***
— Лиса! Хватит издеваться над Банни, он уже боится тебя! — почти срывается на крик омега, когда сидит над раскрытым чемоданом и складывает теплые свитера в чемодан, который уже не закрывается. — Ты все вещи убрала? — Чимин хмурит брови и смотрит в коридор, где слышится топот ножек. Мужчина набирает побольше воздуха в легкие и сжимает зубы. Он никогда не кричит на дочь, но силы уже на исходе. Звонкий детский смех приближается, когда омега ложится сверху на чемодан и пытается застегнуть его. Девочка влетает в комнату за кошкой, которая несется от нее со всех ног. Животное скользит лапами по блестящей плитке и убегает под кровать. — Лиса! Повторяю, ты все вещи собрала? — Чимин переходит на повышенный тон и взмахивает руками. Девочка становится на колени и лезет за замученной кошкой под кровать. Тогда Чимин не выдерживает и, громко рыча, встает, хлопая руками по чемодану. Лиса, ощущая, что папа злится и идет за ней, обегает кресло, все так же громко смеясь. — Ты хочешь, чтобы я рассказал отцу, как ты ведешь себя сегодня?! — кричит Чимин, все же окончательно срываясь. — Догони сначала! — Ребенок выскакивает в коридор и бежит к своей спальне. Чимин отчаянно воет, закрывая глаза ладонями, когда наконец-то раздается спасительный стук в дверь. — Отец пришел! — Лиса возвращается и бежит к двери, обгоняя и сшибая Чимина с ног. Девочка тянется к замку на двери, вставая на мысочки и первая открывает дверь. — Отец! — она широко улыбается, хлопая в ладошки и тянется маленькими ручками к Юнги. Ее ладошки как у Чимина, такие же миниатюрные. — Золото мое! — Юнги только успевает закрыть за собой дверь, как Лиса крепко обнимает его за ноги. Чимин стоит взъерошенный, опираясь плечом о стену и смотрит на картину, разворачивающуюся перед ним с уставшей улыбкой. Несмотря на то, как взрослеющая гиперактивная Лиса вывела его на эмоции, мешая собрать чемоданы в поездку, гоняя бедного кота, он не может не ощутить все счастье отцовства: как Юнги легко подхватывает девчушку на предплечье и целует в щеку, а та крепко обнимает его, как горят глаза альфы и дочери. — Как хорошо, что ты пришел! Я скучала! Папа целый день вещи собирал! — Юнги улыбается и смотрит на своего уставшего омегу, у которого даже сил нет подойти к ним. А Чимин такой домашний. С растрепанными светлыми волосами, в свободной футболке и черных джоггерах. — Опять папу донимала? — Юнги смотрит на Лису и по-доброму, по-отцовски, щурит глаза. Чимин закатывает глаза, качая головой, и уходит в гостиную, где все еще разбросаны вещи. Омега очень устал. С тех пор как в их семье появился ребенок, которого Чимин, как и Юнги, обожал больше своей жизни, омеге пришлось уйти с работы. Альфа отлично справлялся на новой должности директора крупной международной контейнерной компании. У него было несколько замов, чтобы он мог проводить достаточно времени с семьей, а учитывая то, что Юнги еще пассивно зарабатывал со сдачи недвижимости в Корее, жить семья стала еще лучше. Но как назло перед самим вылетом в США у альфы было важное совещание, и Чимину пришлось справляться со всем самому. Омега заходит в комнату и продолжает свои попытки застегнуть чемодан. Он встает на него коленями, когда ощущает, что маленькие ладошки обнимают его сзади. — Папа, давай я тебе помогу. — Лиса щекой трется о стройную спину омеги. Чимин ухмыляется. — Это отец сказал тебе? — Он оборачивается, ощущая, как альфа заходит в гостиную. — Нет, честно-честно! Чимин делает вид, что верит. Лиса обходит чемодан, который в несколько раз больше нее самой, и полностью садится на него сверху. Альфа через омегу наклонятся и тоже надавливает на крышку, и Чимин, наконец-то, закрывает его. — Вот видишь, Лиса, — размеренно говорит Юнги, — только и всего. Омега облегченно вздыхает, ощущая, как феромоны альфы успокаивающе обволакивают его. — Обещай, что больше не будешь мешать папе, когда он дома один. — Обещаю! — Она вскакивает с чемодана, поправляя кудрявые длинные волосы с лица. — Банни! — раздается громкий крик, когда кот выбегает из-под дивана, и та собирается побежать за котом вновь. — Лиса, я сказал!.. — начинает на повышенных тонах омега, но его тут же перебивают, крепко касаясь плеча. — Госпожа Мин, я купил тебе мороженого, как ты просила, банановое. Переставай мучить кота и дай папе немножко тишины. Юнги отходит от Чимина и садится перед ребенком на колени. Он тихо шепчет ей: — Ты помнишь, о чем мы договаривались… — Да-да… Папа очень устал и надо дать ему отдохнуть, прости… — Чимин тихо ухмыляется. Лиса уходит на кухню и омега тяжело вздыхает. Крепкие руки помогают ему подняться с пола и прижимают к себе. Чимин обнимает Юнги за плечи и буквально виснет на нем. — Ты просто спас меня, хен, — простанывает тот и закрывает глаза, когда утыкается носом в пахучую шею альфы и успокаивается. — Она такая же гиперактивная, как ты в свое время, — отшучивается Юнги и мягко целует омегу в макушку. Тот издает смешок и поднимает на него глаза. И все-таки несмотря на всю усталость, Чимин счастлив быть в полноценной любящей семье. Альфа поправляет растрепанные волосы и мягко касается губ омеги. Чимин закрывает глаза и обхватывает шею Юнги ладонями. Тянет поближе к себе и смакует на вкус. Аккуратно облизывает мягкие губы, проталкивает язык чуть глубже и только когда ощущает нарастающее возбуждение, разрывает нежный поцелуй, чтобы не сорваться раньше времени. — Во сколько придет Ли? — интересуется омега, протирая нижнюю губу альфы подушечкой пальца, убирая слюну. — Часам к одиннадцати утра. Чимин одобрительно кивает. Ли с Хосоком пообещали семье Минов присмотреть за их Банни, пока те поедут в США к Чонгуку и Тэ в Нью-Йорк отмечать Рождество. — Папа, отец, идите сюда, я сделала вам чай! — Лиса заходит в гостиную и берет обоих мужчин за штаны, тянет за собой. — Хочу, чтобы вы отдохнули! Оба улыбаются и следуют за дочерью на кухню. Поужинав вместе, (спасибо большое Юнги, что тот заказал еду в ресторане и Чимину не пришлось готовить) Чимин и Юнги быстро уложили уморившуюся за день Лису спать. Оба чмокнули девочку в лоб. — Я люблю тебя, пап, — говорит та, крепко обнимая Чимина. Он чмокает ее в пухлую щечку и улыбается. — Я тебя тоже, солнце. — И тебя, отец! — Она тянется ручками к Юнги и тоже крепко обнимает, получая очередной поцелуй. Родители закрывают дверь в ее комнату и уходят в спальню. Только дверь закрывается, как Чимин звездочкой, раскинув руки и ноги в стороны, плюхается на кровать и глубоко вздыхает. Юнги улыбается уголком губ. Слегка приглушает свет в спальне, закрывает на замок дверь и снимает с себя рубашку. Он очень соскучился по своему омеге. Осматривает любимое стройное тело, которое так долго пытался укротить. И сейчас понимает, что все его труды, все их ссоры и препятствия, через которые они прошли — того стоили. Альфа снимает обручальное кольцо, потирая безымянный палец большим и крадется к Чимину. — Устал? — тихо спрашивает тот и аккуратно становится коленями на кровать, подбираясь к своему омеге. — Не то слово… — шепчет Чимин и приподнимается на локтях. Юнги улыбается и нависает над омегой. Тот переворачивается под ним на спину и касается пальцем шеи. — Люблю тебя, — говорит Юнги и смотрит в его глаза. — Я тебя тоже, — улыбается Чимин и тянется к губам своего альфы. Альфа громко выдыхает в уголок губ и, забираясь полностью на кровать, поближе к изголовью, тянет омегу на себя, что тот оказывается сверху на его крепких бедрах. Чимин облизывается, упираясь ладонями о крепкую грудь, и волнообразно подается бедрами чуть вперед. Юнги ухмыляется и большими ладонями касается крепких бедер, сжимает и разводит их в стороны, что уже немножко растягивает дырочку. Чимин закатывает глаза. — Омега хочет выполнить супружеский долг? — улыбается альфа и подается бедрами вперед, касаясь возбуждением чужой промежности. — Омега хочет отдохнуть. — Чимин ощущает, как разгорается желание внизу живота. Он улыбается и пальцами шагает по оголенному торсу выше к груди и наклоняется, — со своим любимым мужчиной, — Чимин призывно приподнимает брови. — Как я могу огорчать такого прекрасного мужа? — ухмыляется альфа и одним движением переворачивает Чимина на спину, подминая под себя. Тот тихо смеется в губы и обхватывает его плечи ладошками. Вжимается всем телом в мужа и дарит глубокий страстный поцелуй. Юнги пробирается ладонями под футболку и быстро освобождает омегу от ненужной ткани, немедля тянется к штанам и снимает их, что они летят в неизвестном направлении. С появлением в семье ребенка времени друг на друга у пары осталось достаточно, а на секс, конечно же очень мало. Пара удочерила Лису спустя три месяца после свадьбы. Девочка родилась в очень неблагополучной семье алкашей и наркоманов, после чего пьяная мамашка, только ребенку исполнился год, отдала ее в детский дом. И девочке очень повезло, потому что новоиспеченная пара увидев эти ярко-голубые глаза, обворожительную улыбку и тянущиеся к ним ручки не могла отказаться. И теперь Лиса в ее пятый год живет в замечательной семье. Юнги продолжает осыпать лицо своего мужа поцелуями, ощущая, как в его трусах давно стало тесно. — Боже, я так тебя хочу, Чимин-а… — стонет альфа, когда омега уже запускает руку под ткань чужих трусов. Омега улыбается и пока одной рукой надрачивает твердый член в трусах Юнги, другой снимает с себя белье. Альфа помогает ему, и они вскоре остаются полностью нагие. Юнги пододвигает омегу ближе к себе, сгибая стройные ноги в коленях. — Ты закрыл дверь в этот раз? — тяжело дыша, интересуется Чимин. — Да, закрыл, — между глубоких поцелуев выдыхает альфа прямо в пухлые мягкие губы. — В прошлый раз ты… ах… — альфа делает резкое движение ближе к себе, что крепкий член уже касается области между крепких половинок, — говорил точно также, — у Чимина от долгожданной близости уже звезды перед глазами, — а потом Лиса с утра спрашивала у меня, почему я кричал. Пришлось говорить, что мне снились кошмары… — улыбается Чимин. — Так будь потише, апельсинка, — рычит Юнги, покусывая мочку уха своего омеги, и тот тут же издает заглушенный стон. — Как я могу, если ты так красив… — шепчет тот, ощущая, как крепкий член медленно погружается во влажную, распаленную дырочку. Чимин крепко закусывает губу и сдерживает стон, прогибаясь в пояснице навстречу уверенным движениям альфы. Омега держится за мускулистые руки Юнги, что упираются по обеим сторонам от его головы. Он двигается уверенно, размеренно и так желанно. Альфа не закрывает черных глаз, рассматривает томный изгиб бровей своего мужчины, как на каждом толчке немые стоны сладко срываются с раскрасневшихся губ, и как омега периодически закусывает нижнюю, сильно сжимая между зубами, чтобы быть тише. — Ты так хорошо принимаешь меня, Чимин… Так сладко сдерживаешь стоны… — альфа лишь распаляет омегу сильнее своими словами. Как всегда. Чимин скулит и крепко сжимает веки, что видит перед глазами вспышки. Крепкий член альфы начинает так правильно касаться нужной точки внутри, что омега не может больше сопротивляться… Он издает протяжный стон, прогибаясь еще сильнее, что касается своей грудью груди альфы и откидывает голову назад, обнажая тонкую шею перед Юнги. Альфа тут же тушуется и ладонью закрывает пухлый рот, стоны из которого срываются все чаще. Когда Чимин ощущает грубое прикосновение, глаза сами закатываются под веками. Омега практически перестает сдерживаться, когда громко стонет в горячую ладонь. Альфа рычит, оскаливается, крепко сводит зубы и щурит нос. — Чимин-и, да… — рычит он ему в шею и в экстазе мажет языком по сладкой шее. Омега чаще дышит, шлепки все громче, и альфа крепко кусает шею омеги, обновляя свою метку, запахи смешиваются, ударяя прямо в нос. Чимин протяжно стонет в горячую, мокрую от пота и собственной слюны ладонь, и кончает, не прикоснувшись к члену, пачкая животы спермой, а альфа извергается прямо в растраханную дырочку. Юнги громко восстанавливает дыхание, выходит из размякшего после оргазма тела и ложится рядом. Оба лежат, смотрят в потолок и наслаждаются долгожданным моментом. Омега первый поворачивает голову в сторону альфы. Юнги лежит, закрыв глаза, а пушистые ресницы слегка содрогаются из-за жаркого дыхания. Он слишком красив. Омега перебрасывает руку через мужчину и ложится аккуратно на грудь, слушая все еще быстрое биение сердца. — Ты такой громкий, апельсинка. — Альфа начинает поглаживать вновь высветленные волосы Чимина. — Ты сам распалял меня, Юнги, — улыбается тот и целует между грудей. Альфа хмыкает. — В душ? — Надо бы, — улыбается Чимин и одаривает его поцелуем.***
На кухне в доме раздаются вкусные запахи новогодних блюд, в особенности имбирного печенья, которое Чонгук достает из духовки. В колонке играет легкая тихая музыка, когда омега в мягких варежках достает раскаленный противень и ставит его на плиту. Он ощущает, как горячо становится его рукам, и быстро опускает поднос. Дует сверху на симпатичные пряники и снимает прихватки с ладоней. — Джунсо, спускайся, пряники готовы! — кричит Чонгук с кухни, и тут же раздается: — Да, пап! И Гук слышит, как топают ноги сына по зигзагообразной лестнице. Он знает, как Джунсо любит украшать новогодние пряники и печь. Весь в папу. Черноволосый мальчик забегает на кухню и запрыгивает на стул, хлопая ладошками по поверхности стола. Чонгук перекладывает пряники с остывшего противня в миску, достает крема, разноцветную глазурь, кисти и множество другой утвари, чтобы украсить красиво пряники. Чонгук садится рядом с сыном, и они приступают раскрашивать имбирные пряники в формах елок, сладких леденцов и оленей. — Когда уже приедут Мины? — спрашивает тот, раскрашивая пряник в форме елки. — Завтра, — отвечает Чонгук. — Эх, а я хотел пойти в гости к Минхо. Я давно обещал ему поиграть в приставку, — отвечает тот, смотря оленьими глазками, точь-в-точь как у Чонгука, на папу. — Придется перенести… — вздыхает тот. — Почему же? Приходи утром и к вечеру возвращайся. Они планировали быть часам к семи, — отвечает тот. — Отец заедет за тобой. — Я так соскучился по ним! Лиса же приедет? — спрашивает тот и краснеет. Чонгук замечает румянец смущения на щеках сына и улыбается. — Конечно, — Ким Чонгук давно заметил, что его сын и дочь Минов испытывают друг к другу детскую любовь, что не могло его не радовать. Сынишка всегда с нетерпением ждет Лису, всегда делает ей подарочки и ухаживает. — Тогда я сделаю ей самый красивый пряник на свете, — улыбается тот и берет пряник в форме оленя. Чонгук было собирается ему помочь, но Джунсо убирает резко его в сторону, и тут же раздается стук в дверь: — Нет! — хмурится тот. — Иди лучше встречай отца. Гук приподнимает брови и не может не умилиться столь искренним, неприкрытым детским чувствам: — Да ну что ты, — умиляясь реакции, закатывает глаза Чонгук. — А ты? — А у меня дела поважнее! Я делаю самый красивый пряник в мире. — И сынок начинает предельно аккуратно выдавливать белый крем на тесто. Гук треплет его по голове, на что тот пытается отвести голову в сторону, и уходит встречать мужа. Он открывает дверь, когда Тэхен с полными пакетами заходит за порог их дома, и сразу ставит на пол. — М-м, — принюхивается альфа, — как вкусно пахнет. — Закрывает тот глаза и снимает с себя мокрый от снега шарф. — Привет, — улыбается Чонгук. Тэхен вешает шарф на вешалку и обнимает Чонгука за талию, притягивая к себе. Альфа утыкается носом в шею и мягко ее целует. Такой сладкий и желанный омега. Уже официально — его омега. Любимый муж и папа ребенка. — Но ты все равно пахнешь гораздо вкуснее, — шепчет тот, от чего у Чонгука пробегают мурашки. Омега отстраняется и коротко целует Тэ в губы. Альфа с легкой улыбкой на лице смотрит на своего мужа, поправляет кудрявые отросшие волосы и еще раз мягко касается губ, углубляя поцелуй. Тэ недолго целует Гука. Чонгук, замечая, как глубоко тот касается его языка, и, чтобы не привлечь внимание сына, отстраняется. Тэхен тихо рычит и улыбается, а потом понимает, что младшего Кима нет. — А где Джунсо? — Тот поворачивается к кухне. — Он делает самый красивый пряник в мире, — улыбается Чонгук, качая головой и, умиляясь, закатывает глаза. Тэ радуется. Он заходит на кухню и видит, как его кровинушка, сгорбившись, аккуратно рисует на прянике. — И для кого это самый красивый пряник? — интересуется отец, целуя сына в черную макушку. Джунсо внешне гораздо больше похож на Чонгука, чем на Тэ. — Для папы? — Не-а. — Коротко качает тот головой. — Ух-ты, — тянет Тэ. — Неужели для любимого отца? — Не-а. Чонгук обходит альфу и упирается рукой о стол, наблюдая за реакцией мужа. — Давай, скажи отцу, — Чон склоняет голову и призывно кивает сыну. — Для Лисы! — громче, чем обычно, говорит Джунсо и тут же смущается. Тэхен не то, что бы удивляется. Он одобрительно кивает и улыбается. Его сын просто замечателен. И Ким не знает, какими такими делами альфа заслужил такую прекрасную семью. — Я уверен, что ей очень понравится. — Тот треплет черные волосы сына и улыбается. — Все. Идите с папой и разбирайте вещи, а мне не мешайте. Я сам все доделаю, — отмахивается увлеченный мальчик и возвращается к украшению пряников. Родители улыбаются и начинают разбирать продукты. — Во сколько приедут Мины? — интересуется Тэ, когда семья уже прибралась на кухне, разложила продукты, а Соджун закончил с украшением пряников, так и не позволив папе помочь ему. — Завтра к семи, — отвечает Чонгук, когда семья ужинала вместе за большим кухонным столом. — Джунсо обещал Минхо поиграть с ним в приставку. Ты можешь отвезти и забрать его завтра? После этой фразы, когда альфа оторвался от утиной ножки на тарелке, Гук увидел, как его глаза жадно заблестели. И секунды хватило омеге, чтобы понять, о чем думал его мужчина: — Конечно, никаких проблем. — Чонгук с Тэ внимательно смотрят друг на друга желанными взглядами. Альфа улыбается уголком губ и продолжает ужинать, незаметно подмигнув Чонгуку. Омега закатывает глаза. Но уже с нетерпением ждет завтрашнего Рождественского дня.***
В Рождество в городе с самого утра снегопад. Чонгук обожает Рождество, особенно с тех пор, когда переехал в штаты со своим мужчиной, еще сильнее, с тех пор как вышел замуж, а еще сильнее с тех пор, как в их семье появился ребенок. Джунсо оказался невероятно смышленым малышом, развивался гораздо быстрее своих ровесников, возможно, потому что воспитывался размеренным Чонгуком и умным Тэхеном. У него были большие оленьи глазки, черные волосы и Тэхенов суровый характер. Омега и не помнит, когда еще он был так счастлив. Наверное, только когда в дверь раздался стук. — Я дома. Слышит тот родной голос из коридора. Омега обернулся через украшенное пространство кухни. На занавесках висели золотые огоньки гирлянд под потолком, над аркой на кухню качались елочные ветки, а в просторной гостиной сверкала высокая до потолка елка. Чонгук улыбнулся, приоткрыл духовку, проверяя, что с индейкой все в порядке и ей надо еще несколько часов, чтобы полностью приготовиться. Омега полил соусом для мяса тушку, но уже через секунду кофейный аромат тут же перебил теплый запах специй. — Как успехи? — Плечо Чонгука накрывает крепкая рука. — Отлично, я уже почти все сделал, осталось, чтобы мясо приготовилось. — Омега приподнимается с пола и целует альфу в щеку. — А есть что покушать сейчас? — Тэ обхватывает стройную крепкую талию ладонями и притягивает поближе к себе. Чонгук делает вид, что не понимает намека. И решает поиграть: — Есть салаты. — Он переводит руки на крепкие плечи. — Переодевайся и кушай, — отвечает тот. Альфа ухмыляется уголком губ. Тэхен знает своего Чонгука, он совсем не изменился за эти годы, что не может не радовать. — Хорошо. — Делает тот вид, что соглашается, коротко целует в лоб и удаляется. Чонгук издает короткий смешок, когда альфа удаляется наверх в спальню. Он достает из холодильника салат и видит размораживающееся тесто. Понимает, что забыл сделать слоеные пирожки с яблоком, хотя планировал. Тот тихо рычит и решает заняться приготовлением блюда. Когда омега тонко раскатывает тесто на столешнице, то снова ощущает любимый заводящий запах. Чонгук глубоко вздыхает, не поворачивая головы, делая вид, что не замечает, но вскоре ощущает, как горячее тело касается его спины. — Так… и что ты предложишь мне на обед? — горячий шепот обжигает ухо, на что омега поджимает плечи и отводит голову в сторону, тихо хихикая. Чонгук чувствует, что Тэ без футболки. — Я сделал твой любимый салат. — Омега продолжает раскатывать тесто, то чуть наклоняясь вперед, то выпячивая бедра назад, соприкасаясь спиной с крепким торсом. — М-м… — Альфа касается ладонями крепких плеч и проводит по ним вниз. — А что насчет моего любимого карамельного печенья, а? — Альфа ведет носом по шее и ощущает, как по телу мужа пробегают мурашки. — Хочешь отведать своего печенья? — ухмыляется Чонгук. Тэхен резко разворачивает мужчину к себе, что тот тихо охает и опирается руками о столешницу позади, пачкая ладони в муке. — Джунсо у Минхо, гости будут через несколько часов, и у нас не очень мало времени… Кроме того у меня предгон, и если хочешь получить еще и Рождественский подарок, советую тебе не тянуть, Гуки… Омега смотрит в чернеющие глаза своего альфы. Их запахи усиливаются, вкусно соединяясь воедино, и сносят обоим голову. У Чонгука тут же жар возбуждения проходит по телу, тот делает шаг вперед и вжимает Тэ поясницей в стол, крепко впиваясь в губы. Альфа тихо смеется в чужой рот и просовывает язык между любимых губ. Омега крепко обхватывает любимое лицо Тэ и оглаживает подушечками пальцев углы челюсти. Альфа меняет их местами во время глубоких страстных поцелуев и крепко вжимает омежку бедрами в стол. Чонгук тихо шипит в поцелуй от врезающегося в поясницу края стола. Он запрыгивает на поверхность, снимая с себя футболку. Тэ в одних черных трусах, через которые ярко вырисовывается крупный стоящий член. — У меня скоро течка, — шепчет тот, когда альфа резким движением стягивает с омеги. — Ах… — простанывает тот, ощущая наконец-то свободу. — Маленький извращенец, опять ходишь без белья, — рычит Тэ, перебивая Гука, подаваясь бедрами вперед и потираясь своим возбуждением о влажный и крепкий член Чонгука. — У меня скоро течка, — продолжает тот, — поэтому в этот раз, — омега делает акцент, — прошу тебя предохраняться, любимый. Альфа ухмыляется намеку своего мужа, когда кусает нижнюю губу Чонгука и оттягивает на себя, отчего омега заводяще мычит. Тэхен, целуя горячее, накаченное и подтянутое тело, опускается ниже и становится на колени перед своим мужчиной. Чонгук, ощущая горячее дыхание внизу живота, распаляется еще больше. Напрягает мышцы пресса и спускается чуть ниже, чтобы альфе было удобнее и закусывает нижнюю губу, которая еще приятно ноет от укусов мужа. Тэхен проводит ладонями по крепким мышцам бедер, когда его обнаженные колени неприятно опираются о голую плитку, а возбуждение так и норовит вырваться из трусов. Но пока альфа хочет сделать приятно своему любимому. Тэхен мягко целует обратную сторону бедер, поглаживая красивые гладкие подкаченные ноги. Альфа не медлит, когда ведет влажную дорожку языком от сгиба коленки прямо к паху. Горячий язык касается тяжелых яиц, мягко облизывает их. Омега прогибается в пояснице и закатывает под веками глаза. Альфа касается рукой горячего члена и проводит снизу вверх, чем вырывает еще один стон из сладких губ. Омега подается вперед и запускает руку в черные волосы своего альфы. Тот опускается ниже, задевая носом мошонку и касается языком влажной от смазки дырочки. Обводит податливые стенки, вводит язык глубже, ощущая сладкий карамельный вкус. Чонгук тихо стонет, прося большего. И сразу получает. Альфа заменяет язык на два пальца сразу, входит ими во всю длину, замирает внутри, и ртом насаживается на член. — Боже мой, Тэ… Да… — стонет тот и крепче сжимает волосы на затылке альфы, когда получает стимуляцию члена и простаты одновременно. Тэхен двигается глубоко, уверенно, старается расслаблять горло, чтобы лучше взять член своего мужчины. Чонгука кроет. Он громко утробно стонет, помогая альфе брать глубже. Горловой минет наряду с пальцами, которые чаще двигаются в горячем лоно на манер ножниц распаляют еще сильнее. Горло сокращается на члене, когда Чонгук прижимает голову альфе ближе, что тот лицом упирается в пах. Омега слышит булькающие звуки, когда его Тэхен давится членом, от чего на Чонгука появляется пошлая довольная улыбка. Он отпускает голову, что тот глубоко вздыхает, оторвавшись от члена, вытирается влажный от смазки и слюны рот рукой, после чего принимается снова. — Давай, Тэ… Я… Я почти… — коротко стонет омега, когда с громким стоном делает движение бедрами назад, чтобы не извергнуться прямо в горячий рот, но альфа его останавливает, И Чонгук кончает в горячее горло. Омега протяжно стонет, откидываясь всем телом на стол, и хватается ладонями за голову. Его тело содрогается в ярком оргазме, когда тот подтягивает ноги и качает головой по столу из стороны в сторону, забываясь в божественных ощущениях. — Тэ, господи… — продолжает тот, когда альфа поднимается с колен, проглатывая все то, что оставил ему омега, и нагибается над ним. — Жаль, что ты закрыл глаза, когда размазал семя по моему языку, — усмехается альфа и притягивает изнеможенного омегу к себе за талию, касаясь горячим стоящим членом его промежности. Чонгук лишь усмехается. Восстановившись после яркого оргазма, тот приподнимается на одной руке на столе, а другой обнимает альфу за шею и тянет к себе. Тэхен облизывает влажные губы, проникает языком глубже в чужой рот, что, кажется, еще немного и съест своего омегу. Чонгук ощущает на языке Тэ собственный вкус. Закатывает под веками глаза и опускается ладонями ниже по телу. Альфа тихо рычит в губы, когда ладонь Чонгука пробирается в мокрое нижнее белье и наконец-то сжимает член. Тэхен закатывает глаза и утробно стонет, рычит. А Чонгук с ума сходит от вида Тэ. Как широко тот раскрывает рот, из которого вырываются стоны, жмурит глаза и облизывает губы. Омега заводится вновь от такого томного вида своего мужчины, но не успевает опомниться, как оказывается перевернутым на живот и вжатым в стол. Альфа спускает нижнее белье, отбрасывая куда-то в сторону, запускает руку в отросшие, вьющиеся волосы омеги и притягивает к себе так, что касается торсом крепкой спины. Тэхен проводит большим горячим членом между половинок и, надавливая большим пальцем на головку, медленно вводит его, но сразу полностью. — Чонгук… Какой ты горячий… — шепчет альфа в заднюю сторону шеи, чем вызывает табун мурашек по телу омеги. Гуки откидывает голову на плечо альфы, ощущая чувство наполненности внутри. Движения Тэхена властные, собственнические, глубокие и такие долгожданные. Член приятно касается заветной точки, растягивает стенки, а кухня заполняется пошлыми шлепками и горячим дыханием. Становится жарко, оба стонут в унисон и наслаждаются друг другом. Альфа переводит руку с талии на крепкую шею Чонгука, притягивает его к себе крепче и разворачивает голову, чтобы он мог целовать любимые губы. Омега мякнет под властью Тэхена. Несколько толчков, и альфа выходит из горячего тела, с рыком кончая на поясницу и бедра Чонгука. Тэхен опирается руками по бокам от раскинувшегося на столе тела и тяжело дышит. Его взмокшая грудь часто поднимается. Он наклоняется ниже и целует омегу в заднюю сторону шеи, а тот приподнимается и разворачивается к нему лицом, ощущая горячее семя на бедрах и пояснице. — С Рождеством… — шепчет тихо Тэ. — С Рождеством, — улыбается Чонгук, поправляя сбившееся волосы альфы, и целует его в лоб. Он любит его так сильно и так счастливо. Это определенно лучшее Рождество в его жизни.***
В дверь раздается стук. Чонгук выносит в гостиную горячую индейку, пока Тэхен завязывает бабочку на рубашке Джунсо. Омега ускоряется и ставит ароматную птицу в центр стола, а потом убегает на кухню вымыть руки. Стук повторяется. Чонгук любит эту предпраздничную суету. — Это Мины приехали! — Хлопает в ладоши Джунсо и буквально вырывается из рук отца, кидаясь к двери, уже на ходу поправляя бабочку на рубашке. — Не расшибись о стулья, Джунсо! — тихо смеясь, кричит ему вслед Тэхен, когда сам поднимается и следует к двери. Сын, вставая на носочки, тянется к дверной ручке и открывает входную дверь, впуская в теплый дом порцию холодного зимнего воздуха. На пороге стоят Мины. Впереди широко улыбается Лиса с небольшой коробкой в руках, Юнги держит ладонь на ее плече, а замерзший Чимин обеими руками обнимает альфу за рукав зимнего пальто. — С Рождеством! — улыбается Лиса, заходит в дом и протягивает коробочку Джунсо. — Это тебе! Пока малышка с большими голубыми глазами смотрит на сына Кимов, с кухни вылетает Чонгук. Джунсо принимает подарок и заходит поглубже в дом, чтобы все наконец-то перестали толпиться на входе и закрыли дверь, за которой все еще продолжается метель. — Лиса! Я скучал! — Он принимает коробочку, после чего ставит ее аккуратно на пол и обнимает девочку. — Привет! — широко улыбается Чонгук, когда видит замерзшего Чимина. Омега даже не успел снять пальто, как оказался в крепких объятиях более сильного омеги. Оба широко довольно улыбаются, крепко вжимаются друг в друга и целуют в щеки. — Я так скучал, ты не представляешь! — Чонгук еще сильнее сжимает Чимина, что тот в шутку отталкивает его от себя: — Ты мне кости сломаешь, Гуки! — улыбается омега и наконец-то снимает верх. Альфы более сдержано, но не менее радушно встречают друг-друга, крепко обнимая и хлопая по спине. — Джунсо, ты такой большой стал! — подмечает Юнги, когда Чимин помогает своему альфе снять пальто и тот садится на корточки. — Дядя Юнги, привет! — Джунсо тянется обняться, но, почему-то, передумывает и протягивает ему руку, как настоящий мужчина. Альфа не может не заметить невероятного сходства Джунсо и Чонгука, которое раньше не так было заметно. Эти огромные черные глаза, слегка кудрявые волосы. Кажется, только улыбка от Тэхена. Когда маленький альфочка жмет руку, Юнги подыгрывает: — Да ты еще и силен! — Тот приподнимается и треплет младшего по голове. — Помню тебя, когда ты еще соску сосал, — улыбается Юнги. Но Джунсо не слышит взрослых, он начинает дергать Чонгука за штанину: — Папа, где мой подарок? — спрашивает тот. Родители понимают, что возбужденный счастьем ребенок не будет ждать, поэтому Чонгук уходит вместе с ним на кухню, чтобы достать подарок для Лисы. В это время Чимин помогает дочке раздеться и обуть новогодние тапочки. Та смотрит в сторону кухни. — А поздороваться с Тэхеном? — шепотом спрашивает ее Чимин. Лиса оборачивается в сторону отцов: — Дядя Тэ, я рада вас видеть! — улыбается та. — Так похорошела, красотка! А тапочки какие крутые! Девочка смущается комплименту. — Джунсо вылитый Чонгук, — тише говорит Юнги Тэ, наблюдая, как сын Кимов дарит подарок Лисе. — Они растут слишком быстро… — Не говори, — довольно улыбается Тэ. — У него глаза и волосы Гука, — восхищенно качает головой Юнги. — Слава богу характер не его, — шутит Тэхен, на что Юнги закатывает глаза. Когда дети наконец-то обмениваются подарками, Тэхен говорит: — Джунсо, поцелуй Лису в щечку. — И довольно скрещивает руки на груди. Сын, не раздумывая, чмокает пухлую щечку малышки, а та, смущаясь, тоже целует его в ответ в лобик. — Проходите за стол! — приглашает всех Чонгук. Юнги обнимает Чимина за плечи, и они рассаживаются за Рождественским столом. И это оказалось и есть самое настоящее счастье. Они вместе ужинают, играет тихая Новогодняя музыка, дети сидят рядом друг с другом и обсуждают что-то свое. Альфы делятся всеми новостями, что произошли за год. Создается праздничный галдеж и звонкий смех за столом. В бокалах горячий глинтвейн, который еще сильнее распаляет сердца счастливых родителей, мужей и друзей в одном. И никто даже не может догадаться, в какой момент судьба так снизошла к ним. — Обмен подарками сейчас? — интересуется Чонгук. — Конечно сейчас, а то потом мы напьемся, — подмигивает ему Чимин. Альфы закатывают глаза, когда смотрят друг на друга. Это не уходит от глаз омег, а в головах появляются уже кажущиеся забавными и такими далекими воспоминания. Чонгук уходит наверх в спальню, чтобы принести подарки, а Юнги подходит к входу, где оставил две больших коробки. Семьи встречаются за столом и начинают обмен подарками. — Мы первые, — улыбается Чонгук, и они с Тэхеном достают большую коробку. Юнги аккуратно принимает подарок из рук друзей. Он слегка трясет коробку в руках. Очень тяжелая, большая и вытянутая. Но Тэ вытягивает ладони вперед: — Нет! Аккуратно! Чимин толкает Юнги в плечо, намекая, чтобы тот вел осторожнее себя с подарком. — Сейчас будем смотреть? — интересуется Юнги. Чимин одобрительно кивает. Они аккуратно распаковывают коробку, затем бумагу с воздушными подушками, обычную бумагу, и под оберткой скрывается стеклянная скульптура китайского дракона. Из матового стекла, кое-где прозрачного, а чешуя частично украшена сияющими кристаллами. Мины удивляются и тянут протяжное «ого»: — Не верю своим глазам! Где вы это нашли?! — Мы помним, как в Пекине вам понравилось это творение, но вы долго ломались брать его или нет из-за неудобной доставки, а времени паковать у вас не было. Мы с Тэ и решили заказать вам! Поставите в гостиной, — улыбается Чонгук, обнимающий одной рукой мужа за плечи. Мужчины обнимают друг друга, благодаря за такой прекрасный подарок. — Что же, теперь наша очередь, — улыбается Юнги. — Мы были не настолько оригинальные, — смеется Чимин и идет за подарком. Первый подарок тот буквально тащит к столу. — Ким Чонгук, это для вас, — улыбается омега и кладет ладонь сверху. Чонгук восторженно встает и подходит к коробке. Он открывает ее, а когда видит содержимое, то заливается смехом и обнимает друга: — Глобус бар! Это лучшее, спасибо родной! Тэ встает из-за стола и тоже восхищается такому подарку. Чонгук уже намекал ему, что хотел бы такой глобус-бар для вина, но, видимо, намекал не ему одному. — А это тебе, Тэ. — Юнги тоже подходит к двери и достает небольшую коробку, в разы меньше тех, что были ранее. Альфа принимает подарок, а когда раскрывает, то удивляется еще больше: — Да, это эксклюзивная сумка от Биркин, — подмигивает ему альфа. Тэ крепко хлопает его по спине. И, все обменявшись подарками, вновь сели за стол, но просидев недолго: — Хосок звонит по видео! — внезапно вскрикивает Чимин, кладя руку сверху на ладонь альфы, что покоится на его бедре. — Что-то они рановато в этот раз, — улыбается Чонгук и смотрит на часы. Чимин с Юнги встают из-за стола и удаляются на кухню, оставляя льнущих друг к другу Кимов наедине с детьми. Звонок от Ли с Хосоком стали традицией на Рождество. Они никогда не отмечали этот праздник вместе, потому что пара не знакома так близко с Кимами, но каждый раз звонят из разных стран. Омега поднимает трубку. — С Рождеством! — Хосок с Ли в классических костюмах и с шампанским в руках. — С Рождеством! — улыбаются Мины. — Счастья, благополучия, стабильности и много-много любви, — улыбается Ли, протягивая бокал поближе к камере. — Побольше денег и путешествий, — в своем репертуаре улыбается Хоби. Чимин посылает ему воздушный поцелуй. — Спасибо, большое, — улыбается Юнги, — главное доверия, стабильности и заботы! — Детей еще, — подмигивает Чимин. Ли с Хосоком улыбаются и влюбленно смотрят друг на друга. — Смотрите, кто тут у нас… — Хосок меняет камеру и снимает Банни, который спит на кресле в гостиной. — Оу, — умиляется Чимин, — спасибо вам, друзья, что присмотрели за ним! — Не за что, хорошо отдыхайте там! — кивает Ли. Пара вновь переводит камеру на себя. Они еще недолго обмениваются поздравлениями, после чего Мины возвращаются к столу. — Как они? — интересуется Чонгук и разливает еще глинтвейна в бокалы. — Замечательно, — улыбается Юнги. — Апельсинка, тебе не кажется, что… — Что у них тоже будет ребенок? — ехидно прищуривается омега. Альфа кивает. — Да, мне тоже так показалось, — довольно кивает Чимин. Семьи ужинают, и в легкой веселой обстановке они совсем не замечают, как близится бой курантов. Альфы разливают шампанское по бокалам, а детям безалкогольный пунш. И когда остаются считанные минуты, Юнги возвышается над столом, и остальные встают за ним. — Предрождественский тост! — Чонгук поднимает бокал и с широкой улыбкой, которая ни у кого не спадала за день, смотрит на Юнги. Альфа глубоко вздыхает: — Знаете, когда я жил обычной жизнью, тоска пропитывала всё. Серые унылые будни, работа, которая вроде есть, а вроде ее нет. И в какой-то момент я думал, что это лучше, чем рисковать. Всегда страшно сделать что-то из ряда вон выходящее, и я был уверен, что пусть моя жизнь будет обычной, но я буду уверен в следующем дне… Мужчины за столом, как и дети, немножко напряглись. — НО жизнь иногда бьёт нас. Это, конечно, очень неприятно, но придёт день, и ты поймешь, что это все было не зря. И когда я встретил бешеного омегу, который изнурял меня, который был таким строптивым и непостоянным, но которого я так полюбил, то я понял, что мой каждый следующий день будет непредсказуемым, — тот обнимает Чимина за плечо, а он смотрит на него мокрыми глазами, — но одно я знаю точно. Каждый следующий день будет лучше предыдущего. И рискнув всем: работой, репутацией, деньгами, я обрел то, чего мне не хватало, — Юнги разводит руками в стороны, — обычного простого счастья. Любимого мужа, лучшую дочурку, и самых верных друзей. Чимин ощущает, как слезы скоро предательски скатятся из уголков глаз. — И сейчас мне уже тридцать пять, и в такое время люди часто начинают думать о том: чего они добились, хотели бы они что-то изменить. Может, я и вы все не спасли мир, но мы стали счастливы. Это и есть тот смысл, который каждый из нас наконец-то приобрел. И я желаю, чтобы и через год и через два, если вас спросят: хотели бы вы изменить что-то в жизни, мы все ответили: нет, потому что мы счастливы, — и Юнги поднимает бокал выше. Тэ шмыгает носом и, обнимая Чонгука, который тоже еле сдерживает слезы, несколько раз хлопает в ладоши. Чимин обнимает альфу и утыкается носом в его шею. — Родной, ты чего, — тепло улыбается Юнги, когда ощущает мокрое на шее. — Ты его растрогал. — Поджимает в улыбке губы Тэ. Лиса привстает со стула и подбегает к Чимину с Юнги, обнимая их за ноги. Джунсо подсаживается к отцу, и тот, поднимая его одной рукой, а другой держа бокал, начинает отсчет: — Десять, девять… — Я так тебя люблю, Юнги. — Он целует в щеку альфу, а потом поднимает за подмышки Лису. — И тебя люблю! — Я тоже, вы самые лучшие родители не свете, — улыбается она. — Пять, четыре… — А ты лучшая дочь. — Чмокает ее в лоб Юнги, а потом Чимина. И все вместе отсчитывают: — Три, два, один! Бокалы звенят, на улице слышатся салюты и суета Рождественской ночи. На лицах широкие улыбки, а на душе счастье. С тех пор так проходило каждое Рождество семей Мин и Ким.