеры", - выругалась миссис Хадсон, и он послушно опустил ложку обратно в суп, взяв еще один кусок в рот. "Вы хотите получить дневник, о котором упоминала мисс Винтер", - сказал я. "Конечно". "Вы знаете, где он находится?" "Нет. Но мисс Винтер знает, и я обещала привлечь ее. Она проведет нас, как только мы окажемся в доме". Я взглянул на Марту, которая нахмурила брови. "А как вы убедитесь, что вас не поймают, мистер Холмс?" - спросила она. Он застонал и хлопнул себя по лбу. "Как вы думаете, почему я наблюдал за домом весь день и всю ночь? Мне нужно было знать распорядок дня. Хейнсы ложатся спать в те вечера, когда они не развлекаются, к десяти часам. Остальные члены семьи укладываются вскоре после этого, а к полуночи гасят свет. Первый слуга встает в пять утра, что дает нам четыре часа на поиски дневника, если дать всем хотя бы час на засыпание". "Это была только одна ночь". "Я не предлагаю, чтобы мы двигались сегодня ночью, Уотсон. Мисс Винтер и я будем наблюдать за домом до конца недели, чтобы понять, типична ли такая картина". Я поднял брови. "Мисс Винтер была с вами прошлой ночью?" "Конечно. Как я уже сказал, я обещал привлечь ее. Она способный партнер". "Почему вы не попросили меня прийти?" спросил я, несколько уязвленный. Мне не особенно хотелось сидеть возле дома целыми часами, но обычно он все равно меня уговаривал. "Я пытался уважать то, что у вас есть обязанности в течение дня", - сказал Холмс, и я увидел, как он бросил короткий взгляд на Марту. Я задумался на мгновение и решил, что он приносит ей извинения другого рода. Кроме того, мне действительно не нравилось часами напролет наблюдать за домом. "Очень хорошо. Вы дадите мне знать, если вам понадобится помощь?" "Конечно". "Я сделаю вам сэндвичи", - заявила Марта. "Вы знаете, что любит эта мисс Винтер?" "Думаю, все, что угодно. Я не думаю, что у нее есть доступ к обычной еде", - признался Холмс. "Я сделаю много сэндвичей", - сказала Марта и встала. "Вы уйдете после ужина?" "Да; я не хочу оставлять мисс Винтер одну надолго". "Тогда я сделаю их сейчас". Она ушла, забрав с собой ужин. Я продолжал работать над супом, желая закончить его, прежде чем приступить к приготовлению ростбифа. "Я возлагаю большие надежды на привлечение Хейнса к ответственности", - сказал Холмс. "Мисс Винтер хорошо разбирается в хозяйстве и очень умна. Она уже предложила три разных способа проникновения в дом, которые будет трудно отследить". "Приятно слышать", - сказал я. "Как она справляется?" "Она сосредоточена. Решительна. Она уже давно потеряла надежду, что Хейнс когда-нибудь столкнется с последствиями совершенных им преступлений". "Вы не думаете, что это слишком много для нее? Просить ее следить за домом человека, который ее погубил... это слишком, Холмс". Холмс отложил вилку и положил голову на руку. "Это ее желание, Уотсон, быть частью его гибели. Я не могу ей в этом помешать. Я бы никогда не остался в стороне и не позволил кому-то другому уничтожить Мориарти. А Хейнс - это ее Мориарти". Я поднял вилку и принялся за ростбиф. " Вы не боитесь, что дневник ничего не изменит? Хейнс - влиятельный человек, Холмс. А влиятельным людям легко избежать правосудия". "Когда улики ничтожны, да. Но этот дневник написан рукой самого Хейнса. Это неопровержимо". У меня были некоторые опасения, но я держал их при себе. У Холмса был план, а мисс Винтер предоставила ценную информацию, и я полагал, что у Хейнса мало надежды.