Совсем по другой дорожке

Прошло полгода, с тех пор, как Шэнь Цзю оказался под его опекой. Вэй Ин был неприятно удивлён тому, как много скрывал в себе этот юноша. Что-то в его поведении и повадках было знакомо по собственному уличному опыту, но что-то... что-то настолько мерзкое и грязное коснулось его души, что до сих пор отпечатывалось во взгляде и памяти. Вэй Ину на самом деле хватило лишь раз увидеть, как Шэнь Цзю мучается от кошмаров, чтобы яростно возненавидеть их причины. Только люди могут причинять столь сильную боль другим людям. Если бы он знал, кто, кто осмелился, кто почувствовал себя настолько безнаказанным, он бы заставил его грызть собственные кости. Он бы оставил жить и мучиться, трястись и дрожать от каждой тени и звука. А-Юань, солнечный он ребёнок, как листочек привязался к непрошенному ученику своего отца. Улыбался щербато, тянул за рукава и даже пытался подражать выверенной походке, обмахиваясь невидимым веером. Шэнь Цзю щурил зелёные глаза, хмыкал, но не гнал. - Ты должен поговорить с ним, - сказала Вэнь Цин, не отнимая взгляда от своих записей. Вэй Цинвэй хмыкнул. - Ага, то-то он обрадуется, что один из тех мужчин, кого он боится, теперь знает о его слабости. Сбежит, только пятки сверкают. И ты не вздумай к нему соваться, Вэнь Цин. - Я женщина. - Ты женщина. Но ты сильная и можешь причинить боль, а он и так от людей шарахается. В него метко бросили заживляющей мазью. - И сколько это будет продолжаться? Сейчас его кошмары, конечно, реже, но раз в несколько дней тебе приходится прорывать собственные же барьеры ради этого мальчишки. Твоё золотое ядро не успевает заживлять раны. Оно того стоит? И запнулась, когда напоролась на стылый, уставший взгляд. Вэй Ин дёрнул уголком губ, и возраст всего перенесённого горя отразился в его глазах. - Ты знаешь ответ. Шэнь Цзю, замерший у дверей, зажал себе рот руками, чтобы не издать ни звука. Его колотило, и, слава всем богам, в которых он не верил, поток ци был настолько слабым, что заклинатели не уловили подслушивающего их. Крадучись, попятился назад, не издав ни звука, и, отойдя подальше, бросился бежать. Прочь! Ветки хлестали по его лицу, когда он забивался глубже в чащу подобно подстреленному оленёнку. Он сам себя ненавидел за такое сравнение. Отдышался и замер, лишь оказавших у какой-то мелкой речки-вонючки. Отражение было таким же грязным, как и вода. Отвратительный. Слабый. Жалкий. Шэнь Цзю почти почувствовал, как на него накатывает искажение ци, но рефлекторно глотнул настойки, и энергия утихомирилась. Если бы также легко было бы остановить всё вокруг. Мир, жизнь. О нём знают. Он так старался быть... обычным. Благородным. Он пытался, пытался казаться лучше, чем есть. Тем, кем он не является. Тем, у кого есть будущее. Шэнь Цзю посмотрел на свои ноги и почти увидел, как за них окровавленной хваткой вцепился Цю Цзяньло. "Ты мой, А-Цзю, только мой..." О, как бы он хотел выдрать, вырезать это из своей памяти, из своей жизни. - Молодой господин Шэнь? - раздался голос. А-Цзю подпрыгнул и сжался, совершенно рефлекторно. Лютый мертвец аккуратно положил на землю стопку хвороста и поднял руки. - Этот просит прощения за то, что нарушил уединение. Шэнь Цзю сморгнул слёзы и заставил лицо стать ровным и гладким. - Молодой господин Вэнь Цюньлин. Как странно, два мертвеца кланяются друг другу. Вэнь Нин длинно моргнул, хлопнув ресницами. - Если молодой господин Шэнь никуда не спешит, этот хотел бы рассказать ему одну историю...