Мил и дорог голос детей

Эта глава довольно насыщена персонажами Лабиринта. Приношу свои извинения, но Мёрфи все же знакомится с этим местом. В течение следующих нескольких дней от Леи не было вестей. Поскольку время в мире Фэйри течет по-другому, это не было большим утешением. Я поговорил с Бобом, но у него практически не было информации по делу. Судя по всему, недавно женившийся Король Гоблинов не имел никакого отношения к Эрлкингу, которого я знаю, почитаю, и… глаза мои б его не видели. - Эрлкинг - это летняя сущность. Король Гоблинов другой. Во-первых, мы говорим о разных определениях гоблинов. Во-вторых, мы говорим о совершенно другом источнике силы. В его штанах, - Боб ухмыльнулся. Я никогда не узнаю, как он ухмыляется. Не то чтобы мне очень хотелось. - Он король пятого сезона. - Пятого сезона?! - Старая немецкая идея, - сообщил Боб. - Возможно, восходит к древнескандинавскому языку. Сезона потерянных, забытых или сломанных вещей. Выброшенных вещей. - Есть какая-нибудь личная информация об этом парне? Есть ли у него союзники или враги? Насколько он сумасшедший? Боб бестелесно пожал плечами: - Ты спрашиваешь не того духа, Гарри. Это, в общем-то, все, что я знаю. Эта информация была не так уж бесполезна, как могла бы быть. Просто она мне особо не помогла. *** Через два дня после этого я читал беллетристику в своем кабинете. Серия романов «Сумерки», если хотите знать. Никак не мог решить, то ли истерически смеяться, то ли ужасаться. - Холодное железо, волшебник Дрезден? - Голос был ровным, вежливым. В согласных была английская мягкость, акцент, который Монти Пайтон во мне не мог определить. Точно не кокни и не австралийский. - Оно предназначалось для защиты мужа, — проворчал я. - Я представить не мог, что Ирэн настолько глупа, чтобы с насмешкой махать этим перед Са... лицом ее падчерицы. - Господи, какие глупцы эти смертные. Сидхе извлекают из этой фразы большую выгоду. Я решил не попадаться на удочку. Видимо, это был правильный выбор. Через мгновение Король Гоблинов вышел из тени. Я вспомнил восьмидесятые: плохое фэнтези, длинные волосы, блестки, узкие штаны. Броня на самом деле выглядела довольно круто, в стиле персонажа, вышедшего из фантастических комиксов. Рваная накидка с совиными перьями, очень остроносые туфли, вероятно, предназначенные для того, чтобы пинать то, что его раздражало. Но его волосы… стрижка - смесь маллета и моп-топа, чудаковатая и совершенно безумная. - Сара, - сказал Король Гоблинов, произнеся ее имя так, будто оно было и источником невыносимой боли, и самой невероятной драгоценностью на свете, - это нечто гораздо большее, чем просто падчерица одиозной женщины. Вы сообщили этой глупой семье, что они в состоянии взрастить собственного монстра? - Мне еще не предоставилась такая возможность. Но я ни в коем случае не способствовал тому, чтобы Королева Гоблинов пострадала или подверглась угрозе. - Разве что тому, чтобы избавиться от ее когтей, - он оскалил зубы. Они выглядели острыми. Я заметил, что зрачок его левого глаза был расширен, что придавало ему вид одноглазого сумасшедшего. - А с учетом ее… неопытности, удаление когтей опасно. Я ощутил отголосок боли. Король Гоблинов подошел к моему столу. Он наклонился над ним, упираясь ладонями в дерево. Но эффект не сработал: даже стоя в полный рост, он был ниже меня. - Вы клянетесь, что не причините вреда моей жене, несмотря на любые предшествующие действия, противоречащие этому? Черт, черт, дерьмо. - Клянусь, - осторожно сказал я, - что моя единственная цель - обеспечить Саре возможность видеться с братом, не убив при этом случайно своего отца. - Вы обвиняете ее в убийстве родственников? Клянусь, в этом вопросе была провокация. Я знал, что об этом не могло быть и речи, но все равно клянусь, что это было провокацией. - Она волшебное существо, — осторожно произнес я. - А у него установлен кардиостимулятор. Король Гоблинов наклонил голову. Я обнаружил, что у него накрашены глаза. - Кардиостимулятор? - Маленькое и очень чувствительное устройство, которое человеческие врачи помещают в сердце, чтобы контролировать его биение. Джарет задумался на мгновение, затем кивнул головой. Он одарил меня задумчивым взглядом, и все же, казалось, его позабавило то, что он увидел. Я не уверен, что когда-нибудь пойму, как думают Фэйри. - Этот вопрос будет считаться закрытым, — сказал Король Гоблинов, указывая на меня. — если Сара сможет видеться с Тоби, когда пожелает. - Взамен на что? - не очень умная идея, но Фэйри не любят долги. И лучше бы Король Гоблинов думал, что он мне ничего не должен, чем наоборот. - Взамен, - усмехнулся он, - я не буду просить вас произнести полное имя Королевы Гоблинов… и, таким образом, не буду связан клятвой стереть вас изо всех возможных измерений. *** То, что я должен был считать вопрос закрытым, не означало, что я не буду работать над ним каждую минуту бодрствования. Во-первых, нельзя было оспорить склонность к саморазрушению, которую проявляла Ирэн Уильямс. Она рождена страхом. Во-вторых, я больше не работал на нее. Она сказала мне об этом, когда поблагодарила (кстати, и оплатив счета) меня за попытку вести переговоры с Сарой. Поэтому я проконсультировался с Кэррин Мерфи, главой чикагского отдела специальных расследований. Забавно подумать, что мы с ней вместе справлялись со странностями с того же года, когда Сара… Королева Гоблинов. Королева Гоблинов, напомнил я себе. Лучше не называть ее по имени даже в мыслях. На этот раз мы работали не над убийством. Не то, чтобы исчезновение ребенка из колыбели было намного лучше. Что еще хуже, родители настаивали на том, что у них не было второго ребенка. Согласно данным прокуратуры, это было не так, но их сын попросту отмалчивался. - В этом нет никакого смысла, Дрезден, - сказала Мерфи, когда мы прошлись по месту преступления. - Нет, - согласился я. - У тебя есть что нибудь? Несколько долгих молчаливых мгновений я думал о том, что мне известно о похитителях детей. Во-первых, они обычно оставляют что-то вместо ребенка — только один известный мне похититель детей забирает и ребенка и все остальное, даже память о нем. Работа была проделана аккуратно - родители не могли вспомнить о происшествии, а оставшийся ребенок отказывался каким-либо образом повлиять на ход расследования. Остался только этот крошечный клочок документов службы защиты детей, свидетельствующий о том, что Элиза Макферсон действительно существовала. За последние три дня в Чикаго побывали два опасных похитителя детей. И по крайней мере один из них, вероятно, пристально следил за мной, чтобы убедиться, что я ему не мешаю. Но я подозревал кого-то другого. И если это была Сара, и если это ее рук дело, то ни она, ни ее муж не оценят того, что я сую свой нос в их дела. Они могут не оценить этого до такой степени, что я вряд ли смогу вернуть себе свой нос. Никогда не бывает приятно, когда дебаты сводятся к тому, чтобы «делать то, что правильно» и «делать что-то, что гарантированно не закончится серией случайных смертей». И впервые за все время нашего партнерства, насколько я помню, я мог солгать Кэррин Мерфи. Я этого не делал. Я этого еще не сделал. Я даже не собираюсь так поступить. Поэтому я сказал: - Не думаю, что эта проблема решаема. Во всяком случае, не тем способом, которым хотелось бы. Мерфи уставилась на меня так, как будто я сошел с ума. - Если это сделали те люди, о которых я думаю, они предоставили кому-то в этой семье шанс спасти ребенка. Для сидхе это была честная игра. - Поскольку тот, кто бросил им вызов, исчез, они не собираются отдавать ребенка без боя. Без боя, который я, откровенно говоря, вряд ли смогу выиграть. - Есть ли возможность для переговоров? Я чуть не рассмеялся. Но я этого не сделал. Потому что да, я слышал о сделках с Королем Гоблинов. Мне просто нечего было поставить на чашу весов. Пока что. - Возможно, - сказал я. - Но не сейчас. А к тому времени, когда у меня появится рычаг давления, может быть уже слишком поздно. - Кража детей, - практически выплюнула Мерфи. - Ты можешь хотя бы связать меня с тем, кто это сделал? Мысль о Кэррин Мерфи - жизнерадостной, белокурой, миниатюрной Кэррин Мерфи - смотрящей на Короля Гоблинов во всей его грозной славе под названием «Восьмидесятые-зовут-нас-назад», была слишком абсурдной, чтобы передать словами. Этот мысленный образ я буду лелеять до конца своих дней. Так и было бы, если бы это не напугало меня до чертиков. Боялся ли я Короля Гоблинов? О, да. И его маленькой королевы тоже. Я до сих пор их боюсь. Я не думаю, что мысль о противостоянии с ними когда-либо оставит меня в состоянии чего либо, кроме невнятного ужаса. Я почти уверен, что это признак того, что я не сумасшедший и не самоубийца. У меня была бы не менее бурная реакция на мысль о битве с Королевой Маб или Эрлкингом. Но вопросы не равносильны драке. Особенно по стандартам сидхе. Я вздохнул. - Хорошо, тогда мне понадобится детское одеяло - которым пользовался реальный ребенок, и лучше всего, если оно было сделано вручную - и перо сипухи. *** Я не должен был этого делать. Поверьте мне, я до сих пор корю себя за то, что не вышел из игры в ту минуту, когда услышал слова «Королева Гоблинов». Все это дело представляет собой комедию ошибок, когда речь идет о нас, смертных. Я ошибся, думая, что могу помочь. Мерфи ошиблась, думая, что законы смертных будут иметь какое-то значение в глазах сидхе. Дэвид и Ирэн… Я не знаю, о чем я сожалею больше: о том, что вмешался и должен был смотреть, как они совершают свои ошибки, или о том, что их ошибки стоили им так дорого. Если бы они только послушались, хотя бы раз… Я знаю, что склонен метаться, как слон в посудной лавке, наживая себе врагов с таким же легким усилием, как дыхание. Но я превратил злость могущественных потусторонних существ в такую ​​же простую науку, как кулинария. Откровенно говоря, мне требуется гораздо меньше усилий, чтобы завести себе врага на всю оставшуюся жизнь, чем чтобы приготовить омлет. Но, по крайней мере, я знаю разницу. Оглядываясь назад, честно говоря, не уверен, что они ее знали. *** Я отодвинул ковер в своем кабинете и начертил на полу линии мелом. Обычно я делал это в своей лаборатории, но Мёрфи хотела поговорить с сидхе, которого я собирался призвать. Лучше всего сделать это здесь, подальше от ее и моего порога. Я посыпал солью круг, который начертил. Через несколько мгновений я бросил в центр круга перо сипухи и пеленальное одеяло Кэррин Мерфи, которым ее укрывали в детстве. Я подвернул по краям одеяло аккуратными треугольниками, чтобы в кругу было достаточно места, на котором мог поместиться человек, не вставая на катализаторы. - Король Гоблинов, я хочу поговорить с тобой. Ничего не произошло. - Я желаю поговорить с Королем Гоблинов. О, да ладно. Это становилось смешным. - Я бы хотел, чтобы Король Гоблинов пришел сюда и поговорил со мной прямо сейчас. Туман бился о стекла окон моего пятого этажа. Я вздрогнул от внезапного осеннего холода. Странное, ноющее чувство зудело в затылке, как будто я что-то забыл. - Ты действительно думаешь, - протянул нечестивый сын глэм-рока, панка и «Подземелий и Драконов», называвший себя Королем Гоблинов, - что у меня есть время беспокоиться о твоих дурацких смертных вопросах, Дрезден? Он оставался невидимым. Часть меня задалась вопросом, как на него отреагирует Мерфи. У меня не было возможности определить его местонахождение, так что, видимо, у него было время. - Не смотрите на него, Король Гоблинов, — произнесла Мерфи. — Это я попросила его призвать вас сюда. А затем в кругу возник Его Блистательное Высочество. И снова на нем был плащ с белыми перьями, и снова на нем были пугающе тесные штаны (абсолютная самоуверенность). Его облачение представляло собой смесь глэм-рока восьмидесятых и героя фэнтезийного романа, на этот раз темно-синего цвета. Мерфи покосилась на него, уделила внимание деталям и вызывающе окинула взглядом всю фигуру. - Ты король?! - С учетом предмета беседы, — сообщил он удивительно небрежным тоном, - я тот самый Король. Внезапно в моем мозгу возникло изображение одетого как Элвис Короля Гоблинов. Несмотря на свою ужасающую абсурдность, этот образ показался мне вполне уместным, учитывая его привычку изображать из себя рок-звезду в средневековом стиле. Я подавил дрожь и выделил время в своем мысленном ежедневнике на то, чтобы навсегда вычеркнуть эту мысль. Примерно в тот момент, когда события начали развиваться, мне захотелось спрятаться под столом. К сожалению, мои размеры не позволяли забиться под него. И дело было даже не в совершенно уместном ужасе от того, что я чуть не промочил свои штаны (у меня хватает мужества признать это). Я также хотел спрятаться от полнейшей нелепости и смущения. - И ты украл Элизу Макферсон? Король Гоблинов даже не колебался, прежде чем ответить: - Обычно я сам не опустошаю колыбель… так что нет. - Ее забрали, следуя твоему приказу? - Мерфи снова уставилась на свои ступни, прежде чем попыталась доблестно встретиться взглядом с безумными косыми глазами Короля Гоблинов. Он ухмыльнулся, как будто ключ к ее уничтожению упал в ожидающую этого ладонь. - О нет, прелесть. Я не краду детей. Я принимаю тех, кого смертные выбрасывают. Я был очень, очень готов поспорить, что мы еще не услышали полный ответ. - Спроси еще раз, Мерфи, - произнес я. Глаза Короля Гоблинов сверкнули на меня. Я очень спокойно спросил: - Элизу забрали по вашему приказу? - Нет, - ответил он. - Всех детей забирают по воле того, кто этого желает. Вот как это работает, Дрезден. Мерфи, похоже, поняла, чего я добивался, потому что она по-другому сформулировала свой вопрос: - Тот, кто забрал дитя из колыбели, следовал вашему приказу? Король Гоблинов зашипел. Я подозреваю, что не потому, что он раскрывал то, чего не хотел, а из упрямства. Ему не нравилось, когда он не контролировал ситуацию, и ему не нравилось, когда его явно проверяли на предмет лжи. - Я не приказываю тем, кто ворует смертных детей. Я исполняю желания смертных, которые хотят избавиться от детей, и - поскольку формулировка желания весьма определенная… - тут он замолчал и пожал плечами. - Ошибок очень мало. - У всех ли есть шанс вернуть своего ребенка? - Только у тех, кто говорит, что не хотел этого или умоляет меня не забирать ребенка. Что сказано, то сказано. - Почему же это не похищение? - Почему же это не усыновление? - Усыновление осуществляется с согласия родителей! Это происходит согласно букве закона… Одна из вещей, которые мне нравились в Мерфи. В тот момент это немного раздражало, но, честно говоря, я все же восхищался. Она считала, что абсолютно никто и никогда не может быть выше закона. Ее вера в него была так непоколебима, так чиста и совершенна, что сам Папа Римский позавидовал бы. - Но они желают, чтобы их дети были отданы на попечение гоблинам. Они отдают своих детей на мое попечение, а вы говорите, что это не согласие? - Оно не подписано, он не засвидетельствовано, оно не продумано! Закон для вас ничего не значит? - Какой закон? Человеческий закон, который меняется в зависимости от того, где вы находитесь? Человеческий закон, который передается на бумаге, которая рассыпается в пыль в мгновение ока перед моими глазами? Король Гоблинов улыбнулся с выражением, которое было одновременно хищным, кокетливым и самодовольным: - Это пустота, тра-ла-ла… Я посмотрел на Мерфи. Мерфи посмотрела на меня. Мы решили не спрашивать, что, черт возьми, значит «это пустота, тра-ла-ла». Король Гоблинов посмотрел сначала на Мерфи, потом на меня. Кокетливая, хищная улыбка превратилась в тонкую ухмылку. Он снова оскалил на меня зубы. - Я ответил на ваши вопросы, и, если вы не хотите тратить еще больше моего времени... чего я не советую… Мерфи выпалила: - Могу ли я предложить что-то взамен Элизы? Король Гоблинов, посмотрев на свои перчатки, разгладил кожу на одном из пальцев. - Боюсь, нет, прелесть. В Лабиринте прошло тринадцать часов. Теперь ребенок принадлежит фейри. - Тогда больше никаких вопросов, — сказала Мерфи. - Хорошо, - Король Гоблинов посмотрел на меня. — Я был великодушен, Дрезден. Но в следующий раз, когда мы встретимся, дело о брате моей жены должно быть завершено к нашему общему удовлетворению, и я рассчитываю услышать от вас самые правильные слова. Ему не нужно было добавлять «или иначе». Его также, по-видимому, не нужно было отпускать, чтобы он исчез из круга. Откровенно говоря, у меня сложилось впечатление, что он оставался внутри круга, потому что это его забавляло, а не потому, что связывало. Понимаете, что я имею в виду, говоря, что хотел бы просто держаться подальше от всего этого?