***
Очередная рабочая неделя прошла напряженно. Секретарь от чего-то послушал совет господина Ли и спрятал свое заявление об увольнении. Оно лежало на самой нижней полке под бумагами, и секретарь думал, что рано или поздно бумажка все равно пригодится. Господин Мин готовился к предстоящему докладу на общем заседании министерств Кореи. Он был угрюм и мало с кем общался, даже со своим омегой. Юнги лишь изредка давал указания секретарю, и одно из них показалось Хосоку странным. В один из дней господин Мин пришел гораздо раньше обычного. Кроме секретаря на работе никого не было. — Хосок, ты регистрировал последний раз письмо насчет разрушенного асфальтобетонного покрытия на трассе Сеул-Пусан? — Хосок поднимает взгляд. Он только недавно сел за стол и успел только достать чашку, чтобы заварить кофе, но не успел. — Пока нет, оно попало мне только вчера. — Омега приподнимает одну бровь. Хосок приблизительно догадывается, почему вдруг господин Мин резко пересмотрел свою позицию, но догадки кажутся нереальными. — Удаляй его до регистрации, — отвечает Юнги. Секретарь широко распахивает глаза и не верит тому, что слышит. Хосок решает уточнить. — Но господин Мин, вы были инициатором этого письма, вы ведь… — Он пытается договорить, что ведь это он был тем самым сдерживающим звеном крупного монополиста. Это была его идея и его цель — сохранить конкурентно способную и безопасную среду на транспорте. Это господин Мин — единственный, кто так горел своим делом. А теперь он просто отказывается? — А теперь я передумал, Хосок. — Хмурится тот и заглядывает омеге прямо в глаза. — Но… — ты не должен спрашивать, нет, — почему? — Спроси это у своего потенциального работодателя, — отвечает господин Мин. У Хосока по спине пробегает холодок, и сердце пропускает удар. Секретарь сглатывает. То, что казалось нереальным, теперь складывается в паззл. Омега взволнованно смотрит на Юнги, который, в свою очередь, не выражает никаких эмоций и заполняет бумаги, словно тот не сказал ничего из ряда вон выходящего. В кабинете гробовая тишина, и омега удивляется странному ответу Мин Юнги. Он молча выходит из кабинета, чтобы хоть как-то восстановить бешено-колотящееся сердце. Да когда ты уже исчерпаешь себя?.. Секретарь послушно удалил письмо. Мысли об уходе посещали его голову часто, но не так часто, как добрый и знающий что-то, что неизвестно Хосоку, взгляд господина Ли. Министр появлялся в мыслях в каждую свободную минуту, и секретарю было от этого тошно. Он понял, что влюбился и не стал обманывать самого себя, только вот внутренние ощущения уж больно напоминали то, что чувствовал он к господину Мину. Наступать на те же грабли не хотелось, но вот только в душе казалось, что господин Ли не тот, кто сможет так ловко манипулировать им. Секретарю надо было отвлечься. И он знал один способ, который всегда его выручал.***
В просторной светлой спальне горит раскидная люстра, шторы распахнуты, и за окном красивый ночной Сеул, звезды на небе ярко светятся. Гул от машин слышится в хорошо освещенной спальне, пока омега подкрашивает ресницы. Хосок красится несколько ярче, чем обычно, потому что идет в клуб и планирует отвлечься от изводящих душу мыслей. Секретарь аккуратно проводит щеточкой туши по ресницам, что они становятся ярко-черными, выразительными и подчеркивают красоту его глаз. Он почти закончил макияж. Вальяжно тянется за бокалом с шампанским и делает глоток напитка, согревающего все внутри, когда опускается в горло. Вскоре раздается звонок в дверь. Хосок ухмыляется уголком губ и вместе с бокалом, не стесняясь, проходит к двери и заглядывает в глазок. Внутри становится сразу приятно от предвкушения хорошего вечера, и омега открывает дверь. — Ты даже не опоздал. — Соблазнительно улыбается омега с бокалом в руке, когда за порог заходит Джао. Альфа выглядит превосходно. Черный костюм, черная рубашка, классические ботинки и так сексуально уложенные черные волосы — все это создает впечатление, что это и в правду альфа секретаря, а не эскортник. — Как только мне сказали, что мой любимый клиент пригласил меня на ночь, я не мог отказаться. — Улыбается тот и сразу подходит ближе к омеге. Хосок не делает ни шагу назад. Хочет, чтобы его обняли, прижали покрепче к себе и чтобы он смог побыть наконец-то нежным. Альфа аккуратно забирает бокал из его рук, когда подходит почти вплотную. Подносит его к своим губам и делает глоток сухого шампанского: — А ты не изменяешь своим вкусам. — Улыбается Джао. Хосок тянется пальцами с маникюром к бокалу, но альфа отводит его в сторону, из-за чего ловит на себе вопросительный взгляд. Вместо того Джао делает еще один глоток. Альфа не отрывает взгляда от горящего перед ним от возбуждения омеги. Он притягивает Хосока к себе за края рубашки и мягко касается чужих губ своими. Передает рот в рот пузырящийся алкоголь. Хосок закрывает от удовольствия глаза и обнимает альфу за плечи. Он глотает шампанское и ощущает, как чужой язык касается его. Хочется раствориться в его руках. Но секретарь разрывает поцелуй: — Я возбужусь слишком рано, и мы тогда никуда не поедем. — Омега закусывает нижнюю губу и ведет носом по чужой шее. — Так давай не поедем? — Альфа сам заводится от того, как густеет запах омеги. Его привлекает Хосок. Очень. И он этого даже не скрывает. Старается переводить в шутку, чтобы таким образом завуалировать то, что на самом деле думает. — Н-е-е-т, — тянет Хоби и целует в лоб альфу, — хочу в клуб. Альфа довольно улыбается. И проводит ладонью по волосам омеги. — Как скажешь. Хосок ухмыляется. Он допивает залпом бокал шампанского, и они с Джао направляются в клуб.***
Хосок с Джао приезжают в хороший клуб. Он расположен на окраине Сеула, в частном районе. Хоби часто посещал это заведение. Попасть туда можно было только в том случае, если у тебя есть в нем членство. Было время, когда господин Мин приглашал омегу в качестве сопровождения в этот клуб. Место было хорошо тем, что располагалось в красивом районе, где было тихо, а вокруг красивые лесные пейзажи и вид на озеро. В самом клубе было несколько зон: клубная, игральная, спа, в парковой зоне находился даже бассейн, но, как правило, там никто не купался. Он был больше для вида. Хоть и общение с господином Мином закончилось, но членство Хосока в клубе продолжалось. И он был рад поделиться им с Джао. Они приехали в клуб на такси. Хосок оплатил машину сам, хотя Джао настойчиво предлагал взять остальные расходы на себя, но секретарь ему лишний раз напоминал: — Я твой клиент. Но Джао казалось, что Хосок напоминал это больше самому себе. Машина приехала к клубу. Перед зданием была круговая насыпная дорожка. Автомобиль объехал фонтан по центру и припарковался возле других дорогих авто. Джао вышел первый и открыл Хоби дверь, а тот проследовал за ним. В помещении приглушенный свет, красивые люстры. Все выполнено больше в классическом стиле. Хосок глубоко вздыхает. Ему нравится такой стиль. Омега берет Джао под руку, и они двигаются среди просторного зала. — Играешь в покер сегодня? — интересуется альфа, когда они уже подошли к мраморной барной стойке, и омега сел на высокий стул. — Настроения нет. — Улыбается тот. — В прошлый раз его тоже не было. Хотя даже выпившим ты смог выиграть, насколько я помню, две игры, так ведь? — Джао поглаживает чужое бедро через ткань брюк. Хосок хмыкает. Он действительно хорошо играет в покер, а если бы играл трезвым и внимательным, то побеждал бы чаще. Но сегодня хотелось просто отвлечься от всего и спокойно провести время с Джао. Альфа заказывает коктейли. Он знает, что Хосок предпочитает шампанское, а сам себе берет виски. И пока Джао общается с официантом, то замечает, что омега опять задумчивый. Он выглядит невероятно, так же как невероятно богат, умен и самостоятелен, что стало скорее минусом, потому что достойных ему альф практически нет. И даже сейчас в здании с классическими колоннами, приглушенным светом он выглядит как древнегреческая фигура. Аккуратно подпирает стройное лицо тонкой аристократичной ладонью. Его взгляд никогда не бывает пустым, в нем всегда много мыслей, и это придает еще больше очарования. Много красивых и глупых омег, а таких совсем немного. Секретарь смотрит в одну точку и покачивает себя слегка на стуле, опираясь ногой о барную стойку. Джао засматривается и понимает, что надо поговорить. Коктейли приносят, и омега лучезарно улыбается и кивает официанту. Он мастер менять маски: — Как у тебя дела, Хосок? — интересуется Джао. — Ты опять не со мной. — Он нервно улыбается. Джао давно понял, что Хосок никогда не будет смотреть на него так, как ему бы хотелось. Хосок далек от него душой настолько, насколько близок телом. И мужчина это принимает. Он ни на что не надеется и знает, что рано или поздно его клиент уйдет от него в жизнь с альфой, который его заслуживает. — Я не знаю, Джао. — Пожимает плечами и делает глоток шампанского. — Как-то все сразу навалилось. Теперь я просто не понимаю, что мне делать по жизни. Джао склоняет голову вбок и вопросительно смотрит на Хосока. — Что произошло? — Я твердо решил, что хочу уйти из компании. Вроде смирился с тем, что Юнги останется с Чимином, но бывает время, когда я вспоминаю, как мне было хорошо с ним, и больно становится от того, что этого не повторится. И в начале недели я принял решение, что надо решить проблему раньше, чем она тебя убьет… — Но что-то помешало? — Джао внимательно слушает и делает глоток терпкого виски. — Кто-то. Господин Ли. — Хосок склоняет голову вбок. — Я встретил его в аэропорту, и он как-то… — Омега на секунду задумался, отводя взгляд в сторону, — Не знаю, я испытываю к нему те же чувства, что испытывал к Юнги в самом начале. Это пугает… Я же знаю, что на мне стоит какой-то радар. Все, чего я хочу всей душой, о чем мечтаю и к чему и иду, появляется у всех вокруг, кроме меня. А теперь я ловлю себя на мыслях, что думаю о Ли, что… Меня влечет к нему. И когда я писал заявление об увольнении, Ли зашел за документами и увидел заявление на моем столе. Так вот, он сказал мне пока не уходить. Ли явно знает больше, чем я, но я удивился, что послушал его. Джао ухмыляется. — Ну, правда, — Хосок прикладывает ладонь к груди, — я ведь не слушаю никого. Прекрасно сам знаю, что делать. А здесь… В общем, мне это не нравится. Джао вздыхает. — Тебе не кажется, что ты так боишься своих чувств, боишься обжечься еще раз, что упускаешь возможности? — Я знаю… — Кивает Хосок. — Очень сложно верить кому-то после… — Да ладно. — Джао отмахивается ладонью. — Вы с Юнги ведь все обговорили. И неужто ты продолжишь говорить, что ты настолько суровый, холодный и самостоятельный, что влюбился в человека, с которым просто спал? Это же схоже с тем, что я влюблюсь в тебя и начну преследовать. Да, сердцу не прикажешь. Я прекрасно тебя понимаю, Хоби, — Джао касается чужого колена ладонью, — но ведь не все такие, как господин Мин. Звучит банально, но это так. Омега закусывает нижнюю губу. Он опять погружается в самокопание. Хосок согласен абсолютно со всем, что говорит ему Джао, но сделать намного сложнее, чем принять. Хосок откидывает челку со лба движение головы и допивает шампанское. — Пьем еще по одному и идем играть в покер. Я решился. — Улыбается Хоби. Джао одобрительно кивает и заказывает им еще по коктейлю. Хосок действительно никого не слушает. И теперь Джао даже интересно, что же такого в том господине Ли.***
Когда Джао и Хосок заходят в комнату, где играют в любительский покер, то за столами уже собралось достаточное количество людей. Секретарь не особо обращает на них внимание, потому что к ним уже подходит администратор: — Добрый вечер! — приветствует девушка, одетая в черный смокинг. — Вы любители или профессионалы? — О нет, — отмахивается Хосок, — сегодня любители. — Это замечательно. Один столик как раз ждет человека. — Улыбается она и услужливо кивает. — Только вас… — Это мой альфа, он не играет. — Секретарь перебрасывает руку через чужое плечо. Хосок не знает, почему назвал Джао своим альфой, но не назвать же его эскортником. Девушка проводит их к столу. Хосок держит под руку альфу. И когда проходит к столику, то видит за ним господина Ли. Омега вздрагивает, а сердце в пятки уходит, что Джао, ощущая, как тот зажимается всем телом, вопросительно поворачивает к нему голову. А Хосок хочет под землю провалиться. Господин Ли внимательно смотрит на него. Он вальяжно раскинулся в кресле. В одной руке сигара, а в другой виски. Мужчина удивленно смотрит на него. Но во взгляде нет той радости и искры, которую секретарь замечал ранее. Ли приподнимает уголок губ, изображая что-то вроде улыбки, и привстает с места, чтобы поприветствовать Хосока. А секретарь даже ничего не слышит. Ощущает, как краснеет от стыда, что щеки начинают гореть. Он встретил мужчину, который горячо ему понравился, а сам стоит под руку с эскортником. А ты думал, что в твоей жизни все сложится хорошо? — Хосок! Как тесен мир. — Ли не подходит. Он не пожимает ему руку и не хлопает по плечу, как всегда делал, только низко кланяется. Черт. Сердце кровью обливается. — Господин Ли, невероятно. — Секретарь улыбается, а сам ощущает, как трясутся уголки его губ, он повторяет поклон. — Не ожидал увидеть вас здесь. — Мы вроде на «ты» общались, — подмечает Ли, и Хосок воспринимает это за намек. — Не стоит формальностей. Омега садится за стол напротив Ли. Джао остается за Хосоком. Альфа ощущает, как резко меняется его запах. В сладкой клубнике раздаются горькие нотки, и мужчина оглядывается в надежде, что другие альфы (а они явно здесь есть) не почувствуют. Тем временем за столом раздают карты, и Джао обращает внимание, как напряжен Хосок. Альфа и сам ловит на себе заинтересованный взгляд господина Ли, и все встает на свои места. Он явно здесь лишний. Мужчина понимает, как это выглядит со стороны. Хосок пришел со своим альфой играть покер, хотя на самом деле это совсем не так. Но чтобы не наколоть еще больше дров, Джао просто молчит. Убирает руки с плеч Хоби и следит за игрой. Омега большими глотками пьет шампанское, потому что от стресса трезвеет, а сейчас трезветь ну совсем не хочется. На столе разложено пять карт. Он путается в, казалось бы, базовых комбинациях, не может сосредоточиться и просчитать ходы, потому что все, что он видит перед собой — это большие глаза господина Ли. Хосок смотрит в них и теряется. Хочет провалиться под землю и одновременно встать и сказать заезженную фразу: ты все не так понял. В конце концов Хоби проигрывает первую игру. Все, что удается — собрать простую тройку. Ли становится вторым, выиграв Хосока. Он ухмыляется уголком губ и затягивает сигару. — Еще игру? — интересуется мужчина, который сидел рядом с господином Ли. — Я… Пожалуй, отлучусь ненадолго. — Он берет со стола бокал и отодвигается на стуле так резво, что Джао еле успевает отойти. Он оборачивается, но не идет за Хосоком, потому что тот, кто должен остановить и поговорить с ним, уже следует за ним, потушив сигару о пепельницу. Хосок чувствует себя опустошенным. В голове гуляет ветер, в душе опять неприятно, больно, и он ненавидит себя. Самого себя не обманешь. Он хочет любить, быть любимым и иметь самые крепкие отношения. Но вновь судьба словно говорит ему: Не твое это. Хоби идет к бару и заказывает себе выпить. — Виски-кола, — просит он бармена, поднимая руку вверх. Он опускает голову и качает ей. Вскоре рядом с омегой ставят виски, но когда он тянется, чтобы залпом осушить бокал, его крепко берут за руку. — Ты вроде не пьешь крепкое, — шутит Ли. Хосок сам не знает почему, но он резко одергивает руку и потирает запястье. Внутри разгорается странное чувство обиды. Он поднимает глаза и когда видит снова этот добрый взгляд: — Захотелось… — отвечает тот и будто виновато отворачивается от господина Ли. Он пытается заглянуть ему в лицо, но не может. Показывает официанту, чтобы ему принесли то же самое, и становится рядом. Боком облокачивается о стойку. — Поговорим? — интересуется Ли и делает глоток виски кола. Хосок вздыхает. — Да, — он не отводит взгляда от бокала, запах омеги начинает казаться министру очень приятным. — Я буду прямолинеен. Это твой альфа? — интересуется Ли. По голосу понятно, что мужчина немного раздражен. Оно и не удивительно, ведь Хосок позволял себе с ним флиртовать, а теперь приходит в сопровождении альфы. — Я похож на счастливого омегу в отношениях? Нет, Джао не мой альфа. — Выдыхает Хосок и допивает стакан залпом. — Он эскортник. — Мужчина поворачивается к Ли, и он оказывается удивительно близко. Выражение его лица сразу же меняется. Он опускает голову и тихо посмеивается. — Прости… Хоби от чего-то улыбается в ответ. Они смотрят друг на друга еще некоторое время. Хосок нравится Ли. Это было понятно сразу. Только вот готов ли омега узнать об этом? Министру надо было узнать это до отъезда. — Ну… — тянет Ли, — тогда я хочу тебя украсть. — Он склоняет голову в сторону. — В смысле?.. — Но не успевает омега закончить, как его хватают за руку и уходят быстрыми шагами из клуба. Хосок думает, что об этом надо предупредить Джао, но не знает, что тот смотрит им вслед и ностальгично улыбается, искренне надеясь, что Хосок,***
Омега еле поспевает за господином Ли, когда тот ведет его за руку к черному спорткару. — Ты же выпил, как ты собираешься вести машину? — удивляется Хосок, когда спускается по белым мраморным ступенькам главного входа. — Я выпил немного, да и полиции здесь нет. — Пожимает плечами министр. Хосок хмыкает и закатывает глаза. Не нравится ему все это, не любит он такое. Ли обходит машину и открывает дверь. Омега встает около пассажирской и скрещивает руки на груди. — Куда мы едем? — Хоби не любит неизвестность. Садиться в машину к подвыпившему Ли от чего-то начинает казаться плохой идеей. — Ты боишься? — Ухмыляется Ли. — Нет, просто мне не семнадцать лет, чтобы… Но министр глубоко вздыхает и облокачивается локтями о крышу автомобиля. — Так, — перебивает тот, — у тебя были нормальные свидания? Романтичные и спонтанные? — Я не понимаю, о чем… — Хосок еще сильнее скрещивает руки, когда Ли не выдерживает и обходит автомобиль. Мужчина обходит омегу и прижимает телом к автомобилю. Он упирается ладонью о низкое стекло авто и смотрит в глаза Хосоку. Тот, не ожидая таких действий, тут же тушуется, хотя ощущает, как от неожиданной близости внизу живота становится жарко. — Я прекрасно знаю, что ты ощущаешь. Но откройся мне хотя бы на один вечер? Ты можешь не накручивать себя и не думать о последствиях одну ночь? Не продумывать будущее, не оценивать и не нудеть? Может, попробуешь пожить настоящим, Хоби? И откроешь глаза на то, что вокруг тебя не все так уж и плохо? — уверенно говорит тот, смотря прямо в глаза пойманному врасплох омеге. Тот сглатывает, оказываясь так близко к объекту своего желания. Хосок вздыхает. Пересилить себя очень тяжело. — Хорошо, — все-таки соглашается тот, не в силах сопротивляться своим эмоциям. — Вот и отлично. — Улыбается Ли. — Запрыгивай. — Мужчина, припрыгнув, обходит спорткар и садится за водительское сиденье. Они едут в тишине. Ли не поднимает разговор, а Хосок смотрит в окно. Они едут не в город, а куда-то подальше, через лес. На улице уже совсем темно, и фонари, освещающие дорогу, пропадают, когда они выезжают на пересеченную дорогу в лесу. Омега не волнуется о том, куда везет его министр, волнуется лишь о своих эмоциях к нему. Господин Ли не гоняет, хотя его спорткар позволяет. И большинство мужчин, с которыми он проводил время, катаясь в машине, пытались удивить его своими умениями. — Ты не любишь быстро ездить? — нарушает тишину Хосок. — Люблю, но по настроению. — Улыбается тот и поворачивает голову в сторону Хоби. — Мне нравится контролировать то, что в теории от нас не зависит. Это заставляет чувствовать себя свободным. Но сегодня торопиться некуда. — Я уже чувствую себя свободным. — Улыбается Хосок. Господин Ли выезжает на небольшую полянку, усыпанную гравием, расположенную на возвышенности. Пока те ехали по серпантинам, Хоби немножко укачало, и тот дышал в открытое окно. Свет фар машины освещает обрыв, а за ним лишь звездное небо. — Приехали, — отвечает господин Ли и выходит из машины. Он открывает дверь Хосоку и протягивает руку, а омега ее принимает. Выходит вслед за господином. Он обходит машину, открывает багажник и достает оттуда бутылку вина и пиджак. — Пошли, я думаю, тебе понравится. — Улыбается Ли и за руку ведет его к краю обрыва. И когда оба подходят чуть ближе, то перед омегой открывается панорама на ночной город. Очень красиво, романтично. Господин Ли раскладывает пиджак прямо на гравий. Хосоку хочется его остановить, но тот замолкает, не успев начать. Хватит его рациональности. — Будешь вино? Мне подарили его коллеги из Таиланда. Оно какое-то очень дорогое и древнее. Наверное, лучше пить из бокалов, но у меня их нет. — Пожимает плечами. Хосок садится на пиджак рядом с Ли и касается бедром его. Становится очень тепло, несмотря на холодную ночь. — Мы будем пить вино, которое стоит десятки тысяч долларов из горла? — Посмеивается Хосок. Ли смеется: — Да, только я не знаю, как его открыть… — Он чешет голову и вертит бутылку в руках. Хосок улыбается. — У меня есть зажигалка, давай нагреем горло? Хоби забирает бутылку из руки Ли и касается пальцами его. И тело током прошибает. Он закрывает глаза и медленно открывает. Встречается с выразительным взглядом мужчины и задумывается. Он же ничего не знает о нем. Альфа или омега? Но почему нет запаха? А может, он вообще женат? Или замужем?.. Хосок берет бутылку из чужих рук и начинает нагревать горлышко. — Можно задать вопрос? — интересуется тот. — Мы за этим сюда и приехали. — Улыбается Ли. — А там вопросы нельзя было задавать? — Закатывает глаза Хосок, но уже с милой улыбкой на лице. — У тебя глаза не выпадут так часто их закатывать? — Ли опирается рукой о пиджак позади себя. — Ты… — Хосоку стыдно спрашивать такие вещи. Вроде нет ничего страшного узнать омега тот или альфа, но вдруг эта тема ему неприятна и Ли не ответит?.. — Ты из «этих»? Ли тихо посмеивается. — Нет, я женат, у меня двое детей, и я флиртовал с тобой только ради того, чтобы привезти сюда и по-дружески поболтать, попросить советов, как дальше строить семейную жизнь, — не останавливаясь, произносит Ли и с легкой улыбкой смотрит на Хоби, по взгляду которого читалось то, что тот поверил в это и испугался, — ты совсем не понимаешь шуток, Хоби. Таких снобов я еще не встречал. — Посмеивается тот, когда пробка наконец-то вылетает из бутылки. — Конечно я из этих. Иначе зачем это все? — Он склоняет голову вбок и наблюдает за омегой. — Знаешь, для тебя это шутки, а знаешь, сколько таких альф я встречал… — Хоби протягивает бутылку Ли. — Будешь? Тот одобрительно кивает и делает глоток терпкого вина, после чего протягивает бутылку омеге и тот тоже пьет: — А ты… Омега или альфа? — Я бракованный. — Пожимает плечами. — У меня нет запаха. Не знаю почему. — Ого… — удивляется Хосок. — Может, ты как… — Хочет сказать Чимин, но вовремя замолкает. Это все-таки конфиденциальная информация. — Как кто? — Заинтересованно прищуривает тот глаза. — Да… Неважно. — Мотает головой Хосок. — А ты уверен, что ты… — Ну а как еще? Мне нравятся мужчины, что-то другое нужно? — Улыбается уголком губ. — А как же течка или гон? — Хмурится Хосок. — Мой мужчина бросил меня, потому что у меня нет запаха и течки или гона. Он был альфой. Очень хорошим, конечно. Статный и умный. У него была классная собака. — Ностальгически улыбается тот. — Но я его просто не возбуждал. Даже во время его гона. Знаю, что он снимал других омег, — пожимает плечами Ли, — и даже не скрывал этого, говоря: скажи спасибо, что мы вообще живем вместе. Ну а потом мне это надоело, и мы расстались. Хосок качает головой. — Это ужасно. — Он делает еще один глоток вина. — Ну… Да. — Пожимает он плечами. — Но, значит, так должно быть. Я верю, что все будет хорошо. Чего расстраиваться из-за прошлого. Я вот сейчас сижу с красивым и сильным мужчиной рядом с собой. Что может быть лучше? — Улыбается тот. Хоби сглатывает и опускает взгляд. Он выпил почти всю бутылку вина один, и алкоголь дает о себе знать. Внутри становится так хорошо, а к Ли тянет лишь сильнее. Он очень мудрый мужчина, и Хосок просто не понимает, как можно от такого отказаться. Тело пробирает жар, и уже непонятно от чего — от алкоголя или от пронзительного влюбленного взгляда господина Ли, который секретарь не видит, но ощущает. Повисает неловкая пауза, когда Хосок кладет голову на плечо мужчине, а тот склоняет свою. Щекой Ли касается шелковых волос Хосока. Он хочет его поцеловать очень сильно, но боится спугнуть, зная его характер. Внутри сердце бьется так быстро, что Хоби, наверное, слышит его. Ли смотрит вдаль и ощущает, как омега потирается щекой о его плечо. — А мне нравится, что у тебя нет запаха, — говорит Хосок и, ощущая, как алкоголь сильнее дает в голову, утыкается лицом в шею Ли. Мужчина улыбается, резко выдыхая, и закрывает от удовольствия глаза. — А мне нравится твой клубничный запах, — томно отвечает Ли, ощущая, как омега носом проводит по его шее. Он смущается, сам не зная от чего. Наверно, от искренности своих чувств к нему. Ли перебрасывает руку и ногу через Хосока, уверенно оказываясь сверху. На улице темно, и единственное, что освещает лицо омеги — это лунный свет и звезды. Его глаза отблескивают белым мокрым светом. — Можно я… — аккуратно спрашивает тот, наклоняясь к шее. — Да… — тихо отвечает Хосок и ощущает, что дыхание его становится постыдно громким. Омега сглатывает, когда чувствует, как господин Ли наклоняется к его шее и ведет носом по пахучей железе. Хосок закрывает глаза, дрожь пробирает от одного контраста холодной ночи и горячего дыхания на шее. Мужчина проводит по ней носом и вдыхает сладкий запах. — Ты весь дрожишь, Хоби, — говорит Ли. Хосок закрывает глаза. Ему страшно. Он отталкивает мужчину от себя. Ли удивляется его напору. Он только успевает опереться позади себя руками и вопросительно взглянуть на внезапно взбрыкнувшего омегу. — Ли, я не… Но господин тихо рычит и снова накрывает взволнованного омегу своим телом. — Что? Хосок, ты боишься меня? — спрашивает тот, заглядывая в глаза. — Нет… — Ты боишься себя? Хосок замолкает. — Я не хочу влюбиться в тебя, чтобы ты уехал в Сингапур, а остался здесь в очередной раз с разбитым сердцем… Я же сдерживаю себя лишь потому, что знаю, как все заканчивается, Ли… — говорит Хосок и отводит голову в сторону. — Ты можешь жить настоящим? Откуда ты знаешь, что я уеду в Сингапур? Откуда знаешь, что ты не уедешь туда? — Не знаю… — Хосок опустошенно простанывает. Ли качает головой и поднимается с омеги. — Знаешь, Хоби, — отрезает Ли, — если тебе спокойнее, я больше не прикоснусь к тебе, не проявлю своих чувств, раз ты к этому не готов или так хорошо убедил себя в том, что не готов. Только понимай, что я, — господин прикладывает руку к груди, — отвечаю за свои слова. И ты больше не увидишь и ничего не услышишь обо мне. Хосок сжимает зубы. — Я не хочу шагать в очередную пропасть. — Качает он головой и накрывает ладонями лицо. — Ты уже там. И я протягиваю тебе руку, если ты все еще не видишь этого. Секретарь глубоко вздыхает. Нет сил. Что если он прав? Что если Хосок настолько боится своих чувств, что упускает возможности. Болезненно любит тайком господина Мина и изводит себя. Хоби молчит. Продолжает в громкой тишине лежать на мягком пиджаке, борясь со своими назойливыми тревожными мыслями. — Ладно, — вздыхает Ли, — я отвезу тебя домой… К черту. — Нет. Омега резко встает и хватает господина Ли за кисть. Он притягивает мужчину к себе и снова падает, утягивая его за собой прямо в свои губы. Хосок целует Ли. Сам. Первый. Запускает ладонь в аккуратно уложенные волосы и портит укладку. А министр в прострации. Поддается поцелую, раскрывает губы, позволяя омеге мягко исследовать его рот. Он мягко обхватывает губами чужие губы, проводит по ним языком, а Ли двигается так осторожно… Невесомо проводит своим языком по его, нежно оттягивает нижнюю губу и в перерывах осторожно, мелкими поцелуями осыпает уголки губ. И секретарю кажется, что это и есть та белая полоса. Он не представляет на его месте Юнги, как представлял альфу всегда, целуясь с Джао. Ему хочется, чтобы был только Ли, открытый и простой мужчина. Хосок тяжело выдыхает ему в щеку, притягивая крепко к себе. Он думал, что только его сердце бьется так бешено. Но когда слышит, что сердце Ли стучит в таком же сумасшедшем темпе, понимает, что не только ему страшно. Он обнимает его, и они вместе лежат, Хосок оглаживает его спину, пока тот утыкается носом в пахучую шею. — И когда ты улетаешь?.. — спрашивает Хосок. — Через неделю, — отвечает тот. — Полетишь со мной? Хосок вздыхает. — А как же работа? — интересуется тот. — Я не думаю, что она тебе еще понадобится. — Ли коротко целует его шею.И всё меняется в один миг… мы оставляем прошлое позади и на бешеной скорости несемся в неизвестность — наше будущее. Мы уезжаем как можно дальше в попытке найти себя или потерять себя, исследуя удовольствия дома. Проблемы начинаются тогда, когда мы не хотим перемен и цепляемся за старые привычки, но если мы цепляемся за прошлое так сильно — будущее может и не наступить…
© Сплетница. Хосок
***
Юнги с Чимином стоят на пороге квартиры и звонят в дверь. Альфа стоит позади омеги и держит руки на его плечах. У Чимина в руках торт, красиво украшенный фруктами и мастикой. Сегодня очень важный день. Вскоре за дверью слышатся шаги, и она открывается: — Я никуда с ним больше не полечу! — Чонгук говорит громко и разъяренно, хмурит брови и открывает дверь. — Надо было валить самому, а он чтобы дальше оставался тут! — Я все слышу, эй! — Раздается крик из гостиной. Чимин с Юнги замирают и даже не знают, что сказать, потому что запахи в квартире стоят такие сильные, что оба сглатывают. — Я… это вам поздравления от нас с переездом. — Чимин натягивает улыбку и хлопает глазами, протягивая торт. — О! — Чонгук прикрывает щеки ладошками и улыбается. — спасибо! — Он пропускает пару в дом, а когда они становятся на порог, то по очереди целует в щеки Чимина и Юнги. — Хоть какая-то светлая новость в этом переезде. — Чонгук натягивает улыбку. — Опять поругались? — Чимин ухмыляется про себя, потому что их ссоры перед поездкой — неизменяемая традиция. — Он чокнутый. Я не знаю, как мне жить с ним в США. Там же не будет вас. Что мне делать? — Чонгук закатывает глаза и обращает внимание, как Юнги, сдерживая улыбку на лице смотрит куда-то за его спину. — А как мне жить с самым истеричным мужем на свете? — Раздается голос Тэхена за спиной Чонгука. Омега сжимает челюсти и закатывает глаза. — Самым истеричным? Ты уверен? — Юнги взглядом показывает на Чимина, от чего тот толкает его в бок. — Я порежу торт, — отвечает Чонгук и уходит с кухни, намекая Чимину взглядом, чтобы тот прошел за ним. Чимин подмечает это и удаляется за омегой на кухню, закрывая за собой дверь. — Что опять произошло? — Омега скрещивает руки на груди, когда Чонгук достает нож и начинает резать торт. — Я ему говорю: не бери с собой все шампуни, они ведь у него литровые! Будет перевес! — Омега так эмоционально говорит, что кажется словно у него европейский разрез глаз, насколько он их выпучивает. — Нет, надо брать! В итоге, что ты думаешь? Он их убрал. Так у нас и правда перевес! Я ему сказал: Так я ж говорил! Все! Слово за слово, я ему сказал: Вот и собирай сам свои шмотки. Кинул их и ушел. Началось, — Чонгук разворачивается лицом к Чимину и передразнивает Тэхена, — «возьми и подними»! Свои вещи будешь так бросать! Агрх, — рычит тот нервно и громко кладя нож на столешницу и сжимает кулаки. — Убил бы его! Чимин изо всех сил старается с пониманием отнестись к омеге, но с трудом сдерживает улыбку на лице. Он не понимает, как эти двое могут так ругаться и при этом настолько сильно любить друг друга. Кажется, это идеальный тандем сумасшедших. — Вы не меняетесь, мистер Ким, — ухмыляется Чимин и берет две тарелки со стола. — Я его правда убью… Ты же поможешь мне спрятать тело? — шутит Чонгук и открывает Чимину дверь с кухни. — Обязательно, а ты мне Юнги. — Смеется Чимин, следуя за Чонгуком. — Договорились. — Кивает тот. Они заходят в комнату, где альфы сидят на диване и, видимо, обсуждают ту же самую ситуацию. — Пожаловался Чимину какой я плохой? — сразу спрашивает Тэ, ухмыляясь, когда все еще обиженный омега заходит в комнату. Он закатывает глаза и молча ставит ему и Юнги торт. — Мне уже все рассказали про тебя. Чонгук, как ты мог бросить его вещи? Казнить тебя за такое, — отшучивается Юнги, сидя в кресле, когда Чимин садится на подлокотник кресла и обнимает того руками за шею. Оба улыбаются и находят забавной очередную ссору Тэгуков. — Действительно, надо, наверное, было переплачивать за багаж. — Тот нервно пожимает плечами. — Будто ты бы платил. — Хмыкает Тэхен и берет со стола тарелку с тортом. Чонгук резко поднимает взгляд. По его лицу видно, что еще немного, и тот снова ударит его, поэтому Чимин вытягивает руку и касается бедра омеги: — Ну все! Закончили оба! — тянет Чимин. — Мы пришли с вами нормально попрощаться, а не решать очередной скандал на пустом месте. Ну сколько можно! — Да, парни, реально завязывайте. — Юнги хмурит брови и кивает в сторону Тэхена. Оба вздыхают и принимаются молча есть тортик. Юнги с Чимином смотрят друг на друга и качают головой. Омега берет свою тарелку и цепляет торт на вилку. — Будешь? — спрашивает тот у своего альфы и протягивает ему прибор. Юнги открывает рот и Чимин кормит его тортом. Тэхен замечает это: — Юнги, серьезно? — Смеется тот. — Ты убивал нас с Чонгуком за то, что мы целовались при тебе в квартире, говоря, что это розовые сопли, и что я вижу! — Он откидывается на спинку дивана и мельком смотрит на Чонгука, который тоже улыбается от ситуации. — Вы не целовались у меня на кухне, начнем с этого. — Прищуривает тот глаза, намекая на их грязные занятия во время его отсутствия, параллельно поглаживая талию Чимина. — Подумаешь. — Смущается Тэхен. — Как настрой вообще? — интересуется Чимин, широко улыбаясь. — Вы так спонтанно переехали! Как мы тут без вас? — Ой, отдохнете от нас немножко. — Смеется Тэхен. — Вообще нормально. Мы нашли хорошую квартиру в Нью-Йорке. — Все-таки Нью-Йорк? — уточняет Юнги. — Да, Чонгук хотел посмотреть на снег зимой. — Тэхен снова смотрит на омегу, а тот все еще сидит в образе, но уже не отводит взгляда от своего альфы. — Это мило… Чонгук, обними Тэ. — Чимин кивает в сторону альфы. — Э, мы что первоклассники? — Хмурится тот, но на его лице все равно видна улыбка. Тэхен ухмыляется, удивляясь, что впервые Чимин на его стороне. Чонгук упирается и скрещивает руки, пока Юнги с Чимином уговаривают его сесть к Тэхену. Тот недолго сопротивляется, прежде чем пересесть к своему альфе. Тогда Тэ пользуется ситуацией и крепко обнимает его, прижимая к себе: — Прости, карамелька, — тихо шепчет тот ему на ухо, от чего Чонгуку становится так щекотно в ухе, что тот еще сильнее зарывается в его шею. — Я тебя люблю, ты же знаешь? Чонгук начинает уже больше шутливо вырываться, но альфа крепко удерживает его. — М? Знаешь? — Он продолжает намеренно щекотать чужое ушко своим дыханием, когда Чонгук наконец-то кивает. — Поцелуешь? — Тот сгибом локтя прижимает улыбчивое лицо к себе, смотря на надутые губы. — Наказан! — Уже почти смеется Чонгук. — Да ну что ты. — Ухмыляется Тэ и накрывает его губы своими. Юнги с Чимином искренне улыбаются, наблюдая за Чонгуком с Тэ, по которым уже начали скучать. Они мягко, недолго целуются, что-то шепчут друг другу и смеются. — Обязательно прилетайте к нам на свадьбу! — говорит Тэхен, уже обнимая Чонгука. — Если вы только не убьете до нее друг друга. — Посмеивается Чимин. — А вот этого я не обещаю! — отвечает Чонгук, на что Тэ аккуратно целует его в макушку и закатывает глаза.Я всегда считал, что бы у нас ни происходило, как бы мы друг на друга ни обижались, но едва наши ноги соприкоснутся под одеялом, даже случайно, лишь слегка — это сигнал для нас, что мир уже заключен, что всё у нас будет хорошо, и мы по-прежнему «вместе».
© История о нас. Тэгуки
***
— Ты волнуешься… — говорит Чимин, когда он вместе с господином Мином едет в автомобиле. Альфа молчит с самого раннего утра. Юнги подошел ответственно к сегодняшнему заседанию. Чимин несколько раз пытался спросить у него: что происходит? Что он собирается говорить? И, главное, почему на нем словно лица нет. Но тот отвечал лишь одно: У нас все будет в порядке. Юнги аккуратно, по-новому уложил волосы, зализав их назад, вместо излюбленного черного пиджака сверху на белой рубашке была надета черная жилетка, а на ногах — лакированные туфли. Чимин чувствовал его волнение и из-за этого нервничал сам. Интуиция подсказывала омеге, что что-то случится обязательно. Хотя бы тот факт, что господин Ким Намджун сегодня будет там присутствовать. — Я? — Юнги поворачивается к Чимину, лишь спустя несколько секунд услышав вопрос. — Что ты, все в порядке. — Улыбается он. — Поэтому у тебя руки трясутся? — Взгляд Чимина взволнован. — Все хорошо, — говорит тот и чмокает омегу в лоб. Конференция начинается в положенное время. Чимин расходится с Юнги у входа в просторный зал. Они не касаются друг друга. Слишком уж деловое место. — Мне пора, я выступаю первый, — говорит альфа. — Люблю тебя, — тихо говорит Чимин. — Я тебя тоже, — и господин Мин удаляется. Чимин заходит в зал, и там он видит знакомые лица Хосока, Ким Намджуна, господина Ли. Ким Намджун и Хосок сидят рядом. Когда омега садится на свое место, то обращает внимание, как эти двое перешептываются и затем улыбается Чимину. — Добрый день! — выходит министр внутренних дел. По залу проходятся недолгие овации, после которых тот продолжает: — Я рад приветствовать вас на заседании министерства внутренних дел Республики Корея. Даю слово директору одела организации и мониторинга работы маршрутной сети Министерства транспорта Южной Кореи господину Мин Юнги! В зале раздаются овации. — Добрый день, уважаемые коллеги. Я господин Мин, директор отдела организации и мониторинга работы маршрутной сети Министерства транспорта Южной Кореи, — альфа выдерживает паузу и осматривает зал, останавливается взглядом на секретаре, господине Киме, Ли и наконец-то находит Чимина, — хотел отметить, что сейчас мы живем в тяжелое время. Когда омега ловит на себе тяжелый взгляд своего альфы, то оборачивается и видит, как Чон Хосок и Намджун переглядываются и перешептываются. — Капиталистическая экономика пробирается в нашу традиционную, насколько это можно сказать в современном мире, страну. Все меня прекрасно знают как человека и специалиста, который горит тем, что он делает, ответственно подходит к работе, а главное к безопасности перевозки грузов, перевозки пассажиров и, конечно же, ответственно подходит к безопасности и самого себя, и любящих меня людей. Чимин хмурится. — Только вот капиталистическая история, как и эта страна, к сожалению, прогнила. Ким Намджун поправляет пиджак и тихо говорит Хосоку: — Что он несет. Он примет мои условия? — Смотря, сколько вы мне заплатите, господин Ким Намджун. — Я сказал тебе выставить мне счет, любую цифру, которую ты считаешь нужной, — шипит тот и чуть ли не хватает Хосока за рубашку, но тот, не изменяясь в лице, показывает рукой ему помолчать. — Когда жить в стране, где афишировать свои отношения становится невозможно, где государственная машина пускает коллегам, людям, всем, включая и высшие слои нашего общества, пыль в глаза, становится невыносимым. — К чему вы клоните, господин Мин? — Хмурится министр внутренних дел и склоняет голову в сторону. В зале гробовая тишина. — Это началось несколько месяцев назад. Когда господин, известный всем как Ким Намджун, уволил своего секретаря. — Нет, Юнги, что ты, — шепчет нервно Чимин. — Какое отношение это имеет. — Министр взмахивает руками и сводит брови, что и так на морщинистом лбу появляется еще больше морщин, но господин Мин продолжает. — Мужчина пришел ко мне в компанию. Он был нелеп, смешон и зачастую даже не мог выполнять простые указания, которые прекрасно делали другие работники. Он был невнимателен, не всегда понимал, что такое субординация. Но он был открыт, не боялся признаваться самому себе, кто он есть и чем занимается. А главное, кого он любит. Министр внутренних дел посмеивается: — Вы прекрасно знаете, что заявлять о нетрадиционных наклонностях… — Я не закончил. — Что он несет, мать твою, Хосок, — шипит Ким Намджун, а омега лишь ухмыляется. — Тогда господин Ким Намджун ввел без согласования с министерством транспорта магистраль, которая запустила бы контейнеровозы по автодороги от Сеула до Пусана. Я был удивлен, каким образом это прошло мимо моего отдела и уж тем более через министерство внутренних дел республики Корея. Мы отправляли письма в министерство внутренних дел с просьбой отменить данные маршруты, потому что они опасны как для грузов, так для пассажиров, но наши письма были проигнорированы. И тогда мне стало ясно, как такое произошло. К сожалению… В этот момент Хосок встает и передает бумагу Ким Намджуну. — Что это? — цедит тот сквозь зубы. — Мои требования, — и подходит к господину Мину. — … господин Ким Намджун очень плохо изучил нормативно-правовую базу. Мы с моим коллегой, который ранее работал у Ким Намджуна, отправлялись в поездку. — Хосок подходит к трибуне и протягивает ему флэшку. — Это не имеет никакого отношения к делу. — Качает головой министр. — Да ну что вы? — Господин Мин трясущимися руками вставляет флэшку в ноутбук. — У меня сохранились кое-какие записи разговоров с господином Ким Намджуном. Он включает запись. — Думаешь, я не узнал бы, что ты обеспечил это все не на выделенные деньги, а украл ради своего Чимина из бюджета? Омега твой был бы доволен. Да узнай он, на чьи деньги он на самом деле гулял в Джакарте? — Как… — Ты ищешь себе неправильных врагов, Юнги. С секретарями надо дружить, а не использовать их. — Что тебе нужно… — Я уже сказал тебе, и повторять не буду. Узнаю, что с Хосоком что-то случилось, пеняй на себя. Не тебе одному играть в горе-героя. У тебя есть время подумать до пятницы. Через две недели будет заседание министерства. Там ты скажешь, что признаешь КонКореа монополистом. Чувства — не преимущество… Кто-то часто повторял эту фразу. Надеюсь, теперь ты лучше усвоишь ее… Зал произносит синхронное удивленное «о-о-о». Чимин прикрывает лицо руками и оборачивается на господина Ли, который довольно-злостно улыбается и наблюдает за действиями господина Мина. — Только господин Ким не знал одного. Я давно заметил, что отношения господина Ким Намджуна с министром внутренних дел слишком тесные. Иначе как можно закрывать глаза на полностью уничтоженные дороги контейнеровозами КонКореа? Хосок сжимает зубы и подмигивает Намджуну, который, кажется, готов вскочить с места и переубивать всех. — Взятки. Мой секретарь Чон Хосок был тем, кто приберег козыри на самый последний момент. И побеждает тот, кто вскрывает карты в последний миг. — Юнги смотрит на господина Ли и улыбается. — Упрек господина Кима был беспочвенным. Потому что деньги, в краже которых меня обвинили, были выделены как на «образовательную поездку» юридическим лицом, что министр иностранных дел Сингапура может подтвердить. Господин Ли кивает несколько раз головой. — Потому что мы подписывали ряд договоров о сотрудничестве Кореи и Сингапура в рамках проекта «Пояс, путь». Хосок отдал документы Ким Намджуну, и тем самым запустил процесс. Мы называли его «Перелом». Господин Мин включает следующую запись. — Господин Ким известен как «омежий-угодник» в определенных кругах и не смог устоять перед красивым секретарем, который, в свою очередь, все еще работал на меня. В автомобиль господина Кима были установлены звукозаписывающие устройства. — Это уходит за все рамки, господин Мин, использовать шпионские методы слежки в нашей стране незаконно! Но Юнги не слышит, он смотрит на Чимина и продолжает речь. — Однажды мне сказали, что люди должны позволять иметь друг другу по секрету, но это заканчивалось плохо. Поэтому отныне я хочу, чтобы все госслужащие не имели секретов и прекрасно понимали, как, — он делает акцент на слове «как», — работает коммерция, — шипит тот и переводит взгляд на Ким Намджуна. — Но, господин Ким, я не могу… — Министр внутренних дел отнекивается. — Можете! Вы же финансируете министерства транспорта! Разве вы не видите, какие убытки несете? Убирайте господина Мина. Здесь десять миллионов долларов США. Вы принимаете эти деньги, отправляете мои контейнеры без согласования проекта с министерством транспорта. И за каждый проданный контейнеровоз вы получаете 6%. — Это совсем неправильно, господин Ким… — Вы не хотите, чтобы они узнали, с кем вы спите… Зал замирает. — Вы хотите обвинить меня в мужеложестве, когда сами. — Вскакивает министр, но Юнги смотрит лишь на Чимина и продолжает. — Один человек заставил меня задуматься, как я живу свою жизнь. И я понял, что не могу жить в стране, где спать мужчинами, как делаю я… Зал охнул, не дав Юнги договорить. — Вы, уважаемый министр. Да-да, господин Ким Намджун, где это считается пороком и позором, а угрожать, брать взятки оказывается нормальным делом. Я увольняюсь из министерства транспорта Кореи! — Он выходит из-за трибуны, и Хосок следует за ним. — Отныне вами займутся другие органы, господин министр… — шипит Юнги, останавливаясь возле трибуны, и выходит из зала, который все еще кипишует и не может успокоиться. Ким Намджун сталкивается взглядом с министром внутренних и дел и тоже встает с места, собираясь уйти. В его руках еще бумага, что дал ему Хосок. Он разворачивает ее: За свои услуги беру с вас 0$)) — Сука, — шипит тот и рвет бумажку на части. Господин Мин выходит из кабинета, где стоит господин Ли и хлопает несколько раз в ладоши. — Ты был на высоте. — Он подходит и хлопает его по плечу. У Юнги сердце все еще колотится. Руки трясутся, а в ушах звенит. — Я никогда такого стресса не испытывал. Из зала выходит его омега. Он дышит так тяжело, что даже издалека Юнги видит часто вздымающуюся грудь. Чимин взглядом находит альфу и широкими шагами направляется к нему. Юнги улыбается и раскрывает руки для объятий, но когда замечает серьезный взгляд, сведенные вместе брови и сжатые руки в кулаки, он вопросительно смотрит на него и не успевает опомниться, как ему прилетает пощечина. Ли кривит рот, слыша громкий болезненный звук. — И я тебя люблю… — отвечает Юнги, потирая щеку ладонью. — Когда ты собирался мне об этом сказать? Кто еще знал о твоем плане? — практически кричит омега, когда Хосок выходит из зала. — Господин Ли… — отвечает Юнги и все еще трет щеку. — Отличная работа, господин Мин. — Улыбается Хосок и приобнимает Ли за талию. — Он тоже знал? — шипит Чимин сквозь зубы. — Конечно, он же начал «перелом». Чимин качает головой и скрещивает руки на груди. — Нам бы лучше уходить отсюда, пока не приехала полиция и журналисты… — говорит Ли, смотря на часы, и они направляются к выходу. Широкими шагами, вчетвером идя по коридору, Чимин все еще скрещивает руки. — И вся ваша вражда с Хоби? Это был театр? Да? Что еще было театром из этого? — Ну… — Юнги перебрасывает руку через плечо Чимина, а тот ее, слава богу, не убирает, — не совсем все. Только заявление об увольнении. Это было алиби… — Я так волновался за тебя… Дурак… Чимин качает головой. Они выходят на парковку. — Какие дальше идеи, господин Мин? Ждем вас в Сингапуре? — Улыбается Ли. Омега опять загорается и ставит руки в бока: — Мин Юнги… — шипит тот, поворачиваясь к господину Мину, прищуривая глаза. — Пора, господин Мин. — Кивает головой Хосок. Альфа встает на колено. — Я тебя убью. — Качает головой Чимин, а у самого сердце колотится, когда он понимает, к чему ведет Юнги. — Мин Юнги, я… — Чимин, — перебивает тот его, — я знаю, что мы вместе прошли через многое. Через ссоры, падения, взлеты, попугаев, Индонезию и даже перелом, — говорит тот, — у нас было много преград, но то, что позволило мне двигаться дальше, принять важное решение, которое беспокоило меня все эти месяцы — это любовь к тебе. Мы не идеальны, но… Мы такие, как есть. И ты открыл мне глаза на то, что жить надо сейчас. Ты и Чонгук были правы. Мы, альфы, так привыкли к комфорту, что даже не готовы были рисковать. Но я рискнул. И я выиграл. Но я хочу выиграть самый главный приз моей жизни — тебя. — Юнги достает бархатную коробочку из кармана и раскрывает ее перед ним, а там сверкает кольцо из белого золота. — Пак Чимин, ты выйдешь за меня? А у Чимина уже слезы стекают из уголков глаз. Он качает головой и смахивает пальцами слезки. — Мы переедем в Сингапур. Ли нашел мне место в компании, а здесь я буду сдавать свою резиденцию. — Улыбается тот и ощущает, как от стресса у него дрожат уголки губ, дергается глаз, сердце, да все тело. — Там мы будем свободны… Сделаем семью и детей. Чимин опускает голову и поджимает губы. Юнги видит, как слезы капают на асфальт, а омега прикрывает лицо руками. Альфа взволнованно смотрит на господина Ли и Хосока. Те переглядываются. Чимин внезапно опускается на колени перед Юнги и обнимает его: — Господи, ты такой идиот, Мин Юнги, но, конечно, да, да, — повторяет тот несколько раз и обнимает Чимина, прижимая к себе. От волнения самому Юнги сложно сдержать слезы счастья. Он встает с колена, поднимая Чимина за собой, и надевает ему кольцо на палец. — Целуйтесь уже, ну! — Улыбается господин Ли. И Юнги накрывает губы Чимина, соленые от слез. Касается родной, любимой щеки, притягивает к себе и сладко целует. Нежно так, по-новому. Ему хорошо. Чимин знает, что их ждет новая жизнь, новый этап, который принесет обоим лишь счастье. Они верят. Что будут вместе.И всё меняется в один миг… мы оставляем прошлое позади и на бешеной скорости несемся в неизвестность — наше будущее. Мы уезжаем как можно дальше в попытке найти себя или потерять себя, исследуя удовольствия дома. Проблемы начинаются тогда, когда мы не хотим перемен и цепляемся за старые привычки, но если мы цепляемся за прошлое так сильно — будущее может и не наступить… пока смерть не разлучит нас.
© Сплетница. Юнги
Я тебя люблю. Ты бесишь меня больше, чем это вообще возможно в принципе, но я хочу прожить с тобой каждую эту раздражающую минуту.
© Клиника. Чимин