Искусство убивать

      Пэнси Паркинсон.       Когда Забини отправил мне весточку, что без меня он не справляется с пьющим уже которую неделю Малфоем, я лишь прикрыла глаза и устало потерла виски. Я только-только вернулась с прогулки в свою квартиру, которую заботливо подарил мне отец перед тем, как сесть в Азкабан. Я очень благодарна ему за это: в кои-то веки папочка позаботился о моем благополучии, а не оставил с голой задницей на произвол судьбы. Другое дело моя мать, при первой же возможности покинувшая магическую Британию и улетевшая со своим любовником в Испанию, или Италию… Не помню уже, да и это не так важно. Важно то, что ей совершенно на меня наплевать: как и на что я буду жить, с кем, а главное, где. Конечно, я же родилась девочкой, и мечты подарить папе наследника канули в небытие…       Мой отец — очень мудрый и хитрый человек, а потому он знал, что рано или поздно его арестуют за его делишки. Соответственно, с особняком Паркинсонов и официальной ячейкой в банке Гринготтс можно попрощаться. Вряд ли кто-то заподозрил бы чистокровного аристократа во владении имуществом в мире маглов. Хочешь что-то хорошо спрятать — оставь это на видном месте. Папа ненавидел маглов, но это был единственный выход. Деньги, а точнее несметное их количество, он также хранил здесь в сейфе, а перед арестом поделился специальным открывающим заклинанием.       Хоть это был магловский квартал, тут было уютно: мне очень нравились панорамные окна, а ещё больше привлекала винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Да-да, даже здесь Паркинсоны умудряются искупаться в роскоши. Двухэтажная квартира с несколькими спальнями, двумя гостиными — и всё для одной меня! Я даже рада, что мать укатила в другую страну, а то пришлось бы делиться жилплощадью…       Разумеется, как у себя дома в одной из комнат обосновался Забини, ещё в одной — Малфой. Нотт, который всё больше проводил с ними время, наглеть не стал и комнату себе не выбрал. А зачем, если он пару раз оставался в спальне самой хозяйки квартиры? Но о нем позже…       И если Блейз, которому, к слову, было где жить, всё равно жил у меня (и до сих пор иногда живет), то Драко появлялся тут крайне редко в связи с его надзором, а затем и непонятной работой на министерство.       Малфой, чертов Малфой… Я снова пробежалась глазами по записке Забини. Что он хочет от меня? Чтоб я снова ему помогла? Как можно помочь человеку, который даже до конца не может объяснить, почему он пьёт? Хотя… и мне, и его лучшему другу давно известна причина: заучка Грейнджер. Каждый загул сопровождается какими-то известиями о её жизни с Уизли или шатком здоровье.       Я разнервничалась и, выравнивая дыхание, вышла на балкон. Несколько раз глубоко вдохнув порцию свежего воздуха, я немного успокоилась. Я устала думать и заботиться о человеке, которому всё равно на меня. Всё равно на мою любовь, которую я целиком и полностью готова была ему подарить…       Семь долбанных лет я отдала вникуда! Я искренне любила его и надеялась, что когда-нибудь он все-таки обратит на меня внимание как на девушку. Но этого так и не произошло.       Раньше я думала, что моё счастье заключается в том, чтобы добиться Драко и быть с ним, но теперь поняла, что истинное счастье — как раз-таки скинуть с себя эти оковы. А чтобы это сделать, надо начать думать не только о нем и его хотелках, но и о себе. Однако Блейз так не считает, поэтому каждый раз достаёт меня по малейшему пустяку, когда с его другом что-то случается…       Я знаю, что будет, если я не отвечу ему: Забини примчится сюда через какое-то время и всё равно уговорит меня привести в чувство этого несостоявшегося алкоголика и человека, который любит глотать таблетки, о которых ему ничего не известно. Я как можно дольше оттягиваю этот момент. А вдруг, впервые в жизни, он справится сам и я ему не понадоблюсь? Об этом можно только мечтать…       Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Ну вот, пожалуйста. Только почему он не трансгрессировал? Я вроде не ставила запрет на перемещение… Или слизеринцы наконец-то усвоили элементарные правила этикета?       Я отперла, даже не глядя в глазок, а зря.       — Привет, Пэнси… — за огромным букетом белых роз я разглядела худые ноги Теодора Нотта. И, конечно же, узнала его голос.       Ничего ему не ответив, я молча стала закрывать дверь, но он не позволил мне это сделать. Я сейчас не готова с ним разговаривать и тем более выяснять отношения.       Я осознала, что сейчас гораздо больше хочу видеть на его месте Блейза, который умоляет помочь Малфою. Потому что в этом случае я хотя бы знаю, как себя вести и что делать!       — Пэнс… — Нотт так и стоял в дверях, — Я всё равно не уйду, пока ты не поговоришь со мной.       — Да пожалуйста, — я махнула рукой, уходя вглубь квартиры, — Места много, первый этаж полностью в твоём распоряжении. Жди, сколько хочешь, а я пошла…       — Паркинсон! — он явно злился. Теодор в три шага преодолел расстояние между нами, — Я не шучу. Ты не можешь бегать от меня вечно.       Ещё как могу, и, пожалуй, ещё побегаю. Сейчас я не готова говорить с ним, да и о чем? Что мы будем обсуждать? Те несколько ночей, что мы провели вместе?       Я всю жизнь думала, что люблю Малфоя, а тут… Я не знаю, что на меня нашло, это случилось как-то… само.       Первый раз мы оба были страшно пьяны. В моей квартире было решено провести вечеринку по случаю выпуска из Хогвартса. Ещё одну, потому что в Выручай-комнате с гриффиндорцами многим показалось весьма скучно. К тому же, сюда явились те, кто гораздо раньше нас закончил школу: Флинт, Пьюси, Уоррингтон, Хиггс… Не обошлось и без малолеток: младшая Гринграсс притащилась сюда сама и вдобавок привела своих сокурсников. Эта противная девчонка либо не отлипала от Блейза, либо мнила себя моей подругой и пыталась собирать сплетни на пару со своей сестрой…       Среди огромной толпы я почувствовала себя одинокой и решила напиться. Малфою же помогает… Куда он сам подевался, я была не в курсе. Возможно, упился до потери сознания или наоборот, уже ушёл домой. Я всё ещё помнила наш выпускной, поэтому нянчиться с ним не хотелось.       Сначала я честно пыталась быть вместе со всеми в гостиной, но видит Мерлин, проще было застрелиться, чем вести милую беседу с той же Асторией или слушать бурные споры по поводу квиддича.       Казалось бы, не проще ли было всех их выгнать или вообще не звать? Нет. В тот момент мне вообще думалось, что я себе даже не принадлежу. Ощущение пустоты в душе не давало покоя, и я заполняла её огневиски. Неожиданно даже для меня моё сознание приметило Нотта, тоже особо не отличающегося компанейским нравом. Он тихо сидел на кресле и тоже вливал в себя стакан за стаканом.       Не знаю, как, но вскоре мы сцепились языками в прямом и переносном смысле этого слова. Зато я помню, как уже потом, ночью, извивалась и стонала под ним.       Утром я предпочла сделать вид, будто ничего не было, и он, кажется, не был против этого.       О случившемся случайно узнал лишь Забини, когда потерял меня на вечеринке и пошел искать по всей квартире. А когда нашел, то наложил заглушающее на дверь и, как всегда, промолчал.       Во второй раз я отдалась Нотту уже на трезвую голову. Это было в день выписки Драко из больницы. Он проводил меня до дома после того, как мы покинули Малфой-мэнор, и… остался. Несколько дней мы были только вдвоём, и помимо хорошего любовника Тео был прекрасным собеседником. С ним было интересно.       Когда он ушёл, меня словно подменили на другого человека. Я перестала выходить на связь, отвечать на письма друзей, в том числе самого Нотта. Мне казалось, что я предала любовь к Малфою (который, к слову, никогда меня не любил), просто развлекаясь с его другом. Не знаю, почему эти ощущения не возникали раньше, когда я раздвигала ноги перед старшекурсниками в заброшенных классах Хогвартса. Я всегда представляла на их месте этого проклятого блондина, но… с Тео всё было иначе.       Скрытый и загадочный, теперь он стоял вплотную ко мне, наклонившись к самому моему лицу.       — Что тебе нужно от меня, Нотт?       — Я хочу прояснить наши отношения, — сказал он, протягивая мне букет, — Поставь в воду, завянут ведь…       — Что конкретно ты хочешь прояснить? — крикнула я из кухни, пока набирала для цветов воду из крана.       — А тебе не кажется, что немного странно трахаться всю ночь, а потом делать вид, что ничего не было? — он прошёл следом за мной, и теперь его голос звучал прямо за моей спиной.       — Я думала, тебя всё устраивает… — я лишь пожала плечами. Он мне нравился, но мне казалось, что его знаки внимания от простых комплиментов перетекли во что-то более откровенное слишком стремительно. «Конечно, ты бы еще несколько лет подождала, как Малфоя. Снова!» — мой внутренний голос так и рвался наружу с подколами о моем «малфоевском» прошлом.       — Пэнс! Я писал тебе, стоял у тебя под дверью, но ты не отвечала и не открывала… А рядом с Малфоем и Забини тебя практически невозможно выловить, чтоб поговорить наедине. Почему ты избегаешь меня? Неужели стесняешься?       Мысленно я залилась звонким смехом от его последнего вопроса. Стесняюсь? После всего того, что мы тут вытворяли?       — Нет, — честно ответила я. Но не говорить же ему, что все проблемы в моей голове, и Малфой оттуда никуда не делся, — А должна?       — Тогда почему избегаешь? — его ледяные пальцы сжали моё запястье.       — Никого я не избегаю. Мне просто нужно было побыть одной…       — Я думаю, у тебя было предостаточно времени на это, — он снова приблизился ко мне, а его холодный взгляд пронзал меня насквозь, — Теперь ты никуда не денешься, Паркинсон…       — Я тебя внимательно слушаю. О чем ты хотел поговорить? — я сложила руки на груди, слегка отдаляясь от него. Он уже несколько раз озвучил тему для разговора, но мне нравилось изображать непонимающую дурочку и наблюдать, как он сжимает губы в тонкую ниточку, но при этом сдерживается, чтобы не ответить мне колкостью или послать куда подальше…       — О нас, — просто ответил он, сохраняя спокойствие, — Я знаю, что тебе нравится Малфой ещё со школы, Пэнс…       — Все об этом знают, — хмыкнув, уточнила я, — Кроме него самого, разумеется…       — Тем более. Я понимаю, что ты всё равно остаёшься ему близким человеком и другом, несмотря ни на что, — так он о нас или по итогу о Драко будет болтать? — Но не кажется ли тебе, что пора бы обратить внимание на себя? Не тратить свое время на алкоголика, который тебя не ценит, и не спасать его, а жить для себя. Ты красивая девушка, Пэнс, интересная, умная, очень талантливая. Так почему бы не открыться тому, кто видит это, в отличие от Малфоя?       — Это ты себя предлагаешь на эту роль, да, Нотт? — невинным голоском поинтересовалась я.       — Да, — самоуверенно и без тени смущения заявляет он, — Не вздумай отрицать, что тебе было интересно не только спать со мной, — Тео ухмыльнулся, потому что знал, что он прав.       — Не собиралась я ничего отрицать! — но ведь, если отбросить эмоции, при общении с Теодором мне иногда казалось, что он знает меня даже лучше, чем я сама себя, и уж точно лучше, чем Блейз — мой самый близкий друг, и тем более Малфой. Если по-честному, его вообще никогда не интересовало, чем я живу, чем увлекаюсь и что мне нравится…       — Открой мне своё сердце, Пэнси, и я тебе обещаю, ты будешь самой счастливой девушкой на свете, — уже чуть мягче произнес Нотт, да и взгляд его стал не таким уж пронзающим и колким, — Даже меньше, чем за семь лет…       Я лишь успела набрать побольше воздуха в лёгкие, чтобы ответить ему согласием (и это даже несмотря на его ехидство в конце), как в окно снова постучался филин Забини. Часом ранее я уже отправляла его обратно к хозяину без ответного письма.       Я развернула новую записку и стала читать.       — Извини, Тео… — я виновато опустила глаза. Всё-таки, нашу аудиенцию пришлось прервать.       — Что там у них опять? — выдыхая, спросил он. Значит, он тоже узнал филина, и ему не нужно ничего объяснять. Нотт знает ситуацию Драко, а точнее, до чего он себя довёл.       — Я обещаю, что перестану ему помогать, — сказала я, вызывая удивление в глазах своего оппонента, — Но не сегодня, потому что я не хочу, чтоб его смерть была на моей совести… — я протянула ему листок с мольбой о помощи. Кажется, Малфою совсем плохо, — И… я согласна, ну… быть твоей девушкой, — боясь смотреть на него и не зная, куда себя деть, я открыла дверцу шкафчика, чтобы достать оттуда свой лекарственный набор на все случаи жизни. К слову, мне самой он ни разу не пригодился, слава Мерлину…       — Тогда давай скорее руку, — с улыбкой проговорил он, сам достал с верхней полки мой волшебный чемоданчик, и мы трансгрессировали к Малфой-мэнору.

***

      Увидев Драко, я чуть не потеряла дар речи. Он лежал в своей комнате, скорченный, на кровати. Его рвало в заботливо оставленный на полу Блейзом тазик, да так сильно, что он едва успевал дышать в перерывах между «заходами».       Ничего из того, что я оставляла Забини ранее, не помогало, и это сильно меня удивляло. Но когда я поняла, в чем дело, я готова была задушить этого белобрысого хорька собственными руками. Этот гад, чуть только ему становилось легче, тут же вливал в себя новую дозу чего-нибудь горячительного. А брал допинг он, скорее всего, либо в своих закромах, либо в кабинете отца.       Меня мучил вопрос: почему? Почему он ведёт себя так? Вместо того чтобы жить спокойно, Драко создаёт проблемы своей матери, друзьям и себе самому. А всё из-за этой чертовой Грейнджер!       Я тщетно пыталась не думать о ней и обо всём, что с ней связано. Но эта заучка со своими проблемами со здоровьем вот уже которую неделю украшала своей физиономией передние полосы газет. Разумеется, никто не заслуживает таких… мучений, которые довелось испытать ей, но и меня тоже можно понять.       — Так, выйдите оба, — приказала я Блейзу и Тео, предварительно забрав у последнего свой лекарственный набор. Да, кстати, я мечтала стать целителем, но… все мои знания теперь используются только на Малфое. Я дочь Пожирателя, и теперь мне закрыта дорога в мир благородных профессий. Я даже не могу пойти куда-то дальше учиться… — Сейчас я его реанимирую…       Парни послушно удалились, и я осталась один на один со своей болью. Мне было безумно обидно, что даже сейчас он лежит и, умирая, думает не обо мне, а о ней.       Когда он вдруг так поменял свои ценности, что влюбился в гряз… маглорожденную? Что изменилось? Испугался за свою жизнь после падения Тёмного Лорда?       Всегда было интересно, что думает об этой ситуации сама Грейнджер. Но, судя по тому, что она живёт с шутом Уизли, помолвлена с ним, то скорее всего, она об этом даже не догадывается. Она никак не может прийти в себя после войны, даже пережила клиническую смерть… Ей просто-напросто некогда обращать на него внимание, да и где?       — Почему ты молчишь, Пэнс? — хриплый голос Драко вывел меня из оцепенения. Оказывается, всё то время, пока я стояла в раздумьях, он смотрел на меня, — Даже не будешь орать на меня?       — А смысл? — я лишь развела руками в стороны, а затем принялась открывать свой чемоданчик с зельями.       — И тем не менее, ты всё равно спасаешь меня. Почему? — я слишком хорошо знаю этого хорька, поэтому могу точно сказать, что сейчас в его голове почему-то завертелись шестерёнки, и он что-то обдумывал. Разумеется, в перерывах между тем, как ему снова становилось плохо.       — Я спасаю не тебя, Малфой. А твою мать, которая не переживёт смерть единственного сына, Блейза, который делает всё, чтобы не потерять своего лучшего друга… Дальше продолжать, или сам догадаешься, к чему я клоню?       — Я понял, — он махнул рукой и закашлялся, — А зелья ты мне не даёшь, чтоб я подольше мучился?       — Ну, зачем-то же ты довёл себя до такого состояния, значит, потерпишь, пока я разговариваю с тобой, — я села на краешек кровати и смерила его взглядом. Да уж, жалкое зрелище…       — Так ты хочешь поговорить со мной? — хмыкнул он, — Поэтому всех выгнала?       — Не думаю, что они будут готовы услышать о твоей любви к грязнокровке, — немного подумав, я на всякий случай наложила на комнату заглушающее. Драко же усмехнулся так, как будто уже всем об этом известно…       — Это моё личное дело. Оно никого не касается, даже тебя, Пэнс… — уже менее дружелюбно ответил он.       — Ещё как касается! Ты пьёшь из-за нее, жрёшь таблетки, а потом я, понимаешь, я вынуждена вытаскивать тебя из задницы!       — Я не просил тебя об этом, — с важным видом заметил Малфой, а уже через секунду скрючился в рвотном позыве.       — Ты-то, может, и не просил. Зато есть Забини, который переживает за тебя больше, чем за себя. Он просит, и ему я уже не могу отказать. Но можешь радоваться, сегодня я скажу ему, чтоб больше не беспокоил меня из-за тебя…       — Это почему? — не думала, что мои слова произведут на него такой эффект. Он даже приподнялся на кровати и придвинулся ближе ко мне.       — Пока я вожусь с тобой, я не могу унять старые чувства. Долгое время я жила лишь одним тобой и совсем не думала о себе. Я хочу пожить для себя, наладить свою жизнь, впустить в сердце человека, который полюбит меня…       — Уж не Нотта ли ты собралась впускать в свое сердце? — с наглой ухмылкой поинтересовался Малфой. Как он это понял?       — Какая разница, Драко?! Или мне у тебя нужно спрашивать, кого любить, а кого нет? Я вообще не об этом хотела поговорить, если ты помнишь…       — А ты уверена, что я хочу обсуждать это с тобой? — спросил он, но тем не менее доверчиво взял из моих рук несколько флакончиков с зельями и в два счета осушил два из них.       — Даже если не хочешь — придётся. Ты мне всё расскажешь, и как ты влюбился в Грейнджер, и почему теперь беспробудно пьёшь. Понятно, что из-за неё, но почему? Ясно как день, что она никогда не будет с тобой…       — Прекрати, Пэнс… — он заметно занервничал, а потом влил в себя последнюю колбочку и поморщился, — Что это, кстати?       И тут в мою голову даже неожиданно для меня пришёл план. С невозмутимым видом я вытащила из чемоданчика ещё одну ампулу и спокойно произнесла:       — Это яд.       — Что? — его взгляд тут же почернел, — Какой ещё яд?       — Самый обычный, Драко… — я невинно захлопала глазами.       — Ты лжёшь! — если б у него были силы, то он набросился бы на меня, но у него их не было.       — Ты хочешь убедиться в этом? — я повертела перед ним ещё одной колбочкой, которую достала мгновением ранее, — Через пятнадцать минут ты умрёшь, если не выпьешь вот это противоядие.       — Это не смешно, Пэнси…       — Согласна. Если ты по-прежнему думаешь, что я вру, то… Наверняка, сейчас ты почувствуешь лёгкое жжение в грудной клетке, потом тебе станет жарко, а ещё чуть позже…       — Достаточно, — он остановил меня, потому что явно уже успел прочувствовать все это на себе. Конечно, это не яд, а просто лекарство, которое он до этого не пробовал. Но раз он не хочет говорить со мной добровольно, я его заставлю, — Ты же не хочешь убить меня?       — Мерлин, конечно, нет! Я всего-навсего хочу знать правду про тебя и Грейнджер. Поторопись, Драко, иначе мне будет действительно жаль говорить твоим друзьям, что мне не удалось тебя спасти, и ты захлебнулся в собственной рвоте… — я со вздохом развела руками в стороны.       — Ты ненормальная… — прошипел он, кашляя.       — Двенадцать минут. Так и будем испытывать судьбу? — я видела, что Малфой боится. Мне стало невыносимо приятно от внутреннего превосходства над ним, и я победно улыбнулась.       — Ты говорила, что Гермиона никогда не будет со мной, но она уже была, Пэнс. Была моей. С пятого курса… — через какое-то время заговорил Драко.       Затаив дыхание и желание расплакаться, я не смела перебивать его, слушая его рассказ.       Малфой рассказывал об их тайных встречах, записочках, о том, как эта гриффиндорка нашла способ отменить его помолвку с малявкой Гринграсс. Тогда я радовалась, что у меня появился шанс быть с ним, но… теперь я понимаю, что это было далеко не так…       — Ты спрашивала, почему я сделал вид, что не узнал их с Поттером и Уизли, когда их доставили в наш дом егеря. Я не мог выдать человека, которого люблю. Да, я ненавидел этого шрамоголового придурка и его нищего дружка, но они были вместе с ней, а значит, я не мог так поступить и с ними тоже. Когда её пытала Беллатрисса, я не находил себе места, но и помочь ей тоже не мог…       Я молчала. У меня не было слов. Пятнадцать минут давно прошли, но Драко и не думал останавливаться:       — Я любил и люблю её больше жизни, Пэнс… А пью, потому что она не помнит ничего о нас. Поттер стёр ей эти воспоминания, и я остался в её памяти тем ублюдком Малфоем, которому она когда-то сломала нос… Я не знаю, как она сошлась с Уизли и когда, как так быстро согласилась стать его женой. Я не понимаю, ведь по идее мы не расставались до самой битвы за Хогвартс… Возможно, её заставили поверить в то, что она девушка Джорджа. Но я ничего не могу сделать с этим, и это меня убивает… Я вижу её иногда в министерстве, и мне больно смотреть на то, как ей плохо, как ухудшается её здоровье. Когда у неё была остановка сердца, я чуть не умер сам, потому что я обязан ей своей жизнью и спасением от Волан-де-Морта…       — Что это значит? — последняя фраза не давала мне покоя. Да Мерлин, мне всё в этой истории не даёт покоя! Кому я лгу?       — Она свела мою Чёрную метку, отдав часть своего разума и здоровья. Я больше не Пожиратель только благодаря ей… Возможно, мы были бы счастливы сейчас вместе, если бы она не потеряла память. Кто-то убил её родителей, оговорив меня. Я не убивал их! Но было слишком поздно: Гермиона сошла с ума, и Поттер не придумал ничего лучше, как стереть ей память…       — И ты, после всего того, что она сделала для тебя, сейчас винишь её в том, что она с Джорджем и поэтому упиваешься? — я готова была его убить сама, не дожидаясь действия «яда», — Да кто ты вообще такой? Я, конечно, не в восторге от Грейнджер, но такая девушка как она явно достойна большего, чем жалкий слизеринец, который жалеет себя. Она угробила свое здоровье из-за тебя и до сих пор страдает от последствий, а ты… У меня нет слов…       — Пэнс…       — Не произноси моё имя! Я была лучшего мнения о тебе, Малфой! Всегда вставала на твою сторону, защищала! А ты… ты пользовался несчастной девушкой и даже бровью не повел, когда её пытали. Захотел бы — смог бы вытащить её оттуда! Да какой тебе яд, на тебя даже яд жалко тратить… — последнее предложение я просто выплюнула ему в лицо, а затем бросила на пол флакончик с «противоядием». Тот с треском разбился, а осколки разлетелись по всей комнате. Надо было видеть его лицо, — Жить хочешь, гад? Плохо тебе? А чем ты думал, когда напивался? Что я спасу тебя? Не много ли девушек спасают твою никчёмную жизнь? Да чтоб я ещё раз…       — Пэнси…       — Если ты беспокоишься о противоядии, то никакого яда не было. Говорю же, жалко тратить ингредиенты на такого подонка, как ты… — я отошла к двери, — Это был последний раз, когда я тебе помогаю. Надеюсь, у тебя хватит ума не пить больше хотя бы из уважения к Грейнджер. Не хочу тебя больше видеть…       Не успела я снять заклинание, как раздался оглушительный взрыв, такой силы, что меня отбросило назад, к кровати этого слизняка. Кажется, кто-то воспользовался Бомбардой…       — У вас всё в порядке? — Блейз помог мне подняться, а затем подошёл к Малфою. На того уже подействовала часть зелий, и он чувствовал себя лучше, — Мы забеспокоились, что что-то случилось…       — Да, — ответила я, игнорируя вторую часть предложения, и поняла, что сорвала голос, пока кричала на него.       — Ты плакала? — ко мне подбежал и Тео, и я, увидев свое лицо с размазанной тушью в зеркале напротив, поняла, что даже не заметила этого.       — Нет-нет, всё хорошо… — вру я, хватая его за руку, — Я хочу домой, — говорю я Забини и, не дожидаясь ответа, выхожу из комнаты.       В коридорах Малфой-мэнора всегда царит холод, и меня тут же отрезвило. Как я могла столько времени любить человека, который так ужасно поступал с тем, кого любил сам? А любил ли? И хорошо, что на месте Грейнджер была не я… Мне искренне её жаль, правда, по-человечески…       Я прижалась к холодной каменной стене и сползла по ней, оседая на пол. В таком состоянии меня нашёл Нотт:       — Не знаю, какой разговор между вами состоялся, но определённо могу сказать, что этот человек не стоит твоих слез, — он сел рядом со мной и обнял. Я уткнулась носом в его плечо и почувствовала себя в безопасности. И почему я раньше не замечала его? — Плакать нужно от счастья, а не из-за всяких придурков, Пэнс. Давай встанем, пол холодный, не хочу, чтобы ты заболела… — он поднялся сам, протянул мне руку и помог встать.       — Спасибо, Тео… — наверное, это первый человек, который обратил на меня внимание, отнёсся с пониманием. Хотя… сознание подсказывало, что он же первым обратил внимание на красоту Гермионы Грейнджер на выпускном балу. Я решила отогнать эти мысли и просто смотрела на него: высокий, статный… — Я хочу пойти домой. Малфою я помогла, больше тут делать нечего…       — Я провожу, если ты не против, конечно, — он улыбнулся, а я с удовольствием одарила его ответной улыбкой.

***

      Первое, что я сделала, когда вернулась домой, это написала Грейнджер записку о том, что нам надо срочно увидеться. Мне хотелось всё ей рассказать, открыть глаза на эту несправедливость…       Но когда она, неожиданно для меня, практически моментально ответила согласием и поинтересовалась, где и во сколько мы встретимся, я опешила.       Она только-только отошла от своего пребывания в больнице, у неё всё более менее складывается с Уизли, а о Малфое она и не помнит. Что я ей скажу? Тем более, ей, судя по всему, опасно говорить что-то…       Но отступать некуда. Я пригласила её в кафе неподалёку от своего дома, чтоб не светиться в магическом мире. Дала наводку, куда лучше трансгрессировать. А если она не боится, то и пусть вовсе перемещается ко мне домой через камин.       Грейнджер ответила, что через полчаса будет у меня. Что ж, я даже не сомневалась в её гриффиндорской отваге.       Всё это время Тео был рядом со мной, и я благодарна ему, что он не стал задавать лишних вопросов, когда я попросила его пойти погулять на часок-другой или к себе домой, или ещё куда-то. Да хоть к Драко с Блейзом!       Ровно через 30 минут я услышала шум в гостиной, где был камин. Шумно отряхнувшись, Грейнджер сначала с помощью палочки проверила, есть ли в квартире кто-то, кроме меня, а потом позвала:       — Ау, есть кто дома?       — Да-да, уже иду! Здравствуй, — я поспешила поприветствовать её, — Ты как, в порядке?       — Да, спасибо… — кажется, моё поведение, где я не нападаю на неё, смущало девушку, — Ты сказала, что-то срочное…       Её вид оставлял желать лучшего: впалые щеки, торчащие кости, седые волосы…       Жестом я пригласила её на кухню. Мне пришла в голову мысль всё-таки рассказать ей о Малфое, но только лишь в настоящем времени. Он по-прежнему влюблён в неё, а значит, может навредить ей в дальнейшем. Мало ли, вдруг захочет рассорить их с Джорджем…       — О чем ты хотела поговорить, Пэнси? — Гермиона нервно перебирала свои пальцы, — Признаться, я очень удивилась, когда ты мне написала… Ты бы не пригласила меня к себе просто так, поэтому я решила прийти.       — Как твой Уизли тебя отпустил-то? Еле дышишь сидишь…       — Я якобы ушла в министерство, по работе… — ну да, я даже не сомневалась…       — Я хотела поговорить с тобой о Драко. Прошу, Грейнджер, поверь, мне есть, что тебе рассказать. Отнесись, пожалуйста, к этому серьезно, — она кивнула, — Вы же иногда видитесь в министерстве?       — Да, бывало…       — Я понимаю, что ты давно там не появляешься, но… ты никогда не замечала странностей в его поведении? Может, он как-то странно себя ведёт?       — Вроде бы нет, — Грейнджер неопределенно пожала плечами, всё ещё не понимая, зачем я её позвала, — А в чем, собственно, дело?       — Я хочу предупредить тебя, чтоб ты была осторожна… Постарайся мне поверить, клянусь, я не обманываю тебя, просто не могу закрыть глаза на его свинское поведение…       — А что он сделал? — кажется, она не в курсе его симпатии к ней. Что же, тем лучше.       — В том-то и дело, что пока ничего. Он одержим любовью к тебе, Грейнджер… — очень кстати пригодилась его папка с рисунками, которую я стащила у него незадолго до выписки. Почти все изображения посвящались Гермионе, — Я не знаю, что у него в голове, но… будь осторожна, ладно?       — Хорошо, спасибо, но… я не видела его уже достаточно давно.       — Он упивается огневиски до полусмерти у себя дома, чтобы заглушить боль от твоей помолвки с Уизли… — её глаза округлились, — Я думаю, он в состоянии сделать что-то плохое…       — Но я же даже ничего не знала о его чувствах. Как я должна была это понять? — она искренне не понимала, что всё это значит.       — Я не знаю, Грейнджер…       Какое-то время мы ещё говорили о Малфое, помолвке, замужестве. Она даже мыслей не допускает о том, что между ними могло что-то быть…       Эта гриффиндорка, которую я считала ханжой и синим чулком, оказалась приятной собеседницей, не то что сестры Гринграсс.       Я поделилась с ней и своей историей тоже. Ни для кого не секрет, даже для Гриффиндора, что я любила его, была его тенью… Но недавно я решилась открыть сердце другому человеку и поняла, что Малфой совсем не тот, каким я его представляла… А потом ещё я узнала о его нездоровой любви к ней и поняла, что не ошиблась с выбором оставить его в покое.       Грейнджер сидела, сложив руки на коленях, сдерживая эмоции. Я очень боялась, что она вот-вот схватится за сердце, но, слава Мерлину, этого не произошло.       Мы прощались у камина, конечно, не как подружки, но как приятельницы. Я поняла, что мы выросли и теперь больше не подкалываем друг друга, не издеваемся… Знали бы Поттер с Уизли, чего мне стоили их обзывательства мопсом и коровой, молчали бы в тряпочку. Я похудела почти на 20 килограмм, иногда забывая о еде и воде. Казалось бы, детские подколки, зато сколько проблем…       Грейнджер взяла в руку летучий порох, но продержался он в ней недолго: Гермиона резко ослабила кулак, где находился порох, а второй рукой схватилась за живот и согнулась пополам, шипя от боли.       Я, не задумываясь, трансгрессировала вместе с ней в Мунго…