Не завидуйте.

Ещё 2 седмицы прошло, уж февраль наступил, а царь будто забыл про Федю. Днём всё – и разговаривал с ним, и комплименты делал иногда, и глядел с нежностью и добротой… Но к себе не звал, чёрт его побери! Фёдор уже и так, и сяк перед ним изворачивался, прислуживал, всем словам и желаниям потакал, ан всё без толку! Не зовёт и всё! Опричник уже всякую надежду потерял, что о нём помнят и любят, даже почти смирился… Не сладко тогда пришлось Фёдору. Ибо опричники, как заметили, что Федя у царя не был давно, так давай измываться по полной: - Что, Фёдор, не доучил тебя отец задом подмахивать? - Да он наверно как доска лежал, пока царь его драл, вот и не приглянулся государю! - Да таких, как Федя можно вообще единожды использовать, а дальше прибить, как бешеного пса! – вот одни из немногих фраз, брошенных Фёдору. Федя внимания старался не обращать, но больно, ох как больно было слышать ему всё это, да вкупе с тоской по царю… Но однажды вечером совсем нехорошее случилось. Решили опричники по крупному поиздеваться над Федей. Уже поздний вечер был, Фёдор после бани возвращался в комнату свою, в шубе (ведь холодно в замке), но под ней рубашка ночная только. И волосы мокрые свисают. А три сослуживца поджидали его на пути: - Уж не к царю ли наша девка собралась? - Не ваше дело! – гордо ответил Басманов, вздёрнул подбородок и хотел уж, не останавливаясь, мимо пройти. - Отчего ж не наше? – но тут его поймали за плечи, да дёрнули резко назад. Федя еле на ногах устоял. Не успел вырваться, его уже к стене сильные руки толкнули. Больно он спиной ударился… - Чего ж ты такая слабая? – они намеренно обращались к нему в женском родероде¹ - Ты ж небось и оружие держать не умеешь. Как же тебя в опричники взяли? – издевался первый. - Известно как! Посмотри на него – истинно баба! Стало быть, и функции выполняет бабьи! – подхватил второй. - Слышь, Федька, может ты и наши желания утолишь? Царя-то у тебя давно не было, небось соскучился ты по крепкому уду! – сказал третий и все мерзко заржали. Феде от этого так противно стало, аж затошнило. А царя или отца рядом нет, некому защитить… Один с троими не справиться… Стал он думать, как ему спастись, ведь ежели Иван узнает, что им другие пользовались, за предательство примет, разлюбит, накажет… Точно! - Руки от меня убрали, псы вонючие! Царь-батюшка ежели узнает, что вы меня хоть пальцем тронули, шкуру с вас лично спустит! У одного из них на лице страх отразился, другой проигнорировал. - А как же он узнает то? Мы ж тебе, шкура ты тупая, язык то вырезать можем! – грозно прошипел первый. – Так что молчи и не рыпайся! А то сами царю скажем, что ты по чужим хуям прыгаешь! Тут и Фёдору страшно сделалось. Но он виду не подал, лишь ядовито протянул: - А кому поверит царь Иван? Мне, слуге верному? Или вам, холопам неродивым? Фёдор вёл себя вызывающее, он видел, как звереют опричники. Понимал, что нарывается. Но кроме острого языка, оружия для защиты у него не было… Но, как это обычно и бывает, случилось неожиданное. *** В этот вечер Иван в очередной раз надолго задержался в тронном зале. Все бояре и опричники спали уж давно, а Иван сидел на лавке, книгу читал. Потом приказал ночному стражнику: - Позови-ка ты сюда Федьку Басманова, опричника молодого. Охранник поклонился и пошёл выполнять. Ну, я думаю, можно представить состояние Басманова, да и других опричников, когда посреди ночи к ним вышел военный с копьём и как заорал: - ФЁДОР БАСМАНОВ КТО? – к слову, как выглядит этот самый Федька, он не знал. Трое опричных отошли тут же от «жертвы» своей, смотрели с недоумением и злостью. Бедный Федька вначале встревожился ещё больше. Но вдруг осмелел, поняв, что это от царя. От стены отлип, выпрямился и гордо сказал: - Я Фёдор! – и волосы назад откинул. Серьги его затряслись. - Царь к себе зовёт. Немедля! – громко пробасил военный. - Уже бегу! – Фёдор подбежал ближе к стражнику, на ходу пригладил волосы, поправил серёжки и гордо пошёл за ним. Второй опричник гадко усмехнулся и выплюнул: - Да-да, беги скорей, на хуе у царя попрыгай! Для девушки у тебя очень хорошо получается! - А ты не завидуй! – бросил напоследок Федя и отвернулся окончательно. У военного шаг широкий, быстрый, а Федя, у которого ноги от страха ослабли, еле поспевал за ним, даже одышка небольшая появилась. И очень удивлён опричник был, когда военный его не в царские покои повёл, а к залу тронному. Главные ворота открылись и стражник объявил: - Фёдор Басманов здесь! – и встал на своё место около двери. - Царь-батюшка! – воскликнул Федя и поклонился в пояс, - Зачем… Звали… надёжа-царь? – с одышкой произнёс Фёдор. На самом деле, он не на шутку испугался и разволновался – вдруг что?.. А царь сидел себе спокойно на лавке за столом, книгу читал, потом медленно поднял взгляд, улыбнулся и сказал нежно: - Фёдор! Проходи, садись. Отдышись успокойся. Хочешь воды выпить? А вы двое выйдите на ту сторону! – последние слова он произнёс громко и резко. Военные развернулись, вышли и закрыли за собой ворота. - Так зачем звали, господин? – всё-таки выпив воды, повторил свой вопрос Фёдор. - Ну, во-первых, Федя, можешь называть меня по имени, как в ту ночь. - опричник на этих словах покраснел и улыбнулся, - А во-вторых, замучила меня бессонница окаянная, Федя, ох замучила… Сна ни в одном глазу нет! Вот сижу, которую ночь, книги читаю. Да наскучило мне одному-то сидеть. А кого мне позвать, кроме как тебя? Посиди со мной, послушай, да может скажешь мне чего-нибудь, мыслями своими поделишься. Федя загордился и произнёс серьёзно: - Согласен, царь Иван, некого звать больше, я один только готов денно и нощно с вами быть! Начинайте, Иван, а я послушаю, как вы и приказали. О чём книга хоть? – Федя перекинул ногу через скамейку, повернувшись лицом к царю, готовый слушать. - Книга эта, Феденька, историческая, о том как раньше устроено всё было…² И царь начал читать. Голос у него низкий, глубокий, грудной, Фёдор прям заслушивался. И профилем его любовался – большой нос с горбинкой, хмурые брови, губы тонкие, бородой обрамлённые… И ведь слушал, правда слушал! Глаз не смел прикрыть ни на миг. И что царь ему скажет, на всё отвечал, разговор всегда мог поддержать. Через долгое время царь носом клевать стал. А потом и вовсе голову на руки положил, да так и заснул за столом. Фёдор тогда даже дышать тише стал, шевелиться вообще боялся. Но всё-таки не сдержался – погладил его осторожно по голове, встал тихо, к двери подошёл. Открыл, голову к стражникам высунул, зыркнул на них – стоят. Да и чёрт с ними. Дверь закрыл, опять к царю вернулся. Самого в сон уже дико клонило, но не посмел Басманов глаза закрыть. То ходил по комнате тихо, то лицо водой мочил для бодрости, в общем, до утра еле-еле дотянул. Утром как положено на молитву сходил и опять рядом с царём весь день был. И представить нельзя, как ему плохо было: тело всё без сна слабое было, голова от резких движений кружилась, сидеть он вообще себе запретил – стоило хоть немного расслабиться, как вот-вот уснул бы, под глазами залегли огромные тёмно-синие круги, а сами глаза красными сделались и слипались, аж больно становилось их открывать. Зато царь чувствовал себя вполне хорошо. Поблагодарил Басманова за самоотверженность и преданность. Спросил только: - Чего ж ты меня не растолкал, да в покои не проводил? - Боялся, господин Иван, сон ваш хрупкий потревожить! Вы и так заснули с трудом... Так что я не смел будить вас! И сам не спал, мало ли бояре подлые натворить решат что-то… Царя ответ Фёдора вполне устроил. У бояр же своя версия изменений Фединых была. Все они, как один твердили, что тот целыми ночами трудиться, намекая на постельные утехи с царём. В общем, завидовать они начали по-чёрному. А видя, как Фёдор слабеет на глазах от недосыпа, решили сообразить какую-нибудь подлянку… В следующую ночь опять Иван позвал его к себе, и Федя опять сидел полночи, книгу слушал. Спасибо, право, что царь разговорами его не тревожил, и он подремать смог под монотонную речь. Иван иногда отрывался от книги и расслабленным лицом любовался... А как тишина настала, Федя глаза резко открыл – царь опять за столом спит. Ну а Фёдор дальше спать не стал, встал и опять полночи глаз не смыкал. Так продолжалось ещё в течение многих дней. Федя за это время на живого перестал походить – кожа бледная, глаза красные как будто провалились, тени под ними ещё глубже стали. Оно и понятно – спать в сутки по 2-3 часа. Аппетит у него пропадать стал, а когда однажды он случайно заснул во время записи документа, царь думать стал, как парню помочь – дело то плохо.³ Так ему и загнуться недолго. А бессонница всё не проходила...