Истории из жизни невидимок

Шагая по пыльному коридору, где со стен в ветхих рамах старинных портретов за каждым движением юного преподавателя следили люди разной степени важности, на первое, в еще не начавшемся новом учебном году, совещание, Зальцмен настраивался на работу. Вернее старался настроиться, но, только вот, по пути его все время что-то отвлекало. Камни Хогвартса хранили в себе неисчислимое количество воспоминаний, которые то и дело уносили мужчину в студенческие годы, в те дни, когда он и трое его друзей беспечно проводили время вот в этих самых коридорах, шутили и дурачились… Сколько лет прошло с того момента, как он покинул эти стены? Память плохо поддавалась контролю, точную цифру Эдгару вспомнить не удалось. Зато ярой каруселью перед глазами запестрили события, что навсегда лишили его всякой радости. Война. Волшебный мир содрогнулся и в ужасе съежился, когда ОН вернулся в последний раз. Тенями на фоне главных участников картины | ключевых персонажей | выступали, ничем неуспевшие отличиться/вписать свое имя в историю задолго до битвы, обычные маги. Они, словно бесконечные ряды доминошек, падали один за другим… Гибли, отдавая последние силы на борьбу с пожирателями. Умирали, сражаясь за светлое будущее. Трудно описать весь ужас тех событий. Эдгар никогда и не пытался. Даже не думал пытаться. Он хранил их внутри и переживал там же. На него они повлияли очень сильно, буквально разорвав жизнь, как бумагу, на до и после, лишили легкости и всякой способности к проявлению эмоций. Ниразу нельзя было услышать от него ответ на вопрос « Как ты?». Обычно, когда кто-то этим интересовался, мужчина делал вид, что не понимает о чем речь или же вовсе молчал до тех пор пока собеседник не решал сменить тему. Отныне шумным компаниям он предпочитал одинокие вечера с чашкой черного кофе и книгой, по трансфигурации. Старые привычки из прошлой жизни обрели новые очертания и формы, а детский азарт и увлеченность одним единственным предметом, упоминающимся выше, переросли в желание овладеть им всецело. Но, когда цель была достигнута, мужчина решил двинуться дальше, цепляясь за то единственное, что приносило приглушенное чувство удовлетворения и спокойствия, в какой-то мере. Так Зальцмен оказался тут. Вновь. Несмотря на колоссальный ущерб, полученный замком в результате войны, всего за шесть месяцев его удалось полностью восстановить и возобновить работу. Преподавательский состав координально изменился, вместе с этим в одном из внутренних дворов школы появился мемориал памяти всем погибшим преподавателям и ученикам. Проходя по открытому коридору откуда открывался вид на этот самый мемориал, Эдгар лишь в скользь глянул на темное творение, а затем ускорил шаг, будто старался убежать от грусти, что липкой жидкостью, цвета крови, пролившейся тут когда-то, потянулась к нему, напоминая о потерях. — А давайте после выпускного поедем к озеру, в летний домик моих родителей? — предложил Чарли, вертя в руках учебник по зельеварению. Агата заинтересованно перевела взгляд на Зальцмена, ожидая его реакции, как будто она была ей необходима для того, чтобы понять стоящую ли идею озвучил их друг. — Но там же кругом глухомань! — закатил глаза Билл, на что Чарли мгновенно среагировал. Возмущенно фыркнув, парень вздернул подбородок так, будто только что оскорбили его достоинство и раздраженно произнес: — Если хочешь знать, в этой ГЛУХОМАНИ — это слово он особенно выделили — прошло мое детство. — после чего отвернулся, но помолчав добавил. — как будто ты еще не привык, за все эти годы. — Я поеду. — оборвал, открывшего рот Билли, Эдгар. Чарли довольно улыбнулся, но увидел это только Зальцмен, через отражение зеркала. — На пару дней, почему бы и нет? — пропуская мимо ушей небольшую стычку ребят, почти одновременно с Эдгаром, произнесла Агата. — И чем вам не угодил Бостон. Хоть бы раз меня послушали, звал ведь уже и давно звал… Черт с ним, я еду. — недовольно просопел Билл. Но они не поехали ни к домику у озера, ни в Бостон. «Они» и прежний Эдгар навсегда остались тут, песчинками пыли в темных углах и звонким эхом смеха, звучащего когда-то здесь. Может эти самые песчинки и призрачное эхо все эти года звали Зальцмена, зудели внутри, пробуждая тягу к науке и осторожно завлекали обратно. Он не знал и старался не думать. Остановившись около нужной двери, мужчина закрыл глаза и в первый раз за долгое время улыбнулся. Улыбнулся несмотря на то, что перед глазами застыла улыбка Чарли. Его последняя, как оказалось, улыбка. Несмотря на то, что в сердце заскреблись неозвученные слова, которые он так бережно и так долго подбирал для Агаты. Им было не суждено прозвучать. Несмотря на чувство, догнавшее его в коридоре на пару с грустью. Чувство вечной тоски по ворчанию Билла. Несмотря на то, что мир больше никогда не вернет ему того тепла и счастья, которые утонули в оглушающе громких предсмертных вдохах его друзей. Улыбнулся и потянув дверь на себя, переступил порог преподавательской, где его уже ожидали коллеги и новая глава потрепанной книги собственной жизни.