Обещания

Утром я неторопливо позавтракал с Мартой, вкратце рассказав ей о событиях предыдущей ночи. Она задавала много вопросов, на которые я не мог ответить, хотя я пытался экстраполировать возможные ответы, пытаясь вспомнить, не видел ли я какие-нибудь важные подсказки, которые просто не заметил в тот момент. Насколько я знал, я ничего не видел. В течение дня у меня было немного пациентов, и я был благодарен, что это были относительно простые случаи, потому что в тот день мои мысли были заняты не медициной. Вместо этого я продолжал думать о Китти Уинтер, о ее бледной коже и ярких волосах, о вялых руках, но ясной, твердой речи. Я находил ее интригующей, контрасты, которые она, казалось, воплощала. Я считал часы до нашей встречи с ней, хотя не мог отделаться от чувства страха перед возвращением в Спиталфилдс. В четыре часа дня раздался стук в дверь моей консультационной комнаты. Я проигнорировал его, не отрываясь от медицинских записей, которые я вел. "Уотсон! Откройте! Мы сейчас же все уладим!" Я продолжал писать. Мои записи были важны, гораздо важнее Холмса и его жалких попыток дружбы. Дверь с грохотом распахнулась, и я откинулся на спинку стула, досадуя на себя за то, что не запер дверь. Прошло уже три года с тех пор, как Холмс постоянно врывался в мои комнаты, но я не должен был забывать свои старые привычки. "Мы это уладим", - сказал Холмс и сунул мне в лицо пару боксерских перчаток. Одну он уже надел, шнурки развязались. "Холмс..." вздохнул я. "Мне нужно, чтобы вы сосредоточились на деле, а не на мнимых обидах. Вставайте, мы это уладим". Он снова сунул перчатки мне в лицо. Я в отчаянии потер лицо. Приближалось время, когда нам нужно будет уходить, чтобы встретиться с мисс Винтер, а мне все еще нужно было привести себя в порядок после прижигания нескольких нарывов у одного из моих пациентов. На рукавах моей рубашки было слишком много крови, чтобы я мог кого-то навестить. "Холмс, мне нужно привести себя в порядок". "Это не займет много времени", - настаивал он. Я поднял голову. Его лицо было серьезным, взгляд устремлен на меня. Я принял перчатки и начал их надевать. "Это верно", - сказала я, а затем с помощью рта затянула шнурки. Мы вышли в коридор, легко вернувшись на свои прежние места. "Когда вы в последний раз занимались боксом, Холмс?" спросил я, передернув плечами. "На Рейхенбахе", - коротко ответил он. "И с тех пор не занимались?" "В последние годы у меня были другие занятия". "Как и у меня. Я должен был организовать ваши похороны, видите ли. И разобраться с вашими делами. Публика требовала новых историй, пока я скорбел о вас. Создать музей. Да, да, да, видите ли, мне тоже было чем занять свое время. Знаете ли вы, что у нас с миссис Хадсон была обычная свадьба в ЗАГСе? Видите ли, на создание музея, который требовала общественность, ушла большая часть наших сбережений, - сказал я и поднял кулаки. Холмс наклонил голову, но тоже поднял кулаки. "Но Майкрофт..." "У Майкрофта Холмса были другие обязанности, как он мне сказал. Так что это выпало на мою долю, Холмс. Все из этого. Пока вы были живы, и в этом не было необходимости. Итак, мы начинаем". Мы замерли на мгновение, затем я подался вперед и нацелил правый хук в его челюсть. Холмс заблокировал его, и я отступил назад. "Хорошо", - сказал я. "Вы не все забыли за время отпуска". "Это был не отпуск, Уотсон", - сказал он, нахмурившись. "Конечно, нет", - дружелюбно согласился я. "И снова. Правый хук". Я сделал еще один легкий замах, который он умело блокировал. Оказалось, что, хотя он и не практиковался, он, по крайней мере, запомнил мои уроки многолетней давности. "За мной охотились. Я никогда не был в безопасности. Если бы я вернулся, вы и миссис Хадсон не были бы в безопасности". "Твоя очередь", - сказал я. "Правый хук". Холмс сделал шаг вперед и бросил правый хук мне в лицо. Удар был небрежным, в нем было слишком много эмоций. Я умело остановил его, и мы вернулись на свои позиции. "Видите, я способен защитить себя", - сказал я, а затем еще раз имитировал блокирование моего лица. "Вообще-то, я довольно искусен в этом. Я врач, но я также был солдатом". "Уотсон..." "Я делаю свой собственный выбор. Нападите на меня еще раз, и я покажу вам". Я немного ослабил бдительность, приглашая его ударить меня по лицу, но когда он нанес удар, я проскользнул мимо него, уловив лишь малую часть силы, поскольку удар пришелся слишком рано и не по центру. Я был слишком близко, чтобы он успел отступить, чтобы защититься, и я ударил его три раза подряд в живот. Он тяжело выдохнул и снова отступил назад. "Ты видишь, что я сделал? Я позволил вам ударить меня, потому что знал, что это даст мне возможность причинить вам еще больше боли. Иногда мы должны идти на жертвы. Синяк на моей челюсти, но и синяк на вашей печени. И это хуже для вас. Понимаете?" Холмс открыл рот, одной рукой защищая свой живот, но я покачал головой. "Теперь мы начинаем снова. На полной скорости". Он посмотрел на меня, долго и пристально, его глаза искали мое лицо, но затем кивнул. "Очень хорошо". Это было делом трех ударов, чтобы повалить его на землю. Я смотрел на него, когда он задыхался и кашлял, его нос наливался кровью, и вспоминал, как мы впервые боксировали вместе. Тогда мы были моложе и проще. Тогда он ничего не знал, не знал, как лучше защитить свое лицо и тело, не знал, как пробиться под мужскую защиту. Теперь он знал немного больше. "Вы никогда не были хороши в боксе", - мягко сказал я. Я прошел в свои консультационные комнаты и намочил для него тряпку. Я принес ее обратно и вытер кровь из его носа. "А теперь, если вы меня извините, мне нужно привести себя в порядок, чтобы встретиться с мисс Винтер". Я повернулся и начал спускаться по лестнице, делая на ходу глубокие вдохи и снова расстегивая зубами перчатки. "Уотсон!" Я остановился на ступеньках, но не обернулся. " Уотсон, мне очень жаль". Я повернулся, чтобы посмотреть на него. Он закрыл лицо одной рукой, мокрая тряпка, которую я дал ему, все еще была прижата к его носу. Его глаза были напряжены, спина сгорблена. Он выглядел искренне раскаивающимся. Меня это не тронуло. "Очень хорошо, Холмс. Спасибо за извинения". Я продолжил спускаться по лестнице, с нетерпением ожидая принятия ванны. ... Поездка в кэбе обратно в "Десять колоколов" была спокойной. Холмс сидел рядом со мной, избегая моего взгляда, вместо этого глядя в окно. Его нос был красным, но глаз не потемнел, что меня порадовало. Я не стремился к необратимым повреждениям. Мы вышли из кэба и вместе вошли в "Десять колоколов", прижавшись друг к другу плечами, проходя мимо трех или четырех проституток, предлагавших нам "скидку", а также мимо мужчины, которого тошнило прямо у входа. Было еще рано, и все еще было слишком много людей, чтобы идти по прямой. Я смотрела вперед, ища яркое пламя волос, которое, как я подозревала, должно было выделяться в толпе. Я не ошиблась. Я почти сразу заметила Китти Винтер, которая сидела за столиком, обхватив руками бокал. Она была аккуратно одета, в отглаженную белую блузку и черную юбку. Ее волосы были завязаны назад, красивая голубая лента красиво контрастировала с прической. На мгновение я поразился сходству между ней и девушкой, которую нашел Джонсон. Когда мы подошли к столу, Китти слегка привстала. "Джентльмены", - сказала она, ее голос был низким, приятным альтом. Ее глаза теперь были ясными, и я с удивлением увидел в ее бледно-голубых глазах и ум, и юмор. "Я ценю вашу готовность встретиться со мной на публике. Мне очень интересно послушать, что вы скажете". Она села обратно, и мы присоединились к ней за столом. "Я принесу нам обоим немного эля", - сказал Холмс, его голос был гнусавым из-за нашего предыдущего урока. "Мисс Винтер?" "Для меня ничего, спасибо. Я довольствуюсь водой", - возразила она. Ее речь была размеренной и осторожной, как будто она обдумывала каждое слово, прежде чем сказать. Я привыкла к невнятному, необразованному говору низших классов, и хотя акцент у нее был тот же, ее выбор слов свидетельствовал об образованности, которой я не ожидала от женщины, работающей проституткой, по крайней мере, в то время. "У вас есть образование, мисс Винтер?" спросил я, когда Холмс вернулся и поставил передо мной кружку эля. Она откинула голову и рассмеялась. "Боже, нет, доктор Уотсон. Я такая же глупая, как и все остальные", - сказала она. Но затем она одарила меня доброй, жалостливой улыбкой. "Я была служанкой, прежде чем стала тем, кем являюсь сейчас. Служанка знает, как говорить вежливо в присутствии хозяина". Я открыл рот, чтобы возразить, не желая, чтобы меня сравнивали с чьим-то хозяином, но Холмс прервал меня. "Что произошло в вашей жизни, что вы больше не служанка?" Китти подняла брови и покачала головой. "Я ничего не скажу вам, мистер Холмс, пока вы не скажете мне, что именно вы делаете с этим браслетом". Холмс отпил эля и кивнул. "Вы знаете, что я детектив". "Я знал это, когда вы вошли в мою комнату. А теперь я знаю, что вы не просто детектив, а очень известный детектив. Даже в Уайтчепеле мы знаем имя Шерлока Холмса". "Я расследую смерть двух женщин, одну из которых нашли вчера возле старой лестницы Уоппинга, а другую - несколько недель назад возле лондонских доков". "Почему?" Холмс моргнул, наклонившись вперед. "Почему что?" "Почему вы расследуете смерть каких-то шлюх?" спросила Китти. Ее глаза были суровыми, блестящими. Ее бокал остался нетронутым, а одна рука была сжата в кулак. Я облизала губы, внезапно забеспокоившись, что, возможно, это интервью было плохой идеей. "Их убили, мисс Винтер". "И?" "И... они были убиты. Разве это недостаточная причина для расследования?" Китти села, сложив руки на груди. "А жена какого нибудь мужлана тоже пострадала? Или тело нашла шикарная леди? Были ли они любовницами лорда, который хочет, чтобы расследование было незаметным?" "Вообще-то, ее нашла девочка с улицы", - предложил я. Она бросила на меня косой взгляд. "А остальные?" "Нет, все остальное", - сказал Холмс. "Мой друг, Шинвелл Джонсон, знает жаворонка, который нашел тело возле Старой лестницы в Уоппинге, и он попросил меня расследовать ее смерть. Он, видите ли, землекоп, и ему показалось, что смерть женщины была необычной". Китти медленно кивнула. "И так оно и было?" "Она была отравлена", - сказал я. "А ее лицо и шея были порезаны ножом". "Он всегда любил ножи..." пробормотала себе под нос Китти, но прежде чем Холмс или я успели попросить ее рассказать подробнее, она продолжила. "Но вы так и не сказали: почему вы расследуете убийства каких-то шлюх? Здесь постоянно убивают шлюх, и это никого не волнует". Холмс выглядел взволнованным. "Я уверен, что это вопрос количества, мисс Винтер. Полиция..." "Полицейские так же часто являются убийцами, как и скрывают обстоятельства, мистер Холмс", - сказала Китти с горьким смехом. "Они приходят в Уайтчепел, чтобы преследовать нас, чтобы спрятать нас от наглецов, но они не приходят, чтобы помочь нам. Никогда". "Это..." "Если вы скажете, что это неправда, мистер Холмс, я положу конец этому интервью прямо сейчас", - резко сказала она. "Это прискорбно, вот что я хотел сказать". "Вы работаете в полиции, не так ли, мистер Холмс? Почему я должна вам что-то рассказывать?" - спросила она, наклонившись вперед. Холмс тоже наклонился вперед, так что их лица оказались на расстоянии дюйма друг от друга. "Потому что я могу заставить полицию прислушаться, мисс Винтер. Я могу добиться справедливости для этих женщин. Они обязаны восстановить справедливость". Китти долго смотрела на него, ее челюсть дергалась. Затем она кивнула и снова откинулась на спинку кресла. "Как я уже сказала, когда-то я была служанкой. Я выросла в услужении. В конце концов, я перешла в семью человека, который быстро продвигался по карьерной лестнице в лондонском обществе. Это очень хорошо оплачивалось, и я могла посылать деньги домой своей семье", - сказала она. "Продолжайте", - сказал Холмс. Он переключил все свое внимание на нее. "Мой хозяин казался хорошим человеком. Он был добр к слугам и ласков с женой. Он был предпринимателем, а когда стал богаче и влиятельнее, занялся и филантропией. Он был очарователен. Он нашел время, чтобы поговорить со мной, узнать меня. И когда он ясно дал понять, чего именно хочет от меня, что ж... какой слуга может отказать своему господину?". Холмс протянул руку и положил свою перед ее рукой, не совсем касаясь ее. "Он дал мне этот браслет", - сказала она, протягивая другую руку. На ее запястье был золотой браслет, который совпадал с двумя, найденными на мертвых женщинах. "Он сказал мне, что это означает, что я принадлежу ему душой и телом. Если бы я рассказала кому-нибудь, что он со мной делает, он обвинил бы меня в краже. Какой слуга может позволить себе такой красивый браслет? И его жена владеет таким же, хотя у нее так много безделушек, что вряд ли она это осознает, и поэтому ему было бы легко сделать так, чтобы они казались одним целым". "Так продолжалось почти год. А когда я ему надоела, он уволил меня без всяких рекомендаций и распространил по своей торговой империи весть о том, что я испорченная женщина. Он позаботился о том, чтобы я вечно пыталась найти работу". Холмс похлопал ее по руке, неловким, но хорошо продуманным жестом. "Он разрушил вашу жизнь". "Больше, чем мою", - яростно сказала Китти. Она отдернула руку от Холмса и начала разминать ладони. "Моя семья зависела от денег, которые я давала. Без моего жалованья две мои младшие сестры истощились и умерли, поскольку моя мать не могла позволить себе лекарства и еду. Моя мать - всего лишь знахарка. Она не зарабатывает достаточно денег, чтобы содержать мою оставшуюся сестру, которая тоже занялась проституцией, чтобы прокормить себя. Когда мой хозяин нацелился на меня, он разрушил и мою семью". "И вы верите, что он делал это с другими женщинами?" тихо спросила я. "Лавочницы, служанки, дочери костеров, грязнокровки... Он находит их, навязывает им свои привязанности, а потом выбрасывает. Я знаю по крайней мере пять девушек из числа моих знакомых, которые прошли через это; скорее всего, их больше". Холмс снял очки и посмотрел на них сверху вниз. "Были ли среди ваших знакомых женщины высокого роста, с каштановыми волосами, или среднего роста со светлыми волосами, одетые так же, как вы?" Китти закрыла глаза, ее рот сжался. "Первая похожа на Бет. Она исчезла несколько месяцев назад. Она работала в одном из его офисов, машинисткой. Она была сиротой и очень гордилась своим положением; она так гордилась тем, что собирается зарабатывать на жизнь самостоятельно, без посторонней помощи. Когда ее сняли с работы, когда она узнала, что проституция - единственный способ заработать на жизнь, она... разозлилась. Очень зла. Она сказала мне, что собирается с ним встретиться, но я убеждала ее не делать этого. Наверное, она так и сделала", - сказала она грустным и измученным голосом. Но она не плакала. Мне стало интересно, остались ли у нее слезы. "А блондинка?" спросил Холмс. Китти снова открыла глаза и покачала головой. "Нет. Я знаю блондинок, которых он погубил, но они живы, по крайней мере, на сегодняшний день". "Ее браслет был очень новым и чистым, в отличие от тех, что были найдены на Бет или на вас. Возможно, она была его последней любовницей". "Его последней жертвой, мистер Холмс. Не превращайте это в то, чем оно не является". Холмс кивнул в знак согласия. "Конечно." Я долго рассматривал ее, поглаживая в задумчивости свои усы. "Мисс Винтер, почему вы до сих пор носите браслет? Наверняка... это неприятное напоминание обо всем, что вы пережили?" "Это напоминание, да, доктор. И это сигнал. Я встретила Бет, потому что она увидела мой браслет, и я смогла ей немного помочь. То же самое с другими моими знакомыми женщинами. Мы знаем друг друга благодаря этим браслетам. Я испытываю стыд и отвращение всякий раз, когда смотрю на них, но если это означает, что я смогу помочь другим в моем положении... что ж, стыд и отвращение - не самое худшее, что я пережила". После этого заявления мы сидели в тишине. В моем нутре было такое сжатие, какого я не чувствовал уже много лет, и мне стало не по себе. Я выпил свой эль, чтобы скрыть это. Холмс поднес пальцы ко рту, пощупал их и прижал к губам. "Мисс Винтер, я хочу представить вас моему другу, инспектору Лестрейду, и попросить вас показать ему браслет, который вы носите. Я покажу ему браслеты, которые носили мертвые женщины, а вы расскажете ему, что вам известно. Предъявив такие доказательства, полиция не сможет игнорировать эти преступления". Она снова засмеялась. "Вы маленький, наивный человек, мистер Холмс. Вы забываетесь. В глазах полиции мы все еще шлюхи. Мы разносчики болезней и смерти, не лучше паразитов. Для Скотланд-Ярда единственная хорошая шлюха - это мертвая шлюха, и они возьмут руку моего бывшего хозяина и пожмут ее за работу, которую он делает для империи". "Он насилует женщин", - резко сказал Холмс. "Вы так говорите", - сказала она. "Но он богат, а мы бедны. Он пьет чай с пэрами империи и играет на бильярде с людьми, которые пользуются вниманием королевы. Полиция посмотрит на него, посмотрит на меня и решит, что я обманщица, интриганка, которая хочет погубить хорошего человека. Я не пойду к вашему инспектору. Я пережила достаточно унижений на своем веку". Холмс разочарованно зарычал. "Тогда могу я сказать ему, что нашел женщину, связанную с жертвами убийства?" Ее рот искривился в маленькой, снисходительной улыбке. "Конечно, мистер Холмс. Вы можете рассказать ему это. А потом скажите мне, что он ответил".