Постучи в мою дверь

      Когда Чимин с Юнги улетели в командировку, то Чон Хосок формально стал временно исполняющим обязанности господина Мина. Только вот омега прекрасно знал, что это — не командировки, а прикрытие перед представительством, чтобы провести отдых в окружении выбранного омежки. Юридически у господина Мина зама не было, но так как секретарь был прекрасно осведомлен о всех проектах, в лицо знал начальство и коллег, которые относились к нему тепло, то Юнги оставлял ему ключ от кабинета, позволяя за него подписывать документы, указания и приказы. В общем, заниматься привычной для любого министерства.              Хосок был уверен, что отъезд горячо любимого им босса и его нового дружка позволит ему отвыкнуть. И Хоби соврал бы, сказав, что ему было ничуть не больно наблюдать за господином Мином с Чимином в последние дни. Да, работы было слишком много, и Хоби был бесконечно благодарен. Господин и омега почти не общались друг с другом, но этого им было и не надо. Их глаза, улыбки, понимающие похлопывания по плечу или талии, когда никто не видит — это все было сильнее любых слов и признаний. До появления Чимина Хосок, к примеру, общался с господином больше всех. Они обсуждали работу, потому что оба горели делом, какие-то обыденные вещи, порой новости и философию, но при этом Хоби только сейчас понял, что абсолютно его не знал. Омеге казалось, что они похожи. Но похожи были лишь в одном: работали до изнеможения. Оба по одной простой причине. Говорят, что большинство людей работает большую часть времени, чтобы жить, и избавиться от того незначительного свободного времени, что так сильно тревожит их.              Хоби слишком поздно понял свою ошибку. И он страдал бы гораздо меньше, если бы не развивал в себе с таким усердием воображение, представляя, что после очередного секса тот разговаривает с ним, предлагает остаться у него на ночь, тепло обнимает, целует губы (что было табу) и говорит о своих чувствах. Хосок не знал, что же так привлекло его в господине Мине. Наверное, та холодность и рассудительность, которая была присуща ему и которой так не хватало Хосоку. А может быть тот ум и те разговоры об истории, философии и политике, в момент которых омега чувствовал себя невероятно глупым, но вдохновлялся альфой, желая стать лучше, стать таким. И эти воспоминая обжигали Хоби сердце. Омега никогда не признается, что за его аккуратным носом, походами к косметологам, широкой белоснежной улыбкой скрывается невыносимая боль. И ни один коллега никогда не поверит, что Хосок периодически плачет в подушку горькими слезами от невозможности получить взаимности от господина Мина. Почему то, что составляет счастье человеку, должно вместе с тем быть источником его страданий?       У омеги был широкий круг общения, но оставался таковым лишь до тех пор, пока груз, давящий его душу, не выплескивался наружу в коротких истериках, резкой смене настроения или периодическим пребыванием дома в состоянии полной апатии и лени. У него были друзья, которым он соизволил поделиться своими переживаниями. Не зря говорят, что говори о своих проблемах лишь тем, кто хочет их выслушать, и чье мнение ты хочешь услышать. Но к удивлению Хоби они лишь обвинили его, сказав: «ты знал, на что ты шел». Но неужели все так просто? Почему люди могут судить друг друга, не зная истинной причины? И они даже не пытались ее узнать. Они не видели, что Хоби когда-то был очень добрым и открытым человеком. Он жил по принципу честности, достоинства, любви и помощи другим. Он ценил свою невинность, будучи уверенным в том, что вступит в половую связь с мужчиной, в котором увидит своего «истинного». Хоби ждал. Он не терял времени и развивался, учился, танцевал, чтобы стать «идеальным», чтобы стать тем, кто заслужит самого заботливого альфу из всех. Так продолжалось до тех пор, пока альфа, в которого он безумно влюбился и был готов отдаться, не нашел другого омегу. Пока друг, с которым они поклялись друг другу еще в детстве на мизинцах не обзавелся альфой, с которым уехал в США и сделал там семью. Абсолютно позабыв про Хосока. И тогда он понял, что те, кто думают, что не обойдутся без людей ошибаются. Но те, кто думают, что те самые люди не обойдутся без них ошибаются еще сильнее. Все представления Хосока о моральном мире оказались тщетны. Хоби был готов отдать все ради дружбы, ради любимого человека, но ради него никто не был готов ничего отдать. И когда он аккуратно (тогда Хосок умел общаться на спокойных тонах), намекнул, что его огорчает, что друг вот так вот исчез, что альфа его бросил, ему ответили: «мне семью строить не с тобой», «это мой выбор, сердцу не прикажешь». И так раз за разом светлое представление о мире помрачнело. Первый шаг в объятия дьявола он сделал, когда отдался мало знакомому, но красивому альфе, только чтобы быть «как все», посчитав, что потеряв свою невинность, которую он так оберегал, что стала его бременем, ему станет легче. Но ему не полегчало. Он, не теряя надежды, искал, кто же сможет разделять его любовь, а любил он горячо и сильно, но каждый новый альфа брал в руки молоток и отбивал кусочки от его сердца, пока оно не разбилось полностью.              Тогда Хосок твердо решил для себя, что раз уж взаимная любовь — не его судьба, раз мир обходится с ним несправедливо жестоко, то он станет достаточным сам для себя. О, как Хосоку хотелось, не знать всей прелестей жизни, не знать дружбы, долгих путешествий, любви, а довольствоваться лишь малым. Омега начал винить себя, что он оказался сентиментальным. И Хосок начал то, что у него получалось лучше всего — работать и саморазвиваться. И тогда устроился к господину Мину. Омега действительно был прекрасным сотрудником, он много зарабатывал и обеспечивал себя полностью сам. И вопреки его ожиданиям это лишь сильнее злило его. Хоби становился желаннее, он становился выше в обществе, перешел из среднего класса в высший и автоматически отрезал от себя альф, которые стали ниже его по статусу. Он был обозлен на них, на животные инстинкты, на безрассудство, безалаберность и эгоизм людей, что не замечая этого, стал таким же. И как же тот ошибался, будучи уверенным в том, что его сердце затухло и никогда не зажжется. Продолжая вести разгульный образ жизни, тайно презирая всех вокруг, он лишь пытался заполнить внутреннюю одинокую пустоту, в надежде, что найдется его Хаул, который спасет его огонек и будет давать силы жить.       И этот огонек оказался мужественным господином Мином. Хосок действительно влюбился в него в первый день. Он настраивал себя и верил в то, что все будет хорошо, но появился Чимин. А теперь, когда Юнги прямо сказал, что не любит Хосока, тот решил за время отсутствия полностью отдаться работе и забыть о них. Да, Хоби казалось, что образ бездушной самодостаточной суки, пойдет ему гораздо лучше разбитого сердца. И у Хосока почти получалось забыться. Только в свободные минуты, когда тот мылся в душе, обедал в кафе или же возвращался домой с работы, мысли об альфе снова мучили его. Так и сейчас.       С самого утра тот проснулся в плохом настроении. Ему снился один из наиболее частых кошмаров. Как его друзья парами садятся в поезд, у них рядом маленькие дети, девочки и мальчики, они о чем-то перешептываются, косясь на омегу и уезжают. А Хоби бежит за поездом, просит не бросать его, но их уже нет. Омега просыпается в шесть утра (хотя в теории мог бы встать и в пол восьмого) и больше заснуть не может. Он едет в офис. В голове мутно и неприятно тяжело, как всегда бывает после плохого сна. По дороге навязчивые мысли о Мин Юнги заставляют его напрягаться. Опять тоскливо, опять чертова жалость к самому себе, опять чертово желание написать и чертово желание умолять его вернуться… Но было бы к чему возвращаться. Они даже не встречались. Хосок по пути как всегда берет кофе и круассан, и выходит из черного седана Мерседеса. У омеги одна рука занята завтраком, сумкой, другой он пытается закрыть дверь и коленкой прижать кучу вещей к груди, чтобы они не упали.       — Доброе утро, начальник! — слышится голос всегда веселый Соджун, когда омега глубоко вздыхает. Коллега так намекнул, что его временно повысили.       Господина Мина нет лишь пару дней, и альфа воспользовался этой возможностью. Как и все омеги, Хоби чувствовал, что Соджун обладает запахом мускуса, но он его никак не привлекал. Да, мужчина был неплохой. Воспитанный, пытался красиво ухаживать, прост в общении, но было несколько «но». Он зарабатывал не слишком много, а Хосок, как самоуверенный омега, который имел зарплату и, соответственно, потребности выше среднего, не планировал тянуть еще и альфу. Слишком много он безвозмездно помогал другим. Он был самодостаточен, почти всегда платил за себя сам, подарков особо не принимал, но и за альф платить было не в его стиле. Да и вообще Хосоку кажутся более привлекательными альфы, чье сердце никогда не будет ему принадлежать.       — Доброе, Соджун. — Хосок даже не пытается натянуть улыбку, все равно- не получится.       — Давай помогу. — Альфа подходит и забирает аккуратно из рук омеги его портмоне и кофе с круассаном.       Омега все-таки улыбается, тихо хихикает, больше из-за приличия, и закрывает машину. Хоби поправляет полупрозрачные солнечные очки, когда альфа протягивает ему его же вещи.       — Спасибо. — Теперь уже лучезарно улыбается омега. Оказывается, чтобы быть счастливым, ему достаточно лишь не думать о Юнги.       Альфа с омегой направляются в министерство. Соджун держится рядом и немного жмется ближе к нему. Хосок ему нравился всегда. Как альфа он понимал, что между ним, господином Мином и Чимином произошел конфликт, явно связанный тем, что господин Мин переключился с секретаря на последнего. В офисе кроме двух альф и двух омег никого больше не было, поэтому остальные коллеги даже и представить не могли, что происходит у них под боком. Соджун посчитал, что эта ссора позволит ему стать чуть ближе к Хосоку, потому что тот правда был ему симпатичен. Так всегда, люди любят тех, кто к ним безразличен.       — Ты во сколько заканчиваешь сегодня? — аккуратно интересуется Соджун, когда они заходят в лифт.       Хоби опять задумчивый. И не надо обладать особыми навыками в психологии, чтобы понять, что так томно может вздыхать и закрывать глаза лишь человек, которому больно отказали в любви.       Омега приподнимает брови и выглядывает из-под очков.       — Не знаю, зависит от работы, но планировал в шесть.       И решает для приличия спросить:       — А что?       Соджун набирается смелости. В принципе, он готов получить очередной отказ или оправдание, но он в любом случае ничего не потеряет, если попробует спросить.       — Может, поужинаем? — прямо интересуется альфа.       Хосок ожидал этого. И если раньше такие предложения от альф заставляли его хоть немного улыбнуться, то сейчас никаких чувств, кроме обременения это не вызывало. Хоби мозгом понимал, что с господином Мином у него ничего не будет, что если он дальше будет пытаться во всех найти его, то попадет впросак. Но на душе все равно таилась надежда, что альфа его захочет. А еще в сердце опять разразилась ненависть на всех альф. Но в этот раз Хоби задумался. Ему не хотелось отказывать. Омега ненавидел это чувство. Чувство «вины». Омега всегда жил по принципу — надо, а не хочу. И было только непонятно, а кому оно «надо»? Это чувство было воспитанно в нем когда-то в детстве — ответственность за чужие чувства, но, как известно, после ряда предательств кошки соскребли его с души и разодрали в клочья, но отчего-то сейчас неловкость появилась опять. Хосок ее презирал. Ему надоедало слишком сильно волноваться о чувствах других людей, в то время когда на него всем все равно.       — Я пока не знаю, смогу ли, — говорит Хоби, но отказа как раньше не дает. — Скажу тебе позже.       Альфа довольно кивает, считая уже то, что его не послали — победой, а Хоби решает для себя, что позволит своему вновь разжегшемуся чувству ненависти ко всем успокоиться и в спокойном состоянии примет решение. Однако, когда тот заходит в офис и открывает рабочий стол, понимает, что это чувство пропадет явно не сегодня.

      ***

       C утра ему пришло письмо от министерства внутренних дел. И его содержание было очень болезненным. Ким Намджун все-таки запустил контейнеры по шоссе. Министерство проигнорировало письмо, что отправлял Чимин и решило, что путем транзита по платной дороге они лучше отобьют ее стоимость, чем будут соблюдать стандарты в сфере обеспечения безопасности перевозок. Хосок глубоко вздыхает. На минуту у него появляется мысль написать или позвонить Юнги, сказать, что произошло, но тот сразу же отводит мысль в сторону, потому что боится услышать лишнего. Хоби кажется, что иногда у него паранойя.       Секретарь знает, что мало того, что министерство проиграло коммерсантам, господин Ким сегодня придет ставить подпись на документе, там же, где будет стоять подпись Юнги. Но Хоби позволено ставить подписи за него, а так как министерство транспорта подведомственно министерству внутренних дел, вариантов отказа у них нет. И господин Мин это знает. Хосок печатает бумагу, ставит подпись и оставляет ее на столе.       День проходит вполне себе обычно, до тех пор, пока в дверь не раздается стук.       — Входите, — как всегда с претензией произносит Хоби.       Ким Намджун показывается в проеме. Чего ему не занимать, так это того, насколько элегантен и мужественен этот альфа. Его слегка русые волосы высветлены и темнеют к корням, пробор на левой стороне. Он носит черные рубашки и черный пиджак, которые и без того подчеркивает широкие плечи. И при всем — Хосок запал бы на него, если бы не одно огромное но. Он — не господин Мин.       — Привет, Хосок. — Улыбается тот. — А господина Мина нет?       Омега уже морально настроился на колкие фразы от господина Кима. Другого и ждать не стоило.       — Он уехал. Вернется на следующей неделе, — без эмоционально отвечает Хосок.       Намджун ухмыляется и вальяжно проходит к столу секретаря. В кабинете Хоби чувствует ностальгические нотки кедра, но сейчас все пространство заполняет лишь горький кофе.       — М-м, — тянет тот, — а Чимин где?       Хоби напрягается. Он понять не может, что такого в этом омеге и почему он вдруг стал лучше него.       — С ним в командировке, — сквозь зубы тихо цедит Хосок.       — Да? Больше похоже на медовый месяц. — Издает смешок Намджун.       Хосок поджимает губы. Он следит за издевающимся альфой и подмечает про себя, что они все такие без исключения. Чертовы эгоисты, любители поиграть на чувствах других.       — Подписывайте, господин Ким. — Хоби кладет ручку около бумаг.       Намджун лишних комментариев по поводу выигрышного для него дела не дает. Он наклоняется к Хосоку и тот видит, как коротко раздуваются крылья большого носа, принюхиваясь. Хоби тут же вспоминает, как господин Ким не умеет контролировать себя. И омеге становится страшно.       — Волнуешься? — Хоби по глазам видит, что тот просто издевается над ним.       Когда синяя размашистая подпись появляется около необходимой фамилии, секретарь забирает бумаги и подходит к сканеру, чтобы отсканировать документ и отправить в другие организации за подписью. Хоби не реагирует.       — Ты не умеешь скрывать свои эмоции, Хосок, тебе бы стоило поучиться этому. Этот кабинет пахнет, — тот подмахивает воздух к себе около носа, — ревностью, — альфа облокачивается на стол секретаря, — и сексом…       Омега рассматривает бумагу.       — Но не твоим… — Намджун добавляет это специально тихо, чтобы омега не услышал.       Альфа видит, как напрягается Хосок, когда речь заходит о Мин Юнги. Он влюблен — больно и безответно, это очевидно. То, что и нужно Намджуну. Хоби кладет бумаги на скан и ждет, пока тот отсканирует. Он держит ладонь сверху на черной крышке скана и нервно дергает коленом.       — Можете идти, господин Ким, от вас больше ничего не нужно. — Омега садится за стул.       Альфа разворачивается к нему и опирается руками прямо перед ним. Хосок клянется, что видел в его глазах что-то другое и не мог объяснить что. Это вызывало бурное волнение.       — Тебе от меня — да, а вот мне от тебя нужно.       Омегу током прошибает. Он вопросительно приподнимает глаза и хмурится.       — Господи, не собираюсь я тебя трогать.       — Знаешь, — внезапно переходит Хосок на ты, не выдержав его напора, — как-то после того что было, ты не вызываешь доверия. — Он провокационно надменно приподнимает брови.       — Если бы я не вызвал доверия, ты бы не дерзил мне, когда я предлагаю тебе дело, — говорит тот, приподнимая бровь, и в его голосе Хосок не слышит прежних надменных нот.       — Что? — Тот делает резкий кивок вверх.       — Встретимся поужинать?       Хосок сглатывает. Он вопросительно смотрит глазами на альфу и уже подсознательно воспринимает это не как серьезный разговор.       — О господи, не смотри так. Это деловое предложение. Знаешь, в ресторанах встречаются не только для съема, но и для деловых бесед. — Посмеивается тот и наклоняет голову вбок. — Я заберу тебя после работы.       Намджун скорее ставит перед фактом, чем спрашивает мнения. Хосок замирает. Почему он опять нашел в этом сексуальный подтекст? Потому, что произошло в офисе у Намджуна с Чимином? Но при чем тут Хосок? Наверное, если бы альфа действительно хотел нагнуть Хосока, тот уже давно бы взял. И Хоби не понимает. Ему страшно осознать, что его зовут на свидание, или ему хочется, чтобы его позвали на свидание, чтобы опять чувствовать себя нужным.       — Хоби.       Пренебрежение и самодовольство в глазах альфы снимается каким-то пониманием, когда тот называет его Хоби. Омега несколько раз одобрительно кивает. Все-таки это будет хорошей причиной отказать Соджуну.

***

      Хосок выходит с работы задержавшись на десять минут, потому что закрывал последние письма. На улице было еще солнечно. Такое солнце, которое омега ненавидел, находясь в подавленном состоянии. Ему казалось, что и природа тоже решила над ним посмеяться. Он не знал ни одного светлого, погожего дня, когда хоть кто-нибудь бы не испортил ему настроение. Когда все вокруг радуются теплу, счастливые ходят за ручки, он вынужден один переживать тяжелые времена. Одиночество в толпе — самая отвратительная вещь в мире, от которой нет лекарства. Но омега как всегда надевает очки и садится в машину. Черный Гелендваген стоит на другой стороне от министерства.       — Солнце скоро уже зайдет, а ты все еще в очках, — как-то мягко шутит Намджун и отодвигает переднее сиденье чуть назад, чтобы омега смог удобно сесть. Но дверь ему не открыл, что не ушло от внимания Хоби.              Хосок снимает очки и откидывается на спинку. Устал. Они в тишине едут до ресторана. Омега замечает, что запах альфы его почему-то перестал пугать, и даже приятно действует, выбивая из воспоминаний кедровый аромат. Мужчины приезжают в ресторан, и Хоби начинает чувствовать себя паршиво. Ему кажется, что он как крыса за спиной его босса встречается с конкурентом. Вот так просто идет в ресторан с человеком, который чуть не изнасиловал такого же омегу, как и он. Нет, другого омегу… Хоби опять становится тревожно. Он пытается убедить себя, что сейчас ему главное узнать, что хочет предложить Ким Намджун.       В ресторане оба заказывают еду. Хосок все еще не знает, воспринимать ему встречу как свидание или нет, но не стесняясь выбирает чуть ли не самые дорогие блюда, но не с целью произвести впечатление, а потому, что он правда такое ест. На столе уже стоит бутылка вина, которую официант разлил по бокалам.       — За встречу. — Поднимает Намджун бокал вина.       — За встречу, — повторяет Хосок, и оба делают небольшой глоток приятно терпкого алкоголя, больше для приличия и статуса, чем с целью выпить.       Намджун молчит и ест салат. Омега наблюдает за ним. Тот начал напоминать ему Юнги. Слегка холодный взгляд, уверенные умные глаза, которые всегда полны мыслей. Хосоку даже кажется, что они бы, в принципе, могли подружиться, если бы не такое стечение жизни.       — О чем хотел спросить. — Приподнимает взгляд Хосок.       — Я предлагаю тебе устроиться ко мне на работу, — уверенно отвечает альфа, не разрывая зрительного контакта с омегой.       Омега сглатывает и замирает с ножом и вилкой в руках.       — Для каких целей?       — Мне нужен секретарь. А смотря на то, как ты уверенно проявляешь себя у Мин Юнги, мне кажется что прекрасно впишешься и к нам. Зарплата выше.       — Откуда ты знаешь, какая у меня зарплата? — Он приподнимает одну бровь.       — Средняя, как во всех министерствах. И спать со мной за это не обязательно. — Хмыкает Намджун.       Хосока невероятно кольнули эти слова. Очередная травма. В мире «альф и омег» все «омеги» были мягкие. Практически бесхарактерные, целиком и полностью зависящие от своих альф, как пример — пара друзей Юнги. Хосок ведь общался с ними, когда занимал что-то типа места Чимина, под боком у господина Мина. И Хосока тошнило от лобызаний Тэгуков. Чон Чонгук был пустышкой, глупый мужчина, которому просто повезло, ничего больше. Хосока злило, что кто-то тратит годы на саморазвитие и поиск достойного альфы, а кто-то получает все по щелчку. И из-за таких продажных альф статного холодного омегу Хосока воспринимали как того, кто отсасывает Мину за деньги и получает за это подарки. Но как жаль. Хоби уже не знает что бы предпочел — холодно отсасывать за деньги, или воспринимать это как единственный возможный способ привлечь к себе человека, которого ты до дрожи в коленях любишь.       Хосок сжимает челюсти и кладет медленно нож с вилкой на тарелку, чтобы не вспыхнуть.       — Все чего я добился. — Он дышит тяжело через нос. — Я сделал сам. Мне не платили за секс.       — Конечно это было приятным дополнением к твоему окладу. — Пожимает плечами Намджун.       Хосок не выдерживает и резко подается вперед, привстает со стула и упирается ладонями о стол:       — Ты действительно думаешь, что я тупой? — Глаза его блестят от злости. — Что я не понимаю, зачем ты приглашаешь меня к себе? Хочешь поиздеваться над господином Мином и надо мной? Хочешь, чтобы я слил тебе его грязное белье?              — Во-первых, — альфа не позволит омеге так вести себя с ним, поэтому сурово смотри и поджимает нос, — сядь.       От сурового и властного голоса, от появившихся горьких ноток в его запахе, Хосок тушуется и садится на место, нервно поправляя чуть не упавшую с колен салфетку.              — Мину на тебя все равно, смирись. Хотел бы поиздеваться над Мином, ущипнул бы Чимина за одно место, больше толку было бы, да и поприятнее…       Хосока обида пробирает. Опять Чимин, этот гребаный недоомега. Слова ножом режут по сердцу. Но омега пытается проигнорировать их и продолжает.       — Ты ничего на него не нароешь. — Он уверенно делает вид, что не заметил колкого замечания в сторону Чимина.       Намджун громко смеется.              — Господи, мне кажется я не встречал еще ни одного человека, кто так бы все романтизировал… Да не нужно мне его грязное белье, я и без тебя смогу все узнать. Не придавай к своей персоне такой важности Хосок. Ты не думал, что может все твое херовое настроение происходит от собственного несовершенства? От недовольства самим собой, которое связанно с завистью, что ты сам взрастил нелепым тщеславием? — Ухмыляется Намджун.              — Я всем доволен.       — Да? А твой запах и взгляд говорят о другом. Ты еще не смирился с этой жизнью? Фантазировал себе золотые горы? Вечную любовь? Так не романтизируй хотя бы мое решение. Все гораздо проще. Мне правда нужен хороший секретарь. Я знаю, что ты очень умный омега и прекрасно выполняешь свою работу, вот и все.       Хосока его короткий монолог ничуть не радует. Он нервно кусает губу.              — Ты думаешь, что после того, что ты сделал с Чимином я пойду работать к тебе?              — Боже… Ты… — Намджун в привычной манере взмахивает руками и берется за голову. — Я не ошибался говоря, что ты все-таки не такая холодная сука, какой хочешь казаться. Омежку жалко? А ему было жалко, когда он увел у тебя господина Мина? А господину Мину было жалко тебя, когда он использовал тебя как свою куклу для утех. — Теперь уже альфа наклоняется ближе к столу и с прищуром смотрит в глаза омеги.              — Я сам хотел…       — Ох, да ты и правда меланхолик. Будешь уверенно говорить, что ты все понимал и это твой выбор? Очнись, Хосок, на твой выбор всем было похуй, когда ты выбрал любить господина Мина.       Хосок знает, о чем говорит Намджун, он все это прекрасно понимает и не хочет лишний раз слышать. Он соврет, если скажет, что ему не нравится жить в своем выдуманном мире с надеждой на взаимные чувства.              — Я не хотел выебать Чимина, чтобы сделать ему плохо, наказать или поиграть с Юнги, — внезапно продолжает Намджун. — Лишь потом выяснилось, что с помощью этого омеги можно поддевать Юнги. Но это уже тебя не касается. У меня начался гон раньше времени, а Чимин и правда красив. Все. И никакой конспирологии, философии и прочей лабуды. Все просто — внезапно разыгравшиеся инстинкты. А что насчет Юнги, то он тоже «просто», — альфа делает акцент на последнем слове, — тебя разлюбил. Я просто, — он еще раз выделяет это слово, — захотел трахаться, и Чимин попался под руку, а ты мне ПРОСТО нужен как презентабельный умный секретарь, чтобы быть моим представителем, все. Так понятнее, правда?              Хосок сглатывает. Он не знает, что ему делать. Ответить сейчас Намджуну он не может, потому что его настроение вновь меняется. Внутри разрывается очередная обида. Он так запутался, что принимать столь важное решение сейчас не собирается. Взгляд омеги поник, он отложил приборы, всем видом показывая, что пропал аппетит.       — Ты можешь подумать над предложением, я понимаю, что ты не сможешь дать мне ответ прямо сейчас, — подытоживает Намджун.       Хосок молчит. Он ощущает на себе взгляд альфы и не смеет поднять глаз. Намджун вздыхает и продолжает молча заканчивать трапезу. Решая не тревожить взволнованного омегу, тот тоже не смотрит на Хоби, пока не видит, как тот достает купюры, кладя их на стол.       — Спасибо за предложение, я обдумаю его. — Омега внезапно для самого себя натягивает улыбку, что выглядит слишком неестественно при настолько поникшем голосе, и отодвигает стул.       — Не стоит, я тебя пригласил, — отвечает Намджун, смотря на его деньги.       — Я не собираюсь быть должным, я могу сам за себя заплатить, — с той же улыбкой отвечает Хоби.       Альфа видит, как нервно трясутся уголки его губ, как тот напряжен.       — Ты мне не будешь должен, это мое желание.       — А мое желание — заплатить за себя, — уже более сурово отвечает Хосок, что его улыбка больше напоминает хищный оскал.       Омега разворачивается и выходит из ресторана. Намджун недолго смотрит ему вслед. Вот так оказывается, что самые холодные на вид люди — невероятно горячие внутри. Заметив его резкие смены настроения, альфе не хотелось отпускать его в таком состоянии одного, поэтому он тихо чертыхается и оставляет на столе необходимую сумму, и даже чуть больше, уходя из ресторана вслед за омегой.       Хоби не ушел далеко, тонкий силуэт в длинном пальто двигался по улице в сторону центра. Намджун сел в свой автомобиль (не обращая внимания на то, что пил в ресторане) и медленно последовал за Хосоком. Он двигался по дублеру и видел, как омега периодически подносит ладони к его опущенной голове. Кажется, он плакал. Намджун глубоко вздыхает. Он слегка ускоряется, чтобы стать вровень с Хоби и опускает окно.       — Ты собираешься пешком идти до дома? — интересуется тот, слегка сгибаясь, стараясь наблюдать и за дорогой, и за омегой.       — Мне надо побыть одному.       — Что бы еще сильнее загнать себя в это состояние? Садись. — Вздыхает Намджун.       Хосок останавливается. Эмоции еще бушуют внутри. Он думал, что дойдет до дома пешком, хотя дорога заняла бы минимум полчаса, однако логически поразмыслив понял, что если его подвезут, то так будет гораздо лучше. Намджун был прав — его мысли задушат его. Хоби останавливается и садится в машину.       Альфа замечает мокрые дорожки на его щеках. Ему становится жаль его. Не то, чтобы Намджун был правильным альфой и ему было жаль омег. Просто он видел, что Хоби стал слишком потерянным после разговора и появления Чимина. И то, как резко менялось его настроение настораживало Намджуна. Альфе не хотелось, чтобы тот сделал с собой что-нибудь по дороге, а все походило именно на то.       — Ты же сам изнуряешь себя, — очень тихо и спокойно начинает Намджун.       — Я не могу ничего с этим поделать, — внезапно говорит Хосок.       Ему надо высказаться, ведь у него почти не осталось друзей, нет того человека, к которому можно прийти и за рюмкой соджу поделиться всем, что мучает его мысли.       — Можешь, Хоби, просто не хочешь. Я ведь представляю, что это такое находится рядом с человеком, которого сильно любишь, но он к тебе безразличен. И поверь мне, пока тебе что-то будет о нем напоминать — это не пройдет. Разве тебе не становится легче, когда ты его не видишь?       — Ты так хочешь, чтобы я пришел работать к тебе? — Усмехается Хоби.       — Это никак не связано с твоей работой у меня. Я ведь знаю, что ты придешь.       — И как ты это понял? — Вопросительно приподнимает бровь омега.       — Ты не отказал мне.       Хоби улыбается.       — Признай, тебе ведь просто необходимо видеть его, чтобы тешить свои фантазии. Но так ты не справишься с больной привязанностью. У меня ведь тоже был омега. И все было слишком хорошо. Пока в один момент он просто не разлюбил меня. Иначе как назвать то, что он просто в один день ни с того ни с сего решил сказать мне, что ничего не чувствует, и притянул за уши ситуации ссоры двухлетней давности, которые уже прошли? Я, когда узнал об этом, что он бросает меня, вел примерно так же как и ты. Уходил в себя, у меня менялось настроение каждые десять минут. Когда я работал — все было спокойно, потому что мысли не посещали голову, а когда работа заканчивалась, я названивал ему. Я приезжал к его дому и чуть ли не угрожал, я писал ему по сто сообщений в день, а он меня игнорировал, думая, что я успокоюсь, но мне от этого было только хуже. И я просто лез на стены и рвал на себе волосы, когда узнал, что он, оказывается, читал и видел все мои сообщения, просто не хотел отвечать. И знаешь, пережив такой эмоциональный всплеск, я просто понял, что это и стало концом. И дело не в его отношении, а в моем. Я подумал «а что было бы, брось он меня спустя пять лет?» Я бы убил его, чтобы он никому не достался. И тогда просто в один день я оборвал все контакты. Он соизволил ответить мне через четыре дня. И… Кажется, я так перегорел, что сообщение не вызвало никаких эмоций. Я ничего не ответил ему на это и просто стер из жизни. И так отпустило.       Хоби внимательно слушает его и понимает, что ведет себя точно так же, как маньяк, преследующий свою жертву. Омега глубоко вздыхает и качает головой.       — Поверь мне, так и будет. Он вернется, и ты опять ощутишь все это, опять будешь ревновать, пытаться его вернуть. Не хочешь идти работать ко мне — найди другую компанию, но не изнуряй себя присутствием Мин Юнги, — подытоживает он.       — Зачем ты рассказал мне про это все? — внезапно спрашивает Хосок.       — Потому что захотел. — Пожимает тот плечами, когда практически подвозит его к дому. — Воспринимай это как извинения.       Хосок приподнимает брови.       — Извинения?       — Да, за то, что тебе пришлось увидеть тогда.       Хоби закатывает глаза и пожимает плечами. Омега ничего не говорит, а альфа и не рассчитывал на это.       — Ты пытаешься дать слишком заумное объяснение слишком простым вещам, Хосок, — добавляет тот, когда Хоби уже открывает дверь автомобиля.       Омега чувствует небольшое облегчение от этого разговора. Как минимум, теперь Хоби убедился, что проблема действительно имеет решение, другое дело — хочет ли он ее решить.       — Спасибо, — говорит, обернувшись через плечо, Хосок и уходит в свою квартиру, понимая, что ночью опять не сможет спать, погружаясь в теперь уже новые мысли.