Последний выстрел

Дни тянулись за днями, превращаясь в тягучую массу времени. Прошла неделя, за ней - другая, на дворе стоял почти конец января. Пару раз Анориэль уезжала на балы, с которых возвращалась довольно поздно, когда Лиза уже спала. Будущая учительница старалась не заводить много знакомых и вообще образ жизни вела достаточно скрытный, как бы ей, может, ни хотелось обратного. С Пушкиным она виделась часто, иногда брала с собой Лизу, но та чаще всего отказывалась, вежливо прося отвалить и намекая, что не хочет выходить дальше своей комнаты. Анориэль не могла её за это судить. Она помнила, как сама, попав в этот мир, не хотела ничего знать, ничего и никого видеть и слышать, но за пару веков успокоилась. Женщина чувствовала на себе некую ответственность за Лизу, возможно, потому, что сама девушка воспринимала её как единственного человека, к которому можно обратиться за помощью. Однажды они сидели в гостиной: Лиза пыталась читать книжку об английском фольклоре, продираясь через незнакомые буквы и ненужные твёрдые знаки, в душе посмеиваясь над едкими, подписанными карандашом, комментариями на главе об эльфах, а Анориэль тихо пела и наигрывала на рояле «А Элберет Гилтониэль». Постепенно музыка сошла на нет. - Ты тогда сказала, - начала Анастасия, - что у тебя была учительница русского, помнишь? - Ну да, - ответила Лиза, смущённо опустив голову, ибо она всё ещё стыдилась своего срыва. - И её, то есть меня в будущем, звали Юлия Владимировна? - Да. А как... - При первой нашей встрече ты выкрикнула это имя, - с улыбкой пояснила женщина. - Так вот... Неплохо звучит! Девушка только усмехнулась в ответ. И больше Лиза почти не улыбалась. Ей было плохо, безумно плохо, но она всеми силами пыталась это скрыть, что было непросто. Она была человеком, совершенно не умевшим врать, несколько раз, когда задумывалась и забывала, что нужно прятать грусть, ловила на себе взволнованные взгляды Анориэль и поэтому предпочитала проводить как можно меньше времени с кем-либо. Но хуже всего было ночью. Когда даже луна не светила в окно, а свечка давно была потушена, страхи усиливались, в голову приходили ужасные, порой просто фантастичные мысли. В это время казалось, что выхода уже нет, что Лиза здесь просто не выдержит и скоро умрёт. Стены давили, отчаяние обволакивало; девушке хотелось открыть окно, высунуться на улицу и просто дышать, но она не могла пошевелиться. Либо лежала, накрывшись одеялом с головой, либо сидела в уголке кровати и сжимала подушку, полными слёз глазами глядя на дверь. Она едва засыпала к утру, ворочаясь до этого. Она не хотела об этом думать, но мысли о людях, оставшихся в будущем, не давали покоя, не хотели уходить. Лиза думала о родителях, о том, как мало для них делала, как много не сказала. Вспоминала Аню, иногда с блеском в глазах размышлявшую о путешествиях во времени, и думала, что ей сейчас было бы проще. Она бы хотела попасть и в прошлое, и в будущее, но получилось это только у Лизы, не любившей всякие приключения, особенно случайные. Думала про учителей и противного профессора из университета. Сейчас она скучала даже по нему. С усмешкой вспомнила про свою первую и единственную любовь. Неважно, что она была в детском садике, а имени мальчика Лиза уже и не вспомнит теперь. Она не предавала всему этому особого значения, не боялась потерять, потому что думала, что это невозможно, а зря. На следующий день Анастасия вновь уехала к Пушкину, и Лиза совершенно не удивилась, когда она вернулась поздно вечером. Странна была необычная радость женщины. Изначально Лиза хотела просто поздороваться и пойти спать, но когда счастливая Анориэль втащила ничего не понимающую девушку в гостиную, планы пришлось срочно менять. - Что-то случилось? - осторожно спросила она. - Случилось! Саша... кхм, Александр Сергеевич (тут Лиза позволила себе усмехнуться) хочет просить у меня руку и сердце. - Что-о-о?!! - закричала Лиза, даже не дослушав до конца. Девушка закашлялась и, наверное, упала бы, если бы Анастасия не держала её всё это время за плечи. Ну да, она знала, что Анастасия Александровна была невестой Александра Сергеевича, но всегда воспринимала это как факт и не задумалась даже тогда, когда встретила Анориэль в прошлом. Так что новость всё равно было крайне неожиданной. - Да. Он должен был попросить разрешения на женитьбу у моих родителей, но тут я считаюсь сиротой. Поэтому он просто просил меня подумать. - Оу... - Лиза нервно улыбнулась, сделала несколько каких-то странных движений руками и отошла от Анориэль. Она решительно не знала, как на всё это реагировать. Тем же вечером, плавно переходящим в ночь, Лиза с Анориэль сидели в гостиной и разговаривали. Вернее, разговаривала Анастасия, а Лиза думала о том, что будет, если на пингвина надеть костюм Тони Старка, и пыталась не спать. - Вот вы сказали, - спросила Лиза, внезапно просыпаясь и мысленно возвращаясь от пингвинов к делам насущным, - что считаетесь сиротой. А как вы тут вообще живёте? То есть у вас же должны быть какие-то документы... Анориэль тихо кашлянула и отвела глаза. - Я подделывала их. По её виду нельзя было сказать, что она этого действительно стыдится, но распространяться не хочет. Лиза пожала плечами. В данной ситуации это казалось ей не неправильным, а само собой разумеющимся. Следующие несколько дней Анастасия ходила счастливая, радостная и разве что не светилась. Лиза иногда улыбалась за компанию, а потом тяжело вздыхала, мысленно напоминая себе не влюбляться. Если она тоже когда-нибудь будет, как дурочка, бегать по дому и планировать свадьбу и счастливую семейную жизнь, то лучше сразу повеситься. Она и сейчас ведёт себя, как идиот, а что будет в таком случае, она боялась даже представить. Однако она всё равно искренне радовалась за Анориэль. Здорово было, что она нашла своё счастье, пусть и в другом мире. Но радуясь, тревожилась. Она помнила о печальной судьбе Пушкина и о том, что Анастасия так и осталась невестой. Стоило, наверное, ей об этом рассказать, но в душе Лиза ещё надеялась, что всё обойдётся. Не обошлось. Анориэль согласилась быть женой Пушкина, они начали готовиться к свадьбе, но что-то явно пошло не так. Анастасия возвращалась домой встревоженной, устало улыбалась Лизе в ответ на приветствие и уходила к себе. Девушка не спрашивала ни о чём, думая, что не стоит лезть не в своё дело, но всё чаще она думала, что лучше уж Анориэль радостная постоянно перемещалась по дому. Лизе казалось, что она знает в чём дело. Анориэль становилась всё мрачнее и встревоженнее, и девушка всё же взяла себя в руки и прямо спросила у ещё не успевшей убежать к себе женщины: - Что случилось? Анастасия ответила ей внимательным взглядом и, вздохнув, сказала: - Понимаешь... - Анориэль приобняла Лизу за плечи, непонятно зачем отводя в сторону. - Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, потому что тот разослал всем его друзьям какие-то оскорбительные записочки? - несмело предположила девушка, пытаясь вспомнить как можно больше об этой дуэли. Анастасия удивлённо посмотрела на собеседницу, но потом, горько усмехнувшись, кивнула. - Прости, забыла, что ты из будущего и можешь это знать. - Мы это на уроках литературы проходили... - Серьёзно? - в голосе Анориэль послышался интерес. - Ну да. Пушкин же типа величайший русский поэт и всё такое. Вы в учебнике тоже были, - не удержалась Лиза. Анастасия как-то странно улыбнулась, но ничего не сказала на эту тему. - В общем-то да, ты права про дуэль. Но я, думаю, смогу уговорить его не делать этого. - Надеюсь. Анориэль бросила на Лизу подозрительный взгляд, кажется, хотела спросить что-то, но по известной лишь ей одной причине передумала и ушла к себе в комнату. Девушка, закусив губу, посмотрела ей вслед, зная, что всё равно не сможет сказать ей, как закончится жизнь Пушкина. А едва ли не на следующий день внезапно повеселевшая Анастасия сказала, что уговорила Александра Сергеевича отменить дуэль и сейчас они с Лизой поедут к нему домой просто так. Девушка изобразила улыбку и нехотя согласилась. Она не хотела думать, сколько продлиться это счастье, но явно недолго. Предупредить об этом Анориэль не хватало духу, а молчать было стыдно. Она уже заранее винила себя в смерти великого поэта, хотя была причастна к этому не больше запряжённой в их карету лошади. Анастасию же немного напрягала серьёзность и даже мрачность Лизы, но теперь настала её очередь думать, что не стоит лезть не в своё дело. Девушка вдруг вспомнила произошедший дома разговор. - Сегодня двадцать седьмое января, - заметила Анориэль. - И что? - безразлично поинтересовалась Лиза. - Ничего. - Женщина быстро улыбнулась. - Просто. Девушка тогда только пожала плечами и ничего не ответила, а сейчас её словно током ударило. Лиза резко выпрямилась, невидящим взглядом смотря в окно. Она не знала, откуда она это знает и почему вдруг вспомнила, но ей упорно казалось, что двадцать седьмое января - день дуэли Пушкина с Дантесом. Да, Анастасия сказала, что он отменил дуэль, а если нет? А если он ей так сказал, а сам сейчас мчится в назначенное место? Лиза вдохнула поглубже и откинулась на сиденье. Сейчас от неё ничего не зависело, оставалось только ждать. Анориэль улыбнулась каким-то своим мыслям, девушка отвернулась, чтобы не смущать её своим угрюмым видом. - Выпрями спину, - посоветовала она Лизе, когда они выходили из кареты на улицу. Девушка лишь тяжело вздохнула. - Почему мне все это говорят? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросила она. - А кто ещё? - Да была у нас там одна учительница... - уклончиво ответила Лиза. - Она, впрочем, всем это говорила. Анастасия ничего на это не ответила и лишь уверенно пошла к дому. Лиза, нервно теребя рукав, побежала следом. Дверь открыла служанка, сказавшая, что хозяина дома нет. - А где он тогда? - в голосе Анориэль проскользнула тревога, хотя она старалась этого не показывать. - Не знаю. За ним пришёл его друг... Константин Карлович. Данзас. Он быстро собрался, и они ушли. Были крайне серьёзны. - Секундант, - прошептала Лиза, с ужасом глядя куда-то в окно и делая шаг назад, чудом не падая с крыльца. Анастасия поблагодарила служанку, а когда дверь закрылась, повернулась к Лизе и крепко схватила ту за плечи. - Что ты сказала? - Взгляд её был серьёзен и полон решимости. - Данзас - секундант Пушкина на дуэли, на которой его убили, - тихо-тихо ответила девушка. - Убили?.. - так же тихо, словно обдумывая сказанное, повторила Анориэль, а после неожиданно громко крикнула: - И ты молчала?! - Я думала... - Лиза испуганно вжала голову в плечи. - Неважно. Она схватила девушку за руку и потащила на дорогу. Там она остановила первый пустой экипаж, бросила кучеру увесистый мешочек с деньгами, сказав, что через несколько часов вернёт ему его карету на этом же месте. Мужик, недоверчиво - хотя с каждой секундой в его взгляде недоверие всё больше заменялось радостью - посмотрел на неожиданный подарок и слез на землю. Анориэль ловко забралась на облучок и втащила туда находящуюся в шоке Лизу. Вдвоём было тесно, но не падать пока получалось. - Где была дуэль? - строго спросила Анастасия. - На... на Чёрной речке, - пискнула девушка. - Точное место, - потребовала Анориэль. - Не знаю... - Ладно, будем полагаться на чувства. Анастасия недовольно передернула плечами, карета резко сорвалась с места. Каким чудом Лиза не оказалась на земле в первые же секунды поездки, она сама не знала. Но остановка была такой же резкой, как и начало движения, и девушке понадобилось бы, наверное, несколько минут, чтобы привести мысли в порядок, а голова перестала кружиться, но не было даже пары секунд. По снегу она с неожиданной для себя скоростью побежала за Анориэль, спешащей к группе из четырёх человек, стоящих на расстоянии двадцати шагов. Они была совсем близко, когда Пушкин повернул голову, что-то сказал. Не глядя на противника, он выстрелил, и его выстрел слился с выстрелом Дантеса. Бросаясь под пулю и закрывая Александра Сергеевича собой, Лиза слышала несколько разных голосов, крикнувших: "Нет!" и глухой вскрик Дантеса. Груди коснулся холодный металл.