***
Нанон просыпается от непрекращающегося звона в ушах. Накрывает голову подушкой, но звон становится только чуть тише. Он морщится, ругая себя за то, что много пил вчера. Вот гадство, зачем он проснулся именно сейчас, когда вот только что во сне так страстно занимался любовью с каким-то пареньком? Сознание немного проясняется, и до него доходит, что трезвонят в дверь. Смотрит на часы и понимает, что сейчас только 9 утра. В Наноне просыпается желание убивать. Он подрывается с кровати, и, в чём был, несётся через весь дом к входной двери, чтобы прекратить эту звуковую пытку. На ходу придумывая все возможные ответные пытки для этого самоубийцы. Он распахивает дверь и застывает на половине матерного слова. На пороге стоит потрясающе красивый парень в солнечных очках, чуть выше его ростом, со стильной укладкой, с шикарной фигурой, которую прекрасно видно из-за обтягивающей чёрной рубашки с половиной расстёгнутых пуговиц и узких чёрных джинсов. Он даже как-то подвисает на его открытых из-за закатанных рукавов накаченных руках, одну из которых крепко обхватывает браслет крупных часов. А парень тем временем делает вай этими самыми руками и улыбается во все 32 зуба. И произносит какую-то белиберду: – Ну, на то, чтобы меня трахали в зад все черти ада, я бы не согласился, а вот на счет одного конкретного члена я бы, пожалуй, подумал, – парень наклоняет голову, и Нанон даже сквозь тёмные очки видит, куда тот направляет свой взгляд. Он сам опускает глаза вниз и, к своему ужасу, замечает, что его утренний стояк выпирает через боксеры, не прикрытые короткой футболкой. Он инстинктивно прикрывается ладошками, приличный всё-таки человек, но хмурится в непонимании, поднимая глаза обратно на незнакомца. – Что ты несёшь? – не вдупляет он, с чего совершенно посторонний парень разговаривает с ним подобным образом. – Это твои слова, что ты орал, пока шёл открывать дверь, – как ни в чём не бывало продолжает улыбаться парень. Нанон в такой идиотской ситуации давно не оказывался. Да о чём он? Никогда он не оказывался в настолько тупой и непонятной ситуации. – Ты кто вообще?! – возмущается он. – И нахрена ты трезвонишь в мою дверь?! Парень снимает свои очки, становясь ещё красивее, чёрт бы его побрал за это, и смотрит без слов в ожидании на Нанона. Нанон готов уже взорваться самыми распоследними матерными словами, когда его взгляд цепляется за вместительную кожаную сумку, которую парень держит в руках. С такими обычно в дальние поездки отправляются. Он поднимает взгляд к лицу парня и вглядывается. Парень демонстративно широко улыбается, превращая глаза в щелочки. – Пи’Нанон, не узнаёшь? – Нонг’Ом? – в неверии смотрит Нанон на эту, прости господи, фотомодель. И где тот нескладный паренёк, которого он знал?! – Ом, – подтверждает парень и тут же предъявляет: – Ты забыл меня забрать из аэропорта. – Что? А какое сегодня число? – Десятое. Я подождал тебя чуток, позвонил несколько раз по номеру, что мне дал дядя, но ты не взял трубку. Ну я и предположил, что ты проспал, – он оглядывает Нанона с головы до ног таким взглядом, что Нон кажется себе голым, а не в футболке и боксерах. – И, видимо, я был прав. Ну так я пройду или мы продолжим показывать твоё прекрасное тело всем соседям? Нанон задыхается от такой наглости и очень хочет послать зарвавшегося паренька куда подальше, но прослеживает взглядом направление, куда кивает Ом, и видит через ограду соседскую тётушку, поливающую цветы, но смотрящую во все глаза только на них. Он с молниеносной скоростью скрывается в доме, чувствуя, как горит лицо. Душ. Ему срочно нужен холодный душ. А ещё машина времени, чтобы вернуться во вчера и не пить так много, встать вовремя и встретить этого невозможного парня в аэропорту. Чтобы не проживать это ужасное утро. А лучше вернуться в день разговора с его дядей и наотрез отказаться приютить у себя «пацана». Нанон зло усмехается. Где «пацан» и где Ом. Нестыковочка. Он принимает душ, наплевав на гостеприимство. Сам там расположится, не постесняется. Он снова усмехается. Вряд ли в лексиконе этого парня вообще есть такое слово. Когда Нанон, уже остывший и спокойный, а главное, одетый в широкие штаны с футболкой и без стояка, выходит в гостиную, то застаёт прекрасную картину. Ом, с удобством расположившийся на диване перед телевизором, поедает чипсы и переключает каналы. Что и требовалось доказать. Ни капли стеснения в чужом доме. Нанон замечает, что крошки от чипсов усеивают ковёр в ногах парня. Он медленно выдыхает, вспоминая себя в его годы. – Нонг'Ом, – парень оборачивается к нему. – Посмотри себе под ноги. Если ты так же будешь крошить везде, то я заставлю тебя вылизать весь дом. Поэтому, пожалуйста, – он выделяет это вежливое слово, хотя хочется повысить голос, – не сори. – Вылизать, говоришь? – Ом оглядывает Нанона с ног до головы, приподнимая уголок губ в пошлой ухмылке, заставляя Нанона опять чувствовать себя голым под этим взглядом. И Нанон понимает, что речь сейчас пойдёт вообще не о доме, и уже готовится к ответу на пошлую шутку. Но парень удивляет: – Не вопрос. Показывай, где у тебя тут пылесос, – встаёт с дивана, убирая пошлую ухмылку и откладывая пульт. И прибирается выданным ему пылесосом. Причём прибирает всю гостиную, а не только ковёр у дивана, чем вызывает приступ уважения в Ноне. Нанон даже задумывается, не свалить ли на Ома всю работу по уборке дома. Очень уж красиво напрягаются и перекатываются мышцы тренированного тела во время нехитрых движений. Когда за безмолвным созерцанием его, улыбаясь, ловит Ом, он как ни в чём не бывало показывает большие пальцы вверх и идёт заваривать кофе. От медитации над дымящимся напитком его отвлекает вошедший следом Ом. – А пожрать у тебя ничего не найдётся? Я с самолёта ничего не ел. Да там и еда такая себе. Нанон пожимает плечами и кивает на холодильник. – Можно заказать что-нибудь, – вдогонку говорит он. Ом, открывший дверцу и вытаскивающий оттуда небогатые припасы, возражает: – Не надо доставку, я сейчас сам нам завтрак замучу. Ты что больше предпочитаешь – омлет или сэндвич? Нанон приподнимает брови: – Ты и готовить умеешь? Ом, сваливший припасы на стол, оборачивается, поигрывая бровями: – Я всё умею! – и сам же заливается смехом, от чего начинает улыбаться и Нанон. – Где у тебя фартук? Нанон так же без слов кивает на шкаф в углу, и наблюдает, как Ом облачается в чёрный фартук с красным перчиком чили на груди. А ему очень идёт. Ещё красивее было бы, конечно, на голое тело… Нанон даёт себе мысленную пощёчину. И откашливается. – Я буду омлет. – Будет сделано, босс, – козыряет ему Ом и приступает к готовке. Нанон обычно никогда не засиживается на кухне. Но тут он будто прирастает к стулу и просто любуется за орудующим на ней парнем. Будто он тут всегда и был. Красиво взбивал яйца. Красиво нарезал большим ножом хлеб. Красиво резал овощи. Нанон никогда не думал о постоянных отношениях, меняя парнёров и партнёрш по мере того, как они надоедали. Да и в дом никого не любил водить. Это место всегда было его личным пристанищем. Но сейчас, глядя на Ома, он вполне мог представить, что мог бы вот так же сидеть каждое утро и смотреть на красивого парня, готовящего ему завтрак. А потом нагибать его над столом и от души «благодарить» за старания… Вкусно пахнущее блюдо с омлетом, зеленью, овощами и беконом появляется перед ним как-то внезапно. Видимо, он совсем глубоко ушёл в свои фантазии. Перед собой Ом ставит большущий многоэтажный сэндвич с напиханными уже туда овощами, беконом, зеленью и омлетом. – Приятного аппетита! – желает ему Ом и, не дожидаясь ответного пожелания, вгрызается в свой сэндвич с таким аппетитом, что даже у Нанона начинают течь слюнки. – Приятного, – улыбается Нанон и пробует свой завтрак. – Ммм, вкусно! – поднимает он взгляд на довольного Ома, который с набитым ртом снова поигрывает бровями, выдаёт что-то типа «я же гааил! Я сё умею!» и выглядит умильным хомяком. Нанон не сдерживается и хохочет. Получая взгляд теперь уже хмурого хомячка, от чего смеётся ещё задорнее. Утро определённо приобретает другие оттенки. Отсмеявшись, он приступает к поеданию уже остывающего омлета. Через время чувствуя взгляд на себе. Он поднимает глаза от тарелки и встречается взглядом с Омом, который, доев и подперев рукой щёку, с улыбкой наблюдает за ним. – Что? – Ты очень красивый, – просто говорит Ом. Нанон давится куском, закашливается и стучит себя в грудь, пытаясь дышать. Ом встаёт из-за стола и заботливо стучит ему по спине своей огромной ручищей, так что Нанон чуть не встречается грудью со столешницей. А когда Нанон, наконец, откашливается и начинает пить воду, садится на своё место и снова подпирает щёку рукой. – А когда такой розовый, ещё красивее, – продолжает Ом начатую мысль, будто не он только что чуть не стал виновником смерти от удушья. – После секса наверно одно удовольствие на тебя смотреть, – мечтательно произносит он. А Нанон замирает на половине глотка, ставит стакан от греха подальше и задаёт мучающий его вопрос: – Ты вообще осознаёшь, ЧТО ты говоришь, когда произносишь слова? – Вполне, – кивает Ом с улыбкой. – Нонг'Ом, мне 29, тебе 21, я старше тебя на несколько лет… – Ерунда, ты не выглядишь на свой возраст, – перебивает его Ом. – Мне кажется, я выгляжу даже старше тебя. Нанон собирается с мыслями, стараясь не обращать внимания на будто бы комплимент, приятный, но не об этом сейчас речь. – Допустим. Но ты меня знаешь от силы часа два… Ом отрицательно качает головой и снова перебивает: – 6 лет, – сообщает он. – Допустим, – снова соглашается Нанон. – Но пара случайных встреч не считается… – Считается, – как само собой разумеющееся утверждает Ом. – Ты, кстати, стал с тех пор гораздо красивее и горячее. Ходячий секс – самое подходящее определение. Хотя… и раньше им был, – кивает он сам себе, так что чёлка падает на глаза. Он улыбается и одним движением красивой руки зачёсывает волосы назад. Будто Нанону мало откровенностей, сказанных в его адрес, так тот ещё и визуально решает его, бедного, добить. Нанон со вздохом утыкается в ладони и трёт ими лицо, пытаясь скрыть смущённую улыбку. Закрывает в итоге нос и рот лодочкой из ладоней, стараясь придать глазам серьёзности, и бурчит уже из укрытия: – У тебя вообще нет тормозов, да? Ом поднимает глаза к потолку и будто вычисляет там что-то, после чего возвращает взгляд к Нанону: – Данная функция в подразделе «Нанон» организма не найдена. – Ты невыносим, – снова закрывает лицо ладонями Нанон. – А ещё у тебя очень мило краснеют уши, – добивает его Ом, и Нанон просто молча встаёт и, не глядя на Ома, уходит подальше. В гостиную, на лестницу, в свою комнату, под одеяло. И только там позволяет себе по-дебильму растянуть губы в широченной улыбке. Что за невозможное чудо свалилось ему на голову?! Ему говорили комплименты тысячи раз. Но так - в наглую смотря в глаза, сражая своей уверенной улыбкой и всем своим видом показывая, что и не может быть иначе… От мысленных терзаний его через какое-то время отвлекает стук в дверь. – Пи’Нанон, ты здесь? Нанон подрывается, садясь на кровати. – Не входи! Что тебе нужно? – Не покажешь мне мою комнату? И можно я приму душ? Я весь вспотел. Нанон мгновенно представляет себе вспотевшего одетого Ома, с чуть приспущенными штанами, втрахивающего его в гостевую постель со словами: «Какой же ты красивый, Пи'Нанон! Ходячий секс!» – Следующая дверь, – хрипит вмиг пересохшим горлом Нанон и прокашливается. – Следующая дверь. Душ прямо по коридору и направо. – Понял – принял! Он слышит удаляющиеся шаги и молится, чтобы у Ома хватило такта не выходить из душа голым. А то с него станется.***
Спустя время Нанон сидит на диване в гостиной и, не вникая, пялится в работающий телевизор, планируя, как он сможет снизить до минимума количество пересечений с парнем. Пара недель, говорил дядя. Надо бы уточнить, сколько тот на самом деле будет здесь жить. И какой у него там график. А может Нанону самому пока перебраться к другу? Он усмехается этой мысли и качает головой, понимая, что это уж совсем детский сад – убегать из собственного дома от «гостя». В этот момент по лестнице спускается Ом. И Нанон видит, как в замедленной съёмке лакорнов, показывающиеся сначала голые ступни, крепкие икры, колени, всё ещё голые. Он начинает мысленно орать, что этот придурок всё-таки не оделся, видя накаченные голые ляжки, и захлопывает открывшийся было рот, когда видит края наконец-то появившихся шорт. Коротких, но всё-таки шорт. Чёрт бы его побрал, у Нанона чуть приступ не случился. Что он там говорил про «одетым»? Ну, технически Ом одет. Но обтянувшая его тело белая футболка, местами мокрая от того, что кое-кто поленился вытереться, не скрывает вообще ничего, показывая даже тёмные соски сквозь тонкую ткань. И мышцы. Проступающие кубики пресса, подкачанную грудь, рельефные плечи и руки, ещё больше открытые из-за коротких рукавов. Нанон отворачивается и смотрит стеклянными глазами в телевизор, потому что мозг прокручивает только что увиденное замедленное видео. Оно гораздо интереснее, чем то, что показывают на экране. И на всякий случай закидывает ногу на ногу. Ну мало ли. Ом плюхается на диван, задевая бедро Нанона, хотя диван огромный и сесть можно было бы где угодно. – Что смотришь? Нанон пытается понять, что же он смотрит. Чепуха какая-то мельтешит на экране. Он пожимает плечами. – Ничего не смотрю. Так, задумался. Ты когда на стажировку свою пойдёшь? – Завтра. – А… – Пи'Нанон, – перебивает тот Нанона. – Не подашь мне подушку? Сидеть неудобно. – Сам возьми, попу свою оторви от дивана, – Нанон надеется, что хотя бы так перестанет чувствовать горячее бедро рядом. К его неудовольствию Ом не встаёт, а разворачивается к нему всем корпусом и тянется за подушкой прямо через него, тем самым приближая своё лицо к лицу Нанона. – Ну ты ещё сядь на меня! – ворчит Нанон, чтобы хоть что-то сказать и нарушить неловкость. – Не вопрос! – Ом встаёт, одной рукой резко ставит закинутую ногу Нанона на пол и усаживается лицом к нему на его колени, разводя свои как можно шире, чтобы задевать промежностью. Ставит одну руку на спинку дивана возле уха Нанона, а другой тянется за подушкой. – Ты совсем что ли шуток не понимаешь?! – в ужасе спихивает его Нанон на пол, очень надеясь, что Ом не успел почувствовать мгновенно наливающийся член. Места, где Нанон соприкасался с Омом, печёт жаром. Он изо всех сил пытается не представлять, как Ом скакал бы на нём, а Нанон крепко держал бы его за талию, помогая подниматься и резко опускаться на член. Правда, попытки его остаются безуспешными. Пальцы фантомно чувствуют талию Ома, держась за которую он и скидывал парня. Он снова закидывает ногу на ногу и укладывает на колени подушку, обнимая её и уставляясь в телевизор, чтобы не глядеть на сидящего на ковре Ома. Только раз бросая на него взгляд. Тот смотрит на него с пола с прищуром и задранным вверх подбородком. Будто Нанон тут нашкодил, а не он. – Я отлично всё понимаю, – медленно проговаривает Ом. И это же не намёк, нет же? Нанон намёков не понимает. – А, по-моему, нихрена ты не понимаешь. Так во сколько ты завтра на стажировку? – переводит он тему. – В 9 утра. В горле что-то пересохло, пойду чай заварю, – встаёт Ом и идёт на кухню. – Тебе что-нибудь сделать? «Минет» – думает Нанон, но вслух произносит: – Чёрный чай, пожалуйста. Только заваривай подольше, в чайничке. Желательно минут 10. Когда Ом заходит на кухню, Нанон срывается с места и опять поднимается к себе в комнату. Это что, теперь традицией станет? Не нравятся Нанону такие традиции. Спускается он ровно через 10 минут, опять спокойный, взрослый и уравновешенный. А потом до конца дня уезжает по делам. Работы сегодня нет, а вот дел у него много, да. Продукты надо купить, чтобы кое-кто мог снова порадовать его вкусной едой. Дополнительные диванные подушки, чтобы не нужно было за ними тянуться. И всякие рыльно-мыльные принадлежности, чтобы на участившиеся души Нанона хватало этого добра. Да и ещё одна молодая упругая задница тоже в душ ходить будет. Когда поздно вечером Нанон добирается до дома, Ома нигде не видно. Нанон раскладывает всё купленное по местам и поднимается наверх. И даже сквозь закрытую дверь гостевой комнаты слышит, как тот сопит. Умаялся сегодня с полётами наверно. Нанон с облегчением принимает прохладный душ, смывая с себя усталость и пот, и отправляется к себе. Проходя мимо комнаты Ома, он слышит стон. Замирает, прислушиваясь. Стон повторяется. Он стучится в дверь, но не получает ответа. Дёргает ручку, и дверь поддаётся. В полосе света от двери он видит распластавшегося грудью на кровати Ома в одних трусах. Нанон застывает в нерешительности, но тут слышит натуральный скулёж, приглушенный подушкой. Он подрывается и в несколько шагов долетает до Ома, трясёт его за плечо, но тот, видимо, спит. Он переворачивает Ома на спину и трясёт его за плечи. – Ом, проснись! Ом приоткрывает глаза, сонно смотрит на Нона и… хватает его за талию, перекидывая одним движением через себя и заваливая на кровать, подминая под себя, втискиваясь между ног, закидывая их себе на колени. Нанон только и успевает, что охнуть от неожиданности и внезапного полёта, когда с запозданием отображает, что Ом задрал его футболку и выцеловывает грудь, а между его ягодицами трётся напряженный член Ома. Нанон очухивается и начинает истошно орать: – Ом! Ом! Ом! Сука, да что ж ты творишь?! – колотит он его руками по спине. Он бы и ногами колотил, да только не может свести их вместе. Пават вздрагивает, отрывается, поднимает торс, садясь на задницу, и в удивлении смотрит на Нанона под собой, переводя взгляд с возмущённого лица на оголённое тело с задранной до подмышек футболкой, на бёдра и голые ноги, интимно закинутые на собственные колени, и добирается взглядом до своего стояка, упирающегося в задницу через шорты… Он отскакивает от Нанона на другой конец кровати, с ужасом смотря на него. – Это что, не сон?! Бляяять… Я думал, это просто очередной сон! Господи, Пи’Нанон, прости! Нанон ещё в шоковом состоянии, но мозг всё равно цепляется за странную фразу. – Очередной? – уточняет он, поднимаясь и садясь на пятую точку. Пават округляет глаза и рот, а потом затыкает себя ладонями. Он трясёт головой из стороны в сторону и не произносит ни слова. – Ом! Очередной? – Нанон приближается к нему, садясь рядом, обхватывая запястья и отрывая руки от губ. – Что это значит? Ты знаешь меня всего день. – 6 лет, – веско напоминает ему Ом, когда смотрит на пальцы, всё ещё неосознанно сжимающие его запястья. Нанон прослеживает его взгляд и отпускает его руки. Они поднимают друг на друга глаза. И Нанон забывает, как дышать. Взгляд Ома тёмный, жёсткий, прямой. Он шумно дышит, будто разъярённый конь. – Ты хочешь знать, что это значит? – он смотрит с вызовом. – Это значит, что я грёбаных 6 лет дрочил на твой светлый образ. Так тебе понятнее? Нанон не то, чтобы в шоке, но в удивлении так точно. Паззл начинает складываться. Вот почему Ом сразу начал разговаривать с ним, будто давнишний любовник. Если сам Нанон за один день представил их в нескольких позах, что же было у Ома за эти 6 лет?! Нанон бы столько не выдержал. Приехал и завалил бы. Он поднимает руку, чтобы погладить щёку, но Ом отбивает её. – Мне на хрен не сдалась твоя жалость, Пи’, – сквозь зубы цедит он. – Какая жалость? – усмехается Нанон. – Ты себя в зеркало видел? Нанон смотрит в недоверчивые глаза и одним рывком за шею заваливает Павата обратно на кровать, тут же усаживаясь сверху. – Правда за правду, – разводя колени шире, Нанон ложится на Ома и, уверенно смотря в удивлённые глаза напротив, шепчет прямо в приоткрытые губы: – Ты 6 лет дрочил на меня, а я за сегодняшний день не раз мысленно занимался с тобой сексом. Нанон даёт себе мысленную установку о неважности разницы в возрасте. У них тут вроде как 6-летние отношения. Не важно, что Нанон о них не знал. Сейчас то его в курс дела поставили. Он переводит взгляд с глаз на губы Ома и облизывается, возвращая внимание к глазам и приподнимая бровь в вопросе. Он чувствует, как отзывается на это движение зажатый между их телами член Ома, и тут же получает горячие губы на своих губах. Обоих простреливает дрожью от мгновенно углубившегося поцелуя. Ом запускает руки в его волосы, прижимая голову ближе и руководя интенсивностью поцелуя. А Нанону и руководство не требуется, он сам с наслаждением засасывает поочерёдно губы и язык парня, облизывает и покусывает, ловя первые еле слышные стоны. И на пробу проходится промежностью по стояку Ома, от чего того выгибает. Ом тут же переносит руки на его задницу, сжимает ими половинки и подталкивает на себе, давая трение обоим налившимся членам. А Нанон, не отрываясь от губ, гладит его лицо, проводит подушечками пальцев по бритым вискам и запускает руку в волосы, чуть оттягивая их и получая резкий вдох парня под собой. Он отрывается от губ и снова тянет за волосы, наблюдая, как закатываются глаза Ома, и чувствуя, как судорожно впиваются пальцы в его задницу. Нанон делает себе мысленную пометку и присасывается к шее, получая сверху стон удовольствия. В следующее мгновение Нанон неожиданно оказывается перевёрнутым на спину и утянутым в очередной глубокий поцелуй. Ом трется между его разведёнными ногами, переходит поцелуями на скулы, подбородок, опускается на шею, вылизывает её и оставляет засосы, заставляя уже Нанона выгибаться от удовольствия. Задирает футболку и присасывается к груди, легко кусает за сосок, от чего Нанон вздрагивает, и начинает издеваться на обоими сосками, перемежая их с облизыванием и выцеловыванием груди, а потом и живота Нанона. Нанон поднимает голову и смотрит, как Ом стягивает с него шорты с бельём и облизывается. Охренительно пошлое и прекрасное зрелище. Ом берёт его напрягшийся член в руку и благоговейно проводит по нему рукой, заставляя Нанона уронить голову на простыню и прикрыть глаза от наслаждения. Но Нанону хочется видеть. Он снова поднимает голову и встречается взглядом с Паватом. Тёмным, горячим, поплывшим. Ом, не разрывая зрительного контакта, опускается и широким мазком языка проходится по головке. Нанон заламывает брови, но продолжает смотреть. И, как в замедленной съёмке, видит, как Ом проводит пару раз языком по всей длине, а затем насаживается на член и втягивает щёки, засасывая. Крышесносно. Потрясающе. Нанон не справляется и роняет голову на постель, впитывая ощущения и сжимая пальцами простынь. Ом ускоряется и отсасывает, как в последний раз. С пошлыми влажными звуками и причмокиваниями. Как самый вкусный леденец. Нанон чувствует, что его надолго не хватит, наощупь находит рукой его голову и пропускает волосы сквозь пальцы, чтобы успеть вовремя оттянуть. Ом от этого движения сбивается на мгновение, а потом ускоряется, впиваясь пальцами в бёдра Нанона. Нон выгибается, вскидывается, пытаясь оттянуть голову, но Ом не поддаётся и проглатывает всё до последней капли. Нанон падает на спину и смотрит в потолок, ловя мушек перед глазами. Но очухивается через несколько мгновений, садится и без слов роняет довольного Ома на спину, заставляя того охнуть от такой прыти, снимает с него трусы и разводит его ноги в стороны. Член Ома прижимается к животу, яйца поджаты, а значит и его оргазм на подходе. Нанон обхватывает ладонью член, но ведёт языком не по головке, а по внутренней стороне бедра согнутых в коленях ног, смотря, как расширяются зрачки Ома, приподнявшегося на локтях, чувствуя, как того потряхивает. Нанон оставляет языком влажную линию и всасывает нежную кожу бедра у самого сгиба на подходе к члену. И Ом со стоном выплёскивается на живот, подрагивая от перенесённого оргазма. Ом пытается привести дыхание в норму, а Нанон с улыбкой вытирает живот не пришедшего пока в себя парня своими шортами. А затем укладывается на Ома, кайфуя от соприкосновения голой кожи. Ом тут же обнимает его и заглядывает в глаза: – Скажи, что это не сон? – Это не сон, – улыбается Нанон. – Хочешь, ущипну? – Хочу поцеловать тебя. Нанон чмокает его в губы и ловит счастливейшую улыбку Ома, который затем скатывает его с себя на бок, обнимает, сплетаясь ногами, и утыкается в его шею, шумно дыша оттуда. – Точно не сон, – слышит Нанон и обнимает крепче, чтобы у того не оставалось никаких сомнений.***
– Слушай, а твоя стажировка вообще существует? – задаётся Нанон вопросом, когда в 11 утра обнаруживает Ома, сладко спящего и наполовину придавившего своим весом бренное тело Нанона к кровати. И явно не собирающегося выходить из дома. – Нет, – сонно бурчит Ом, видимо, спросонья не ощущая опасности. – Я просто заебался дрочить и напросился, чтобы дядя отправил меня к тебе, сказав ему, что еду стажироваться. А вообще я работаю по удалёнке. Нанон ставит парню галочку в графе «смекалка», но мстительно щипает его за бок. Ом тут же подскакивает, давая лёгким Нанона доступ для кислорода. – За что? – возмущается Ом. – За всё хорошее, – невинно улыбается Нанон. – Иди сюда, задницу тебе надеру. Он раскрывает объятия и принимает в них с комфортом устроившегося Ома. – А лучше выдеру, – улыбается он мстительно, сжимая затрепыхавшегося Ома в кольце рук.